***
Громкий и резкий вскрик вывел меня из царства Морфея, заставив вернуться в столь обременительную реальность. Внутренние часы умоляли не обращать внимание на внешний раздражитель, мягко намекая, что сейчас не самое подходящее время для пробуждения — каждая клеточка моего тела зудела от солнца за окном. Пусть я его и не видел, но я точно знал, что оно там. Называйте это шестым чувством. Ну, или у меня очень чувствительный датчик в…
Крик повторился и за ним последовал звук разбившейся вазы.
Не дают поспать в этом доме старому больному вампиру. Хоть в пансионат для ветеранов съезжай.
Из гостиной все чаще слышались посмертные звуки легко бьющихся вещей.
Я нехотя поднялся с постели и с ноги распахнул дверь.
— Mo chreach! Что здесь творится?!
Две пары глаз — зеленые и голубые — устремились на меня с другого конца гостиной.
Я тяжело вздохнул, в уме проклиная всех знакомых мне богов прошлого и настоящего.
— Анджела, опусти стул, — когда она только успела стащить его с кухни? — Как бы странно это ни звучало, он не кусается.
Загнанный на спинку дивана и как-то умудряющийся там балансировать, Зубоскал утвердительно закивал косматой головой и дружелюбно завилял хвостом, угрожая упасть со своего постамента в любую секунду.
— Но это же волк!
Ага, еще это не просто волк, а особо наглый и в конец оборзевший. Хотя и волк из него так себе. Вот только я решил не просвещать свою племянницу на этот счет — не хватало еще, что бы и в лохматого полетело что-нибудь опасное. И серебряное. Поэтому я решил не выдавать своего постояльца.
— А еще это мой домашний питомец.
Еще никогда не наблюдал столь синхронного удивления. Брови моих собеседников поползли поближе ко лбу, а вот нижняя челюсть устремилась вниз, на встречу с полом.
— Ваш… «домашний питомец»?.. — наконец смогла вымолвить Энджи.
Ее недоверие и скепсис даже как-то задели меня за живое. Ну, или за мертвое — на живого то я мало тяну. Да и принудительное пробуждение не делало из меня добродушного милягу.
— Я вампир, кого хочу, того и завожу как домашнего питомца. Захочу, будет волк. Не захочу — пятнистый саблезубый хомяк, — раздраженно бросил я.
Последние слова заставили Анджелу опустить таки стул, а Зубоскал рухнул на пол издавая звуки, подозрительно смахивающие на смех. Ну, ничего, гостиница для блох, я тебе это еще припомню.
— Что здесь вообще произошло, что вы заставили меня проснуться в…
Я на автомате поискал глазами хоть что-нибудь тикающее.
— Семь утра?!
Это кем надо быть, чтобы так измываться над вампиром? По всем законам мироздания, мифов и даже дешевых уличных романчиков я, как представитель детей ночи, должен спать в это время. Спать, но никак не разнимать двух подростков.
— Я слушаю, — Зубоскал было дернулся открыть свою пасть, но мой тяжелый взгляд заставил его прикусить язык.
Насупившись, Энджи начала рассказывать:
— Он вломился в комнату и набросился на меня! — обвиняла Энджи лохматого во всех грехах. — Сначала он попытался разодрать одеяло, но ему это не удалось и тогда он нацелился на мое горло!
Девушку трясло от гнева, а виновник паники потупил взор. Прям сама невинность.
— Если бы не мои тренировки, — продолжала Энджи, — я бы не спаслась! Я смогла сбросить его с себя, оттолкнув обеими ногами. А дальше в ход пошло все, что было под рукой.
Я оглядел пол. Ваза, вроде какой-то там династии. Расписное блюдо ручной работы. А вот за эти вот статуэтки я особо дорого заплатил дизайнеру. Неужели нельзя было швыряться чем-нибудь дешевым?
— Все? — поинтересовался я на всякий случай. Вдруг, Энджи решила утаить что-нибудь из спасения своей жизни.
— Все, — утвердительный кивок и яростный взгляд в сторону Зубоскала.
