Куколки - маленькие, кожаные, страшненькие, с оскаленными зубами, по-вудуистски утыканные иглами. Продавал их мазутно-черный неподвижный негр в халате, и впрямь сошедший бы за колдуна. Я кивнул на него Сергею, тот только брови поднял.
Впрочем, большинство плотно окруживших сумрачное здание рынка «расменов» торговало повсеместным в туристических итальянских городах безобидным, хотя и совершеннейшим мусором: дешевыми сувенирами, безвкусной бижутерией. Рыжий по этому поводу высказался задумчиво:
- В забавное время мы живем - теперь цветные впаривают европейцам обратно стеклянные бусы…
Идя от Piazza Mercato Centrale, Центральной рыночной площади, к вокзалу, через два квартала ровно мы пересекли искомую Via Faenza - та выводила как раз к тылам капеллы Медичи.
- Ну, в принципе, здесь, - бодро констатировал Сергей, сверяясь с номерами домов и щурясь на обильные отельные вывески.
Все оказалось, однако, не столь просто: ни одна из вывесок забронированной Шатуриным «Локанде» не принадлежала - хотя квартал был вроде именно тот… Мы несколько раз прошли туда-сюда, вертя головами. Несмотря на относительно ранний час, народу на улице было полно: и шпаны, и туристического молодняка, а более всего - опять-таки цветных. Район дешевых гостиниц, небольших баров, принадлежащих всяческим индусам допоздна работающих лавок, прачечных, «интернет-поинтов»…
- Фаэнца - сколько там?
- Двенадцать.
- Все правильно… Почему ее нету?..
- Есть. - Я разглядел наконец возле одного из подъездов неприметную совсем табличку «Locanda di Firenze». - Невнимательно смотрим…
- М-да, - выпятил рыжий губу, - не «Хилтон»…
На ступеньках перед дверью расположились двое бомжей с бутылкой вина. Когда мы шли мимо пару минут назад, тут тоже сидели - две явно путешествующие монголоидные девки со стаканами кока-колы.
- Эскузи. - Сергей протиснулся к домофону. Узкая шахта подъезда, крутые пролеты. Мы с трудом поместились в коробку лифта. На тыканье в кнопку третьего (по-здешнему - четвертого; верхнего) этажа тот никак не отреагировал.
- Ключ нужен. - Сергей повозил пальцем по скважине на панели.
- Ключ для лифта?
- А вы думали…
Пришлось топать пешком. Даже на третьем за «Локандой» значилась всего одна обыкновенная квартирная дверь. Открывшая нам совсем молодая перекрашенная в блондинку девица моргала очаровательно-непонимающе. Понимания в ее улыбке не прибавилось, даже когда она под напором энергичных итальянских Сергеевых телег пустила нас внутрь.
Это и впрямь была просто квартира, превращенная в микрогостиницу на пару-тройку номеров. Прихожая, она же ресепшн. Девица честно морщила неубедительный лобик, листая какую-то тетрадь и без уверенности отвечая Сергею. В разговоре промелькнуло «Шатурин… Ша-ту-рин…» и «Антон», наконец синьорина показала на закрытую дверь слева от входа.
- Не уходил еще сегодня, - обернулся Мирский ко мне, пока «портьерша» набирала номер на телефоне. Кивнул: - Ему звонит…
Девица молча послушала трубку, покачала головой.
- Спит? - предположил я. - В душе? В сортире?
- Подождем, - пожал плечами Сергей.
Мы с ним сели на кожаный диван. Рыжий продолжал трепаться с псевдоблондинкой. Та показывала на стенд с ключами - видимо, в доказательство, что Шатурин еще на месте.
- Она тут только с сегодняшнего утра, - переводил рыжий, - не знает, когда он куда последний раз уходил… Прописался вроде действительно позавчера вечером.
Девица уже хихикала над недоступными мне Сергеевыми шутками, когда во входную дверь позвонили - «портьера», забыв про нас, принялась вписывать загромоздившую всю прихожую масштабными чемоданами неопределенных лет пару, изъясняющуюся по-английски с акцентом, которого даже полиглот Мирский не опознал.
- Кстати, а что вы собираетесь делать? - спросил он вдруг меня.
- В смысле?
- Ну, объяснит вам Тоха, что там у него с женой. И как вы намерены действовать?
