***
Я потянулся в кресле, заставляя косточки в теле похрустеть на славу. Работа шла складно, глава закончена, план следующей составлен. С такими темпами, я мог сдать роман раньше запланированного срока. Ещё несколько подобных вечеров и со спокойной душой можно идти получать свои законные тридцать сре́бреников. Ну, хорошо. Не тридцать и не сребреников, но тоже неплохие деньги. Главное, чтобы издателю понравилось.
На моих губах заиграла улыбка. Как бы строго и стервозно не вела себя Рэйчел, но с тех пор, как я нашёл свой жанр, отказы обходили меня стороной. И это я не хвастаюсь. Так, маленькая и очень приятная констатация факта.
Да и издатель получал с меня неплохие прибыли. Сколько рекламы, вечерних шоу и встреч с читателями было проведено — всё для того, чтобы мои поклонники заплатили пару баксов, но узнали, кем же является их горячо любимый автор. Да только моя бородатая мордаха ни в коем случае не должна была попасться на глаза любвеобильной публики. Проект с моим именем жил исключительно за счёт мистической таинственности. А мой писательский талант, будем честны, ценился куда меньше. Люди любят фантик больше, чем конфету.
Но как бы то ни было, я продавался, принося счастье пылким сердцам.
А если я такой хороший, то вполне заслужил награду. Да и деток следовало бы проверить.
В гостиной меня ожидал филиал эмо-вечеринки. Компания малолетних монстров сменила свои гардеробы, устроив тематическую фотосессию. Ну, как сменили. Цви и Мерси остались при своём, а вот Анджелу они перевоплотили по полной: берцы, рваные колготки, юбка-пачка — да, я знаю, как это называется, и нет, я не скажу, откуда — футболка с готическим мотивом, да кожаная куртка со значками. Короче, Энджи была полной копией Браун, только абсолютно белой.
И застал я эту парочку в весьма интересной позе. Томными взглядами они пожирали друг друга, а их тела, бывшие так тесно, позволяли слышать сердцебиение партнёра. Изящными движениями, девушки поддерживали юбки друг друга, лишь самую малость не доходя до жанра «ню». Цви крутился вокруг рядом, щёлкая затвором не переставая.
— Я думал, ты не разделяешь предпочтений Пани, — сморщив лоб, я приблизился к деткам.
Заметив меня, Анджела запылала пунцовым светом и попыталась отодвинуться от Мерси, но та лишь крепче обхватила её руками, чмокнула в щёку и показала мне проколотый язык.
— Не будь брюзгой, Маска, — Цви кивнул, соглашаясь с вампиршей, и махнул мне рукой, словно отгонял назойливую муху.
Я лишь пожал плечами и прошёл на кухню. Порывшись в ящиках и раздобыв острых чипсов, я полил их особым соусом Мамы Ро и вернулся к ребяткам. Щёлкать они уже перестали и перешли к обсуждению новых идей для фотографии. Мерси накидывала кучу вариантов — кажется, я даже слышал что-то про обнажёнку — а Цви лишь мотал головой в нужном направлении, соглашаясь или отвергая идеи маленькой кровопийцы. Это довольно сильно подбешивало Мерси, но с немым особо не поспоришь, так что в этих спорах неизменным победителем выходил блохастый.
Надо отдать должное этой парочке малолетних чудовищ из фильмов ужасов. Как бы бурно они ни были поглощены своими идеями, стоило Анджеле лишь на несколько минут почувствовать себя не в своей тарелке, лишней, так панк-компания тут же брала её в оборот, не позволяя погрузиться в свои мысли.
Возможно, встреться они все при других обстоятельствах, они даже не взглянули бы друг на друга, и это я ещё отсеиваю тот факт, что одна из них должна покоится под грудой земли, но сейчас, оборотень-недоучка, сильнейшая из вампиров и дочь величайшего из охотников мирно обсуждали стоит ли попробовать обнажённый боди-арт.
Что?! О, Mo chreach! Это было лишним для моих ушей.