А тот в свою очередь виновато отводил слегка затуманенный взгляд. Зная его, я мог ярко представить, что на самом деле произошло. Блохастый вновь заявился под утром с одной из своих ночных вечеринок и не разбирая что да как, огреб по полной. Если вы думаете, что ваши домашние питомцы тихие и примерные зверюшки, хочу вас расстроить — это не так. Я сам бы в это не поверил, если бы однажды ночью этот ушастый не устроил в моей квартире настоящий собачий бордель. Первый и последний раз за время всего моего существования я наблюдал подобное действо: громкая музыка, разорванные подушки и разбитая посуда, вой на всю округу, кульбиты и танцы на задних лапах, кругом остатки корма и запах марихуаны (где он ее только достал?) Хорошо еще, что я тогда не нашел в своей спальне особо разгорячившуюся парочку. Тоже мне, устроили филиал Лас-Вегаса. С тех пор Зубоскал пытался вести себя как можно тише и приличнее. Ну и да, все свои «попойки» он проворачивал подальше от квартиры.
Как он попал «пьяный» в закрытую квартиру? Легко. Чтобы постоянно не работать для лопоухого швейцаром, я установил специальный замок как раз на уровне его морды. Такой, что не найти, если не знать, что искать. Стоит Зубоскалу туда подставить свой ошейник, в котором установлен датчик, как считывается информация отворяющая замки, независимо от того, что дверь закрыта на ключ. Говорите, такое не возможно? Все возможно, когда у тебя не ограничены финансы и самый лучший в мире механик-программист. Точнее, лучшая.
Но вернемся к случившемуся. Отворив таким же образом свою дверь (такие замки есть на всех дверях в квартире, кроме моих спальни и кабинета), он, конечно же, сразу сиганул в кровать. Что-что, а комфорт этот слюнявый переносчик паразитов ценит превыше всего. И, само собой, он попытался забраться под мягкое оделяло, вот только не тут-то было. В постели обнаружился чужак. Любой бы подумал о плохом, но только не этот линяющий кобель. Судя по «попытке вцепиться в горло», что было ничем иным, как попытка облизать, Зубоскал принял Энджи за одну из своих суч… кхм… барышень. Да только «барышня» оказалась другая и смогла за себя постоять. И если он испытал на своей шкуре хоть в половину того, что и я, несколько дней назад, то любое опьянение с него давно уже вышибло.
Может, Зубоскал и сам виноват, но… Нет. Никаких «но». Он это заслужил.
Что же касается Энджи, то ей, как и всем представительницам прекрасного пола, свойственно додумывать и перевирать факты. Что с нее взять — женщина. Пусть и еще маленькая, но проблемы от нее весьма велики.
— Успокойся и хватит бросать в его сторону все эти взгляды. Убить не убьешь, а вот зрение можешь попортить, — как же болит голова от всего этого. — Никто тебя убить не пытался. По крайней мере, не в этот раз.
— Но он напал!.. — начала возмущаться Энджи.
Не трогать. Не трогать, это твоя родня.
— Он просто собрался лечь спать у себя в комнате, — перебил я ее, нетерпеливо.
Анджела отрыла рот, чтобы вновь начать спорить, но замерла. Кажется, смысл моих слов все таки дошел до нее. Девушка покосилась на дверь за спиной, на Зубоскала и вновь взглянула на меня.
— У себя… в комнате? — скепсис и шок. Милота.
— А я говорил, что это не мое.
Анджела опустилась на пол, продолжая ошарашено осматриваться по сторонам. Зубоскал, чувствуя свою вину и причастность, аккуратно подошел к ней и ткнулся мокрым носом в голое плечо. Энджи, не глядя на него, запустила руку в густую волчью шерсть.
— Вот и разобрались. Ясность на будущее — Анджела спит в комнате, а ты, — щепотку внушения в голос, — на диване в гостиной. И никаких возражений, уяснили?
Два синхронных кивка.
— Тогда я спать. И не приведи Господь — и не смотри на меня так, рыжая — вам снова меня побеспокоить.
Я захлопнул дверь и тут же напоролся на рюкзак с вещами Энджи, что я захватил у нее из дома. Что бы их всех, живых и мертвых. Распахнув дверь, я молча бросил рюкзак к ногам Анджелы, все еще сидевшей на полу в компании поскуливающей волчьей морды, и вновь скрылся в своей спальне.
