Среди лесов в густом тумане,
Среди волков в огромной стае,
Ты противишься своей судьбе,
Как будто знаешь — истина в борьбе!
Губы сухие, а во рту мерзкий липкий привкус мёда. В глаза как песком насыпали, тело ломит, руки болят. Я с трудом разлепляю веки. И прямо перед собой вижу наручник, приковывающий руку к штырю, торчащему из бетона. Я лежу на матрасе, укрытая лёгким одеялом, вокруг темно, сыро и холодно. Приподнимаясь, понимаю, что оказалась в той самой комнате, где «отпраздновала» Хэллоуин. За дверью слышны голоса, но так глухо, что не разобрать, о чём говорят.
Меня похитили.
Зачем?
Дёргаю несколько раз рукой, понимая, что это бесполезно. Больно — кровь начала поступать в конечность, которую отлежала за время долгого сна. Меня усыпили какой-то гадостью, от неё кружится, пульсирует голова, а мысли вялые как осенние мухи.
Голоса становятся громче, а затем дверь распахивается и на пороге возникает взбешённая Шарли.
— О чём ты думал?! — кричит она, заходя в комнату.
Следом за ней входят Кот и Артём. Через их спины вижу других, незнакомых и знакомых. Они переговариваются, посматривая в нашу сторону.
Никто из них не чувствовал неправильности происходящего.
— Ты похитил её! Какого хрена ты сделал это?!
— А какого хрена ты лезешь в мои дела? Кто дал тебе такое право? — в ответ взъярился Артём, толкая девушку в грудь. — Вали отсюда, пока я окончательно не разозлился!
— Думаешь он действительно одобрит её? Думаешь она нужна нам? Думаешь она особенная? Ты дурак, Тёма, и скоро он будет орать на тебя! — процедила Шарли, скрещивая руки на груди.
Она посмотрела на меня долгим внимательным взглядом. В ней боролись два чувства — злость и сожаление. Но, в итоге, Шарли ничего не сделала. Оттолкнув Кота, встала в дверях, напоследок сказав:
— Надеюсь ты действительно чего-то стоишь, иначе твоя жизнь станет сплошным разочарованием!
— Пошла вон отсюда! — прикрикнул Артём и она ушла, закрыв за собой дверь.
Я осталась наедине с двумя мужчинами, один из которых мерзко улыбался, а второй разгневанно дышал, демонстративно не смотря на меня.
— Отпустите, — сказала очень тихо, подтягивая одеяло, полностью закрывая тело.
— Прости, милашка, но это не входит в наши планы, — обезоруживающе улыбнувшись, признался Кот, а затем подошёл и опустился на корточки, выудив из кармана брюк мой мобильный телефон. — А теперь будь паинькой и позвони подружке по общаге, скажи, что тебя не будет пару дней в универе, придумай какое-нибудь убедительное объяснение, договорились?
— Зачем мне делать это? — осторожно спросила его.
— Потому что мы знаем, где живёт твоя семья. Знаем, кто твои друзья. И как ты, наверное, догадалась, я настроен серьёзно, — вместо Кота ответил Артём. — Поэтому ты сделаешь то, что приказал Кот.
— Что вам от меня нужно? Зачем всё это? — голос сорвался, слова говорила с трудом, страх сковал сердце, лишая возможность адекватно думать.
Кот состроил сочувствующую мину, а затем провёл рукой по моим волосам, не обратив внимание на то, как дёрнулась от его прикосновений.
— Мы хотим подружиться с тобой, Елена. Поверь, наша дружба особенная. Тебе будет хорошо.
— Пожалуйста! — умоляюще прошу, но он только ободряюще кивает, вкладывая телефон в мою руку.
— Просто делай то, что говорю. И всё будет хорошо. Всё будет замечательно. Поверь, мы не причиним тебе вреда. Никто не сделает тебе больно. Наоборот, всё станет очень здорово, когда ты будешь готова. Давай, ты же умница! Сделай это!