Я быстро ретировался в свой кабинет, в надежде, что хоть у одного из этих троих мозги на месте, и в какой-то момент сработает стоп-кран.
Расположив миску со вкусняшками поближе к себе и нацепив наушники, я включил музыку достаточно громко, чтобы даже вампирский слух не мог уловить деталей разговора из соседней комнаты. Ну их с их идеями. Моя психика мне дороже.
Хрустнув костяшками пальцев, я приступил к работе.
***
Я заметил её боковым зрением, когда завис над очередным словесным оборотом. Энджи прохаживалась вдоль книжных стеллажей, ведя по корешкам книг пальцами и судя по шевелящимся губам, она зачитывала названия вслух. Взгляд её был полон удивления. Ещё бы. Мои стеллажи ломились от книг а-ля «Сумерки».
Я снял наушники, разворачиваясь к племяшке всем корпусом.
— «…твою кровь». «Кол и страсть в сердцах», — медленно перечисляла Энджи. — «Зубастые тоже любят». «От серебра до страсти один укус». «Твой пылающий немёртвый». «Жених без пульса». «Кровавый засос». Кошмар.
— Именно.
Анджела остановилась и обернулась ко мне, замерев возле одной особо слащавой книги.
— Вы всё это читаете?! — искренне ужаснулась Анджела.
— Хуже, — я тяжело вздохнул, но усмехнулся: — Я всё это пишу.
— Это и есть ваша «грязная работёнка»?
— А разве я не прав?
Энджи вновь пробежала взглядом по книжным стеллажам и обречённо выдохнула.
— Кошмар.
— Полностью согласен, — я вернулся к работе, но музыку включать не стал. — Ты что-то хотела? Разве у вас там не очередной этап сумасшедшей фотосессии?
— Мы закончили. Мерси решила, что «в такую шикарную ночь такая роскошная компания не должна сидеть дома под присмотром старого…» — Энджи замялась, не в силах повторить слова Мерси до самого конца.
— Говнюка? Хрыча? Лысого хрена? — я улыбался, а девчонка покрылась румянцем. — Не переживай. Я прекрасно осведомлён, как кличет меня эта малолетняя шантрапа. Это у нас в порядке вещей.
— А «Маска» как попала в этот список? — поинтересовалась Энджи, поправляя пряди волос, упавшие на лицо.
— В смысле? — я сделал вид, что не понял вопроса. Не особо я горел желанием отвечать на него.
— Ну, Мерси несколько раз обращалась к вам «Маска». Это какой-то тонкий вампирский прикол?
Всё-таки выходцы семьи Моррисонов имеют отличные мозги. Жаль только, сейчас они играли против меня.
— Можно и так сказать, — попытался уйти я от ответа, но Анджела сверлила меня взглядом. Такой ответ её явно не устраивал. Я покачал головой смиряясь. Всё равно ведь не отстанет. — Дальний стеллаж, верхняя полка, первая книга слева.
Энджи быстро сообразила о чём речь, и спустя пару минут в её руках покоился томик очередного розово-вампирского содержания.
— «Багровые слёзы любви», — прочла рыжая. — А дальше что?
— Открой тринадцатую страницу и зачитай второй абзац сверху.
Шорох страниц и вот девичий голос зачитывает строчки, из-за которых я и приобрёл дурацкое прозвище.
— «Моё обнажённое тело застыло то ли от страха, то ли от предвкушения. По его холодному, словно маска, лицу стекали кровавые слёзы, придавая багрянца его белоснежной коже. Я знала, он хотел впиться в меня, насладиться моими соками и я готова была дать их ему, чтобы хотя бы на миг эта багровая маска исказилась под натиском наслаждений. Я сделала шаг вперёд и…»
— Нет, хватит, — оборвал я племяшку. Дальше шёл кусок не для девичьих глаз. — Этого достаточно. А теперь посмотри на корешок любой книги. Что там написано?
— «Багровая Маска», — Энджи взглянула на меня в недоумении.