— Сон, — бормотал я, снимая одежду, — мне нужен сон.
Еще никогда кровать не казалась мне такой шикарной и удобной.
***
Еле уловимый, на грани сознания стук. Что-то среднее между весенней капелью и отбойный молотком.
Я продолжал лежать в своей кровати, уткнувшись лицом в подушку.
Стук стал настойчивее и к нему добавились удары ногой по крепкой древесине.
Спать. Спать, так будет безопаснее для всех. Для гостьи в первую очередь.
Теперь каждый удар сопровождался негромким: «Хей!»
Родная кровь, помни об этом, старина Энди…
— Хей, мистер! — удар. — Хе-е-ей! Ми-и-исте-е-ер! — еще парочка ударов.
Держись Энди, держись.
— Мистер Отвергнутый!
Еще серия ударов с такой отдачей, что моя древенчатая защита стала сдавать позиции.
Вскочив с кровати я резко распахнул дверь.
— Я не «хей», не «мистер» и уж точно не «мистер отвергнутый»!
Анджела замерла с занесенной рукой для новой серии ударов и открытым ртом. Причем последнее было не от того, что я прервал ее на полуслове, а скорее от моего вида. Ну да, не каждый день юная, чистая душа наблюдает голого мужчину на столь близком расстоянии. И плевать, что я нежить. Тело у меня еще хоть куда.
Лицо Энджи заливалось пунцовой краской со скоростью звука.
Mo chreach!
Я поднял с пола штаны и быстрым движением натянул их. Будь передо мной кто другой, я бы продолжал радовать внезапного зрителя столь щедрым зрелищем, но все таки Энджи была моей кровью и плотью. Пусть и довольно далекой.
— Что тебе надо? Я разве не ясно выразился? — девушка продолжала пребывать в коме. Я пару раз щелкнул пальцами у нее перед глазами: — Ау? Есть кто?
Энджи встрепенулась, словно мокрый воробей, пару раз моргнула и уставилась на меня. Хм. Ее глаза бегали по моему голому торсу, пытаясь найти точку для продолжения дальнейшего диалога. Даже при всем ее смущении, девушка умудрялась буквально на секунду замирать на каждом из моих шрамов, коими я был богат: рассеченное вражеским клинком брюхо — если бы не умелые лекари, то я не дожил бы и до двадцати; две рваные раны на левом боку, точно под ребрами — подарочек от молодого хряка в мои пятнадцать — молодчик оказался весьма жирноват и сочен; решетка шрамов разной глубины на правой руке чуть выше локтя — верткий попался Sasanach; шрам-ожог на левом плече — память о мушкетной пули, задевшей вскользь. Были и еще шрамы, но зеленые глаза уже не обращали на них внимания, замерев на уровне моего сердца. Там, где должна была красоваться сквозная рана или хотя бы уродливый шрам, были лишь витиеватые узоры цветы засохшей крови, складывающиеся в рисунок, который могли понять лишь подобные мне. Целостность моего сердца явно смутила Энджи, заставив ту наморщить лоб в раздумьях. Я усмехнулся и Анджела, вновь, как по команде, забегала глазами по моему телу. Наконец ее взгляд остановился на серебряном кольце, что я бессменно носил на мизинце правой руки. Так что во время разговора глаза Анджелы были направлены не на меня, а на дверной косяк над моей головой.
— Я хочу есть.
И из-за такой малости меня вновь подняли с постели? Бесчеловечно.
— Еда в холодильнике, холодильник на кухне, кухня в комнате. Извини, карты не дам, так что полагайся на свои топографические способности, — раздраженно бросил я, скрещивая руки на груди, заставив тем самым Анджелу смотреть на меня.
Личико моей племянницы, что все таки отдалено напоминало мне о моей покойной жене, выражала крайнюю степень презрения. Помню, у моей было такое же, когда мы с братом, после неплохой пирушке проснулись в хлеву среди свиней. Эх, были же времена.
— Холодильник не работает, а все, что там было — пропало.
