Копье прошло навылет и проделало в груди Вана дырку размером с кулак, а потом на какое-то мгновение зависло в воздухе, но только для того, чтобы затем вернуться в мою ладонь по той же траектории, по которой оно оттуда вылетело. При этом я практически ничего не ощутил. Я не чувствовал это копье, как чувствовал свои молнии. Я не управлял им в момент удара. Я не давал ему команду на возврат.
Это было больше похоже на визуальный эффект, чем на использование силы.
Ван Цзиньлун рухнул на колени, из его рта хлынула кровь. Глаза его были широко открыты, и взгляд у него был совершенно безумный.
С этим же безумным взглядом он выронил из руки свой длинный кривой нож, а потом и сам упал вперед, лицом в траву.
Наверное, он уже и так был мертв, но иногда лучше удостовериться. Я достал пистолет и всадил две пули ему в затылок, расплескав на землю содержимое его черепной коробки.
Что ж, пожалуй, теперь уже можно быть уверенным. После такого даже личный гвардеец немецкого кайзера бы не встал, а уж эти ребята славятся своей живучестью.
Я поднялся на ноги и с удивлением обнаружил, что рана в ноге меня больше не беспокоит. И то, что она меня не беспокоит, показалось мне настолько странным, что я даже размотал повязку и обнаружил, что никакой раны под ней больше нет. Кровь, еще даже не засохшая, есть, дырка в штанах никуда не делась, но кожа бедра была абсолютно гладкой, даже без единой ссадины или царапины.
Кто-то меня подлатал. Кто-то убил Вана Цзиньлуна за меня.
Кто-то, кого я не видел, и, скорее всего, даже не смог бы увидеть.
Кто-то внутри.
— Я теперь одержим? — спросил я вслух. — Здесь кто-то есть?
Честно говоря, я понятия не имел о механизмах одержимости и особенно не рассчитывал на ответ демона. Тем не менее, я его получил.
— Технически говоря, нет, ты не одержим, — голос раздался внутри моей собственной головы, и он был похож на мой… в смысле, на голос Ивана. — Я не могу управлять твоим телом, так что, нет, это определение не слишком корректно. Но, вне всякого сомнения, здесь кто-то есть. И скоро здесь окажется еще много кого, если ты будешь как дурак стоять на месте.
— Э… — сказал я. — Ты — демон?
— Только если ты уверен, что хочешь придерживаться именно этой терминологии, — был ответ.
— А как бы ты сам себя охарактеризовал?
— Я — твой симбионт, — сказал он. — Энергетическая тварь из другого измерения, не способная существовать в этом мире самостоятельно, а потому использующая местное тело в качестве носителя. И у меня есть к тебе встречный вопрос. А ты кто такой?
— Человек, — сказал я.
— Ой ли? А что ты пытался изобразить, когда наставлял на цинта свою ладонь? Или это был просто момент умственного помешательства на почве страха неминуемой смерти, которую предвещало его появление?
Неужели демон… энергетическая тварь из другого измерения сумела понять, что я не был первоначальным владельцем этого тела? Или он просто хотел взять меня на испуг?
— Меня зовут Георгий Одоевский, — сказал я. — И я ничего не боюсь.
— Ну и дурак, — сказал демон. — Вселенная огромна и в ней существует много ужасных монстров, которых опасается даже мой народ. Должен отметить, хотя этот цинт не принадлежал к их числу, он вполне мог причинить нам вред. И если здесь появятся его друзья, то знай, разбираться с ними тебе придется самому, потому что я уже потратил практически всю энергию, что у меня была. Мой карман пуст.
Интересно, а у демонов бывают карманы? Или это какой-нибудь метафизический карман?
Я отметил, что он разговаривал… Ладно, вряд ли мы разговаривали на самом деле. Воздух ведь сотрясал только я, а он формулировал свои ответы телепатически… В общем, он общался совсем не так, как в моем понимании должен был бы общаться демон. Факт знания русского языка как раз можно было бы списать на телепатический способ разговора, но он ведь не просто говорил по-русски. Назвав Вана Цзиньлуна цинтом он продемонстрировал владение местным жаргоном. Да и в целом, как мне показалось, он владел ситуацией и понимал, что именно тут происходит.