— Когда я только искал способ законного заработка, а вариантов было не так уж и много, всё-таки ограбить банк или винную лавку при моих способностях проще, — пустился я в объяснения, — оказалось, что мои истории интересны некоторым личностям. И, к сожалению, лучше всего мне удавалось придумывать подобную ересь. «Багровые слезы» это первая моя книга и пусть там не стоит моего имени — издательство опубликовало пробный выпуск, всего с тысячу экземпляров, кстати, сейчас это раритет — моя братия тут же прознала, кто является автором. Они посчитали это весьма забавным и с учётом того, что на тот момент я не имел прозвища, то они с лёгкой руки окрестили меня именем персонажа. Печаль в том, что это показалось забавным не только им. Так что все эти книги, это воспоминания о любовных похождениях одного-единственного вампира.
— Все книги?! — удивилась Энджи, оглядывая с десяток книжных полок.
— Все.
— И неужели ни одна из любовниц персонажа не заревновала его к другим женщинам? — девочки такие девочки. Аспект вечных измен главного героя волновал племяшку больше, чем сам факт того, что многовековой вампир-шотландец писал сентиментальную литературу.
— К удаче персонажа, — и радости автора, но это так, лирическое отступление, — все его возлюбленные трагически умирали после недолгих, но бурных месяцев любви. Вся моя серия держится на том, сможет ли он наконец-таки найти свою истинную любовь, которая не отбросит копыта под конец книги.
— Кошмар, — в очередной раз пробормотала рыжая, возвращая книгу на место.
— Кошмар, но прибыльный.
Я продолжил печатать, а Энджи изучать книжные полки. Периодически она наугад доставала какой-нибудь томик, открывала не глядя на страницы, уже про себя прочитывала содержимое и то морщила лицо, то краснела и быстро возвращала печатный ужас на пыльную полку.
— А зачем вам вообще прозвище? — спустя некоторое время поинтересовалась Энджи.
— Я и Мерси, — пальцы продолжали бегать по клавиатуре, — относимся к вампирам особого круга. Мы, конечно, используем обычные имена, но прозвища нужны для конспирации.
— Конспирации? — усмехнулась рыжая.
— Для конспирации, — повторил я, переписывая старицу текста. Дурацкая кнопка «delete».
— Прям секретные агенты или какие-нибудь Каменьщики.
Я лишь усмехнулся на её предположение, очередной раз поражаясь, насколько точно она умела угадывать. Её интуиция начинала меня пугать.
— Ангелочек! — раздался из-за двери голос Мерси. — Пора выдвигаться!
— Так, и куда вы собрались? — вернулся я к началу нашего разговора, вставая из кресла, размять мышцы.
— В клуб.
— В клуб? — я окинул взглядом племяшку.
Образ готической Лолиты сменился на более скромный наряд: порванные джинсы, блестящая футболка да джинсовая куртка голубых тонов. Довольно приличный вид, на который обязательно позарятся несостоявшиеся альфа-самцы. При других обстоятельствах, я бы поступил как ответственный взрослый — запереть подростка в комнате на всю ближайшую жизнь. Да только компания из вампирши и оборотня служила отличной защитой от любой напасти. Даже самой мачообразной.
— Клуб так клуб, — спокойно произнёс я, пожав плечами.
Явно ожидая не такой реакции, Энджи нервно поправила обновки. Только сейчас я заметил, что в новом образе отсутствовала подвеска-ангел, с которым племяшка не расставалась.
— Ты без защитника? — я провёл рукой по горлу, намекая на украшение.
— Мерси сказала, — Анджела легко поняла о чём речь и непроизвольно потянулась рукой к отсутствующему крылану, — что католическая символика не очень сочетается с тем местом, куда мы собрались. Подвеска у Цви в спальне.
— Ангелочек! Ну где же ты?
— Я пойду? — словно спрашивая разрешения, уточнила рыжая.
Я кивнул и Анджела, улыбаясь, покинула мой кабинет. Вскоре щёлкнул замок входной двери, а я только сообразил, что это был первый наш разговор с Энджи, как членов семьи.
***
— Опять не та.
