***
Это как сцена из старого, дешёвого, но в своё время очень популярного чёрно-белого фильма. После свершения громкого преступления, самоуверенная банда преступников, уходя от погони, обязательно своим же ходом прилетает за решётку и становится счастливыми обладателями оранжевой униформы. Казалось бы, почему именно так? Почему герои, всего лишь минуту назад ограбившие банк, прямёхонько, без особых усилий со стороны правоохранительных органов, становятся зверьками в клетке, у которых одно развлечение — круги по двору наяривать, да плести макраме? А потому, мой дорогой друг, что это трактуется чёртовым жанром комедии, в котором логика и окружающего мира, и персонажей в частности, далека от реальной.
Вот и я сейчас ощущал себя таким вот недоделанным, плохо прописанным персонажем третьесортного сценария.
Трое копов, судя по форме — патрульных, проводили одну из своих мозговправительных бесед с местным населением в лице пьяной компании разноцветных подростков. Время давно за полночь, а детишки, похоже, решили опробовать все тяготы взрослой жизни и начали с посещения баров. Куда, судя по недовольной роже рядом стоящего комнатного бультерьера-вышибалы, прошли по очень хорошо сделанным бумажкам. Не удивлюсь, если к этому приложил руку кто-то из мелкой братии семейки, к которой относится Рэйчел.
И вот в тот красочный момент, когда детвору запихнули в одну из машин — странно, почему тачек две и одна из них напоминает машину инкассаторов? — слуги народа с дубинками наперевес обернулись в нашу сторону. Просто представьте себе это на минуточку: трое трудяг в обычный, на первый взгляд, вечер, после рутинной работы сталкиваются с компанией ну очень подозрительных людей в чёрных одеяниях с ног до головы в чужой крови и ещё чем похуже. И, конечно, не забываем, что во главе стоит ваш покорный слуга, не самой милой наружности с кровью на лице, словно только опустошил пару галлонов. Впрочем, это недалеко от истины.
И что я делаю в этот критический момент, когда вляпываться в неприятности вот вообще не входило в мои планы?
Правильно…
— Это не то, что вы думаете!
… продолжаю строить из себя грёбанного персонажа комедии.
Ребятки переглянулись и ближний к нам, вроде как старше прочих по званию, медленно потянулся к кобуре. Коллеги последовали его примеру.
— Сэр, с вами всё в порядке? — окинул взглядом нашу компашку. — Со всеми вами.
Сколько дружелюбия в голосе, но вот глаза ни на йоту недружелюбны. Сталь, и только. Ну, может, ещё и свинец.
— Да, всё окей, — как же я хотел оказаться подальше от всего этого. Дома. В кроватке.
— Пол, — кивнул старший левому, — глянь, что там.
— Ребята, всё нормально, правда, — я сам не особо верил, что получится, но чем чёрт не шутит?
— А вы, — бросил офицер, стоило мне занести ногу для шага, — оставайтесь на местах. Дик, не спускай с них глаз.
Правый кивнул, достав свой табельный и медленно направив его мне в лоб. Если не везёт, то не везёт по полной.
Зеваки из числа посетителей клуба, вышедшие покурить или глотнуть свежего воздуха, а также тех, кому так и не удалось попасть внутрь, внимательно следили за происходящим. Некоторые даже исподтишка щёлкали нас на свои телефонные камеры, но по счастливому совпадению, коп Дик перекрывал поле зрение своей могучей спиной и мы с Мерси особо не отсвечивали на записях.
— Господи, Нил! — крикнул названный Полом, проверив переулок за нашими спинами.
В голосе полицейского сквозил ужас. Ещё бы — не каждый день тебе приходится лицезреть разорванные туши чудовищ.
— У нас здесь десять-тысяча!
Ого, да наши копы всё ещё используют систему десять-коды. Помнится, как-то использовал эти циферки в своих работах и эта пара значит…
— Сколько?
— Пять человек.
Да-да, мёртвый человек.
