***
— Нет! Отпустите меня!
Девочка пыталась вырваться из рук нападавших, но что может слабое дитя, против трёх взрослых мужчин? Не стесняясь в методах, один из них вывернул упёртой жертве руки. Хрустнули суставы. Из глаз ребёнка брызнули жгучие слезы.
— Нет!.. Умоляю!..
Речь несчастной постоянно прерывалась вскриками. Опухшее от ударов лицо давно уже потеряло свою былую привлекательность, превратившись в один сплошной раздавленный овощ.
— Нет!.. Мама!.. Папа!..
Второй истязающий кромсал одежду девочки острым ножом, не заботясь о том, что с каждым ударом рассекал не только лёгкую ткань летнего платьица, но и хрупкую кожу жертвы.
— Отпустите меня!.. Я хочу домой!.. Домой!..
Третий мужчина, что всё это время удерживал ребёнка в своей стальной хватке, резко оттянул заляпанные кровью белокурые волосы жертвы и обнажив жёлтые, кривые зубы, впился в нежную плоть.
— Это всё?
С десяток мелких кристаллов с бледно-сиреневым светом медленно кружили над шершавыми лапами.
— Да, Мастер Крови.
— Негусто.
Кобольд пожал хрупкими, на первый взгляд, плечами и выжидающе смотрел на меня янтарными глазами без зрачков и век.
Стоящее передо мной существо в высоту было от силы метр и больше всего напоминало вставшую на задние лапы чумную, облезшую и немного взъерошенную таксу: участки голой, чешуйчатой плоти шли вперемешку с клочками бурой шерсти, не давая точно определить, к кому же именно относится данный вид — к млекопитающим или же пресмыкающимся.
Из одежды, если её вообще можно было так назвать, на мелком были обрывки полиэтиленовых пакетов, картон, связанные проволокой разбитые бутылки. Замри он в темноте и даже подошедший в упор человек примет его всего лишь за кучу мусора. Запах от них исходил соответствующий.
Кобольды стояли бы на одной из самых низших пищевых ступенек среди нелюдей, если бы не одно большое, существенное «но». Насколько они считали всех вампиров Мастерами Крови за наше умение «читать» живительную влагу, так же и их, в полной мере, можно было назвать Хозяевами Каменных Душ. Стоило кобольду прикоснуться к камням, он мог буквально «прочесть» и показать «память» любого булыжника.
Я никогда не понимал, как они это делают, но для себя нашёл такое объяснение: всё в нашем далеко не радужном мире имеет свою частоту, энергетику. Кобольды, благодаря какому-то внутреннему камертону, свободно резонирует с частотой камней, перерабатывают её, изменяя, наверное, полярность и, пропуская сквозь свои кристаллы, создаёт некое подобие голограммы. Да и кристаллы должны быть особыми. Обычные дешёвые камушки, такие как александрит там, или же рубин не подходят. Кристальные каменья, прозванные среди нечисти «призмами памяти», были столь же редки, как и гули-вегетарианцы — где и как они зарождались, знали только кобольды. И потому, несмотря на свою природную хрупкость перед лицом вышестоящих монстров, кобольды неплохо процветали, используя свои способности для сбора любого типа информации.
Вот и я решил воспользоваться навыками одного такого крысо-ящера.
— Лиц не видно, — я раздосадовано почесал бородку.
Кривохвост слегка повернул лапы и парящие кристаллы изменили свои позиции. Изображение зарябило, как старый телевизор, меняя ракурс невидимой камеры.
Лучше не стало.
— Ладно. Спасибо и на этом, — я достал из кармана дохлую крысу и кинул кобольду. Каннибализм или нет, но Хозяева Каменных Душ не брезговали мясом разносчиков чумы.
Кривохвост ловко поймал её крепкими челюстями и незамедлительно начал пережёвывать, успев спрятать призмы среди своих мусорных одежд.
Покинув заброшенный завод, я направился вверх по улице, в сторону центра города.