Он нажимает кнопку вызова и аккуратно заставляет поднести телефон к уху. Не сразу, но после гудков раздаётся сонный голос Катерины.
— Лен, какого чёрта ты так поздно звонишь? И вообще где тебя носит? Ты что марафон до Сочи бежишь? Трубку целый день не берёшь!
— Прости, забыла предупредить, — голос дрогнул, но я взяла себя в руки. — Я у тёти в деревне за городом, родители попросили помочь ей с уборкой дома. Из головы вылетело сказать тебе. За мной рано утром приехали, ты ещё спала.
— Какая тётя в Подмосковье, ты о чём? Ты же из Ангарска! — удивлённо заговорила она.
— Я не говорила о ней, не было повода. Ладно, меня зовут. Если будут спрашивать, говори, что я у тётки и когда вернусь — не знаю.
— А лекции? Ты же на бюджете! Исключат в два счёта!
Кот слышит разговор и знаками показывает, чтобы заканчивала. Голос дрожит сильнее, но я выдавливаю из себя:
— Семья на первом месте. Справлюсь. Пока, Катя.
И я вешаю трубку.
— Ты просто золото! — констатирует Артём. — Кот, оставь нас.
Парень забирает, почти вырывая из непослушных пальцев телефон, а затем уходит, оставляя нас наедине.
— Вот мы снова здесь, как будто не было всех этих дней, — спустя непродолжительное молчание, говорит Артём, присаживаясь рядом на матрас.
Подтягиваю ноги к себе, сжимаясь в комок. Мне жутко неудобно, из-за наручников кажется, что я голая и абсолютно беззащитная.
— Что тебе нужно? Зачем ты… похитил меня? Что ты делаешь?
— Ты особенная. Я же уже говорил об этом! — заговорил он. — Я увидел тебя в клубе и сразу понял, что ты можешь стать частью нашей семьи. Тогда не получилось сделать это, поэтому вынужден прибегнуть к такому способу. Уверяю тебя, совсем скоро ты изменишь своё мнение.
— Иди к чёрту, сектант хренов, — огрызнулась в ответ, вжимаясь в холодную стену. — Всё, чего добьёшься — заключения в тюремной камере!
Он только хмыкнул, а затем достал из кармана пакет с таблетками. Теми самыми таблетками, что предлагал тогда.
— Просто прими её, — сказал парень, протягивая ладонь.
Я отбила её в сторону и таблетка улетела куда-то в угол. Артём замахнулся, но в последний момент опустил руку и сжал зубы.
— Ты даже не представляешь, насколько они ценны, — процедил он.
В ответ отправила его по известному адресу.
— Ладно Лена, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.
Он крикнул, зовя Кота. И дверь тотчас открылась, впуская его и ещё одного незнакомого парня, в руках которого шприц, наполненный светящейся голубой жидкостью.
В тот же миг Артём отдёрнул одеяло в сторону и одним движением растянул меня на матрасе, схватив свободную руку и отведя её в сторону, обнажая шею. Кот обхватил мои ноги и стиснул их с такой силой, что даже пошевельнуться не могла.
— Это для твоего же блага, — прошептал на ухо Артём, а затем отодвинулся, освобождая место для парня.
Я кричала долго, громко. Я молила, просила о помощи. Страх захлестнул с головой, любая мысль испарялась под действием адреналина и всё, что оставалось внутри — паника и желание бежать. Вырывалась как могла, чувствуя, как сдираю кожу на месте наручника, но меня держали слишком хорошо. Игла вошла как по маслу, он не раздумывая спустил поршень и жидкость огнём пошла по венам.
Кот обещал, что не будет боли. Он солгал.
* * *
— Не работает.
Голос звучит рядом, но, в тоже время, далеко-далеко. Как эхо, уходит и возвращается. Громко и совсем тихо. От боли сводит живот, мышцы горят, чувствую бисеринки пота, спускающиеся по коже, оставляя борозды из огненного жара, заполняющего каждую клеточку тела.
