Утро воскресенья я провел в черной меланхолии.
Я узнал об этом мире меньше, чем намеревался, но куда больше, чем мне требовалось для душевного равновесия.
Всю ночь я читал, пытаясь разобраться в исторических хитросплетениях. Спустился в магазин, купил банку дрянного растворимого кофе, пачку молока, упаковку сахара, но оказалось, что эти предосторожности были излишни. Сна у меня не было ни в одном глазу.
Итак, сухие факты, которые мне удалось установить уже ближе к утру, были таковы:
Российская империя прекратила свое существование в результате революции и гражданской войны. Все аристократические роды либо были уничтожены, либо отправились в вынужденную эмиграцию, где и канули в Лету в полной безвестности, не предпринимая никаких попыток вернуться.
Власть в стране стала принадлежать коммунистам, а сама страна была переименована в СССР. Спустя всего два десятка лет после революции и гражданской войны, СССР вступил во вторую мировую войну, и его главным оппонентом стала Германия, к тому времени уже тоже лишившаяся своего кайзера. Война была долгой и тяжелой, но СССР вышел из нее победителем, понеся тяжелейшие потери. И спустя еще три десятка лет, когда страна только-только начала выкарабкиваться из экономической ямы, случилось то событие, от которого велся новый отсчет времен.
Китайская империя, возглавляемая императором династии Цин и уже подмявшая под себя большую часть стран в регионе, начала завоевательную войну. Япония пала первой, она не продержалась и нескольких дней. Затем настал черед СССР.
Война была не такой затяжной, как Вторая Мировая, но почти такой же разрушительной. Сломив сопротивление военных сил на Дальнем Востоке, китайская освободительная армия пронеслась по всей стране, уже практически не встречая сопротивления. На завоевание СССР китайцам потребовалось всего несколько месяцев. И вдвое меньше времени ушло на то, чтобы они захватили весь европейский материк и дошли до Средиземного моря.
Америка, которая к тому времени перестала быть колонией и превратилась в самостоятельное государство, недооценила угрозу, считая, что океан послужит достаточной защитой от вторжения, и просчиталась.
Император сам прибыл на континент на одном из боевых кораблей и вышел на поле боя. На этом война была закончена.
Потому что император, возродивший династию Цин, являлся живым воплощением бога, и его сила была равна силе миллионов, и никто не мог противостоять ему в битве.
По крайней мере, об этом говорилось в официальной версии истории, которая наверняка была подправлена пропагандистами. Но какое-то зерно истины в ней все-таки должно было присутствовать.
Было похоже, что подобием силы, что присутствовала в моем старом мире, здесь обладали только китайцы, и было несколько версий о том, как они могли ее получить.
Сила появилась здесь сравнительно недавно, всего за семь или восемь лет (тут источники не приходили к единому мнению) до начала отсчета нового времени, и монополия китайцев на эту силу стала решающим фактором в процессе завоевания ими мира. Контролируемая цинтами мощь была подобна силе великих князей, только их было неизмеримо больше. Я представил себе армию, состоящую из людей, похожих на моего папеньку, и это должно было выглядеть страшно. Встречать такую армию на поле боя я бы точно не хотел.
Даже если бы мои молнии до сих пор были при мне.
Два года потребовалось Китайской Империи, чтобы стать полновластным хозяином планеты. Почти полновластным.
В каких-то дальних забытых богом уголках еще тлели очаги сопротивления, но места эти находились в такой глуши, что ими можно было пренебречь. И китайцы ими пренебрегли.
Джунгли Южной Америки, несколько точек в Африке… Может быть, цинты просто не считали необходимым покорять еще и дикарей, которые там жили.
Официальным источником силы цинтов считались культивируемые ими традиционные боевые искусства, но это, конечно, было полное вранье. Никакие тренировки не помогут человеку отращивать дополнительные конечности, генерировать энергетические щиты и метать сотворенные из энергии копья, способные сбивать с небес боевые самолеты.