«Город-в-городе» — так назывался район старых заводов и полуразрушенных зданий, в котором я прибег к помощи кобольда. Целый мир со своими законами и порядками в отдельно взятом мегаполисе. Готов поспорить, в каждом уважающем себя городе, который кичится своим положением и имуществом, есть такой райончик, что словно раскрасневшийся прыщ на заднице элитной порнозвезды привлекает к себе ненужное внимание. Объект, от которого хочется избавиться, да всё руки не дотягиваются. А в тех редких моментах, когда руки нужной длины, «прыщ» внезапно оказывается гнойным фурункулом со всеми вытекающими последствиями. Таким был и этот район, кишевший мерзавцами и отбросами всех мастей, начиная от мелких воришек и заканчивая борделями переполненными подсаженными на наркотическую дрянь секс-рабами. И самое жуткое было не то, что кто-то, в конце концов, попадал сюда из внешнего, цивилизованного мира (это было не редкостью), а то, что многие уже рождались здесь с гноем вместо крови. Неудивительно, что такое «милое» местечко стало прибежищем — да что там! — настоящей «землёй обетованной» для представителей тёмного племени. Потому происходящее здесь меня не особо удивило.
Вот уже несколько месяцев в городе орудовали психопаты, похищающие детей и сжирающие их. Сначала, это была одна девчушка за месяц. В следующем месяце пропавших стало уже трое. Затем снова всего одна жертва. Хищники меняли место расправы и количество убитых, но оставались верны своим предпочтениям — девочки лет десяти-двенадцати. Местные силы правопорядка окрестили их «Индианаполисскими каннибалами», я же считал, что это дело лап кого-то из мордлаков. Но как люди не могли найти на месте голодных расправ улики человеческие, так и я не мог найти следов пребывания потусторонних сил. Даже глубокое прочтение следов выявляло лишь грязные, мерзкие потоки, словно я в канализационные воды с головой нырял. Идти по такому следу было для меня слишком тошнотворно, да и рассеивался он слишком быстро. Будь я кем-нибудь из Лунного племени, то поиски не составили бы труда, но обоняние вампира никогда не было столь острым, как его принято представлять в дешёвых экранизациях. А заключать договор с одним из блохастой братии я не спешил. К сожалению, межвидовая неприязнь, столь часто используемая в мировой культуре словно дешёвая шлюха, была не выдумкой. Не знаю, чем им так не угодил Отец Крови, но «лунатики» и «кровавики» друг друга не переносят.
За четыре месяца было найдено, в той или иной степени обглоданности, семнадцать тел. Много, неправда ли? Такое не могло не привлечь внимание общественности, Охотников и меня. Кто-то действовал на моей территории и я собирался положить этому конец.
Слабый толчок в бок и тихий голос:
— Простите.
Я проводил взглядом врезавшегося в меня мальчонку. Худощавый, в вещах на размер больше, да и те последней свежести, кепка по типу «копполы» — словно сошедший со страниц Оливер Твист. Ночь давно перевалила за два часа, так что вряд ли мальчишка был домашним. Скорее всего местный бродяжка, коими кишели здешние районы. Сбежавшие на улицу или же родившиеся прямо на ней, детишки промышляли мелким воровством для дальнейшего выживания и весьма преуспели в своём деле — мало кто из пришлых оставался при своих деньгах.
Я кинулся ощупывать свои карманы.
Так и есть. Этот маленький Tolla-toine обчистил меня. Гоняться за ним я не собирался, как бы ни хотелось — этот район был для меня пока ещё плохо изведанной территорией и искать здесь ребёнка, даже со своими сверхспособностями, тот ещё геморрой на задницу.
Эх, а там ведь были кредитки, наличные и документы. Серах явно будет вне себя от ярости.
Раздосадованный ухудшающейся ночи, я побрёл на ближайшее охотничье угодье.
***
— Хреновые у вас документы, мистер Моррисон.
Дождь заливал мне за шиворот и медленно, но верно портил настроение с каждой каплей. Нет, я, конечно, любил дождь, так как его тучи становились отличным щитом от лучей солнца, но пять часов подряд простояв на одной точке, словно каменное изваяние, всякая любовь проходит. Даже самая пылкая.
Для неё становится слишком холодно и склизко.
Поправив ворот плаща, я обернулся на голос.
На мусорном баке сидел мальчишка из «ГВГ» (так местные сокращённо называли «Город-в-городе»). Укутанный в мусорные пакеты поверх изношенной одежды он мало чем отличался от знакомого мне кобольда. Ну, может только лицом. У пацана наглости было куда больше, чем у крыса.
Нахал держал в руках мой бумажник, небрежно перебирая содержимое.
— Да вас бы словил первый же патруль с такой халтурой и упёк за решётку.
Я отвернулся. Мне было не до мелкого засранца.