— Как — человек?! — я откровенно охренел и обернулся, чтобы убедиться в словах офицера. Моему примеру последовали и Анджела с компанией.
И вот зря мы это сделали. Как-то резковато у нас это вышло.
— Не двигаться! — рявкнул Нил.
Ох, как же болит голова.
— На землю! Руки перед собой! Живее!
Нам не оставалось ничего иного, как подчиниться. Сейчас, на улице, пришлось бы на слишком многих использоватьвнушение, а это было выше моих — не, не сил — желаний. Надоело. Я устал и хотел уже добраться спокойно до своей квартирки. А сделать это было проще примени я силы один на один с копами.
Судя по спокойному повиновению со стороны моих друзей, они разделяли моё мнение.
— Пол, держи их на прицеле! Дик, наручники!
Нил умело командовал своими коллегами, распределяя обязанности. Сам же он потянулся к рации на плече.
— У нас десять-четырнадцать. Повторяю, десять-четырнадцать, — офицер окинул нас взглядом. — Десять-девяносто шесть. Возможно, десять-сто три «М».
А это было грубо. На психов мы не тянем. Ну, может только Цви. Я давно говорил ему сменить имидж.
Коп защёлкнул на моих руках «браслеты» и меня пронзила жуткая боль. Запястья горели, как в огне. Судя по шипению со стороны Мерси и Цви, сейчас они испытывали туже боль.
— Mo chreach! — гаркнул я, осознав, какой именно металл сдерживал меня сейчас.
Я встретился взглядом с Нилом. Офицер был спокоен как удав. Слишком спокоен. Коп щёлкнул тумблер на рации и разряд тока прошёл вдоль моего позвоночника, вырубая на месте. Последнее, что я запомнил, так это мой крик вперемешку с криками деток.
***
Ох уж эти хреновы ангелочки в моей голове, трубящие в свои испорченные трубы. Голова гудела так, словно её аккуратно зажали между молотом и наковальней под тысячу фунтов, и долбили не переставая. Не удивлюсь, если после снятия с моей башки чёртова мешка, на моей черепушке помимо стильного тату обнаружится пара-тройка трещин с милю длинной.
А то, что я был в мешке, сомнений не возникало. Во-первых, я видел в темноте отлично, а сейчас не мог и пылинки разглядеть. Хотя нет, именно пылинки я только и мог видеть. Дальше лишь непроницаемая поверхность мешка. Во-вторых, у меня дико чесался нос от этого чёртова материала, а почесать не получалось. Руки были закреплены со спины и судя по жжению, всё теми же серебряными наручниками.
Пару раз дёрнул руками и услышал звяканье цепей. Не удивлюсь, если тоже серебряные.
Я устроился максимально удобно в моём нынешнем положении и отдался на волю ощущениям и силе.
Я слышал три сердцебиения, одинаково спокойные, точные. Судя по всему, Цви, Анджела и Дункан спали. Четвёртого, а точнее, четвёртую я чувствовал. Ибо сердцебиение Мерси было… никаким. Издержки вида.
Видимо, я первым очнулся после внезапного разряда молнии в спине.
Интересно, что кроме своих соседей по несчастью, я больше никого не ощущал. А должен был. В конце концов, кто-то ведь должен был вести наш катафалк. Движение я чувствовал и без всяких вампирских сил, благо ухабы на дорогах Индианаполиса помогали. Жаль только, не мог точно сказать ни куда мы едем, ни как давно. Оставалось только расслабиться и отдаться на волю случая.
Делать-то всё равно нечего.
— Ох! — раздалось рядом. — Моя голова…
Малыш Дункан, наконец, пришёл в себя. Молодец, я думал, он очухается не раньше, чем Мерси с Цви придут в себя. Всё-таки крепкий парень, но злил меня. Слишком талантлив был. Молодец, разработал кучу интересных штук, но злил. Просто потому что. Ну да, я обижался. И вообще, он Анджелу обнимал, а Анджела, хоть и натворила сама всякого разного, была моей роднёй.
— Кто выключил свет? — раздалось где-то спереди. — Как же болит моя задница.