Я взглянул поверх головы Энджи. Зубоскал, сидящий у кухонной двери и прекрасно слышащий наш разговор, утвердительно кивнул, поморщив морду.
Странно. Еще вчера все прекрасно работало.
Подвинув Анджелу, я прошел на кухню и внимательно обследовал кухонную электронику. Около морозильного гиганта ощущалось явное присутствие чего-то магического. Не к добру вспомнились недавние пикси. И когда только успели?
Я обернулся, чтобы узреть направленные в мою сторону одинаково голодные и выжидающие взгляды.
— Потерпишь до вечера, — я не горел желанием соваться под лучи солнца.
— Я не нежить, мне надо есть, чтобы не умереть, — раздраженно бросила девица.
— А мне надо спать, чтобы не случайно поубивать наглых рыжих пигалиц. Но что-то мы оба не получаем желаемого.
— Я хочу есть!
— А я спать. Закрыли тему, — я направился в свою спальню.
— Не хотите идти сами, отпустите за едой меня, — бросила мне в спину девчонка, заставив замереть на месте и резко развернуться:
— Чтобы потом опять тебя спасать?! Нет уж.
Я скрестил руки на груди. Племяшка тут же повторила жест.
Мда. Упрямство у нас в крови.
Мы прожигали друг друга взглядом, пытаясь настоять на своей точке. Наконец, Анджела не выдержала:
— В конце концов, мне нужна не только еда, но и одежда.
Я немного опешил.
— Я же принес тебе целый рюкзак.
Анджела подошла к рюкзаку, лежавшему на диване и бесцеремонно высыпала его содержимое на стеклянный столик. Летний купальник, пара шортиков, которые больше походили на широкий пояс, три носка и один гольф, три бюстгальтера с рюшами, сандаля и кроссовок и наконец розово-голубая вязанная шапочка с помпоном.
Как-то я совсем не глядя вещи собирал. С такими пожитками она вообще никогда не выйдет из квартиры. С одной стороны, тогда она не будет влипать в неприятности, с другой — постоянное расстройство моей нервной системы.
Кроме того, как бы мне ни было противно от этого, девчонка была права — ей нужна еда. Молодой организм требует куда больше, нежели старый и окрепший. Я легко мог судить об этом по аппетиту Евы. Не ребенок — бездонная яма.
Отпускать ее домой было, на самом деле, вполне безопасно. Если Охотники и не были в самом здании, то уж по округе рассыпать наблюдателей они точно сподобились. Но до дома еще нужно было дойти, а Анджела неплохо так притягивала неприятности. С ней бы какого провожатого…
Я скосил взгляд на слишком уж довольную рожу Зубоскала. Наслаждаешься зрелищем, разносчик бактерий? Ну-ну.
— Я отпущу тебя хоть за едой, хоть за шмотками, — Анджела победоносно вздернула подбородок вверх, — но только в сопровождении этого лопоухого.
Две недовольных мины.
— Я не хочу! — Энджи по-детски топнула босой ногой.
— А в чем проблема? По-моему, вы неплохо спелись на почве выпрашивания еды. Говорят, совместное времяпрепровождение позволяет сблизиться и лучше понять друг друга. Кроме того, — продолжил я, — если с вами что-то случится, он сможет помочь. В конце концов, он же обо…, — я остановился на полуслове и глянул на волка. Уши Зубоскала стали торчком, ловя каждый звук, — обожающий приключения волк.
Парочка скептически переглянулась. Оба были обижены друг другом и недовольны сложившейся перспективой.
А вот меня это вполне устраивало. Хотя бы на несколько часов я мог избавиться от двух источников своего раздражения, абсолютно не беспокоясь за их сохранность. Клыкастый действительно мог постоять и за себя и за другого. Не зря он уплетал свой корм.
— Вот и договорились, — я быстро прошел к себе, достал из валяющегося на полу плаща бумажник и протянул его Энджи, увязавшейся за мной. — Синяя кредитка, код карты — двадцать пять ноль восемь. Запомнила? — рыжая голова неуверенно кивнула. — Вот и отлично. Свободны.
Я выставил племянницу из спальни и захлопнул дверь с такой силой, что на стене задрожала и осыпалась краска.