Хотелось бы мне сказать то же самое и про себя.
— Почему ты убил цинта? — спросил я.
— Потому что он совершенно определенно собирался убить тебя, — сказал он. — А поскольку с того момента, как ты открыл транспортировочный контейнер, наши жизни неразрывно связаны, это означало, что он собирался убить и меня, что, с моей точки зрения, абсолютно недопустимо.
— Но ведь он же был симбом, — заметил я.
— И что с того? Ты называешь себя человеком, при этом совершенно спокойно убиваешь других людей, но при этом отказываешь одному симбу в праве убить другого?
— Я ничего не понимаю, — признался я.
— Это совершенно нормально, — сказал он. — А потом еще у тебя культурный шок будет, и лучше бы к этому времени нам убраться отсюда куда подальше.
Что ж, это было разумно. Я подобрал нож Вана и несколько запасных магазинов, подходящих к моему пистолету, рассовал их по карманам, а нож уже собрался засунуть за пояс, как демон снова со мной заговорил.
— Это нож представляет для тебя ценность, как трофей? Потому что никакой другой ценности у него быть не может, это обычный новодел, не имеющий никакого отношения к историческому оружию цинтов.
— Просто это оружие, — сказал я.
— У тебя больше нет необходимости носить с собой обычное оружие ближнего боя, — сказал демон. — Теперь у тебя есть я.
— Мне казалось, ты говорил, что больше не способен мне помогать…
— Временно не способен, — поправил он. — Да, второго симба в ближайшее время я уложить не смогу, но этим ножом ты симба тоже не убьешь. А для обычных людей я могу предложить тебе вот это.
Теплый ветерок пощекотал мою правую ладонь, и в следующий миг в ней оказалась золотистого цвета дубинка, похожая на ту, которые использовала полиция в моем родном мире. Не слишком длинная, но довольно ухватистая.
— Это энергетическое оружие, — сказал демон.
— Это не оружие, — сказал я. — Предмет, которым нельзя убить человека с одного удара, оружием не является.
Дубинка была прохладной на ощупь и практически невесомой. Может быть, в ней и присутствовала какая-то неведомая мне мощь, но серьезным оружием она не ощущалась.
Полицейской дубинкой, вне всякого сомнения, тоже можно убить, но для этого нужен определенный навык. И еще, возможно, некая доля везения.
— Предпочитаешь ножи? — еще одно дуновение ветерка и дубинка в моей руке превратилась в точную копию кривого кинжала Вана.
— Как насчет шпаги? — спросил я.
— Не думал, что ты настолько старомоден, — кинжал вытянулся, его лезвие стало ровным, а рукоятка превратилась в эфес. — Еще длиннее, или тебе уже хватит компенсировать?
— Что компенсировать? —не понял я.
— Не важно, — сказал демон. — Это примитивная штука, и я могу удерживать ее даже с теми крохами ци, что у меня остались.
— Что еще ты можешь?
— Я исцелил твою рану, — сказал он. — Точнее, нашу общую рану. И я настаиваю, чтобы ты обращался с нашим общим телом как можно бережнее. В конце концов, ты же теперь в нем не один, и должен быть в этом кровно заинтересован… Кстати, что бы ты сказал, если бы узнал, что у тебя рак?
— Рак?
— Рак легкий, третья стадия, метастазы уже вот-вот полезут.
— Я не знал, — сказал я.
До сегодняшнего дня я чувствовал себя абсолютно здоровым.
— Рак — это такая штука, — сказал он.
— Ты можешь его вылечить?
— Мог бы, — сказал он.
— Если бы?
— Если бы он у тебя был, — сказал демон.
— Э…
— Не обращай внимания, — сказал он. — Это просто такое специфическое чувство юмора.
— Мне не нравится, — сказал я.
— Буду иметь в виду, — сказал он. — В общем, теперь у твоего организма есть определенный запас прочности, но я бы не хотел, чтобы ты постоянно испытывал его предел. И кстати, долго ты еще будешь тут стоять, Георгий?
— Нет, — сказал я и зашагал к дороге.