Вопрос логичный… Я только сейчас сообразил толком, что цели-то у нас с тактическим союзником вряд ли общие. То есть цель Сергея понятна - помочь приятелю. А я чего хочу? Кому помочь? Майе? Далась она мне… Себе?
(«… Думаешь, мы случайно в Афинах встретились? Он меня за тобой до этого кабака полчаса таскал…», «… Он просил меня пробить поляну насчет вас. Видимо, не очень вам поверил…»)
- Для начала, - говорю, - разберусь, чего они все хотели от меня. А там по ситуации…
Сергей покосился на меня, ничего не сказал. Глянул на часы, снова обратился к освободившейся блондинке.
Не без некоторого раздражения, поджав губы, та по новой взялась за телефон. Развела руками - не берет, мол. Из-за двери были слышны монотонные трели. Рыжий сказал что-то настойчивое, девка, округлив и возведя глаза горе, простояла с трубкой добрую минуту. Тут уж переглянулись мы с Сергеем.
- Че-то не так, - говорю.
Рыжий поднялся с дивана и решительно постучал в дверь шатуринского номера. Раз, другой, еще громче. Девка высказалась недовольно.
Тогда мне пришлось убедиться, что спец по информации - страшная пробивная сила. Коза за стойкой в кратчайшие сроки была полностью подавлена, деморализована и вынуждена снять с доски ключ. Независимо подергивая плечиками и сердито бормоча, она отперла дверь и зашла в номер, окликая постояльца. Сергей, не менжуясь, двинул за ней. Мне оставалось только присоединиться.
Номер, соответственно, был одной из бывших комнат - не слишком большой. Кровать справа от входа - заправленная. Никого. Открытое окно на улицу, гулкий шум и голоса, с грохотом прокатили нечто ж-ж-ж-же-лезное… У окна тяжелый старомодный комод. Кресло, торшер. Никакого Антона - даже вещей его я не видел… Хотя нет - вот рюкзак. Неразобранный, кажется. И майка на кресле…
Девица что-то сказала, Сергей не ответил. Он стоял спиной к нам в проеме еще одной небольшой двери - видимо, в ванную.
- Что там? - спросил я, уже чувствуя, догадываясь: что-то совсем, совсем, совсем не то…
Мирский, по-прежнему не отвечая, быстро вошел внутрь. Я шагнул следом. Сначала я увидел только зад и спину рыжего, наклонившегося над бортиком ванны. Потом - торчащие из нее, из воды, чьи-то широкие голые колени… потом - какого цвета вода… Я еще ничего не понимал, но уже не удивлялся - словно заранее ожидал если не именно такого, то подобного…
Сергей медленно, не оборачиваясь, распрямился.
- Совсем холодный, - равнодушно сказал он по-русски глухим незнакомым голосом.
Я оглянулся на шевеление - блондинка стояла в дверях ванной, помаргивая все с тем же бессмысленным выражением.
Судя по ранним трупным явлениям, Антон Шатурин вскрыл себе вены на обеих руках порядка тридцати шести часов назад, поздно вечером позавчера или в ночь на вчера, сувенирным ножом - вы видели его когда-нибудь у покойного? - мент показал мне целлофановый пакет с ножом: складной, стильный, довольно длинное узкое лезвие, слегка изогнутая рукоять, опасную бритву несколько напоминает.
- Нет, ни разу.
Хотя уборку номера теоретически должны проводить ежедневно, вчера ее по обычному раздолбайству не делали, так что тело пролежало в ванной в течение полутора суток.
- Каким вам показалось его настроение во время последнего звонка? - По-английски полицейский говорил не лучше меня, что странным образом сближало.
- Он был встревожен пропажей жены, - в подробности вдаваться я, естественно, не стал.
- Он был… э-э… диспиритед… депрессд?.. Не упоминал о суицидальных намерениях?
- Нет, не упоминал.
- Может быть, раньше, когда вы с ним путешествовали?
- Ноу.
Пока делать выводы рано, но никаких признаков убийства нет. Жену - будут искать. Возбуждать ли уголовное дело - будут решать.
- Да ни хрена они возбуждать не станут. - Сергей дернул подбородком. - На кой черт им париться? Еще и иностранный гражданин… Самоубийство и самоубийство, расследовать нечего… Ловите цинковый гроб.
Он сидел сгорбясь, упершись мощным плечом в край столешницы и в нее же уставясь.
- А ты в него не веришь? - уточнил я (мы как-то нечувствительно перешли на «ты»). - В самоубийство?