— Не знаю, сколько вы заплатили за этот кусок дерьма, но явно переплатили. Ему цена баксов двадцать.
Мне тут же вспомнилось лицо того мошенника, что делал мне документы и цена в две тысячи зелёных. Губа непроизвольно дёрнулась, обнажив клык.
— Линии кривые. Печать смазана, — продолжал «Оливер». — Порядковый номер вообще из воздуха взят. Да эти бумажки максимум, что на подтирание в сортире сгодятся.
— Много ты понимаешь, — непроизвольно буркнул я.
— Я — нет, — честно признался малец. — А вот некоторые из моей семьи живут за счёт этой работёнки. Я бы познакомил, да не с руки сейчас.
— Что, выгнали из дома за грязный язык?
— Язык у меня почище вашего, — недовольное шмыганье. — Сам ушёл.
Сдаётся мне, что семья этого нахала была только рада избавиться от такого сынишки.
В воздухе повисла тишина. «Оливер», судя по шелесту за спиной, развлекался с моим бумажником, раздирая его словно пёс кусок свежего мяса. Не знаю, что он нашёл в нём такого интересного, главное — отстал от меня. Я же не сводил взгляда с улицы, пытаясь уловить хоть малейшие признаки остаточного следа. Правду говорят, что текущая вода худший враг магии. Дождь прибивает к земле обычные запахи, следы, чего уж говорить про сверхъестественные, куда более утончёнными элементами этого мира. Так что даже со всеми своими сверхштуками сейчас я ничем не отличался от смертного сталкера, выискивающего свою цель по объедкам в мусорном баке.
— А у вас есть семья? — неожиданно напомнил о своём существовании маленький прохвост.
Я же продолжил его игнорировать. Но похоже, моё молчание ему никак не мешало.
— Нет, вряд ли, — «Оливер» неплохо управлял с диалогом и сам. — Будь у вас семья, вы бы здесь не ошивались.
И кто из нас ещё ошивается? Пристал, как пиявка на болоте и медленно, но верно пьёт мои нервы. Не будь мой маленький Немезида ребёнком, давно бы уже валялся в куче мусора без сознания и без пары пинт крови.
— Может, жена? Или любовница? Любовник?..
— Жена, — вырвалось из моих уст, к удивлению, меня самого. — Была.
— Бросила? — понимающе-снисходительные интонации.
— Умерла.
Как-то внезапно тихо стало за спиной. Мальчишка даже перестал шуршать моими же поддельными документами.
— Простите, — неловкое бормотание, тут же сменившееся на прежнее лукавое любопытство: — А дети?
— Двое, — судя по всему, стоять мне под этим дождём ещё и стоять, так что я решил принять участие в беседе. Какое-никакое, но развлечение. — Дочери.
— Вы поэтому здесь?
— В смысле?
— Ну, из-за этих маньяков-каннибалов. Они девочек предпочитают. Боитесь за своих девчонок?
— Можно и так сказать, — не буду же я ребёнку всю правду выкладывать. Тем более что это была не совсем ложь.
Сзади послышался стук и хлюпанье воды. Парнишка подошёл и встал совсем рядом, абсолютно не боясь меня. Либо я теряю хватку, либо пацан пережил достаточно в своей жизни, чтобы не ощущать в полной мере исходящей от меня ауры страха. Отличная врождённая, если можно так сказать, способность. Её пассивного воздействия вполне хватало для отпугивания мелкой нечисти и человеческой шпаны, а при усилении хватало сил морально побороться и с умелым хищником. Но «Оливер» словно и не ощущал её совсем. Хотя при таком ливне это было и не удивительно. Способности прибивались к земле, как тараканы тапком.
— И давно вы тут так замачиваетесь? — Оливера хватило лишь на минут пять от силы. Вот незатыкаемый сопляк. Не зря его родня сбагрила куда подальше.
— Достаточно, — буркнул я. Моё терпение иссякало с каждой каплей, попадающей на моё лицо.
Хочу домой. Там, конечно, не пентхауз, но всяко лучше. Как минимум — там сухо и тепло.
— Достаточно для чего?
Нет, серьёзно, вот чем я провинил Богов? Не отвечаем. Это был сильно риторический вопрос. Знаю я тут один десяток божков, которым я, мягко говоря, дорогу перешёл не так и не тогда.
— Чтобы понять, что здесь ничего нет, — всё, пора сворачивать вахту.
— А как же они?
Оливер указал тощей ручонкой в сторону мусорных баков.