Пара минут тишины и с той стороны двери послышались быстрые сборы, звук шагов по паркету — легкие волчьи и тяжелые, подростковые, открывающаяся и закрывающаяся входная дверь с не меньшей силой удара.
Девчонка с характером под стать нашей крови. Я был уверен, что в этот раз с ней ничего не произойдет, да и с покупками она справится. Любой современный подросток с легкостью оперировал кредитками покупая все нужное и не очень даже тогда, когда не знал PIN-код, а уж когда он состоит из даты твоего рождения — сами боги велели.
В какой-то момент в голове мелькнула мысль, а не обанкрочусь ли я за эту пару часов?..
***
Телефон трезвонил и вибрировал, угрожая устроить на тумбочке землетрясение в миниатюре. Звук нарастал с каждой секундой, превращаясь из незначительного шума на заднем плане, от которого ты с легкостью отмахиваешься, словно от надоедливой мухи, до воя разъяренного пчелиного роя, готового к атаке неприятеля.
Я не знаю, кем был тот смертник, посмевший вывести меня из состояния кратковременного покоя, но жить ему осталось не так уж много.
— Mo chreach! — проорал я в трубку.
В ответ лишь тишина. Неужели так просто напугал кого-то? Но трубку то не вешают.
— Успокоился, Моррисон?
Знакомый голос и знакомые интонации. Да вот только подача совсем иная.
— Что тебе потребовалось от меня? — я сел на крови, недовольно сбросив с себя одеяло.
— Встреча.
Я глянул на экран телефона. Судя по времени и тишине в квартире, моих подопечных не было около трех часов. За сохранность родственницы я не беспокоился — когда надо, Зубоскал прекрасно сходил за сторожевого пса. А при необходимости и за бойцовского. Но вот пробуждение в солнечное время дня меня нервировало.
— Это так срочно? Ты не можешь подождать до вечера?
— Внизу тебя ожидают.
В трубке послышались гудки.
Кому и где я в прошлом перешел дорогу, если мне не дают выспаться в моем собственном посмертии?
Разминаясь на ходу, я выбрал из шкафа самые приличные вещи имеющиеся в моем распоряжении — пара новеньких армейских ботинков, военные штаны зимней камуфляжной расцветки и черная футболка, на которой спереди был английский флаг с изображением руки с торчащим средним пальцем, а сзади красовалась надпись «F*ck Englishmen». Намотав вокруг шеи свой излюбленный шарф-капюшон, я набросил на плечи плащ и прихватив с тумбочки очки-авиаторы, вышел из квартиры.
В этот раз через дверь.
Как и было сказано по телефону, внизу меня уже ждали — два приличного вида бугая. Мальчики стояли по обе стороны от выхода. Правый был типичным перекаченным стероидами быком. Прям образчик мужественности. Нет, даже не так. Завод по производству тестостерона будет ему ближе. Внешность такая, что любой портрет из базы данных полиции или Интерпола будет ему как влитой. Лысый череп (не такой красивой формы, как у меня) покрыт сеточкой шрамов, руки-ноги не уступают по толщине конечностям слона, костюм из элитной ткани трещит по швам, прося пощады и молча сокрушаясь над своей судьбой. Никаких темных очков — и правильно, зачем портить такую «красоту» ненужным аксессуаром? Под кустистыми бровями уютненько расположились хаотично бегающие свинячьи глазки, пытающиеся уследить за всем и сразу. При виде меня, на лице этого малахольного бычка расползлась кривоватая ухмылка, обнажившая ряд неровных зубов. Этот бастард союза человека и тролля не боялся меня, ощущая свою мнимую силу. И я слышал его сердце, что рвалось из груди, подобно псу, почуявшему аромат легкой добычи.
Этого переростка я не знал, чего нельзя было сказать о его спутнике.
В нем не было проявлений силы внешней, но одного взгляда брошенного на него хватало, чтобы понять — этот матерый волк даст фору не одному десятку волкодавов. Аккуратно уложенные иссиня-черные волосы с едва проявившейся сединой на висках, элегантный костюм без изысков и дешевых понтов, сидящий точно по фигуре, очки в строгой оправе, тонкая трость орлом на навершии — этот облик больше подходит банковскому клерку, нежели хладнокровному убийце. С другой стороны, по настоящему сильные мира сего, никогда не кичатся своими возможностями, предпочитая скрывать их до последнего.