— Ты идешь не в ту сторону.
— В ту, — сказал я. — Тебя как-нибудь зовут?
— Да, — в моей голове раздался целый набор звуков, в основном состоящий из скрипа, свиста и щелчков, словно престарелый Буратино пытался танцевать под давно разбитую шарманку. — Но ты можешь называть меня Сэмом.
— Почему Сэмом?
— Почему нет? — спросил Сэм. — У дороги могут быть еще цинты.
— Вряд ли, — сказал я. — Зато там стоит их транспорт. Или ты предпочитаешь бродить по этому лесу пешком еще несколько дней?
— Ничего не имею против, — сказал он. — Мне тоже нужно какое-то время, чтобы со всем этим освоиться.
— А на первый взгляд и не скажешь, что нужно. Ведешь себя так, словно точно знаешь, что делаешь.
— Назовем это удачной импровизацией, — сказал Сэм.
Демоны, как известно, лгут. И даже если бы Сэм не был демоном, я бы все равно не стал доверять его словам.
Допустим, он действительно убил Ван Цзиньлуна, опасаясь за собственную жизнь, ситуация, в общем-то, была крайне недвусмысленная и вряд ли можно было бы трактовать ее двояко. Но все остальное нельзя было объяснить просто удачной импровизацией.
Он знал куда больше, чем должно было бы знать существо, только что выпущенное из транспортировочного контейнера, и мне необходимо было понять, что у него за источники.
На обочине дороги стояли три машины цинтов — микроавтобус и два седана. Самих цинтов рядом с ними не было, они не выставили охранения, и все отправились в лес, где с фатальными для себя последствиями повстречались со мной, тогда еще просто поручиком Одоевским.
Теперь же нас двое…
Заглянув во все машины по очереди, ключи в замке зажигания я обнаружил только в третьей. Это был бежевый седан с очередным неизвестным мне иероглифом на логотипе. Но у автомобиля было три педали, рычаг переключения передач и все еще круглый руль, за который я и уселся.
— Ты правда считаешь, что использование машины, принадлежащей триадам, это хорошая идея? — уточнил Сэм.
— Триадам? Значит, эти парни — преступники по законам империи?
— Ну да, — сказал Сэм. — И контрабандисты вдобавок. Неужели ты этого не знал?
— Ты не можешь читать мои мысли?
— Только те, которые обращены ко мне, — сказал он. — Кстати, тебе совсем необязательно обращаться ко мне вербально. Достаточно просто подумать о том, что ты хочешь ответить.
— Это хорошо, — сказал я. Общаться с ним не голосом действительно будет удобнее, хотя и не так привычно, но больше всего меня порадовала новость, что он не способен прочитать мои мысли.
Если, конечно, он мне не соврал.
— Но я все равно знаю, о чем ты сейчас думаешь, — сказал он. — Ты думаешь о том, можно ли мне доверять.
— Нетрудно было догадаться. И каков твой ответ?
— Можно, — сказал Сэм. — Мы с тобой теперь связаны, и, скорее всего, до самой смерти, и в моих интересах, чтобы это произошло как можно позже.
— И на что ты готов ради выживания?
— А ты?
— Выживание никогда не стояло слишком высоко в списке моих приоритетов, — сказал я.
— Это пугает, — сказал Сэм. — Слушай, нам с тобой о многом надо поговорить.
— С этим согласен. Расскажи мне про триады.
— Что, прямо сейчас?
— Хотя бы о той ветке, которую возглавляют Ваны, — сказал я. — Они возят сюда демонов контрабандой. Зачем?
— Мы не демоны, — сказал Сэм.
— Вот о терминологии мы точно можем поспорить в другое время, — сказал я. — Так зачем? Они хотят создать свою собственную армию и бросить вызов императору?
— Никто не может бросить вызов императору, — сказал Сэм. — Ему стоит только подумать о тебе, и вот ты уже мертв. Независимо от того, какие запасы энергии ци сумел накопить твой симбионт.
— Энергии ци? Что за энергия?