Возле отходов крутилось трое подозрительных типов. Ну, как подозрительных? Для этого райончика вполне себе типичные жители — рваные обноски, слои грязи и вонь, которую ни один дождь не скроет. Именно то, что я искал. И самое главное — следы крови. Уж что-что, а кровь я мог определить с любого расстояния и в любом состоянии. Считайте это профессиональным навыком.
— Стой тут, — велел я пацанёнку.
Мелкий, на удивление, не стал препираться, а молча кивнул, вытирая нос перепачканным рукавом.
Насколько хватало моих сил после многочасового замачивания, я незаметно подобрался к своим жертвам. Хотя, чего я скромничаю? Они бы всё равно не смогли меня заметить, если бы даже смотрели на меня в упор — скрывать присутствие я умел идеально.
Полы так называемых одежд были в крупных пятнах крови. Жаль я не умею определять, кому принадлежит кровь.
Что? Вы думали иначе? К вашему сведению я вампир, а не аппарат из медицинской лаборатории и только на взгляд не могу определять группу крови и её принадлежность. На глазок — нет, а вот если попробую на зубок, то как минимум могу различить животное прямоходящее от ползающего. Но что-то не прельщало меня эти обноски облизывать. Да и не к чему это. Есть метод куда лучше, старый как мир.
Я схватил ближайшего к себе мусорника за грудки и придавил к стене. Двое других тут же ринулись прочь.
— Стоять! — и добавим для убедительности подчинения.
Бродяги лишь припустили сильнее.
Мда. В такую погодку от моих сил толку мало. Да, я вампир. Да, обладаю дополнительными плюшками, которые неподвластны простым смертным. Вот только я не особо часто к ним прибегаю, чтобы они были развиты на должном уровне. Ну не люблю я всю эту абракадабру. И нечего смотреть на меня с укором. Вон, в смертных тоже заложены дикие потенциалы, да вот только я не заметил повального стремления становиться супергероями.
Пойманная жертва трепыхалась у меня в руках, безрезультатно пытаясь освободиться. Наивный. Этот тщедушный был никем, по сравнению с моими были врагами.
Минуточку. Что-то он как-то сильно слабоват.
Пару раз встряхиваю ношу. Из-под замоток на лице слышится откровенный плач. Да в этом убогом веса фунтов девяносто-сто. Такой не справился бы даже с ребёнком, да и каннибальская диета располагает к более мышочно-массовой структуре тела. Всё-таки родное мясо усваивается лучше. А этот ел, похоже, последний раз с неделю назад.
— Кто ты такой? — спросил удав у мыши.
В воздухе запахло аммиаком. Mo chreach! Только этого мне ещё не хватало.
Встряхиваю бродягу ещё раз и заставляю того смотреть мне прямо в глаза.
— Кто. Ты. Такой? — вливаю силу в свои слова.
— Д-д-джерри, — хриплый голос человека, курившего не один год.
Хех. А с мышью я не прогадал.
— Это ты с дружками охотишься на детей?
Бродяга с такой силой затряс головой, что я уж думал, она у него оторвётся.
— Что ты знаешь о похищениях?
— Ни-ни-ничего.
Так я ничего не разузнаю. Пару раз стукнул жертву об стену. Это должно поставить его извилины в нужное мне место.
— Я не-не-не знаю! — заверещал бродяга, пытаясь выбраться из моего хвата. — М-м-мы ни при чём! Они п-п-появились внезапно! Р-р-распугали всех! Согн-н-нали нас с нас-с-сиженных мест! Пришлось у-у-уйти в д-д-другие районы!
Так. Из этого лепета я смог кое-что выцепить.
— Кто они?! — ещё толчок.
— Т-т-твари! — всхлипнул несчастный, закрываясь от меня руками. — Уж-ж-жасные твари! Они п-п-пришли из ниоткуда! З-з-захватили склад!
Всё лучше и лучше.
— Какой склад?
— Твари! — завопил бродяга.
— Это я уже понял. Что за скла?..
Что-то тяжёлое обрушилось на меня со спины, отталкивая от моего вялого осведомителя. Я грохнулся в кучу хлама неподалёку, успев обернуться. Груда тряпья пожирала трепыхающегося бродягу. Я не верил собственным глазам. Двухметровая заготовка для стирки успешно запихивала в свою, как видимо, бездонную утробу, мою жертву. От несчастного вскоре остались только старые, дырявые ботинки. Заглотав последний кусок, постирушки обратили своё внимание на меня.