О, а вот и Мерси. Вампирша кряхтела, стонала, выбирая наиболее удобную позу. Пару раз чертыхнулась, судя по звукам попыталась встать, но цепи держали её не хуже моих, и громко шлёпнулась на металлический пол.
— Твою мать, моя задница!
Рядом раздался лающий смех, который очень быстро перешёл в тихий скулёж, когда, судя по звукам, Мерси врезала оборотню ботинком в бок.
Так, если зубастые были напротив меня, а Дункан слева, значит, тепло справа и тихое сердцебиение принадлежали Энджи. Рыжая всё ещё спала, хотя уже временами постанывала от боли. Девчонку было жаль, она, считай, пострадала просто потому, что была не в том месте, не в то время. Вечно она влипает во всякие проблемы.
Стоп. Подростки, конечно, проблемные личности, но не на столько же.
В голове сами собой стали всплывать картинки недавних событий. Ещё при первой встрече Энджи была вся в ссадинах и откуда они появились, она мне так и не рассказала. Потом встреча с обдолбышами из полицейского участка, что, возможно, можно было бы списать на совпадение, но не с моей племянницей. Чувствую, с ней «совпадений» не бывает. Так. Затем было нападение в доме Охотника, и те, кого я отправил в мир иной, не очень смахивали на обычных грабителей.
Кстати, надо бы связаться с Вероникой и выяснить, что она накопала.
Я усмехнулся. Это могло произойти раньше, чем я рассчитывал.
Идём дальше. А что у нас дальше? Внезапно объявившиеся твари, сильно похожие на мордлаков, но не являющиеся ими. Почему? Потому что всего за несколько минут до нападения на нас, эти придурки были людьми и ни кем иным. А мордлаки, хоть это и было противно признавать, относились к низшей ступени нашего вида. То есть de facto нежить. А от парней разило жизнью за милю. Лишь вернувшись они стали тварями. И…
Картинки сменялись одна за другой.
И пытались добраться до Анджелы. Только сейчас я сообразил, что недомордлаки тянули свои безобразные клешни к рыжей макушке. Эти твари никогда не отличались коллективизмом и слаженностью движений, чего не скажешь о тех неудачниках, которых мы пустили на удобрения.
— Как говорила Алиса: «Всё чудливей и странноватей», — пробормотал я, почесав затылок об стену нашей движущейся камеры.
— Мистер Моррисон?.. — испуганно прошептала Энджи.
Я чувствовал панику и слёзы в голосе племяшки. Девочка была готова сражаться с чудовищами лицом к лицу, но абсолютно терялась перед неизвестностью.
— Я рядом. Как и все, — я выключил к чертям сарказм и иронию. Девочке и так было хреново. — Не бойся. Всё будет хорошо.
— Откуда вы знаете? — буркнула рыжая, уткнувшись лбом мне в плечо.
— Ага, Маска, откуда? — подала голос Мерси.
— Жопой чую.
Наш транспорт остановился.
— Вот сейчас и узнаем, насколько вы были правы, мистер Моррисон, — в голосе Дункана чувствовалась сталь. Если нас ожидал бой, то юный Охотник собирался биться до последнего.
Скрипнул засов, послышались шаги и с десяток сердцебиений приблизились к нам, звякнули цепи и крепкие руки подхватили нас, потащив наружу.
— Отпустите меня!
— Убрали руки, уроды!
— Не трогайте девушек!
Волчий рык вторил крикам моим компаньонов.
— Нежнее, ребята! — рявкнул я, но мои слова проигнорировали.
Каменный пол встретил нас запахами сырости и гладкой, прохладной поверхностью. Судя по оханью, мешком бросили не только меня. Те же самые сердцебиения стянули с нас мешки, позволив яркому свету ослепить нас.
Mo chreach! Опять я без очков остался.
Когда боль прошла я смог различить окружающих нас людей. С десяток, не меньше, хорошо обученных вояк в полном обмундировании а-ля сватовцы, вооружённые не только привычными Benelli M1 и Colt CAR-15, но и клинками разного уровня заточки и опасности, гранатами и прочими радостями оружейных фанатиков.
