После сытного завтрака хозяйка забралась в ступу.
— Сейчас навещу кой-кого, про твой портал может чего узнаю. Ты меня не жди. Трапезничай, как захочешь!
Яга взмахнула растрепанным помелом и со свистом ринулась прямо в топку, где ещё тлели горячие угольки.
Я охнула, и кинулась к печи. К счастью не успела. Подскочившая заслонка хлопнула перед самым моим носом, едва не прищемив его.
Отшатнувшись, осмотрелась по сторонам — откуда ещё ждать неприятностей? Вроде всё тихо, только из-за печи сверкнули два жёлтых огонька. Осторожно пригнулась и всмотрелась в тёмный угол. Интересно, и давно там это чудо сидит? Как же я его раньше не заметила?
За печкой, обхватив ручками большой жбан, кажется со сметаной или сливками, сидел лохматый человечек с румяным круглым лицом. Одет в серую старенькую косоворотку, лапти и коричневые коротковатые штаны. Рядом, устремив пронзительный взгляд на жбан, и даже не глянув в мою сторону, пристроился большущий чёрный котяра.
Заметив, наконец, что сотрапезник отвлекся, кот перевел на меня взгляд светящихся собственным светом, зелёных глаз.
— Тебе чего?
Пора бы мне уже закалиться в разговорах с племенем кошачьих, оказалось, нет! Уставилась на кота, чувствуя, как челюсть непроизвольно отвисает.
— Чего молчишь? — поддержал кота сотрапезник.
— А… А вы кто? — сглотнув комок в горле, хрипло выговорила я.
— А ты слепая? — насмешливо сверкнул зеленью в мою сторону кот.
Человечек хихикнул:
— Василий, она ж не здешняя. Я вечор её одежки посмотрел. Тьфу, пакость, — человечек повернулся ко мне: — Это кот ученый, Василием кличут. Я домовой Яги.
Остолбенело смотрела на компаньонов.
— А чё это вы тут делаете?
Вопрос сорвался сам собой. Дураку ясно — не просто так собрались в тёмном углу, едва хозяйка отправилась за порог. Так и есть. Переглянулись, и ни один не открыл рта, ожидая реакции приятеля.
— Ну, так что? Отвечать будем?
— А ты, ваще, кто такая?! — взъерошив загривок, противным голосом занудел Василий.
— Да никто, — мило пожала я плечами. — Да и не спрашиваю я ничего, это я так — интересуюсь. Бабуле, наверняка, тоже будет интересно.
Домовой грустно посмотрел на жбан и медленно отодвинул его от себя, сопроводив движения таким тяжким вздохом, что я расхохоталась:
— Да ешьте вы, — махнула рукой. — Мне жалко, что ли?
— А Бабе Яге не скажешь? — подозрительно сверкнул глазами Василий, с тоской глядя на заветный жбан.
— Я не ябеда. Скучно одной сидеть, вот и заинтересовалась — что тут происходит.
— А хочешь — мы и тебе дадим? — произнес домовёнок таким голосом, что сразу стало понятно — от сердца отрывает.
— Нет, не хочу, я наелась, как удав, — сказала чистую правду.
— Это кто ж такой? — заинтересовался учёный кот.
— Не наше это дело, — тут же осадил его домовой. — А ты, девица, иди, куда шла.
Насмешливо посмотрела на придвигаемый обратно в загребущие лапки жбан, и, решив обидеться, отвернулась. Подождав несколько минут, не выдержала, и искоса посмотрела на двух нахалов. Оба уплетали сметану, не обращая на меня ни малейшего внимания. Ничего другого не осталось, как развернуться и пойти на прогулку.
День выдался замечательный, может, поискать грибов или ягод каких, всё не так будет скучно. В избе развлечений не осталось, кроме раздававшегося из-за печи чавканья и, изредка, звуков лёгкой потасовки.
В лес не попала. Ветки елей вокруг поляны переплелись настолько, что продираться среди них — себе дороже. Давно бабулю никто не навещал. Ни дороги, ни тропки.
Пришлось расположиться на полянке возле родника. Под его мелодичное журчание и редкий пересвист птиц, незаметно задремала, сморенная зноем.
Проснулась от прохлады, пришедшей вместе с длинной тенью, подобравшейся избушки. Хотела возмутиться поведением мстительной бревенчатой зануды, но лень скандалить. Тишина и покой, царившие на поляне, настолько разнежили, что не хотелось не только кричать и возмущаться, даже шевелиться. Однако, голод не тётка, поднялась и побрела в избу.
Печь давно остыла. Был порыв растопить, но вспомнила утреннее происшествие с заслонкой, и не решилась. Пришлось есть холодные оладушки, сдобрив их мёдом, которого осталось на удивление мало. Сметаны, кстати, не нашла вообще. Заглянув за печь, в темноте едва рассмотрела спящего Василия, круглый живот которого смутно белел из под лохматой головы домового.
За весь день воришки так и не проснулись, сколько ни пыталась их растолкать. Единственным результатом стал мой оцарапанный, под горячую лапу, палец.
Едва солнце коснулось верхушек елей, за печкой раздался шорох. Заспанные приятели выбрались на свет и укоризненно посмотрели в мою сторону. Определённо, оба рассчитывали, что за время их отдыха я исчезну. Не тут-то было.
Потягиваясь, домовой подковылял к окошку. Последовавшее далее шоу, не поддаётся описанию!