- А ты? - Он поднял на меня глаза.
- Да я уже вообще не знаю, чему верить… Неужели, думаю, мои наезды его довели? По крайней мере, выходит, что умер Шатурин вскоре после нашего последнего разговора… Да ну, бред собачий…
- Таким ножом, - говорю, - в принципе, можно вены вскрыть, без особых проблем даже. Только он должен быть хорошо наточен. А сувенирные - они ж всегда тупые. Не специально же он его точить ходил…
Ментовские процедуры, несмотря на глубоко формальный характер (по виду и расторопности этих итальянских полицейских и врямь не очень верилось, что к делу они подойдут со всем возможным тщанием…), заняли несколько часов и вымотали порядком. По выходе из участка мы с Сергеем как-то механически зарулили в первый попавшийся кабак. Я видел, что Мирский всерьез «диспиритед», «депрессд» - он сделался злобен и неразговорчив и то ли все время о чем-то про себя думал, то ли находился в некоей прострации.
- Никогда бы он такого не сделал, - не отвечая на мою реплику и на меня не глядя, медленно произнес рыжий. - Я его сколько лет знал. Никогда. Что бы там ни произошло. Такого - нет.
- Ну смотри - признаков убийства, то есть следов борьбы, всякого такого - якобы нет… - Я покатал между ладонями стакан с дабл виски. - Могли, конечно, чем-нибудь кольнуть, сунуть в ванну и ага… Наверное, при соответствующих анализах это можно установить - но это если делать соответствующие анализы…
- Да о том и базар. - Сергей вдруг протянул руку, подцепил мой «Глен Грант», выхватил и хлопнул добрый глоток. - Никто ничего делать не захочет… На то и был расчет.
Сейчас он был не похож на себя - лицо осунувшееся, жесткое, с остановившимися глазами.
- Почему Антон уехал из Болоньи? - продолжал я думать (с натугой) вслух. - Почему тебя не дождался?
- Вспомни еще раз - что он тебе говорил тогда по телефону?
- Да ничего он не успел сказать. Мы добазарились, что объясняться он будет при очном разговоре… - Я потер пальцами лоб. - Слушай, он ведь просил тебя узнать про нескольких человек. Кроме меня - про кого?
Сергей некоторое время внимательно смотрел на меня.
- Дэвид Страно, - сказал он наконец, не отводя взгляда.
- Кто это?
- Антон при тебе никогда имени такого не произносил?
- Н-нет…
- Ну вот им он в первую очередь и интересовался. Про тебя-то он помянул так, между прочим. Главным образом его интересовал этот Страно.
- Ты узнал про него что-нибудь?
- Адвокат. Американец. Хотя в Европе тоже ведет дела. Американец итальянского происхождения. Со связами на исторической родине. Вообще - со связями. Крутой адвокат, дорогой - но с тухловатой несколько репутацией.
- В смысле?
- По слухам - озвученным в прессе, - работает на несколько мафиозных семей. На вполне цивильные коммерческие конторы, включая большие и интернациональные, - но… в не самых цивильных вопросах.
- И как он может быть связан с Антоном?
Сергей не ответил. Я досасывал вискарь, не чувcтвуя ни вкуса, ни крепости.
- Как называется этот фонд, на который ты халтуришь? - спросил вдруг рыжий новым - вкрадчивым каким-то - тоном.
- Европейский фонд гуманитарного развития, что ли… моделирования… погоди, сам забыл… Или социальных исследований?.. Да, эксперимент в области моделирования, а фонд - социальных исследований. Европейский. А что?
- Понимаешь… - Он словно мялся. - Я, когда твою биографию по Сети изучал, никаких его следов не нашел… Это на самом деле странно. Международная организация, межуниверситетские связи, глобальные программы - просто не может быть, чтобы в Сети не было никаких ее следов… Еще раз: искать инфу - это моя работа. И если я в Нете ничего найти не могу, то это означает одно из двух: либо контора в той или иной степени засекреченная, либо ее вообще не существует.
Теперь мы оба пялились друг на друга.
- Что ты хочешь этим сказать? - спрашиваю.
- Ты, когда контракт с ними заключал, никаких подписок о неразглашении не давал?
- Нет, конечно.
- А кто тебя вербовал?
- Доцент физмата нашего универа.
- Ты его хорошо знаешь?
- Его хорошо знает мой хороший знакомый.
