У кабинета терапевта выстроилась очередь. Сезон садов-огородов подошел к концу и толпы пенсионеров, которые под действием резкого перехода от ежедневного физического труда к полному бездействию начинают заболевать, оккупировали поликлинику.
— Кто крайний на медосмотр, — спросил Готов.
— Здесь все крайние, — бабка с авоськой и медицинской книжкой в руках сделала рот «уточкой», — только мы по бирочкам.
— Не понял. У меня в направлении написано — с десяти до двенадцати.
— Ничего не знаю, у нас бирки.
Готов махнул на нее рукой и обратился к очереди:
— Граждане, кто-нибудь на медосмотр есть?
Худой старик отрицательно помотал головой. Девушка скрестила на груди руки.
Готов хотел заглянуть в кабинет терапевта, но бабка с авоськой схватилась за дверную ручку, не давая Готову открыть.
— Не мастись, не мастись, — зло сказала бабка, — я сейчас иду.
— У меня здесь написано: «терапевт, кабинет 32, с десяти до двенадцати.
— Ничего. Бирку возьми сначала.
— Я еще раз говорю, у меня написано…
— А мне какое дело?
Дверь открылась. Из кабинета вышел бородатый здоровяк. Готов намерился войти, но бабка снова вцепилась в ручку.
— Подожди, вызовут, — рявкнула она.
Дверь подергали изнутри. Борец за права обладателей бирок отцепилась от ручки. В проеме появилась миловидная девушка.
— Кто с медосмотром? — спросила она мелодичным голосом.
— Я! — выпалил Готов и стал заходить в кабинет, но бабка, отпихнув врача в объятия учителя, опередила.
Готов осторожно подхватил «мисс здравоохранение» за предплечья, чтобы та не упала, и обнаружил на ее груди бейдж, который гласил: «Тарасова Анастасия Павловна. Терапевт».
Тарасова глазами поблагодарила Готова за поддержку и обратилась к бабке:
— Женщина, что Вы себе позволяете? Я же сказала: те, кто на медосмотр.
— У меня бирка на 11.15, — возразила наглая пенсионерка.
— Вы что, не можете пять минут подождать? Выйдите!
Бабка, ворча, вышла. Готов ощутил теплую волну удовлетворения от торжества справедливости в свою пользу.
— Задолбали геронты? — спросил он.
— Их тоже можно понять. Возраст.
— Зря Вы так. Толерантность здесь неуместна. Этот не вымерший гомосоветикус во всех своих болячках винит только медицину и врачей. В голову вдолбили себе, что лекарства не помогают, и пьют все травы без разбора. Но к доктору сходят обязательно, для очистки совести. А потом у подъезда все здравоохранение по матери… Вот ведь Митрофановна таблетки попила, не помогло, а зверобою-то выпила — насморк через семь дней прошел, как не было.
— Может быть, — улыбнулась Тарасова. — Давайте направление.
— Вы красивая, — сказал Готов и покраснел.
— Спасибо, — пропела она. — Раздевайтесь, я вас послушаю.
— Совсем?
— Нет по пояс.
— По пояс снизу или по пояс сверху.
— Вы же поняли, — Тарасова рассмеялась звонким красивым смехом.