Документальных подтверждений этому практически не было. Количество фотографий было очень скудным, видеозаписи исчислялись единичными случаями, так что мне пришлось опираться на свидетельства очевидцев, которые тоже было не так-то легко обнаружить.
Цинты могли делать такое, что не могли делать обычные люди. Зачастую они могли делать даже такое, на что не были способны даже великие князья из моего старого мира.
И это были не индивидуальные подвиги каких-то отдельных бойцов. Таких у империи были даже не тысячи, а десятки тысяч. И еще сотни тысяч бойцов калибром поменьше, но неуязвимых для стрелкового оружия. Понятное дело, что никто им ничего противопоставить не мог.
Информационная сеть была тщательно зачищена, и в ходе долгих поисков, которые закончились только под утро, мне удалось найти альтернативную версию, согласно которой цинты заключили союз с демонами, предоставив им свои тела и присутствие в этом мире в обмен на могущество. Версия эта всячески высмеивалась даже любителями конспирологии, но даже я, в демонов в прежней жизни не веривший, подумал, что в ней может быть рациональное зерно.
Сила династии Цин могла быть не их личной силой. Она могла быть заемной. И никто другой не мог получить доступ к источнику, который их питал.
Наверное, можно было найти что-то более интересное, и наверняка можно было найти что-то более полезное, но я попросту исчерпал свои возможности и не знал, где искать.
Думаю, что специалисты, которые досконально разбираются в этом вопросе, все-таки существуют, но информация, которой они обладают, слишком опасна для того, чтобы выкладывать ее в общий доступ. Вполне вероятно, что за такими специалистами ведется охота.
Власть давит тех, кто на нее посягает. Сила давит тех, у кого ее нет.
Я потерял свои молнии, но едва ли это стало худшей из моих потерь. Всю мою жизнь меня учили быть профессиональным военным, защитником империи, но здесь нечего защищать.
Нет ни империи, ни государя, ни рода.
Нет сил, чтобы драться с врагом, да и самого врага, по сути, тоже нет. Это был не мой мир, не мой конфликт, не моя война. Цинты не разрушили Российскую империю, это сделали революционеры. Которые, в свою очередь, тоже попали под каток истории.
Мне некому и не за что мстить.
Германия, с которой я воевал в своем старом мире, в мире этом разделила нашу участь и тоже превратилась в одну из провинций. Их экономика была полностью разрушена, последний кайзер был мертв, и у меня не было никаких причин для вендетты.
И если раньше у меня в жизни была… если не цель, то хотя бы задача, на решение которой я должен был бросить все свои силы, то в этом мире я должен только денег, да и то каким-то головорезам, от которых уже избавился.
У японцев было специальное слово для таких, как я.
Ронин.
Самурай, по каким-то причинам потерявший покровительство своего сюзерена. Или просто не сумевший уберечь его от смерти. Профессиональный воин, которому больше не за что драться.
Я выключил компьютер, вышел из шкафа и встал у окна, глядя на просыпающийся город.
Чужой город с чужими людьми, которых завоевали какие-то другие чужие люди. Я не испытывал никаких чувств ни к первым, ни ко вторым.
Что ж, вариантов у меня было немного. Можно было разобраться с текущими проблемами, я уверен, что они не такие уж серьезные, и попытаться стать частью этого общества, прожив долгую, скучную, обывательскую жизнь. Альтернативой этому была только война, фактически, безнадежная, война одиночки против великой империи, захватившей весь мир. И это при том, что за время пребывания на улице я ни одного китайца даже издалека не увидел.
Разум протестовал против второго варианта, эмоции в кои-то веки заняли нейтральную позицию и не торопились подсказывать ответ. Война с цинтами? Даже если это в принципе возможно, то нужно ли это кому-то, кроме меня? А мне это зачем? Поставить их империю на колени чтобы что?
Спасти мир? Да он, вроде бы, и так неплохо себя чувствует. Автомобили, телефоны, роботы… Больших войн нет, мелких, в общем-то, тоже, никаких даже приграничных конфликтов, потому что внешних границ больше нет.