- Хм… Ты можешь рассказать подробнее, в чем заключается эксперимент вообще и твоя задача?
Я как мог связно изложил. И чем дальше излагал, тем яснее чувствовал, насколько странно - ключевое, блин, слово! - все звучит.
- Замысловато… - отреагировал рыжий. Без малейшего энтузиазма. Будто не поверил.
- Я сам, когда наниматься пришел, решил, что меня разыгрывают… - сказал я, чувствуя, что оправдываюсь.
- Я понимаю… - он мрачно хмыкнул, - ты не математик, не программист… Поэтому как человек, в этих вещах худо-бедно секущий, смею заверить - все это звучит весьма… фантастично. Не бывает таких программ… Я слышал про этого Белянина, он небезызвестная личность в определенных сферах… Бэлйанин… Я, конечно, специально не интересовался его идеями - но… Скажем, так: среди серьезных ученых его держат за порядочного клоуна. Но даже предположим - изобрел он эту программу. Открытие века, прорыв. Компьютерная интуиция. Алгоритмизация случайности. Покушение, понимаешь, на божественную прерогативу… Все это полная чушь - но предположим. Но есть такая объективная штука - компьютерные мощности. На данный момент просто не существует - ни в Америке, ни тем более в Европе - «железа», на котором можно в обозримые сроки обработать подобный массив данных. Даже в проекте не существует. Ну, не считая теоретической трепотни про квантовый компьютер.
Я вспомнил, что говорил Виктор по этому поводу.
- Якобы было найдено какое-то нестандартное техническое решение, которое держится в секрете, - выдал я совсем уже неубедительно.
- М-да… - только и промычал рыжий.
- Но кто-то ж мне это все дал. - Я, начиная раздражаться, ткнул в рюкзак с техникой. - Кто-то ж мне платит за то, чтоб я тут у вас гужевался…
И вдруг вернулась собственная паранойя - насчет того, что меня словно «вели» по определенному маршруту. Загадочная девушка Майя - куда-то сгинувшая… Я от этих мыслей отмахнулся, но взамен в голову пришло, что вот и Антон, видимо, подозревал, что я не тот, кем представляюсь… Я вспомнил доцента Латышева. Что я, в натуре, о нем знаю?.. Да какая чушь - Виктор говорил, что они с ним друзья, и про эксперимент этот дядь Витя мне сам рассказывал…
Хорошо, думаю.
Я достал телефон и позвонил домой - Виктору.
«Абонент не отвечает или временно недоступен».
Колонка была с фокусом: вытягиваешь штырек сбоку - льется вода, отпускаешь - перестает.
- Так это делается. - Сергей подошел, зацепил за выступающий ободок присобаченный, оказывается, к штырю проволочный крючок.
- Данке шен, - говорю.
- Прего…
Я напился, поплескал себе на потную морду. За нами уже выстроилась маленькая очередь. Жарко.
Мы пошли по аллейке, рыжий вдруг уселся с размаху на первую подвернувшуюся свободную скамейку, замер в странной позе, упершись в сиденье кулаками и глядя перед собой. Я поместился рядом. Напротив через речку, чуть наискосок, видна была галерея Уффици, торчала над крышами башня Палаццо Веккио.
- Что ты собираешься делать? - вернул я ему его утренний вопрос.
- А? - повернул Мирский голову, думая о своем.
- Ты же собираешься что-то делать…
- А что? - Взгляд его стал осмысленным.
- А то, что меня эта чертова байда касается напрямую. Понять хоть что-то - в моих шкурных интересах. В смысле - в интересах сохранности моей шкуры…
Он мрачно смотрел на меня, что-то про себя решая.
- Несколько лет назад, - произнес медленно, - здесь, в Италии, я делал одну работу для некоего финансиста… маклера… спекулянта… Энрико Скакки такой… Он на интернет-компаниях варился, эта малина тогда как раз накрываться начала… Энрико в этой стране знает, по-моему, вообще всех… И со Страно он имел какие-то дела… В общем, я попробую с ним связаться…
- И где он располагается физически, твой Энрико?
- Мотается… В Милане часто тусуется, в Риме… А постоянное жилье у него не абы где - в Венеции. Пижон он…
- Если ты с ним договоришься - я могу составить тебе компанию?
- У тебя ж работа…
- Моя работа - ездить куда глаза глядят.
- Смотри… - он растянул губы в зомбической ухмылочке, - смотри…