То, что он ввёл, как яд, как вирус, распространяется по телу, пытаясь влезть в мозг, разрушить мысли, переделать их, уничтожая, заменяя чем-то совершенно чуждым. Мне видятся ледяные водопады, неоново-голубые, струящиеся сквозь айсберги, падающие в холодные воды арктического моря с таким оглушающим шумом, похожим на грозовые раскаты, удары молнии о сухую землю. И кажется, что вместе с ними, падаю и я.
— Ещё одну инъекцию.
— Она умирает, Тёма. Тело отторгает наркотик.
— Введи ещё, — прохрипел Артём в ответ. — Она примет его, должна принять.
Меня переворачивают на спину, обнажают руку, накладывают жгут. Всё смутно, но я улавливаю происходящее и вяло пытаюсь сопротивляться, хотя в таком состоянии не уверенна, что смогла бы просто пошевелиться. Новая порция яда вошла в вену новой огненной струйкой, побежавшей вверх по руке.
— Все вон.
Артём кладёт мою голову на колени, аккуратно разглаживая спутанные волосы.
— Елена, послушай меня очень внимательно, — не сразу заговорил он, удерживая мои плечи, когда от новой порции боли начались судороги. — Ты должна принять его. Расслабься, позволь ему войти в тебя. Иначе умрёшь и всё будет зазря. Ты ведь не хочешь умереть?
Смерть? Что такое смерть? Мне больно здесь и сейчас! Больно потому, что внутри есть знание о том яде, которым наполнены вены. Знание о том, чем всё это закончится. Опасность! Это зло, что-то такое, что полностью изменит меня. Поэтому сопротивляюсь изо всех сил. Сопротивляюсь да так, что каждая волна боли сильнее предыдущей, но силы уходят. Во рту образовывается привкус крови, я ослепла и почти оглохла от такого невозможного шума воды! Айсберги рушатся, чудовищным грохотом падая в воду.
— Успокойся, — шепчет Артём. — Тише, дорогая, тише… Ничего плохого не происходит, ты сама себя накрутила. Это не яд. Не зло. Не наркотик. Это свобода. То, о чём мечтала. Просто прими её, вбери каждой клеточкой тела, и сама почувствуешь, как на самом деле здорово быть живой! По-настоящему живой!
Он всё говорит и говорит. Слова задевают мои инстинкты, пробуждая самое главное желание — желание выжить, несмотря ни на что.
Я сдаюсь и опускаю барьеры. Чем бы это ни было — оно во мне.
* * *
Свобода.
Дом.
Чувство причастности к чему-то великому, чему-то большему, чему-то настоящему. Абсолютное познание божественности. Амброзия, отсутствие страха. Отсутствие одиночества. Я больше не одна. И никогда не буду одинокой. У меня есть настоящая семья. И мы знаем истину, рядом с нами живёт бог.
Знание приходит не сразу, что-то объясняет Артём, что-то всплывает в подсознании, как будто всегда было там. Я так виновата перед ними! Они подарили бесценный дар, а я пыталась от него избавиться! Какой же была дурой! Но теперь всё изменилось. Я изменилась. Мир вокруг стал реальным. Теперь не страшно. Страх ушёл навсегда, ведь я не одна.
Чувства переполняют с ног до головы. Я танцую, пою, кричу, живу каждой клеточкой, и они разделяют мои чувства! Я начинаю говорить, а они заканчивают. Мы семья.
— Елена оставь сожаления, ты приняла нас! — смеётся Артём, протягивая бокал шампанского. — Всё позади. Ты поправилась и теперь всё стало именно таким, каким и должно было стать.
— Как долго я была в отключке?
— Три дня.
— Это были невероятно долгие три дня, — вступает Кот, звонко ударяя бокал о мой. — Я уже думал, куда девать тело.
