ИРИНА. А этот - о чем?
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. У вас недавно мать умерла, я знаю. Могу я поговорить откровенно, как мать с дочерью? Я вот думала не о работе вашей, а о счастье...
ИРИНА. Моем?
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА (подходит к Ирине, обнимает, усаживает рядом на диван). Учителя и родители обратили мое внимание, я сама не знала! Дети на уроках шушукаются. Восьмой "Б" просто с рельсов сошел!
ИРИНА. Из-за чего?
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Не понимаешь? Тогда спрошу прямо. Что у тебя с Олегом Андреичем?
ИРИНА. Вот вы о чем?
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Да, об этом.
ИРИНА (с печальной улыбкой). Дети решили?
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Дети.
ИРИНА. Им виднее. А я не знаю!
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Так! Не знаю - и точка! Правильно, девочка! Я тоже самолюбивая и все понимаю. Все-таки двух дочерей замуж выдала, а растила без мужа. (Пауза. Доносится шум перемены.) Не для осуждения хочу с тобой с глазу на глаз пошептаться, а подсказать. Я так думаю: не все советы на свете только вредные.
ИРИНА. Вы - о сплетне?
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Шут с ней, со сплетней. Поговорят, да перестанут. Особенно, если дело серьезное. Сама-то как думаешь? Серьезное?
ИРИНА (глухо). Не знаю...
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Вот видишь! Сейчас столько легкомыслия вокруг, что не грех молодой женщине и поостеречься. Вы знакомы - и месяца нету. А я с Аликом учебный год вместе. И по-хорошему, и конфликты бывают. Он значительный человек, ничего не возразишь. Таким можно увлечься. Но ведь он одержим своей наукой. Для таких все вокруг - выжженная земля. Сегодня для него не существует, он рвется вперед. Ты - девушка, тонко чувствуешь, а он сухарь. Если один из двоих должен себя приносить в жертву, разве это любовь? Или решила, как мотылек, сгореть на огне? Нет, он тебе не пара!.. Молчишь? Значит, я права!
ИРИНА (холодно). Спасибо. Я подумаю.
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА (начиная сердиться). Зря обижаешься. Ты еще слишком молода, даже не самостоятельна - еще учишься!
ИРИНА. Я уже давно самостоятельна. Мне скоро двадцать лет! Пойдет третий десяток! И если бы был человек, который... которого я...
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Профессии еще нет, институт не окончен! А он-то, он! По-моему, стал таким же легкомысленным мальчишкой, как его ученики!
ИРИНА. Не волнуйтесь, Марья Сергеевна! Все не так остро, как вам показалось. Мы с ним просто друзья...
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Так я и думала... Как говорится, каков вопрос - таков ответ...
ИРИНА (вдруг). Можно вас спросить? Правда, что вы ребят стрижете?
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Я?!
ИРИНА. Мне ребята рассказывали, что у вас... у нас в школе волосы мальчишкам стричь обязательно до челочки.
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА (смеясь). Раз в неделю я захожу в класс и говорю: "А ну, мальчишки, кто не подстрижен, с портфелем ко мне в кабинет". Портфель оставляют и дуют в парикмахерскую. У кого нет денег - даю свои. Пострижешься - бери сумку и шагай на здоровье домой. При чем тут стрижка?
ИРИНА (испуганно). Ведь это же вмешательство в личное!
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Вон что! (Сердясь.) Да в их же интересах! И в школе, согласитесь, должен быть порядок... Эдак можно...
ИРИНА (встает с дивана). Извините, но если можно это, то можно и другое. Можно указывать, кто кому не должен нравиться. Выходит, Наташе Ростовой можно, а учительница такого права лишена?
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА (выведена из равновесия, но еще держится в рамках задуманного разговора). Ты меня не поняла, деточка. Вон как обрушилась, не даешь сказать. Старшеклассники у меня такие же ежистые!.. Я ведь не ханжа. Ты вот в брюках в школу ходишь - я молчу. Нет, горе и радость мне не безразличны. И любовь тоже.
ИРИНА. Любовь - разве это не личное?
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Нет! Любовь - дело общее. Потому что семья - частица общества.
ИРИНА. Но разве общество может помочь любить? По-моему, может только помешать!
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Смотря как! Помогать с пользой - разве плохо?
ИРИНА. С пользой - для кого? (Повторяет с усилием.) Для кого?
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Ну вот, и глаза на мокром месте. Дочки мои такие: чуть что - в слезы. А я за жизнь свою несладкую научилась не плакать. Слезы из меня не выдавишь. Поверь, девочка, я людей знаю. Ты хороша собой, у тебя впереди жизнь целая! И поклонников будет тыща! Не бери его близко к сердцу!
ИРИНА. Марья Сергеевна, а... Олега вы позвали... на ту же тему?
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА (срываясь). И об этом знаешь? Успел уже тебя предупредить?
ИРИНА. Сама его спросила... Я могу быть свободна? Простите, я, кажется, резко говорила...
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА (успокаиваясь). Да что уж! Понимаю. Разговор-то неприятный. Но подумать есть о чем!
ИРИНА. Спасибо за науку, Марья Сергеевна. На практике, как ни странно, не столько я учу, сколько меня.
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Почему же странно? У нас полнокровный здоровый коллектив. Не я даю советы - он. Так что его и благодари. Идите, деточка!
ИРИНА устало выходит из кабинета в вестибюль. ОЛЕГ АНДРЕИЧ вернулся и ее поджидает. ИРИНА шарахается от него в сторону. Он пытается остановить ее. ИРИНА убегает. ОЛЕГ АНДРЕИЧ стремительно направляется в кабинет. Он возбужден. МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА тоже не столь спокойна, как в разговоре с ИРИНОЙ.
ОЛЕГ АНДРЕИЧ (опершись кулаками о стол, с вызовом). Что здесь произошло, Марья Сергеевна? Ирина вышла - комок нервов. Я хотел сказать Ирина Павловна. В чем дело?
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Успокойтесь, Олег Андреич. И спрячьте ваши кулаки они меня не вдохновляют... Женщины посекретничали - неужели это вам интересно?
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Я закурю, разрешите?
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. И дайте мне сигаретку!.. Говорят, вдвоем покурить разговор заменяет...
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Ненужный разговор - заменяет... А у вас какой?
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Что с вашим классом, Олег Андреич? Будто подменили... Весна?