Человечество стало единым, пусть и не по своей воле. Великая Китайская Империя от восхода до заката, и бессмертный богоподобный император, восседающий надо всем этим в Пурпурном Запретном Городе.
Бросать вызов всему этому может только безумец. Это будет похоже на схватку муравья с мастодонтом, причем не с древним вымершим животным, а с современным шагающим танком, который даже не заметит, что его атакуют с земли.
Нет, война — это не вариант, а значит, у меня попросту нет выбора.
Проблема у меня была только одна.
У меня было много учителей, но никто никогда не учил меня жить обычной жизнью. Ходить на работу, рассчитывать свои траты, чтобы денег хватило до следующей зарплаты, не жить так, как будто каждый день может стать последним.
Я был рожден для войны. Но война была невозможна, даже если бы я нашел для нее повод.
Для нее нужны силы, союзники, ресурсы, все то, чем я сейчас не обладал, и если учесть размеры моего потенциального противника, всего этого требовалось не просто много, а очень много.
Я был рожден аристократом. Я понятия не имел, как быть кем-то еще.
Мне не нравилась реальность, в которой я оказался. Я даже немного сожалел, что лорд Идразель и его демоны оказались ненастоящими, потому что жизнь в том аду была проще, честнее и понятнее, чем здесь.
Георгий Одоевский не хотел становиться Иваном Демидовым, но похоже, что мне не предоставили выбора.
В кармане брюк завибрировал телефон. Я достал его, на экране значилось имя вызывающего — Миха — и инструкция, как ответить на вызов. Я провел пальцем по экрану и поднес аппарат к уху.
— Слушаю.
— Я знал, что ты еще не спишь, Демид, — сказал Миха. Голос у него был тонкий, взвинченный, несколько раздражающий. — Ну что, тебе удалось?
— Удалось ли мне что? — уточнил я.
Ответом мне был глубокий вздох.
— Не тупи, Демид. Ты что, только что из капсулы? Или опять пивасиком накидался?
— Допустим, я только что из капсулы, — сказал я.
— Ну и как наши успехи? Рог дропнулся?
— Рог что?
— Твою мать, Демид, ты там под чем?
— У меня недавно случилось глубокое эмоциональное потрясение, и я плохо соображаю, — сказал я. — Не мог бы ты еще раз объяснить, что именно тебе сейчас от меня нужно?
— Глубокое эмоциональное потрясение? Что, Константин с дружками заходил?
— Именно, — с облегчением сказал я.
— И что они тебе сотрясли? Насколько все плохо? — в голосе Михи появились нотки сочувствия. Но только нотки, не более того.
— Не то, чтобы совсем плохо, — сказал я. — Просто я оказался морально не готов к их визиту.
— С чего б это? Ты мне еще три дня назад говорил, что все сроки прошли.
— Давай лучше не будем об этом, — сказал я. — Так чего ты хотел?
— Я хотел узнать, удалось ли тебе заполучить рог Идразеля, —сказал он тоном, которым обычно разговаривают с малыми несмышлеными детьми. — Который необходим нам для финальной части крафта полного тяжелого доспеха владыки демонов, после продажи которого ты мог бы рассчитаться со своими долгами.
Простите, что? Игрушечный доспех, нарисованный и существующий только в нарисованном компьютером мире, можно продать за реальные деньги и расплатиться ими с настоящими кредиторами? Этот мир только что обрел для меня еще одну грань безумия.
— С рогом проблемы, — сказал я, вспомнив завершение нашей стычки с лордом Издразелем.
— Он опять не дропнулся? Учитывая, что ты зачищал данж в одиночку, шансы его выпадения должны быть выше сорока процентов. Сколько попыток ты успел сделать?
— Одну, — сказал я.