— Кот! — недовольно протянула блондинистая Лиша, на обнажённой спине которой виднеется огромная татуировка головы волка, вписанная в треугольник, выполненная в стиле дотворк. — Хватит говорить неприятные вещи. Всё закончилось хорошо. Лучше давайте выпьем за это!
Пока приводила себя в порядок, собралась большая часть семьи, чтобы отпраздновать моё присоединение.
Никто не смотрел на мой шрам. Они видели меня настоящую, они смотрели сквозь мой недостаток и это убивало всякое стеснение. Это делало меня по-настоящему счастливой! Почему так сопротивлялась тому, чтобы, наконец, найти свой дом? Столько страданий на пути к подлинному счастью…
Теперь, когда знаю, что к чему, понимаю, насколько всё будет по-другому! У меня есть семья, люди, которые любят меня! Есть будущее среди тех, кто понимает меня. Боже, да я счастливица!
У Артёма зазвонил телефон. Взглянув на номер, он нахмурился, а затем вышел из зала. Его не было минут пять, а когда вернулся, что-то прошептал на ухо Лише. Та изумлённо уставилась на него, слегка приоткрыв рот, а затем, опомнившись, согласно закивала.
Артём рукой подозвал меня.
— Лена, у нас особая ситуация, — заговорил он, слегка нахмурившись. — Обычно о таком мы начинаем говорить спустя несколько недель, потому, что тебе нужно время, чтобы адаптироваться, но обстоятельства изменились. Во многом благодаря Шарли, но и я сам виноват, не подумал.
— О чём ты говоришь?
— Ты сегодня встретишься с ним! — восторженно воскликнула Лиша и в зале повисла пауза, все уставились на нас.
— С кем?..
— С тем, кто подарил нам семью, — загадочно намекнул Артём. — Понимаешь?
— То есть… о! — воскликнула, понимая, о чём он говорит.
Это первое, что проникает в нас вместе с голубой свободой. Знание, что есть тот, кто позаботится о тебе. Знание, что любит тебя. Понимание, что он самое важное, что есть в твоей жизни.
— Лиша поможет тебе подготовиться к встрече с ним. Сегодня ты увидишь Алхимика.
* * *
— Кто он такой?
Окружённые сгущающимися ультрамариновыми сумерками, едем в машине Артёма, направляясь в клуб. Впереди над горизонтом оставшиеся лучи солнца разбавляют холодную палитру сочными ярко-оранжевыми красками. Воздух прозрачен, небо готовится проявить звёзды и где-то вдалеке уже поднимается месяц. Повсюду огни, красные, тускло-жёлтые, неоново-белые, зелёные и голубые, от фар машин, вывесок над кафе, загоревшихся фонарей и гирлянд над проезжей частью. Город живёт. В салоне автомобиля негромко играет клубная музыка, слышен ровный гул двигателя, а из чуть-чуть приоткрытой форточки тянет прохладой.
Меня нарядили в белое с блёстками короткое, но не облегающее платье. Ботфорты серые на высоких каблуках, в ушах блестящие серьги, на пальцах тонкие кольца. Волосы уложены таким образом, чтобы скрыть от посторонних шрам, а ярким макияжем выделены полные губы и больше глаза.
Меня сделали красивой, но почему-то я не испытала восторга. Из мелких деталей складывалась картинка, что Артём поступил неправильно, присоединив меня к семье. Я не из списка тех, кого следует приглашать. Наша поездка — последствие действий Артёма. И никто не знает, чем всё закончится.
— Он открыл нам истину, — медленно ответил Артём, глядя только на дорогу.
— Он создал…
— Неон. Мы называем это неоном, — подсказал парень. — Да. Он хочет изменить этот мир к лучшему.
— Чтобы мы перестали быть одинокими?
— Не думай об этом, — оборвал Артём, мельком глянув в мою сторону. — Сейчас не это главное.