Я перебирался с крыши на крышу, в попытке найти точку, с которой была заснята моя расписная макушка. Игра детишек в великих специалистов мира фотографии напомнила мне о снимках, что не так давно показывала пиджаковая сущность Рэйчел. Найдя место, я уже мог отследить несостоявшегося Джимми Нельсона [фотограф-портретист — прим. автора] и подправить не только его память, но и… объектив.
Вы не подумайте, я не психопат, ненавидящий всякого рода папарацци, но оставлять лишнего свидетеля своего существования в здравом уме и твёрдой памяти было мне не с руки. Тем более мне было интересно, что ещё дышащий фотоаппарат разузнал обо мне. Сдаётся мне, что тот снимок был не единственным.
Взобравшись на новую точку обзора, довольно далёкую от моего дома, я наконец-то нашёл нужный мне ракурс. Хм. А у паренька неплохое оборудование, если с такого расстояния получился снимок такой чёткости. То, что это был мужчина, я даже не сомневался — ну не полезет девушка на такую верхатулину, чтобы заснять кровососа. Даже если ей хорошо заплатят. Ну или угрожают.
Я не сексист и признаю, что девушки круты, а порой и круче многих мужчин, но вот купить или запугать их намного тяжелее. Чего не скажешь о «сильном поле». Мужики хоть и отличаются выдержкой физической, но пара часов ментальных пыток и всё, любой герой ломается. А вот девушки куда крепче в плане психики. Особенно если по молодости лет их закалила сама жизнь.
Кстати, знаю я одну такую птаху. Гениальная девица, сотворившая для Зубоскала все его примочки. Встретились, когда я подчищал за очередным гаммой Мерси, не умеющим держать свои руки при себе. Её детсадовский выводок всегда доставлял кучу проблем, хорошо ещё, что она это сама прекрасно осознаёт и не особо переживает, когда старшие товарищи учат их уму разуму. Жаль только сама Мерси не поддаётся дрессуре. Она не плохая девчонка, но ей явно не хватает родительского контроля.
Вот только почему-то нянькой всегда становлюсь я. В конце концов, формально мы с ней хоть и брат с сестрой, и нас таких целая дюжина, но у нас есть общий создатель, отец. Но стоит признать, что наш экстравагантный папочка с детишками пересекается крайне редко. Взрослые дела, наверное.
Но хватит лирики.
Я щёлкнул тумблером и мои силы ответили, позволяя поиграть в ищейку мирового класса. Так же, как и на парковке, я увидел следы живого прибывания. Крысы, голуби, кошки, даже парочка подростков и, наконец, нужный мне след. И знакомый. Я внимательнее всмотрелся в голубовато-зелёный поток с ароматом южного моря и заскрипел зубами.
Я точно знал имя обладателя подобного аромата и расцветки.
Некогда штатный журналист, этот действительно талантливый малый, несколько лет назад ушёл в вольное плаванье. Мы были знакомы, но весьма поверхностно. И о моей сути он знать не знал. По крайней мере, я так думал. Надо будет поинтересоваться у птички, что за дела тут творятся.
И выяснить, чем же так её любимый писака насолил Саливан, что вошёл в категорию «живучих».
Узнав всё, что мне надо, я решил подышать свежим воздухом. А что? Имею право. Я и так слишком долго сидел в четырёх стенах. И вот не надо тут припоминать все мои недавние вылазки. Это не «подышать воздухом», это проблемы, проблемы и ещё раз проблемы. И по большей частью не мои, хотя разрешать их приходилось именно мне. Короче, нечестно.
Я сел на край крыши, свесил ноги и стал любоваться ночным городом. Даже при моём образе посмертной жизни, мне нечасто приходилось вот так вот спокойно наслаждаться прелестями своего посмертия. Всё время что-нибудь отвлекало от созерцания неоновых огней, шума автострады и голосов десятков сотен людей.
А послушать всегда есть о чём. Достаточно лишь чуточку напрячь слух, как все самые потаённые разговоры превращались в радиопостановку для единственного слушателя. Я, конечно, в этом не так хорош, как мой лохматый сосед, но развлечь себя парой слухов мог.