У самого моего носа остановились кроваво-красные военные ботинки с металлическими вставками. Я кое-как извернулся и взглянул на стоящую передо мной женщину. Как вторая кожа, её обтягивала алого цвета униформа, словно у дайвера, да только на поясе помимо мачете висели десятки ампул и шприцов. Ох, как хорошо смотрится эта форма в районе груди, подчёркивая её упругость. Чёрная пантера смотрела на меня суровым взором васильковых глаз.
— Bonjour, ma panthère noire, — улыбнулся я, но тут же пожалел об этом.
Каблук ботинка упёрся мне в висок.
— J’ai demandé parce que je ne l’ai pas appelé, Morrison.
***
Пыточно-допросная встретила меня голубыми обоями в ядовито-розовый цветочек — по-моему, это маргаритки — мягким диваном с кучей разноцветных подушек, что так любят всякого рода бабульки и корзинкой, в которой на вязанной — узлы точно ручные, такое машинке заводской и не снилось — тряпице удобно расположилась горка сахарного печенья с корицей.
С такой милоты становилось тошно и хотелось волком выть. Интересно, Цви именно этим и занят или у него нормальная, порядочного вида, допросная? Если да, то ему дьявольски свезло.
Моя личная Немезида, в лице местного инквизитора — ну а кто ещё может заниматься допросами? — полностью соответствовала ареалу обитания. Немолодой мужчина с плешью, что словно венок, была охвачена густой полоской седых, я бы даже сказал, сказочно-белоснежных волос. Довольно низкий, чтобы напоминать бочонок с… хотел сказать с ромом или элем, да только этот вряд ли за всю свою жизнь хоть каплю спиртного принимал, так что будет бочонком с чаем. И судя по керамической посудине на грелке, чаем с ромашкой.
Инквизитор разлил душистый напиток по кружкам, протянул одну мне, лучезарно сверкнув не только белоснежной улыбкой из-под густых усов, но и голубыми глазами из-под таких же густых бровей. Я принял кружку, хотя в наручниках это было крайне неудобно делать, вдохнул аромат и тихо поинтересовался:
— А Монсеньор Лиар не присоединится к нам?
Упомянутый мной инквизитор был полной противоположностью субъекта передо мной: высокий, весь жилистый и подтянутый, он часто напоминал мне священника из «Трупа невесты».
— Монсеньор Лиар был отозван из данной вотчины, — размешивая, кажется, шестую, ложку чая, проговорил мой подвальный Санта. — Отныне это моя ноша, отвечать за заблудших овечек по эту сторону Атлантического океана.
Я отхлебнул горячего настоя, больше для приличия, вкуса-то я всё равно не разбираю, и, усмехаясь, полюбопытствовал:
— И как же имя нового пастуха?
— Отец Матен.
— Серьёзно? — я даже подался немного вперёд, да только мягкость дивана буквально засасывала в себя, не позволяя особо ровно сидеть.
— Более чем, — улыбнулся Матен, но глаза добрячка предостерегали от неуместных шуток, связанных с фамилией.
— Отлично, — я позволил себе наглость и откинулся на спинку дивана. — И когда же начнётся допрос?
— А он, собственно, уже, — мужчина развёл руки в стороны, словно извиняясь.
Заняв крепкое, дубовое кресло напротив, святоша поставил кружку на широкий подлокотник и сложил руки на пузе, сомкнув пальцы в замок. Если он сейчас захрапит, я даже не удивлюсь.
— То есть я был прав, считая, что вся эта антуражность для морального давления на врага? — я хотел пошутить, но как-то не вышло.
— Именно, — на полном серьёзе ответил инквизитор. — Я слышал, что ваша братия предпочитает всё связанное с тьмой, смертью и гниением, а порождение света во всех формах его выводит из колеи.
— Во-первых, это враньё и дурной стереотип. Я вон, судя по стереотипам, должен на кладбище в земельке спать, в гробу, но предпочитаю домашний уют и постель с ортопедическим матрасом.