— Он недоволен нами, не так ли? Я ошибка, — наклонив голову, сжала кулаки, чувствуя, как в горле запершило.
— Не думай за него. Во всём виновата Шарли. Алхимик — отец всем нам. Как бы он не поступил — это будет правильно.
* * *
В клубе играла очень-очень жёсткая музыка и каждый отдельный звук пробуждал желание бежать. Нервы мучили кровь, а непослушные пальцы дрожали. Я старалась улыбаться и делать вид, что всё в порядке. Волнение комом в горле собиралось и казалось, что вот-вот стошнит. Облизнула губы и ухватила руку Артёма, легонько сжав её. Он обернулся и, заметив моё состояние, сказал:
— Не бойся, ты член семьи — с тобой ничего окончательного не случится.
Меня удивила постановка фразы, но парень быстро потянул сквозь толпу, на ходу кивая знакомым. И в этот момент поняла, что я не одна. В этой толпе чувствую других принявших неон. Они пахли иначе, двигались по-другому, их кожа словно светилась, а в глазах мелькал голубой неоновый оттенок. Они были здесь и каждый смотрел на меня. Их молчаливая поддержка приободрила, отчего подхватила эйфория, появившаяся в тот же миг, как сердце стало сбавлять обороты.
Артём привёл на закрытый этаж, доступ к которому есть только у таких как мы. Длинный коридор, ведущий в холл, выполненный в мрачных кроваво-красных тонах, стены, глушащие музыку до едва ощутимого биения бита, картины охоты на стенах и тусклые лампы на потолке — всё это делало меня излишне белой, почти светящейся, явно выделяющейся на фоне остальных — все одеты в чёрное.
Девушка в строгом брючном костюме, сидящая за столом, по виду секретарь, завидев нас, сообщила:
— Он в Красной комнате.
— Спасибо, Владлена, — кивнул Артём, указывая мне направление куда идти.
Остальные, замолчавшие, когда мы вошли, проводили заинтересованными взглядами, но быстро вернулись к своим беседам. Из угла вышла Шарли, одетая в глухое чёрное платье, с небольшим ромбовидным вырезом на груди и с воротником, закрывающем шею. На её лице сожаление мешалось с сочувствием и тревогой, она явно была расстроена.
— Я не об этом думала, — тихо обратилась она к Артёму, чтобы остальные не услышали. — Я просто хотела, чтобы ты был осторожным.
— Нет, ты хотела переступить через меня, потому что уверенна, что справилась бы с моими обязанностями лучше. Посмотрим, что из этого выйдет, — безапелляционно заявил Артём.
— Прости, — она поджала губы и отошла в сторону.
— Всё плохо? — спросила его, когда мы вышли в другой коридор и остались одни.
— Не очень хорошо, — согласно кивнул Артём, а затем ободряюще улыбнулся. — Не волнуйся, ты ему понравишься.
Комната, называемая красной, произвело весьма странное впечатление. Здесь все звуки исчезли в тот же миг, как только закрыла за собой дверь. Здесь глухо и тихо, излишне тепло и масса странных запахов с едва уловимым металлическим привкусом. Здесь кожаные диваны, ремни и решётки на фальшивых окнах, штыри в стенах и на потолке. Здесь не хватает воздуха, не хватает света, не хватает человеческого тепла. Это страшное место.
И в центре комнаты стоит страшный человек. Мгновение. Нет. В центре комнаты стоит мой бог.
Существо, не человек, с неоново-голубыми глазами, интригующей улыбкой, с аккуратно подстриженными волосами, эталон элегантности и стиля, с лёгкой небритостью, в чёрной жилетке, под которой белая шёлковая рубашка с закатанными рукавами, на шее строгий галстук, в облегающих брюках, в ботинках на невысоком каблуке. Мистер мода, но всё менял взгляд широко открытых глаз и то как он двигался. Не обладая внушительной комплекцией, он производил впечатление зверя, запертого в человеческом теле, и именно такие мысли возникали, когда смотрела на него. Он не человек, он зверь, он бог. И цвет глаз ясно выдавал в нём нечеловеческое происхождение.