Вот и сейчас, я устроился поудобнее, поправил воротник своего плаща, закутал лысую головешку шарфом и позволил себе чуток расслабиться.
Я слышал лай собаки этажом ниже и ворчание старика, недовольного столь поздним шумом. Мужчина несколько раз прикрикнул на дворнягу, посетовал на старость и, судя по сопению, ушёл спать. А ведь он даже не догадывается, что хвостатый предупреждал нерадивого хозяина об опасности. В замке входной двери несколько раз щёлкнули отмычки и дверь бесшумно отворилась. Пренебрежение близкими часто играет с нами злую шутку.
Неподалёку кричал голодный младенец — их голоса особенно противны. Где-то слышал, что плач младенца раздражает окружающих именно для того, чтобы на маленького крикуна обратили внимание и защитили от всякого рода опасностей. Но что делать, если опасность представляет именно тот, кто должен защищать? Кто должен любить и дать возможность вырасти в полноценного и, возможно, полезного члена общества? Помимо ребёнка в квартире находилась его мать и судя по сердцебиению — сама ещё была сущим ребёнком. Если я правильно чувствовал её, то она не старше одной из моих дочерей, до её обращения. И это нервозное, покалеченное жизнью дитя — не моя дочь, а девчонка в доме — готово было одним махом избавиться от всех своих проблем. Так, по крайней мере, считала она сама. Я не читал мыслей, не умел, да этого и не требовалось. Стук её сердца, частота и глубина дыхания говорили за неё сами — она была на грани совершить непоправимое. И эта грань оборвалась, когда младенец, голодный и холодный, завопил с новой силой.
Когда я встретил свою будущую дочь, малышку Меган, она была в худших условиях. Тогда не только грани разума были на пределе, но и жизни и смерти. И последнюю грань я помог ей перейти. А разум… С этим поможет только время. Как бы то ни было, моя Меган, в отличие от этой сломленной души, никогда не пошла бы на то, невольным свидетелем чего я стал. Ребёнок — это чудо жизни, свет, ради которого стоит жить. Жаль, что многие родители об этом забывают. Родители Меган, к сожалению, были из этого же числа.
К слову о детях.
Меняя точку обзора, а заметил знакомую мне троицу. Разве они не должны были быть уже в клубе? Но нет. Цви, Мерси и Энджи гуляли по ночным улочкам, громко смеясь и местами даже привлекая к себе внимание. Пара минут и троица скрылась за углом. Недолго думая, я перемахнул на соседнюю крышу и последовал за компанией. Мне было скучно, нечего делать и, может быть, чуточку любопытно.
И нет, я это делал не из-за чувства беспокойства, что кольнуло меня, стоило рыжей макушке показаться на горизонте. Скука. Честно слово, исключительно скука.
С той частотой, с которой я скакал по крышам родного города, я мог уже давать лекции по паркуру зелёным новичкам. Тут прибавить скорость, много свободного места, а здесь наоборот — снизить обороты: дымовые трубы и антенны не способствуют прыти гепарда. Здесь хороший парапет, крепкий, можно хорошо оттолкнуться, а дальше так удачно зацепиться за карнизы.
Кирпич под моими руками зашатался и выпал из пазухи. Mo chreach! Я и забыл про него.
Успев оттолкнуться от стены, я зацепился за флагшток и, забравшись на ближайшую крышу, спокойно продолжил свой путь.
Нужная мне компания особо никуда не спешила. Складывалось впечатление, что Мерси и Цви решили устроить моей племяшке экскурсию ночного образа жизни. Это меня даже не удивляло. Анджела, как прилежный ребёнок, жила лишь под солнцем и мир ночи, пускай и чисто человеческий, без мракобесия и расчленённых трупов кругом, был далёк от её привычного уклада. Оттого и желание молодых монстров просветить её на этот счёт было логичным.
Удивляло, что вели себя клыкастые чудовища, словно прихожане в церкви.