— Правда? — заинтересовался Отец.
— Правда, — кивнул я. — А во-вторых, в смысле «слышал». Разве вы не полевой работник?
— По-моему, допрос должен вести я, — голубые глаза блеснули льдом.
Мне показалось или в этом игрушечном инквизиторе только что проявилась хорошая такая, калёная сталь?
— Но если честно, — продолжил Санта, сменив гнев на милость и, Mo chreach, слегка покраснев в щеках, ещё больше усиливая схожесть с разносчиком халявы, — это моё первое дело. До этого я больше времени проводил среди пыльных книг и свитков, изучая тварей ночи с теоретической точки зрения.
— На практику потянуло? — не удержался я.
— Да-да! Захотелось узнать всё, так сказать, изнутри, из первых рук.
— Могу обратить, — я лучезарно улыбнулся, обнажая клыки, и тут же получил разряд тока в запястья. — Mo chreach!
— У вас своеобразное чувство юмора, мистер Моррисон, — святоша улыбался не хуже моего. — Монсеньор Лиар именно так вас и описывал «чрезвычайно живой для того, кто мёртв и с чувством юмора, граничащим со шутками дегенератов».
— Так чего этого милягу Лиара отослали? Мы с ним так хорошо ладили, — он ненавидел меня и жаждал моей полной кончины, я отвечал высохшей треске тем же.
— Скажу вам по большому секрету, мистер Моррисон, — Санта наклонился в мою сторону, переходя на шёпот, — но Старейшины были несогласны с его методами работы.
Матен откинулся назад и отдался каким-то своим думам. Не знаю, чего там было в методах Лиара, но после наших встреч с этим Trusdar, я не походил на медленно запекаемую курицу. Его наручники было из обычной стали и больше служили для антуража, нежели для прямых целей. Чего не сказать о новых игрушках, пришедших с новым пастушком.
Охотники что-то замышляли и мне это не нравилось.
— Продолжая нашу милую беседу, — напомнил о себе Санта, — как вам дизайн? Я не уверен, что он отвечает всем желаемым запросам.
— Я бы сменил обои, — святоша вёл какую-то игру и я был готов ему подыграть. Что мне ещё оставалось, если я даже пошевелиться не мог без обнимашек с Зевсом? — Цветы не подходят под общий стиль. А так достаточно миленько и вполне соответствует вашим потребностям — меня уже тошнит от всего этого рюшества.
— Хорошо, хорошо, — довольно заулыбался Матен, потирая усы. — Значит, теория верна.
— Не, просто у вас вкус дерьмовый, — я не удержался и заплатил за шутку ещё парой десятков нервных окончаний. — Хватит уже!
— Простите, но вы сами не оставляете мне иного выхода. Вы — жестокое чудовище, а я, лишь слуга Господень. Мне нужно чем-то защищать себя, — инквизитор стряхнул с плеча невидимую пылинку.
Этот Blaigeard начинал меня откровенно злить.
— Коль с этим мы разобрались, я хотел бы получить ответы на некоторые интересующие кланы вопросы. Начнём с вашей племя…
Я резко подался вперёд, скалясь и наплевав на усиливающиеся разряды. В воздухе запахло палёной плотью.
— Кто дал вам право задавать вопросымне?!
Не знаю, что больше смутило эту баранью отбивную, мой напор, наглость или полное отсутствие страха перед его игрушкой, но на лице этой отъевшейся канцелярской крысы пробежала волна растерянности.
— Но мы Охотники, испокон веков…
— Ваше «испокон» началось на добрые тысячи лет позже, чем на свет появился наш Отец. Вы — всего лишь дети, которые забыли, кто и что выучил вас ходить, быть теми, кто вы есть. Или же в ваших пыльных книгах не сказано, что именно Первый Апостол обучал тех, кто стоит у истоков вашей добрячковой организации?
Отец Матен поёжился, хрустнул костяшками пальцев и посмотрел прямо в мои багровые глаза.