— Только одну? Как так, Демид? Баффы кончились, зелья выдохлись, абилки протухли? Или ты играть разучился? Как так-то, Демид? Может, ты еще скажешь, что вообще завалить его не смог? А кто пяткой себя в грудь бил, что запросто его сделает?
Половина терминов, которые он использовал, оказалась мне не знакома, но я понимал, что он имеет в виду.
— Я его сделал, — сказал я. — И рог выпал. Только я не успел его подобрать, потому что у меня время подключения кончилось.
— Фу-ты, ну-ты, — выдохнул Миха. — Так это ж ерунда, а я уже успел нафантазировать себе всякого. С первой попытки, выходит, дропнулся?
— Да, — сказал я, немного покривив душой.
Но часть правды в моем ответе все же была — рог удалось добыть с первой удачной попытки.
О неудачных же умолчим.
— Значит, фигня вопрос, — сказал Миха. — Сегодня у нас что?
— Воскресенье.
— Значит, в полночь лимиты обнулятся, и завтра ты просто войдешь в игру, поднимешь рог и передашь его мне. Сделку я уже подготовил.
— Мне завтра на работу, — вспомнил я.
— Все время забываю, что ты еще и работаешь, — сказал он. — Давно хотел спросить, зачем это тебе?
— Все работают, — расплывчато сказал я.
— Я не работаю, и меня это совершенно не парит, — сказал Миха. — Или ты сосочки копишь? А на фига тебе столько, жениться надумал, что ли?
— Не твое дело, — сказал я, постаравшись, чтобы это не прозвучало слишком уж грубо. Для более вежливой формы ответа мне требовалось хотя бы минимальное понимание, о чем он говорит.
Каким образом какие-то странные «сосочки» связаны с моей работой, и как они могут повлиять на мое желание обзавестись семьей. Впрочем, судя по наличию Кристины, к спокойной семейной жизни Иван вряд ли стремился.
— Согласен, не мое. Но рог мне нужен чем раньше, тем лучше. Ты же не в ночь работаешь?
— Нет, — сказал я.
— Тогда зайди в данж сразу после полуночи, подними рог и скинь мне. Это ж минутное дело, если ты тормозить не будешь. Вот как сейчас, например.
— Хорошо, — сказал я. — Так и поступим.
— Буду ждать. Бывай, Демид. До связи.
— До связи, — сказал я.
В трубке раздались короткие гудки. Я убрал телефон в карман.
Вот тебе еще одно обязательство, поручик. Оказывается, Иван бился с демонами не только для развлечения. А может быть, и вообще не для развлечения.
Кто же мог подумать, что в этом мире деньги можно зарабатывать и таким образом? А зачем он тогда на работу ходит? Михе, судя по всему, эта игра приносит достаточно средств, чтобы нигде больше не работать.
Хотя, кто же знает, какие у него потребности…
Что ж, в план нужно было внести еще один пункт. Помимо информации о работе Ивана, мне нужно было узнать побольше об этой игре и понять, каким образом можно передать рог Идразеля Михе, чтобы получить за это деньги.
Которые Константину уже можно и не отдавать.
Я снова вернулся в комнату за шкафом и обнаружил, что Кристина проснулась. Она сидела на стуле в той же позе, что я ее оставил, но глаза ее были открыты, а грудь вздымалась от псевдодыхания.
Я уже знал, что голосовая команда не отключает ее насовсем, а только на время погружает в сон.
Но я успел выяснить, что мне делать дальше.
— Доброе утро, Кристина, — сказал я. — Режим программирования.
— Доброе утро, дорогой, — проворковала она без малейшей стервозности в голосе. — Какой ты хочешь видеть меня сегодня?
— Режим один, — сказал я.
Сдержанная вежливость. В прошлый раз Иван выбрал четвертый режим — своевольной капризности — и зачем-то выкрутил его до максимума.
Что ж, у каждого свои предпочтения.
— Режим выбран, Иван, — сказала она и одернула передник, которым все равно мало что можно были прикрыть, и сложила руки на груди.
А вот теперь можно и поговорить.