Я понятия не имел, как сражаться с этой хренью и потому сделал единственное верное решение — бросил в тварь ближайший мусорный бак. Тварь разделилась на две ровные половины, пропуская снаряд сквозь себя.
Невесело.
И что мне делать с кучей белья? Отправить в сушку?!
Тварь ринулась ко мне, напоминая цунами из одёжки. Поднявшись на ноги, я принял на себя её вес, нанеся серию ударов. Для кучки бельишка эта штуковина весила чертовски много. Перехватив монстра поперёк тела, я перебросил его через плечо. Точнее, попытался. Как и в случае с баком, тварь разделилась на части, не давая мне возможности как следует атаковать.
Думай, Энди, думай.
Я перекатился, увеличив расстояние между нами, и бросился к ближайшему зданию. Если я не могу убить эту тварь, то вот скрыться — легко. Стоило мне лишь немного надавить на силу, как тварь потеряла меня из виду. Бельё покрутилось на месте словно пёс, пытающийся взять след, и… распалось.
Интересненько.
Я покинул своё укрытие и подошёл к куче лохмотьев. Признаков жизни оно не подавало. Пару раз пнув своего недавнего врага, я убедился, что на меня не кинуться чьи-либо портки. Опустившись на колени, я стал перебирать вещи, пытаясь понять, что это было. Среди кучи разлагающейся прямо в руках ткани — как оно вообще не распалось ещё на подходе? — я обнаружил две интересные вещи.
Первой был небольшой камень странной формы, больше напоминающий ракушку. От камня шла волна сильной тёмной магии. Я аккуратно подцепил его более-менее целым куском тряпки и положил артефакт в карман. Надо будет показать его Кривохвосту.
А вот вторая находка была довольно мерзкой даже для меня. Помимо старых лохмотьев, тело монстра состояло из топов, платьев, юбок, гольф… Из того, что так популярно среди девочек-подростков.
И каждая вещь от и до была пропитана кровью.
Я поднялся с земли отряхиваясь. Стоило вернуться к мальчонке и что-нибудь внушить ему. Не каждый день ты становишься свидетелем подобной чертовщины.
У бака Оливера не оказалось. Как и во всей подворотне. На земле валялся мешок и кепка пацанёнка. В крови.
— Mo chreach!
***
Я сидел на крыше старого завода и осматривал его внутренне убранство сквозь грязное окно в центре. Камень-ракушка, поднявший против меня чьи-то потрёпанные шмотки, покоился в кармане плаща.
Когда я притащил злополучный артефакт к Кривохвосту, тот попытался дать дёру. Я ещё никогда не видел, чтобы от простого камня приходили в такой ужас: кобольд завопил на низких частотах, глаза его нездорово загорелись и зверёныш бросился прорывать себе путь подальше от меня прямо сквозь брусчатку. В общем, все признаки истерики налицо… морду.
Когда же я остановил его, схватит за шиворот, крысо-ящер долго молился всем знакомым богам и просил простить его за всё, что он сделал моему виду. Плачущий навзрыд зверь с зелёными соплями относится к списку моих нелюбимых зрелищ.
Не такой реакции я ожидал от Хозяина Каменных Душ.
Я прекрасно понимал, что камушек мне достался не простой. Не каждая галька способна поднять и вести в атаку неодушевлённый предмет. Тем более формировать из него что-то вроде тела. И жрать своих врагов, переваривая и делая частью тела. Артефакт был как минимум интересен и именно заинтересованность я ожидал увидеть в прищуренных глазах кобольда. А узрел лишь панику и трусость не свойственную расе, способной на равных говорить с верхушкой нечисти.
Лишь после пары встрясок и моих заверений о том, что я ничего дражайшей шкуре Кривохвоста не сделаю и даже оплачу его моральные страдания десятком сочных, упитанных крыс, я смог привести моего информатора в более-менее приличное состояние. По крайней мере, он перестал шарахаться от камня, хотя и отказался брать в его лапы.
А камушек оказался с секретом. Штопор Душ или же Телесный Покровитель. Довольно редкий и весьма мощный тёмный камень, способный подчинить себе что угодно. Неважно, будь то голем или же мостовые сваи или же, как в моём случае, куча белья, камень буквально ввинчивался в предмет, объединяя его вокруг себя, создавая тело, душу, потроха. Короче — мастерил себе уютное вместилище и выполнял любой приказ от своего хозяина. А приводилась в действие эта милая вещица дико простым способом — кровь владельца да заклинание на пару слов.