— Вы правы, мистер Моррисон, — медленно начал Санта, вернув себе уверенность. — Мы все, всего лишь дети. И как все дети, мы совершаем поступки, не ведая, где есть добро, а где зло. И одних детей награждают за старания, других же…
Святоша немного замялся, подбирая правильные слова.
— Наказывают, — я потряс наручниками перед лицом инквизитора. — Как понимаю, именно для этого и были разработаны данные игрушки. Качественные побрякушки.
— Благодарю на добром слове, — Матен выпятил грудь вперёд, как довольный кот. Я же немного отклонился, не желая столкнуться лбом с плешивым. — Личные разработки. Немного новшеств в нашем деле не помешает. Нужно идти в ногу со временем, опережать врага, так сказать.
— Ага, — пробормотал я и врубил силулишь на четверть возможного.
Наручники заискрили, разрывая воздух вокруг меня немаленькими разрядами, а от запястий повалил густой, едкий дым. Несколько секунд животной боли, скрип челюсти и дорогая игрушка щёлкает, раскрываясь и звонко грохаясь на пол.
— Немного не доработали, — я улыбнулся, но как-то криво. Руки саднило. Хотелось опустить их в ведро с ледяной водой.
— Впечатляюще, — к моему удивлению, Отец Матен был доволен моей выходкой. — Надо будет отметить в отчётах полученный результат.
Я приподнял бровь, не очень понимая, что происходит. Этот инквизитор был каким-то… неправильным, что ли? Я устроился удобнее на этом чёртовом диване и глубоко вздохнул.
— Так зачем вы захватили нас?
— Как я говорил ранее, у нас есть к вам и вашим друзьям несколько вопросов. Первый из них…
— Касается моей племянницы. Это я уже понял. Что именно вас волнует? Вы же должны знать, кто она.
— Да-да, мы всё знаем. Она дочь нашего коллеги, но меня больше интересует, что она делает в компании вас и ваших ночных друзей?
— Не поверите…
— Да-да?
— Живёт. Аллан отправил её ко мне, так как считал, что ему угрожает опасность. Как мне известно, он пропал с ваших радаров.
— Да-да, это мне известно. Мы всеми силами пытаемся его отыскать.
Не сомневался. Терять лучшего из лучших никогда никому не нравилось.
— Что-нибудь ещё?
— В последнее время в городе участились пропажи людей. В основном без определённого места жительства, ютящихся по приютам для бедных, ночлежках.
— Это не я, — что-то этот разговор вызывал у меня чувство déjà vu. Свести что ли святошу с Рэйчел? — И не кто-то из моего Прайда.
— Вы уверены в этом?
— Абсолютно. Согласно Пакту и нашей натуре, мы придерживаемся правил малой крови. У нас пропажи людей происходят один на миллион.
Санта глянул на меня как на нашкодившего ребёнка.
— Ну, ладно. Два на миллион.
— Да-да, я верю вам. Вы строго блюдёте Пакт.
Почище многих Охотников, но об этом я решил умолчать. Не стоило лишний раз ёрничать. Чем меньше я вредничаю, тем быстрее закончится эта пародия на допрос.
— А что вы скажете о росте мордлаков на выделенном вам участке?
— И кто мне его выделил? Вы? Ваш Папа? Адонай? Хочу вам напомнить, не япришёл сюда следом за вами, а вы шли по моим следам. Это мои земли.
— Это всё казуистика, — махнул рукой Матен, словно я сморозил какую-то забавную шутку.
Ну-ну. Шутник, Mo chreach!
— Что же касательно вашего вопроса, Отец Матен, то меня самого интересует, откуда эта дрянь полезла. Мордлаки никогда не были редкостью, но и не частили. За последние несколько дней я сам уничтожил несколько тел, хотя до этого в городе они появлялись не чаще раза в несколько месяцев, — я пожал плечами. — Ошибки бывают у всех.
— Да-да, — кивнул Санта. — То есть вы в курсе происходящего?
