Губы говорят: "Будущее не безоблачно".
"Очень скоро у нас будут одинаковые мысли в одно и то же время. Мы будет жить в унисон. Синхронизированно. В единстве. Одинаково. Точно. Так же, как муравьи. Насекомые. Овцы".
ВсJ такое производное.
Ссылка на ссылку на ссылку.
"Большой вопрос, который задают люди, это не "В чем природа бытия?", -говорит рот. -- Большой вопрос, который задают люди, "Из чего это?"
Я слушал через дырку так же, как я слушал людей, исповедовавшихся мне по телефону, также, как я прослушивал склепы в поисках признаков жизни. Я спросил: ну и зачем я ей нужен?
"Затем, что ты вырос в другом мире," -- говорит рот.
"Потому что если кто-то и сможет удивить меня, то только ты. Ты не часть массовой культуры, пока нет. Ты моя единственная надежда увидеть что-то новое. Ты волшебный принц, который может разрушить заклятие скуки. Транс от похожести одного дня на другой. Был там. Делал это. Ты -контрольная группа из одного человека".
Нет, шепчу я, я не настолько другой.
"Нет, это так, -- говорит рот. -- И единственное мое желание -- чтобы ты оставался другим".
Тогда дай мне несколько предсказаний.
"Нет".
Почему нет?
"Потому что я тебя никогда больше не увижу. Мир людей проглотит тебя, и я тебя потеряю. С этого момента я буду давать тебе по одному предсказанию каждую неделю".
Как?
"А вот так, -- говорит рот. -- Так же, как и сейчас. И не беспокойся. Я тебя найду". 21
Согласно моему плану маршрута, я в темной телестудии на коричневом диване, ощущение как от 60/40 смеси разных видов шерсти, ткань изготовлена на широком ткацком станке, устойчива к пятнам и не бликует при свете дюжины прожекторов. Стиль моих волос от компании... Моя одежда создана компанией... Мои украшения предоставлены компанией...
В моей автобиографии говорится, что я никогда не был настолько радостным и удовлетворенным, как теперь, радуясь каждому прожитому дню и стремясь к совершенству. Пресс-релизы говорят, что я записываю новую телепрограмму, полчаса поздно ночью, в которой я отвечаю на звонки людей, которым нужна помощь. Я буду предлагать им новые перспективы. Согласно пресс-релизам, в каждом шоу будет новое предсказание. Катастрофа, землетрясение, приливно-отливная волна, дождь саранчи могут встать у тебя на пути, поэтому ты лучше включи канал, просто на всякий случай.
Это что-то вроде вечерних новостей, но только до события. Пресс-релиз называет новое шоу Мир Разума.
Если это можно так назвать.
Это Фертилити сказала, что однажды я стану известным. Она сказала, что я буду говорить всему миру о ней, поэтому лучше, если я буду получать эти факты напрямую.
Фертилити сказала, чтобы после того, как я стану известным, я назвал ее глаза кошачьими. Ее волосы, сказала она, были спутаны штормом. Это в точности ее слова. Да, а ее губы были искусаны пчелами.
Она сказала, что ее руки такие же гладкие, как куриные грудки без кожи.
По словам Фертилити, то, как она ходила, было забавно.
"Когда ты станешь известным, -- сказала она мне, -- не делай так, чтобы я выглядела чудовищем или жертвой чего-то". Фертилити сказала: "Ты собираешься распродать всю свою религию и всJ, во что ты веришь, только не лги мне. Окей? Пожалуйста".
Итак, часть моей известности состоит в том, что я делаю эту еженедельную сидячую программу, где известная тележурналистка представляет меня. Она объявляет рекламные паузы. Она скармливает мне людей, звонящих с вопросами. ТелеСуфлер скармливает мне ответы. Люди звонят по бесплатной междугородней линии. Помоги мне. Исцели меня. Накорми меня. Услышь меня. Это то же, что я делал в своих собачьих апартаментах по ночам, но только транслируемое на всю страну.
Мессия. Спаситель. Избавь нас. Спаси нас.
Исповеди в квартире, исповеди по национальному телевидению, они точно такие же, как этот мой рассказ для бортового самописца кабины пилотов. Моя исповедь.
У тех наркотиков, которые я принимал в тот момент своей карьеры, вам не следует читать инструкции, если вы хотите заснуть ночью. Такие побочные эффекты, что с ними нечего делать на национальном телевидении.
Рвота, метеоризм, диарея. Побочные эффекты такие: головные боли, лихорадка, головокружение, сыпь, потение.
Я мог бы помечать их галочками.
Диспепсия.
Запоры.
Тревожность.
Сонливость.
Изменение вкуса.
По словам моего личного тренера, это Примаболин создает гудение в моей голове. Мои руки трясутся. Пот выступает на задней стороне шеи. Это может быть взаимодействием наркотиков.
По словам моего личного тренера, это хорошая вещь. Просто сидя здесь, я теряю вес.
По словам моего личного тренера, лучший способ нелегально раздобыть стероиды -- это найти кошку, больную лейкемией, и отнести ее к ветеринарам, которые пропишут заряженные шприцы с животными стероидами, эквивалентными лучшим стероидам для людского употребления. Он сказал, что если кошка проживет достаточно долго, ты сможешь сделать запас на год вперед.
Когда я спросил у него, что будет с кошкой, он ответил: какая разница?
Журналистка сидит сбоку от меня. Ее ноги, да и все остальное тело, выглядят не такими уж длинными. Она оставляет открытыми такие кусочки ушей, чтобы хватило для сережек. Все ее проблемы скрыты внутри. Все ее недостатки -- тайна. Единственный запах, который от нее исходит, даже при дыхании, это лак для волос. Как она сложилась в своем кресле, как ее ноги скрещены возле коленей, как ее руки сложены на коленях -- это скорее даже не поза, а оригами из плоти и крови.
Согласно сценарию, я на диване, на островке горячего света, окруженный телевизионными камерами и кабелями и молчаливыми техниками, делающими свою работу вокруг меня в темноте. Агент там, в тени, руки сложены, и он смотрит на часы. Агент поворачивается туда, где какие-то авторы делают последние исправления в тексте, прежде чем он появится на ТелеСуфлере.
На маленьком столике возле дивана стоит стакан воды со льдом, и если я подниму его, моя рука начнет трястись так, что кубики льда будут звенеть до тех пор, пока агент не повернет ко мне голову и не сделает ртом молчаливое нет.
Мы в эфире.
По словам журналистки, она чувствует мою боль. Она прочла мою автобиографию. Она знает все о моем унижении. Она прочла все об унижающих испытаниях, которые надо было пройти голым, а затем быть проданным в качестве раба, голым. Мне было всего семнадцать или восемнадцать лет, а все эти люди, все члены культа, были там и смотрели на меня, голого. Голый раб, говорит она, в рабстве. Голый.
Агент перед моими глазами, прямо за плечом журналистки, а авторы столпились вокруг него в темноте, одетые.
Рядом с агентом экран ТелеСуфлера говорит мне: Я ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ ОСКОРБЛЕННЫМ, КОГДА МЕНЯ ПРОДАВАЛИ С АУКЦИОНА ГОЛЫМ КАК РАБА.
Согласно ТелеСуфлеру: Я ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ ГЛУБОКО УНИЖЕННЫМ.
Согласно ТелеСуфлеру: Я ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ ИСПОЛЬЗОВАННЫМ И ОСКВЕРНЕННЫМ ... ОБЪЕКТОМ ПРИСТАВАНИЙ.