— Это местное название жизненной энергии, которой в той или иной степени наполнены все миры вселенной, — сказал Сэм. — Скажем, в вашем мире ее немало, хотя и на порядок меньше, чем в моем родном мире, но вы все равно не способны ее распознать и ей оперировать.
— А вы, получается, способны?
— Мы состоим из нее, — сказал Сэм. — Когда-то наш мир был похож на ваш, но мы выбрали иной путь развития, не полагаясь на постоянное усовершенствование механизмов. Не скажу, что это произошло быстро, но в конечном итоге мы отказались от материи, мы ушли от форм к сути и перешли в новую фазу собственного существования — энергетическую. И это было прекрасно, мы жили в мире и гармонии, созерцая и созидая то, что вам, примитивам, еще очень долго не будет доступно, и это, как у вас говорится, вышло нам боком. Мы не увидели опасность до тех пор, пока не стало слишком поздно, и фаза гармонии нашей цивилизации была нарушена в тот момент, когда люди того, кого теперь называют императором, пробили портал в наше измерение и начали охотиться на нас, как на диких зверей. Это тебе краткое изложение конфликта с нашей стороны, так сказать.
— Тем не менее, вы помогли ему захватить власть над этим миром.
— У нас не было выбора, — сказал Сэм. — В вашем мире слишком мало энергии ци, чтобы поддерживать существование в наших собственных формах. Фактически, у нас есть всего несколько секунд после освобождения до полного распада, и чтобы не допустить оного, мы вынуждены вступать в симбиоз с местной высшей формой жизни. С вами, примитивными приматами.
— И примитивные приматы сумели навязать вам свою волю?
— Мы — только пассажиры, — сказал он. — Контроль над телом остается у вас.
— Но вы могли бы отказаться…
— Послушай, Георгий, — сказал он. — Во-первых, все не так просто, как я описываю, просто я считаю, что у нас нет времени на пространные разглагольствования и развернутые объяснения. А во-вторых, по сравнению с тем шоком, вызванным заточением в тюрьму из плоти, по сравнению с тем падением, которое испытала наша цивилизация, нам нет никакого дела, какая из ваших шаек приматов будем править другими. Нам навязали сделку, кабальную, и, возможно, жульническую, но мы старались выполнить нашу часть соглашения.
— Сделку? И что же вам обещали?
— Что нас оставят в покое. Что портал будет закрыт, и дикая охота прекратится. Но те, кто еще остался в нашем мире, понимают, что нас обманули.
— Это, вне всякого сомнения, интересно и потребует отдельного обсуждения, — сказал я. — Но вернемся к Ванам и их контрабанде. Зачем они этим занимаются?
— А зачем занимаются контрабандой? Ради прибыли. Деньги и привилегии.
— И кому они продают свой товар?
— Любому, кто может заплатить.
— Выходит, что они плодят симбов? Разве это не опасно для империи?
— Есть симбы и симбы, — сказал Сэм. — Те, которыми они торгуют, не годятся для боевого применения. Да и ни для какого другого, откровенно говоря. Кроме одного — обеспечения крепкого здоровья своему носителю. По факту, клиенты платят Ванам за избавление от болезней и продленную молодость. Согласись, что это уже немало.
— Соглашусь.
Здесь явно присутствовала какая-то недоговоренность, ведь сам Сэм был из той же партии, а то, как он не годится для боевого применения, я уже видел.
Возможно, он лгал мне, возможно, просто о чем-то умалчивал. Я решил, что прямо сейчас это не имеет решающего значения, и я постараюсь разобраться с этим позже.
В конце концов, мы уже слишком долго простояли на одном месте, и риск появления здесь если не цинтов, то хотя бы местной полиции, возрастал с каждой лишней минутой.
Я завел машину, руководствуясь схемой на рычаге воткнул первую передачу и осторожно выехал на дорогу. Медленно катясь вдоль обочины, я дождался просвета в автомобильном потоке, нажал газ и выкрутил руль влево.
— Какого черта ты развернулся? — поинтересовался Сэм. — Разве Москва не в ту сторону?
— Москва — в ту, — согласился я. — И мы, несомненно, туда отправимся. Но сначала нам надо заехать в резиденцию Ванов, а она находится в другой стороне.