— Я в курсе, что сегодня ночью на меня и моих друзей напали твари, которые очень напоминают мордлаков и что их происхождение мне не известно. Но я это выясню, чего бы мне этого ни стоило. И мне никто не помешает, — я многозначительно посмотрел на инквизитора.
Отец Матен молча гладил свои усы, разглядывая цветы у меня за спиной. Я дал ему время обдумать услышанное.
Размышлял и я. Моё посмертие за последние несколько дней стало слишком бурным и активным. И мне это не нравилось. Мордлаки, родственники, мафия, Охотники. Больно много внимания для моей скромной персоны.
— Вы можете подробнее рассказать о тварях? — Отец Матен достал из кармана толстый, плотный блокнот и ручку.
Я серьёзно кивнул, готовый к продолжительному разговору.
— Что именно вас интересует? — я сгрудил подушки под задницу, чтобы хоть как-то избежать поедания моей филейной части мягким монстром. — Как остры их когти, ядовиты выделения? Или каково было сражаться с ними?
— Да-да, — кивнул инквизитор, что-то строча у себя в блокноте. — Мне нужны все подробности. Как встреча с этими мордлаками? Было ли с ними что-то не так?
— Мордлаки как мордлаки. Мерзкие, разлагающиеся и вывернутые, — вспомнилась тварь, что напала на нас с Дунканом.
— Нет, так дело не пойдёт, — Санта посмотрел на меня как на провинившегося ребёнка. — Если ваши ответы будут столь… наводнёнными, то мы не придём к общему знаменателю. Помните, мы все делаем общее дело.
— Да вот только вы периодически забываете об этом, выкашивая мою кровь, — заметил я.
— Так и вы с Охотниками не в ладушки играете, — улыбнулся святоша, пожимая плечами. — Пакт пактом, но вы твари, а мы те, кто охраняет мирян от тварей. Просто всегда находится общий враг, который мешает всем. Ведь именно так и появился Пакт.
— Я знаю эту историю получше вашего, хоть и не принимал участия в той войне. Мы никогда не забывали свои корни, — я огрызнулся, но больше для виду. — Так какие подробности вас интересуют?
— Да-да, были ли эти твари именно мордлаками? В привычном для вас, конечно, понимании.
Я призадумался. Тварь, атаковавшая на парковке, была мордлаком, без сомнения, но не ребятки у клуба. Никогда ещё живой человек не оборачивался таким монстром по щелчку. Они были и не были мордлаками. Я не мог этого понять, и тем более не мог объяснить.
— Они… — медленно начал я, — были неправильными. Тварями, но что-то в них было иное, не… — я замер.
— Да-да?.. — Отец Матен нетерпеливо постучал ручкой по краю блокнота.
Но я продолжал молчать, медленное анализируя атакующих. Первый мордлак тоже был неправильным и проявлялось это в его следе. Нет, запах и цвет этих тварей всегда оставлял желать лучшего, но та мешанина, что я увидел, была слишком отвратной даже для этих Trusdar. И ещё более мерзкое месиво шло от существа, которое я давеча преследовал. А парни? Те Blaigeard, что… Бой пронёсся у меня перед глазами. Те Blaigeard, что направляли атаки в Энджи. Какова вероятность, что примени я зрение, не увидел бы то поганое пятно?
— Мистер Моррисон?
— Их след, — наконец, продолжил я, — тот, что остаётся от любого существа, мёртвого или живого — неважно, но след, который нельзя замести или изменить, он изначален и лишь сам рассеивается со временем. Их след был каким-то искусственным. Природа, даже если её начало среди гнили и разложения, такое не может создать.
— Искусственное, говорите? — я кивнул. — С этого места, мистер Моррисон, прошу не упускайте деталей. Это очень важно.
— Согласен.
Я не спеша рассказывал архивному инквизитору всё, что запомнил, заметил из встреч с тварями, и чем больше я говорил, тем больше убеждался, что в городе твориться странные и опасные дела. И мне это не нравилось.
***
1Привет, моя чёрная пантера
2Я же просила так меня не называть, Моррисон.