Г л и н к и н (осматривая стены). Ни одного зеркала - нельзя даже понять, существуешь ты или нет? (Идёт наверх.)
Б о б о в а (когда Глинкин скрылся). Экой бездельник, экой прохвост, а? А ты, Палагея Петровна, нехороша сегодня, - что это ты?
П о л и н а (идёт в кухню). Где же Клавдия?..
Б о б о в а. А она за нафталином побежала. (Подходит к окну, делает знаки, оглядывается.) Тсс... тсс...
С т о г о в (в окне). Ну, что?
Б о б о в а. Ладно ли дело-то?
С т о г о в. Квартиру снял. Что это за дурак, зять этот?
Б о б о в а (складывая пальцы в кулак). Так, щеночек, он у меня в горсти.
С т о г о в. Никого нет?
Б о б о в а. Позвать её, что ли?
С т о г о в (скрываясь). Да, скорее.
(Бобова идёт в кухню, по дороге заглянув в магазин; Стогов является из двери со двора, почти в ту же минуту из кухни вышла Полина, смотрит на него со страхом, он усмехается.)
П о л и н а (тихо, испуганно). Зачем вы пришли? Зачем?
С т о г о в (говорит тихо, с лёгкой усмешкой, трудно понять - серьёзно или шутя). Я вчера, на улице, и тогда, в церкви, сказал, что не отстану, найду, - вот и нашёл.
П о л и н а. Прошу вас - уйдите!
С т о г о в (усмехаясь). Не надо притворяться, Поля!
П о л и н а. Что вам нужно от меня? Кто вы для меня?
С т о г о в (всё так же, с усмешкой). Судьба, хозяин твой, влюблённый человек...
П о л и н а. Я вас не знаю, я не хочу...
С т о г о в. Я - твоя судьба, ты - моя. (Подходит ближе к ней, говорит негромко.) Оказалось, что у меня есть что-то похожее на совесть, Поля.
П о л и н а. Нет!
С т о г о в. Есть что-то... Может быть, это - от бессонницы, может быть - от скуки. Одним словом - ты мне нужна, и я пришёл за тобой...
П о л и н а. Нет! Не смеешь... не можешь ты! Ты! Из-за тебя я сидела в тюрьме, меня судили, позорили... из-за тебя!
С т о г о в. Но ведь тебя оправдали.
П о л и н а. Молчи!
С т о г о в. О том, что всем известно? Зачем же? Я знаю, что ребёнок родился мёртвым, проклятая бабка сказала мне. Но, - она не вовремя умерла, а я, как тебе известно... впрочем, я не оправдываюсь.
П о л и н а. Зачем ты пришёл? Зачем?
С т о г о в. Я сказал - за тобой.
П о л и н а. У меня - муж. Он пожалел меня тогда ли - на суде...
С т о г о в. Иной раз пожалеть выгодно.
П о л и н а. Третий год я живу...
С т о г о в. Живёшь? Разве?
П о л и н а. Не смей!
С т о г о в. Ну, перестань!
П о л и н а. Христом богом прошу - уйди!.. Не могу Я. - ничего не могу...
С т о г о в (хмурясь, спокойно). Чему быть, того не миновать...
П о л и н а (прислонясь к двери). Кто ты такой?
С т о г о в (серьёзно). Полина, я смотрел, как ты молилась в церкви, не один раз смотрел. В твои годы так молятся, когда хотят согрешить, но боятся. Я, знаешь, даже испугался за тебя. Пойми - это верно! Испугался!
П о л и н а. Врёшь! Ты врёшь... Ну, если ты добрый человек - уйди же! Я прошу.
С т о г о в (усмехаясь). Грешница ты - в мыслях, и - я ведь знаю очень любишь грех, очень ждёшь его.
П о л и н а. Нет. Неправда! Не хочу!
С т о г о в. Брось - меня не обманешь. (Почти с восхищением.) Ты очень сильная женщина, Поля, ты - настоящая. Как ты согнула себя, ты, такая гордая, а? Я не узнаю тебя... Удивительно это! Но то, что ты считаешь грехом - не грех, а - обязанность, это - твой долг. Пойми! Раньше ты ведь знала, что это твой долг и радость твоя, - знала! Это в тебе не могли убить, не притворяйся. (Громко и деловито.) Так вот, хозяйка: сейчас же я пришлю плотника. (Шепчет ей.) Отвечай мне, ну!
П о л и н а. Хорошо. Да. Прощайте.
(Из двери магазина идёт Кемской, человек лет 60-ти, весь неприбранный, одичавший, с неподвижной гримасой на лице. Одет в парусиновый балахон-пыльник, на голове - выцветшая судейская фуражка, в руках - пара уток.)
К е м с к о й. Кто такое, а?
С т о г о в. Постоялец. Снял флигель.
К е м с к о й. А... Семейный?
С т о г о в. Одинок.
К е м с к о й. Почему?