Ни тебе тёмных закоулков, ни наркоманских притонов, ни районов красных фонарей, ни даже пьяной драки в баре байкеров. И это не гипотетические ситуации, это — привычный маршрут ночной парочки. И да, отпуская с ними Энджи, я был готов ко всему этому. Если она собиралась в дальнейшем стать Охотником, ей следовало уяснить, что «чудовищ» хватает и среди её братии.
Любительский театр, семейный ресторан, библиотека — вы серьёзно?! — именно это показывали мои приятели.
— Либо я стар и ничего не понимаю в клубах, — я поднял очки на затылок, наблюдая, как Мерси что-то яро объясняла Анджеле, показывая в сторону местного капитолия. — Либо парочка что-то задумала.
И второй вариант выиграл. Спустя минут пятнадцать такого вот миссионерского блуждания, Мерси и Цви свернули в сторону одного из самых злачных баров города. Видимо, предыдущие экспонаты были для контрастного сравнения. В это заведение не всякого громилу пускали, но Мерси, с её врождённо-приобретённым обаянием могла убедить кого угодно в чём угодно.
Я не стал смотреть дальше, зная, чем всё закончится и повернул в сторону дома, когда заметил боковым зрением тень. Именно заметил. Не почувствовал, не услышал или увидел, а всего лишь заметил. Вы спросите, что в этом такого? А то, что мои вампирские сенсоры должны были завопить, стоило неизвестно твари подобраться ближе, но они молчали.
Что бы это ни было, оно двигалось по крышам с той же ловкостью и лёгкость, что и я пару минут назад. Не теряя ни секунды и надеясь, что это просто какая-нибудь шустрая, но мелкая хрень с низов пищей цепочки, я ринулся за тенью. Чем бы оно ни было, в скорости оно меня превосходило. Всего через несколько ярдов, эта тварь смогла скрыться из виду, свернув за очередной каменной кладкой. Но я знал эти крыши лучше любого голубя, так что срезал путь и столкнулся лицом к лицу с бегуном.
Я успел разглядеть горящие жёлтым зрачки и пасть наподобие рупора, как все мои чувства завопили, словно током ударенные. Я видел, слышал и обонял десятки источников и все они были мерзопакостными. Тут же вспомнился найденный на парковке след. От того, что я испытывал сейчас, несло в сотни раз хуже и сильнее. Мой организм не справился с внезапной атакой химического оружия, выворачиваясь наизнанку.
Путаясь в одежде и скользя по содержимому своего желудка, я ринулся было в сторону, но сил хватило только на подползти к краю крыши и перемахнуть через него. Мусорные баки жалостливо приняли меня в свои объятия.
Не знаю, что это была за дрянь, хотя мозг услужливо подставил недавнее фото очередного мордлака, но сил на выяснение у меня не осталось Всё прошло так же внезапно, как и началось. Лишь вкус горечи и ор пьяных херувимом в голове.
— Какого дьявола только что произошло? — я выбрался из мусора, отряхиваясь и сплёвывая.
Я огляделся, но тени не заметил. Я мог бы найти эту тварь, но вновь прибегать к супер-силе я откровенно боял… опасался. Неизвестная атака слишком сильно выбила меня из колеи и рисковать я не хотел. Хватит с меня и одного падения.
Организм, подвергшийся опасному воздействию, требовал крови и разрядки. И второго больше чем первого.
Я вышел из переулка и побрёл следом за первым же подвернувшимся мне неудачником. Парнишка, судя по исключительно чёрной одежде и капюшоне на голове, был либо наркоманом, либо вором, но в моём сознании он был картошкой фри. Мне должно было быть жаль его, всё-таки он просто оказался не в том месте не в то время, но не было. Я вот тоже пострадал за просто так.
У ближайшего переулка я проскользил к нему, утащил за собой в тень и прижал спиной к стене. Моя рука покоилась на его горле, глаза горели алым, а клыки готовы были вонзиться в живую плоть, но стоило мне рассмотреть угловатое лицо жертвы, как аппетит пропал и я ослабил хват.
— Дункан, — скривившись, пробормотал я.
Mo chreach! Вот только Охотника мне не хватало.
***