Даже как-то обидно за тёмную расу. Неужели нельзя было сделать для таких камней что-то посложнее, какой-нибудь предохранитель, чтобы всякий встречный-поперечный не пытался захватить мир с помощью протухшей пиццы или же не крал девочек силой ношенных труселей.
Как только кобольд указал мне путь, где стоит искать хозяев камня, прочитав его память, я отпустил Кривохвоста на все четыре стороны, а вот камушек оставил себе. Нечего добру пропадать, да и вообще, надо бы выяснить, как редкий камень очутился посреди города в человеческих руках.
То, что мои враги и похитители девчонок люди, я даже не сомневался. В действиях любого порождения ночи есть система, план. Заложенная с рождения программа. Выйти за её рамки не может никто. Даже страшная-тётка-в-чёрном не могла себе такого позволить, хоть многие и считают, что её поведение немного… того. Но это лишь видимость — даже самый беспорядочный хаос в руках тьмы превращается в порядок.
Но не в этом случае.
В поведении каннибалов не было системы, порядка, структуры. Такое ощущение, что они просто хватали первого попавшегося ребёнка и тащили к себе. В разное время, в разных местах, в разных сословиях. Только одно условие — девочка.
А потому я не мог понять, что внизу, привязанный к трубам, делал знакомый мне уже Оливер? Решили убрать свидетеля? Тогда чего сразу не порешили мальчонку у баков? Или девичье мясо им наскучило и рацион расширяют? Как бы то ни было, пацана нужно было вытаскивать. Малоприятная участь стать кормом для отбросов.
В грязном окне, кроме Оливера, больше никого не было видно. Считывать присутствие каннибалов не хотелось. И без силы я прекрасно знал, в какое дерьмо окунусь, стоит мне лишь прибегнуть к способности считывать чужое присутствие. Да, навык полезный, но на участке, где долгое время творилось настоящее безумие и кровь не иссякала ни на миг, я мог увидеть нечто настолько мерзкое, что мне никогда от этого не отмыться. В бытность первых лет жизни после жизни я было дело сглупил и взглянул на чужие следы кровавых жертв. Блевал я тогда, помниться, с пару дней. И отвратные же это место, жертвенник. Особенно если дело связано с тёмной магией.
Кстати, о магии.
Хоть каннибалов было не видать, но вот кучи шмотья, мусора, объедков и прочего хлама на полу вокруг мальца было предостаточно. Не сомневаюсь, что в одной из этих неприметных вонючих куч таится заветный камушек-поднимайка. Вот только пока эта дрянь не даст о себе знать, хрена лысого я её отыщу и смогу придумать, как расправиться. Хотя, к моей удаче, завод предоставлял неплохие варианты. Здание уже не работало, но плавильня была цела и, возможно, ещё функционировала. Может получиться туда загнать для просушки агрессивное бельишко.
Дальше тянуть было нельзя. Я не знал возможности врагов, не знал, что меня ждало внизу, но жизнь пацана висела на волоске и как бы противно ни было признавать, в его поимке есть и моя вина. Не будь я такой мегахаризматичной личностью и не привлеки я его внимания, ничего этого бы не было. С другой стороны, благодаря его похищению я наконец отследил этих ползущих гадов.
Намотав плащ на руку, я разбил стекло и спрыгнул вниз. Да здравствует левитация! Я не спикировал зонтиком вниз, как это любят показывать в дешёвых фильмах, но вот падение своё притормозил достаточно, чтобы не сломать себе чего-нибудь. Я хоть и бессмертный, но не неуязвимый. За века нервные окончания не атрофируются, да и с чего бы? Регенерация им не позволяет. Так что боль я чувствую и очень даже. А то, что виду не показываю, так и не барышня на выгуле, от укола иглы в обморок шарахаться. Да я при жизни такое испытывал, что посмертие для меня лёгкая прогулка вдоль ручейка.
Оливер застонал. Парень наконец-то стал приходить в себя. Не знаю, чем они его так, но в отключке он пробыл добрых три часа.
Металлические переходы скрипели подо мной то ли от непригодности, то ли мне пора садиться на диету. По хлипкой лестнице я спустился вниз и скользнул к Оливеру.