Уильям, а именно так звали этого охранника, поприветствовал меня кивком и раскрыл над моей головой непроглядный черный зонт, загораживая от некстати пробудившегося солнца.
— Мистер Моррисон, — Уильям жестом указал на припаркованный у дома черный Cadillac Fleetwood Eldorado 1967 года выпуска.
— Привет, Уил, — я протянул старику руку. Тот, не медля ни секунды, ответил на рукопожатие.
Уильям боялся меня. Боялся, до дрожжи в коленях, до холодного стука зубов в тишине, до путешествия души в сторону пят. Боялся, но никогда этого не показывал. Своим профессиональным чутьем он понимал, что в схватке один на один он мне не соперник, но точно так же понимал и я, что эта добыча мне может слишком дорого обойтись и грань между охотник-жертва в данном случае совсем туманна.
Сердце Уильяма отбивало ровные удары. Ничто не могло заставить его биться хоть на йоту быстрее.
— Прости за футболку. Не знал, что эскортом будешь именно ты.
Убийца отмахнулся, мол, ничего страшного. Будучи англичанином, Уильям относился к тому редкому виду, когда англиканская кровь делает из человека порядочного джентльмена, а не порядочную свинью.
Бугай справа громко втянул воздух через нос, напоминая о своем существовании.
— Новая игрушка? — указал я на гориллу.
Мою шутку не оценили.
Лицо тролля налилось кровью и угрожало вот-вот лопнуть от внутреннего давления. Меня попытались бы расплющить прямо тут, на пороге собственного дома, но вовремя вмешался Уильям, спасая жизнь незадачливому коллеге.
— Мистер Грегори…
Надо же. У быко-гориллы было имя и он даже заслужил уважительное «мистер».
— … извольте открыть мистеру Моррисону дверь.
Грегори тяжело задышал, недовольный подобным раскладом, но поспешил выполнить поручение старшего.
— Прошу прощения, мистер Моррисон, за недостойное поведение своего подчиненного.
— Не переживай. Сейчас просто тяжело найти достойные кадры, — я дружелюбно улыбнулся, невзначай обнажая клыки. — Остается только взращивать самому.
— Мы, пока, предпочитаем старые методы найма. Но если что, мы всегда знаем, где вас найти.
Все таки приятно иногда вести разговоры с умным человеком, знающим себе цену.
Уильям не лукавил, упоминая наличие данных о моем местоположении. Конечно, по прибытию на место встречи, я воспользуюсь внушением, но когда в следующий раз вновь понадоблюсь их нанимателю, то Уильям будет первым, кто вспомнит обо мне все. Все же его память я правил по меньшей мере раз пять и кое-что уже начинало давать сбой.
А вот молодняк был слабоват и не выносил и единичного вмешательства в сознание. При повторном упоминании обо мне у них начинались жуткие головне боли и шла кровь носом. Бедняги. После двух таких эксцессов наниматель Уильяма решил, что проще отправлять за мной каждый раз нового бойца, чем оплачивать счета за повальное лечение людей у психиатров и прочих работников медицинской сферы.
Как только я занял заднее сиденье авто, Уильям поспешил закрыть зонт и сесть на пассажирское сиденье возле водителя, коим был малыш Греги. С моей стороны стекла были предусмотрительно тонированы до непроглядной черноты. Меня и сопровождающих разделяла преграда из бархатной ткани. Тоже черной.
Я раздвинул края занавески, что заставило Греги нервно глянуть в зеркало заднего вида, в котором я один черт не отражаюсь и резко крутануть рулем. Повезло еще, что дорога была пустой.
— Мистер Грегори, — голосом Уильяма можно было дробить айсберги, — будьте любезны внимательнее следить за дорогой и не отвлекаться по пустякам.
Здоровяк кивнул и вцепился в руль обеими руками-граблями.
— Вас, мистер Моррисон, я попросил бы не нервировать моего человека. Было бы не очень приятно отскребывать ошметки мозгов с лобового стекла.
