Кейт промолчала всю недолгую поездку к дому А-Джей, снова и снова прокручивая в голове случившееся — детектив наверняка захочет знать все до мелочей.
Кейт была потрясена тем, что какой-то незнакомец — скорее всего, убийца Джона — стоял в ее спальне и копался в нижнем белье. Он хотел внушить ей страх, дать понять, что может протянуть руку и дотронуться до нее. Он объявил, что уже идет за ней, заставил чувствовать себя униженной и беспомощной.
Но теперь страх превратился в гнев. Мужчина хотел, чтобы Кейт знала, что он был в ее спальне. Он планировал напугать ее до чертиков, но она поборола страх и впала в неистовую ярость.
Ей вдруг вспомнился сенсей из Калифорнии, который приехал в их школу боевых искусств, когда Кейт было лет двенадцать-тринадцать. Для школы это была огромная честь. Имя сенсея уже позабылось, но Кейт помнила этого крепкого лысого азиата, спокойного и немногословного. Он улыбался, но его улыбка была не дружелюбной, а оценивающей.
Для Кейт школа боевых искусств была способом убежать из того мира, который она не могла изменить, возможностью отвлечься от бесконечной заботы о брате. В эти моменты она была отдельной личностью с собственной жизнью, а не сестрой Джона, его опекуном и защитником.
Всех учеников тогда разбили на пары, чтобы они могли продемонстрировать свои умения. Сенсей по очереди оценивал бойцов. Он одобрительно кивнул нескольким старшим ученикам, кому-то дал короткий совет, а некоторых резко отчитал за неправильные приемы.
Кейт стояла в паре с парнем старше нее, более опытным бойцом. Она должна была защищаться от его стремительных атак. Она гордилась своими быстрыми блоками и защитными приемами. После поединка Кейт склонилась перед сенсеем, уверенная, что отлично показала себя в бою против более крупного противника.
Выпрямившись после поклона, она натолкнулась на долгий и жесткий взгляд сенсея. Она помнила его пугающие глаза, которые казались всезнающими и свирепыми и словно видели ее насквозь. Он постучал пальцем по основанию ее горла, чуть выше грудной клетки.
— Неслыханный дерьмо, — задрав нос, сказал он на ломаном английском, а Кейт застыла от шока. — Если тебя атаковали, значит они чувствуют свой превосходство. Враг всегда будет крупнее и сильнее тебя. И никто не помочь, даже не жди. Старайся изо всех сил, стремись нанести урон противнику. — Он снова ткнул в нее костлявым пальцем. — Ты не уважать свою жизнь. Боишься ранить противника, но нужно бояться, что ранят тебя, и остановить врага прежде. — Он склонился к Кейт, его рот скривился от досады. — Ты лучше, чем показала мне. Я разочарован.
Кейт была просто раздавлена. Весь класс молча слушал слова сенсея, и после окончания занятий Кейт прорыдала всю дорогу домой. Мысленно она оправдывала себя тем, что она всего лишь девочка, а мальчишка был намного крупнее и опытнее. Но даже тогда она понимала, что это не важно. Неспособность сделать все, чтобы остановить противника — вот что имело значение, независимо от возраста, силы или пола. Сенсей был прав.
Урок, преподанный Джеком, вновь пробудил то чувство унижения и стыда.
Смерть брата стала таким страшным событием, что казалась Кейт нереальной. Конечно, она понимала, что это произошло на самом деле, но эта мысль никак не укладывалась в голове. И лишь узнав, что убийца побывал в ее спальне и покопался в белье, Кейт поверила, что все происходит наяву. Полученные уроки стали актуальными, как никогда прежде.
Она больше не хотела просто защищаться, как в детстве или как от нападения Джека, который с легкостью ее одолел.
В ней словно что-то резко переменилось. Теперь она остро осознавала, что у нее есть только один способ выжить: уничтожить угрозу. Она знала, как это сделать, потому что годами отрабатывала приемы. Но прежде это была лишь теория, направленная на абстрактную угрозу, которая не пытается ее убивать во время тренировки. Кейт никогда всерьез не думала, что ее навыки направлены на то, чтобы травмировать и искалечить противника.
Теперь она это поняла.
— Еще злишься на меня? — спросил Джек.
Она нахмурилась:
— Я на тебя не злилась.
— Злилась, я по глазам видел. Мне было довольно неуютно от твоего взгляда.
— Разве что самую чуточку, — призналась она. — Но я понимаю, что ты стараешься помочь мне.