Домовой бросился к печи, вслух придумывая, что этакое побыстрее приготовить. Кот выбрался на подоконник — изба так и не убрала ни окошки, ни дверь — и внимательно следил за воздушной обстановкой, готовясь предупредить о появлении хозяйки. Мне неловко было сидеть, сложа руки, в такой суете, но Василий посоветовал не путаться под ногами у спецов, и пойти нагулять аппетит перед ужином.
Возражать не стала. Опять отправилась к родничку. Мне есть о чём подумать. Похоже, Мирлис не врал, рассказывая, что некогда, в давние времена, насколько я понимаю задолго до рождества Христова (в этом мире о нем знали), единый мир Земли был разделён на два. Кто и зачем это проделал, рыжий знал смутно. Сделали и всё тут, и теперь я попала во вторую реальность, существующую на той же Земле, что и моя, в которой так привычно жила свою жизнь. В этой реальности персонажи мирового эпоса столь же нормальное явление, как в моей разные виды животных и птиц. Никого не удивляет существование черепах, или папоротников. Ну, выжили с давних времен, когда человека ещё и в проекте не было, так что? Не мешают и ладно.
Как поняла, в этой реальности точно так же относятся к людям. Здесь мир эльфов и гномов, оборотней и вампиров, гарпий и драконов, и прочей сказочной нечисти, и чисти, поделивших между собой небо, воду и землю, но не людей. Люди сюда попадали делом случая, и пытались, было, взять верх, но ничего не вышло. Остались на тех же правах, что и остальные, а может, и на худших. Выделили им земли для проживания и сказали — плодитесь, размножайтесь, но на чужие земли ни ногой.
Разумеется, люди не могли усидеть на выделенном наделе. Ещё бы — цари природы. Но, по словам Мирлиса, людям в очередной раз крепко «прижали хвосты» лет триста тому назад. С тех пор люди если и воюют, то только друг с другом, остальных не трогают (боятся).
Между собой остальные расы тоже порой конфликтуют. Мне припомнился, рассказанный Мирлисом в качестве анекдота, эпизод из войны между русалками. Впрочем, Мирлис пытался что-то там разъяснить, что русалки это только один вид водных жителей. Местечковое название, кажется, он так высказался, да и далеко не все русалки всё время проводят в воде. Он что-то говорил о том, что их иногда путают с дриадами, которые не чураются водички, хотя и живут в основном на деревьях. Я не особо тогда прислушивалась. Но теперь, вспоминая, начала осознавать, что не всё так мирно и гладко в этом мире.
Из рассказанного Мирлисом ясно — помощи у людей особо искать нечего. Большинство сильных волшебников, ведьм, и прочей колдовской братии происходит далеко не из человеческой среды, а людям в этой половине мира приходится не просто. Есть, конечно, способные к колдовству и среди людей, но тягаться с, решающими судьбы этой реальности, Великими они не рискуют. Вывод — надо искать кого-то кто поможет, не обращая внимания на расовую принадлежность. Вот только согласятся ли они?
На этом месте размышления прервал Василий, перепугавший змеиным шипением:
— Яга-а-а!
На этот раз нам с Ягой удалось обеим вернуться нормально — Яга со свистом влетела в трубу, я взобралась на крылечко, предупредив избушку взглядом, что не стоит откалывать вчерашние коленца. Избушка только тихонечко качнула крыльцом — из чистой вредности, не более того. Широкая юбка не так мешала, и я появилась в горнице без дополнительных синяков и ссадин.
Яга уже шуровала в печи, что-то ворча себе под нос. Ни Василия, ни домового, я не заметила. Впрочем, эти два прохиндея прятались и вчера, я даже не подозревала об их существовании до утра.
Ворчание Яги перешло в бормотание, привлекшее моё внимание, когда старуха стала шарить по всем углам:
— Ну, и куда ж, ты, проклятущий, сметану-то задевал?..
Поняв, что с минуты на минуту может разразиться гроза, я встряла:
— Бабушка, а вы что ищете?
— Сметану. Куда её энтот паразит подевал…
Не дожидаясь дальнейшего, пришлось принять огонь на себя.
— Сметану? — я как можно наивнее захлопала глазами. — А сметану я того… Съела. Понимаете, бабуля, я сметану так люблю, так люблю!..
Прижала руки к груди и закатила глаза, изображая безумную любовь к сметане.
Наградой стал потеплевший взгляд хозяйки, и прекращение поисков. Пробурчав что-то вроде: «Ладно, мёд ещё остался», — хозяйка продолжила накрывать на стол.
Ужин прошел в молчании. Едва глянув на хозяйку, сразу поняла — не в настроении. Но после обильной трапезы (хотела бы я знать, каким чудом домовой сумел приготовить ужин за каких-то полчаса?), бабка подобрела и разговорилась.
— Ничего пока не узнала, — огорчила она меня. — Ну да ты не горюй, завтра ещё порасспрошу, сегодня только и успела, что поговорить с водяным да его русалками. К нему, чёрту старому, как попадёшь, целый день разговорами мучает. Девки-то его только о мужиках думают, а ему и поговорить не с кем. С утопленницами он из принципа не говорит, а если кто из мужиков потонет, так разве ж от русалок вырвется! Завтра к кикиморам слетаю. Они хоть и шебутные, а может что слышали, может, знают кого, кто этаким дивом пользовался.
С этим и устроились на ночлег. Как только бабка засопела на печке, ко мне под бок тенью забрался Василий. Стало тесновато, лавка не резиновая, но очень уютно, и я подгребла кота поближе. Где-то среди ночи подобрался и домовой. Неслышной тенью он пробрался ко мне в ноги, и, закутавшись в одеяло, пристроился теплым боком к замерзшим ступням. От приятного тепла совсем разморило и остаток ночи прошел незаметно.