Уточнять чьи именно он не стал, но всем в машине стало не по себе, кроме самого Уильяма. Он был мастером своего дела и порой заставлял усомниться в своих силах даже такого монстра, как я.
Ехать в тишине я не хотел, потому, откинувшись на спинку сиденья, я решил себя развлечь разговорами «ни о чем».
— Ну как Греги, работа нравится?
— Мистер Моррисон! — голос Уильяма охладел еще на пару градусов. — Я же попросил.
— Я не нервирую, я интересуюсь. Смотри на это, как на вклад в искусство. Считай, что я собираю материал для своей новой работы.
— Как пожелаете, но прошу — ничего провоцирующего.
— Богом клянусь, — я сложил ладони в молитвенном жесте и возвел очи вверх.
— Каким именно? — саркастично уточнил Уильям.
Я улыбнулся, подобно голодному хищнику, хотя мои собеседники и не могли этого видеть.
— Ну так что, Греги? Большой Брат дал добро на болтовню со мной. Нравится работа?
Большеголов с сомнением глянул на начальника. Пульс Грегори участился, но теперь это было признаком пошаливающих нервишек. До паренька наконец стало доходить, что я не так прост, как показалось ему вначале.
— Нормуль.
Смотри-ка, говорящий.
— И заработок тоже?
— Агась.
— И места интересные? И люди новые?
— Бывает.
Да уж. Интеллектом это создание не блещет. Интересно, а предложение длиннее одного слова он вообще способен генерировать?
— Как думаешь, — начал я самым елейным голосом, на который был только способен, — успеешь меня остановить, если я сейчас попытаюсь свернуть тебе шею?
Машину снова повело в сторону, так как Грегори на ходу попытался развернуться в мою сторону, но вовремя спохватился и вновь вцепился в руль. Я же заработал неодобрительный взгляд от Уильяма.
— Мистер Моррисон!
— Все-все, молчу, — но молчать мне абсолютно не хотелось. Меня вывели из состояния сна, я же буду выводить их из состояния спокойствия. Не одному же мне страдать. — Ну, а что нового у тебя, Уил?
— Все по старому, мистер Моррисон.
— Как жена? Как дети?
— Живы-здоровы. Люси занялась вышивкой и раздает свои творения всем знакомым. Не желаете приобрести милую композицию с весенним полем на рассвете?
— С удовольствием. Вставлю в рамку и повешу в гостиной. В следующий раз непременно привези.
— Непременно. Николас поступил в колледж и наслаждается свободой от родительского дома, — продолжал рассказывать Уильям, делясь личным с интонациями любящего семьянина. — А малышка Кетрин со дня на день должна осчастливить всю семью первенцем.
— Поздравляю, — искренне произнес я. — А здоровье твое как?
— Не жалую, благодарю.
Я замолчал, а затем, не меняя интонации, поинтересовался:
— А колено?
— Вашими молитвами, мистер Моррисон, Вашими молитвами.
Уильям не подал виду, но я заметил, как руки убийцы сжались вокруг рукояти трости.
— Прибыли, — бросил Грегори, глуша двигатель.
Мой эскорт первым покинул машину, чтобы в следующую минуту открыть дверь и раскрыть над моей головой все тот же черный зонт.
— Прошу, — Уильям учтиво следовал рядом, не позволяя солнцу коснуться моей кожи. Хромота абсолютно не мешала ему держать со мной один темп.
Грегори недовольно сопел в паре метров от моего затылка.
Местом, в которое меня привезли, оказалась уютная кофейня отделанная в бежево-коричневых тонах. Круглые столики на две-четыре персоны да мягкие кресла. Приглушенное освещение и аромат свежезаваренного кофе располагали к умиротворению и неспешным беседам. В кофейне, помимо работающего за стойкой баристы и девочки-официантки, что встретила нас на входе, был всего лишь один посетитель.
Человек в дорогом черном костюме, сидящий за дальним столиком и попивающий двойной эспрессо, приходился моим сопровождающим хозяином.
Точнее, хозяйкой.
Рэйчел Саливан оторвалась от стопки каких-то документов и одарила меня лучезарной улыбкой.
***