— Рад, что ты это видишь.
— Лучше бы я злилась не на тебя, а на себя — за то, как легко ты одержал надо мной верх.
— Кейт, ты и не должна знать, как с этим справляться. Никто бы на твоем месте не знал, ведь обычным людям не приходится постоянно ждать нападения. Они не думают, что такое может случиться. Именно в такие моменты наши страхи и инстинкты могут помочь нам. Не суди себя строго, ты отлично держишься. Любой был бы сломлен, узнав, что безжалостный убийца его брата уже идет за ним. Но ты не теряешь самообладания.
Кейт задвинула подальше свои эмоции.
— Научишь, как нанести противнику максимальный урон?
Пока Джек пристально изучал ее лицо, она взглянула на него только краем глаза, опасаясь, что он откажет.
— Я всегда надеялся, что людям, которых я нахожу, хватит ума попросить меня об этом. Ты первая, кто это сделал. Я буду учить тебя до тех пор, пока ты сама этого хочешь.
Кивнув, Кейт шмыгнула носом и вытерла его тыльной стороной запястья.
Она свернула с широкой четырехполосной дороги в квартал, где жила А-Джей. Детектив была права насчет вечеринки — дом напротив был полностью залит светом. Проезжая мимо, она услышала громкую музыку.
Судя по словам А-Джей и виду людей возле дома, это была взрослая вечеринка, а не пьянка подростков, способных заблевать все окрестности. Улица возле дома А-Джей была заставлена машинами. Припарковаться было решительно негде.
Кейт проехала квартал и стала кружить по району, пока, как и советовала А-Джей, не нашла свободное место буквально в паре улиц от дома.
Заглушив двигатель, Кейт смотрела в пустоту.
— Как он попал в мой дом?
Джек оперся на подлокотник:
— Это неверный ход мыслей.
Кейт нахмурилась:
— В смысле?
— Он хотел попасть внутрь. Если бы ты была дома, он мог выбить дверь или разбить окно. Главное, что он проник бы в дом, так или иначе. Тебе нужно думать не о том, как он доберется до тебя, а о том, что делать, когда это случится.
Кейт поморщилась:
— Боюсь, ты прав.
— Думаю, сейчас тебе лучше остаться в доме детектива Джанек. Нам предстоит долгий разговор о многих вещах, в том числе и о твоей безопасности. Мне будет гораздо спокойнее, если ты не станешь ночевать одна в своем доме.
Кейт кивнула, наблюдая за фигурами людей, которые то озарялись светом уличных фонарей, то снова превращались в тени. Кто-то покидал вечеринку, но, в основном, гости только прибывали.
Ночь была прохладной, поэтому они накинули куртки. Кейт нажала кнопку на брелоке, блокируя двери. Звуковой сигнал утонул в наполнявшем ночь шуме далекой музыки и голосов.
— Я могу остаться у А-Джей сегодня и еще на несколько дней, — сказала она, глядя на Джека, пока они проходили под уличным фонарем. — Но я не могу остаться у нее насовсем. Да и что хорошего в том, чтобы бежать или прятаться, если они охотятся на меня? Однажды я все равно вернусь домой и они будут ждать меня, прячась в темноте. И само собой, они попробуют добраться до меня на работе.
Он задумался, а потом взглянул на нее так, словно ему в голову пришла какая-то мысль:
— Почему бы тебе не поехать со мной в Нью-Йорк? Мне в любом случае нужно туда. Мы можем даже на некоторое время отправиться в Израиль. Они будут рады тебя видеть, а ты сможешь отплатить им своей помощью. На какое-то время ты окажешься в безопасности.
— Но у меня здесь работа.
— Ты можешь взять отпуск?
Кейт коротко улыбнулась пожилой паре, идущей навстречу.
— Думаю, могу. Но когда я вернусь, ничего не изменится. Они все еще будут искать меня.
— Они временно потеряют твой след, и мы сможем поработать над тем, чтобы тебя было трудно отыскать.
— Я бы предпочла покончить с угрозой, — сказала она, поднимаясь по ступеням к парадной двери дома А-Джей.
Джек серьезно посмотрел на нее:
— Значит, придется убить всех, кто на тебя охотится.
— Не я это начала, — сказала она.
На крыльце Кейт быстро оглянулась через плечо — из дома напротив послышался хриплый смех.
Кейт постучала в парадную дверь, и та приоткрылась на несколько дюймов.
Дверь была не запрета.