— Эй, приятель, ты как? — я похлопал сорванца по щекам, пытаясь привести того в чувства.
Некогда светлые волосы красные от крови. Понятно теперь, чего он в бессознанке был. Повезло ещё, что пацан не помер.
— Давай, приходи в себя, — то, что с расстояния показалось мне верёвкой, на деле оказалось ржавой цепью.
Я пару раз дёрнул, но сталь оказалась на удивление прочной. Из титания её ваяли, что ли? Слегка усилил давление и звенья поддались мне. Ха! Да я мастер-ломастер.
Оливер поднял на меня затуманенный взгляд, помотал головой, немного постанывая, и резко заорал.
— Монстр!
Фу, как грубо. Я, конечно, не писанный красавец, но чтобы так явно и прямо в глаза.
От кучи железяк, летящих мне точно в спину, меня уберегли скольжение и отражение твари в одном из многочисленных осколков на полу. Я обернулся, глядя на врага.
Нечто выпрямилось в полный рост. Его тело было собрано из кусков старых труб, ржавых бочек, болтов и шестерёнок. Словно удерживая всё это вместе, торс гигантского металлического червя опутывала цепь.
В прошлый раз мне пришлось сражаться с кучей обносков, теперь что, утилизированный трансформер? Я понятия не имел как справиться с его более мягким сородичем, как же мне тогда остановить этот конструктор?
Несмотря на свои габариты, а росту в этом чокнутом лего было добрых пятнадцать футов, передвигалась личинка достаточно быстро, чтобы я несколько раз подряд прибегал к скольжению, пока, в конце концов, не оказался на грани истощения и верхнем этаже, около огромного бака для раскалённого металла. К моему глубочайшему сожалению, булькающего горючего там не оказалось, а тварь не прекращала погоню. Скрывать присутствие не было смысла. Мне нужно было уничтожить тварь, я не играть с ней в прятки. Готов поспорить, стоит этому танку потерять меня из виду, как он займёт своё место около похищенного.
Я сглотнул солёную слюну, переводя дыхание.
Больше книг на сайте — Knigoed.net
Очень глупо было с моей стороны не поесть перед ходкой, но времени не было даже на перекус. Нужно было скорее найти пацана и каннибалов. Времени хватило только на помощь от Кривохвоста.
Кстати, о кобольде.
Я нашарил в кармане плаща камень-ракушку и удобнее перехватил его. В голову пришла безумная идея, но лучше я не мог пока сформировать.
— Эй, консервная банка! — я швырнул в недовольную гадину обломок кирпича, что тут же стал частью чужого тела. — Ползи ко мне, немецкая колбаска!
Тварь издала угрожающий грохот цепями и ринулась ко мне.
Этого я и добивался.
Как только тварь оказалась достаточно близко, я швырнул в неё Штопор Душ, не забыв пробормотать заветные слова. Камень звякнул о металл и пропал под грудой железяк. Пару секунд ничего не происходило, но затем тварь замерла.
Я злорадно улыбнулся.
Как там было? Часть корабля, часть команды? Посмотрим, как тебе понравится с раздвоением личности. Никто ведь не говорил, что Штопор может оживить лишь единожды.
Как я и предполагал — хорошо-хорошо, надеялся — две души, пускай и искусственных, не могли ужиться в одном теле. Меха-червя стало трясти, куски плоти разлетались, угрожая угодить и в меня. В бешеном танце монстр крутился вокруг своей оси, словно пёс, пытающийся ухватить себя за хвост. Не знаю, кем уж был создатель этого недоголема, но его кровь ни в какие сравнения не шла с кровью проклятого. Пара трепыханий и груда железа замерла на месте, словно ожидая новых команд.
Я не спеша подошёл к твари и похлопал того по «голове».
— Хороший пёсик, — куча мусора оставалась кучей мусора и не пыталась меня сожрать. — Охраняй.
Мусоросборник зашевелился, растянулся по поверхности перехода и вновь замер. Издали всё его тело выглядела как куча ржавого хлама, которой и являлась.
— Вот и ладненько.
Я вновь спустился к Оливеру. Пацан еле держался на ногах, запутавшись в кусках разорванной цепи.
— Держись, — я подхватил парня под руки.
Я услышал ещё одно сердцебиение и обернулся. В груди защипало. Я опустил взгляд, чтобы увидеть как по футболке расплывается пятно моей собственной крови.
Вот и делай после этого добро людям.
***