— Кто же у нас тут? — заговорил он мягким, почти бархатистым голосом, подходя к нам.
Я замерла на месте, боясь пошевелиться и сказать хотя бы слово, а он подошёл почти вплотную, отчего уловила едва ощутимый аромат мужских духов, терпкий и низкий. Мужчина медленно обошёл меня по кругу, легонько касаясь плеч, а затем встал напротив и очень аккуратно отодвинул в сторону пряди волос, обнажая шрам.
— Какая красота, — восторженно прошептал он, осторожно и мягко проводя пальцами вдоль линии разрыва. — Какая исключительность.
Одним движением развернул моё лицо так, чтобы смотрела прямо в глаза, слегка задирая голову из-за разницы в росте.
— Улыбнись, милая, — приказал он.
И в тот же миг поняла, что не могу сопротивляться его желанию. Более того, сама мысль о сопротивлении показалась кощунственной, а повиновение естественным как воздух. Он бог, я не могу не подчиниться богу. И я улыбнулась как можно более очаровательно, ведь моя задача доставлять удовольствие даже раньше, чем он подумает об этом.
— Само очарование, — мужчина улыбнулся в ответ, а затем отпустил меня и подошёл к небольшому столику, на котором располагался коммутатор. Нажав кнопку, приказал:
— Владлена, дорогая, попроси Шарли зайти к нам.
— Господин, — нерешительно обратился Артём.
— Не зря в своё время выбрал тебя, Артём. Ты умеешь доставлять мне удовольствие. Умеешь находит исключительных людей, за это ты всегда будешь моим любимчиком, — заговорил Алхимик, развернувшись к нам лицом и облокотившись о стол. — Но ты должен научиться жёсткости, иначе придётся избавиться от тебя.
В комнату без стука вошла Шарли. Она слегка поклонилась, а затем застыла как истукан.
— Шарли поступила непозволительно, — продолжил мужчина. — Она переступила через тебя, пыталась избавиться от неё, а когда ничего не получилось обратилась ко мне, считая себя вправе так вести. Она не уважает твой авторитет, а значит должна понести наказание.
— Господин, — жалобно заговорила Шарли, — я лишь хотела…
Жестом он оборвал её, полностью сосредоточившись на Артёме.
— Разве я не прав?
— Вы всегда правы, — тихо сказал парень, опуская взгляд.
— Шарли, а ты как считаешь?
— Вы всегда правы, Господин, — глотая выступившие слёзы, сказала девушка, опускаясь на колени. — Я заслужила наказания.
— Вот такое поведение приемлемо. Запомни его, — назидательно заявил Алхимик, а затем подошёл к одному из скрытых шкафов в стене и открыл его, обнажив огромное количество плёток, верёвок, ножей, палок, наручников и много чего ещё похуже. — Артём, накажи её!
Мужчина достал одну из плёток и протянул её подошедшему парню.
Пришло осознание — Артём не сможет ударить её. А даже если и сделает это, то этого будет недостаточно для Алхимика. Он будет разочарован, ему будет скучно, неинтересно. Это плохо. Артём неспособен причинить боль, он не умеет быть настолько безжалостным, чтобы это удовлетворило нашего Господина. Я вижу всё так чётко, поэтому пока Артём нерешительно переступает с ноги на ноги, пытаясь набраться смелости, подошла к Алхимику и встав достаточно близко, заявила:
— Я могу наказать её.
— Ты? — мужчина улыбнулся. — Почему ты считаешь, что можешь что-то решать?
— Я чуть не пострадала из-за её действий. Она вела себя неправильно, пытаясь решать за меня и за Артёма. Я могу достойно наказать её.
— Чудесно, — он оглядел меня с ног до головы, а затем жестом указал на шкаф. — Выбирай.
Замерев ненадолго, бросила под ноги кольца, а затем уверенно вытащила кастеты и надела их на руки. Развернувшись, подошла к Шарли и встала, пристально глядя ей в глаза. Артём отошёл в сторону, в его взгляде виднелось облегчение. Он выпустил из рук плётку, то сжимая, то разжимая пальцы.
— Ты заслужила моего наказания? — резко спросила у Шарли.
— Да, — нервно сглотнув, а затем осторожно улыбнулась она.
— Хорошо.
И я ударила по лицу с такой силой, что она рухнула на спину, а по воздуху разлетелись капли крови. Я села на неё и платье задралось вверх, обнажив бёдра. Перехватив восторженный взгляд Алхимика, улыбнулась в ответ, а затем снова ударила Шарли. И ещё. И ещё. Быстрее и быстрее, почти не чувствуя, как металл кастетов сдирает кожу с костяшек пальцев. Мне хотелось причинить боль. Выбить всё из тела, лежащего подо мной. У меня не было желания остановиться и только мужская рука, перехватившая мою во время очередного замаха, выпустила весь скопившийся запал. Обернувшись, наткнулась на испуганный взгляд Артёма. И поняла, что последние секунды он без конца звал по имени, но я ничего не слышала.
— Елена, ты убиваешь её! — закричал он.
— Артём, уведи Шарли в медпункт, — позади раздался очень довольный голос.
Развернувшись, увидела Алхимика с таким радостным выражением лица, что всё внутри сжалось от удовольствия. С помощью Артём слезла с Шарли, даже не посмотрев в её сторону. Она мне больше не интересна.
Мы остались одни.
Алхимик жестом пригласил присесть рядом с ним на диван, а затем молча изучал меня несколько минут, взяв мои руки в свои и легонько сжав их.
— Почему ты вызвалась наказать её?
— Потому что Артём не смог бы сделать это как надо, — отвечаю спокойно.
— А если копнуть глубже. Отвечай честно, прошу тебя.
— Потому что она причинила мне боль. Она не хотела, чтобы я получила неон и обрела семью.
— Тебе нравится то, что ты получила?
— Я счастлива!
Это ложь. Нет это правда. Я счастлива.
— Тогда почему ты избила её? Она же член твоей семьи.
— Потому что вы этого хотели. Артём не смог бы ударить её так сильно, чтобы вам это понравилось.
Алхимик засмеялся, а затем слегка приобнял меня и наклонился, спрашивая:
— А теперь самый главный вопрос. Соберись, от этого очень многое зависит. Тебе понравилось бить её?
Я не сразу ответила. От его близости всё внутри переворачивалось, я была настолько напряжена, что казалось ещё миг и попросту взорвусь.
— Да, — едва слышно ответила ему. — Я хотела, чтобы ей было больно. Я хотела, чтобы она хоть ненадолго, но обрела уродство, чтобы поняла, каково мне было раньше. И да, мне понравилось бить её. Это было похоже… на крайнюю точку наслаждения!
— Артём гений, — после непродолжительного молчания, заявил мужчина, не сводя с меня глаз. — Ты останешься со мной. Так будет лучше для тебя. Такая особенная девочка должна быть рядом. Зови меня Кай, милая. У нас впереди так много веселья!
Я смотрю ему в глаза и чувствую такое счастье, такую полноту эмоций, кажется, что весь мир смеётся вместе со мной. Я рядом с тем, кто сделает мою жизнь особенной. Я не одинока. Он смотрит прямо в сердце. Действительно смотрит и видит меня настоящую. Я дома. Я наконец-то дома!
И всё было бы замечательно, если бы глубоко внутри не зрело что-то злое, что-то с клыками и ядом. Что-то, что сопротивляется с той самой секунды, как наркотик попал в кровь. Что-то, что кричит:
Беги, Елена, ты в опасности! Беги!