И в а н о в. Ну, я лучше тебя знаю, что есть и чего нет! А скоро я тебя поймаю, милая дама!
Б о б о в а. Ах, гонитель ты мой, Нерон жестокой, - и за что ты меня поймаешь?
И в а н о в. А - за шиворот. Не держи воров, не скупай краденого.
Б о б о в а. Да я всё покупаю, слона приведут, так я и слона.
И в а н о в. Ладно. Точи зубы-то. Слушай, - на-ко вот, пересунь. (Подаёт ей записку.) Понимаешь, кому?
Б о б о в а. Ну, Клавдии...
И в а н о в. Шш! Не Клавдии, а Дуне.
Б о б о в а. Уж и в эту сторону метнуло?..
И в а н о в. Если ты мне это дело наладишь...
К е м с к о й (с верха). Что же воды?
Б о б о в а (бежит). Сейчас, родимый.
И в а н о в. Найди мне письмоводителя. (Подошёл к окну, вынул из кармана письмо, улыбаясь, читает. Из двери на него смотрит Ефимов. Из комнаты Наташи вышел Глинкин, увидав околодочного - сморщился, хочет уйти обратно. Иванов, обернувшись, прячет письмо.) Примите два пакета.
Г л и н к и н (подошёл, взял пакеты, взвесил на руке). Это что?
И в а н о в. Не знаю. Моё дело - сдать, ваше - принять да расписаться.
Г л и н к и н. Прошу не указывать мне моих обязанностей.
И в а н о в. Ах, извините!
Г л и н к и н. Да-с. (Расписываясь в книге.) Можете идти.
И в а н о в. Благодарю за разрешение.
Г л и н к и н. Что-с?
И в а н о в. Скоро и вам лично повесточку вручу.
Г л и н к и н. Опять? За что?
И в а н о в. Буйство в общественном месте.
Г л и н к и н. Это - не буйство, а протест против засилия инородцев!
И в а н о в (даже удивился). Это - Кознов, Иван Лукич, - инородец?
Г л и н к и н. Я лучше вас знаю, кто - кто!
И в а н о в. Проницательный вы человек!
Е ф и м о в (входит. Рука подвязана). Н-ну, я думал, обед готов, а тут ещё - Содом и Гоморра...
И в а н о в. Что это?
Е ф и м о в. Порезал.
И в а н о в (Ефимову). Вечером - в "Порт-Артуре"?
Е ф и м о в (показывая руку). Какой же я игрок?
И в а н о в. До свидания, благороднейший господин Глинкин. (Ефимову.) Ну, до вечера, скучный господин.
Е ф и м о в (вздыхая). Трудно быть весёлым, имея фамилию - Ефимов.
И в а н о в. А я вот Иванов, однако - не скучаю. Нисколько даже.
(Глинкин пожимает плечами.)
Н а т а ш а (с покупками, в дверях магазина). Здравствуйте, Пинкертон!
И в а н о в (щёлкая каблуками). Позвольте помочь?
Н а т а ш а. Не трудитесь. У нас домашних кавалеров в избытке заквашено. Вы с чем?
И в а н о в. С бумагами. А сейчас - к соседу вашему. До свидания!
Г л и н к и н. Удивляюсь, как вы можете фамильярничать с этим...
Н а т а ш а. Ах, в моих жилах течёт рыжая, плебейская кровь. Крёстный здесь? (Идёт наверх.) Скажите Поле, что можно накрывать стол.
Г л и н к и н. Ефимов, ступайте, скажите.
Е ф и м о в (обиженно). Вы, сударь мой, тише командуйте! Я человек неожиданный, никто не знает, на что я способен.
Г л и н к и н. Я не командую... Скучно, чёрт возьми! Вот и пожар был, а скучно...
Е ф и м о в (миролюбиво и уныло). Вам жаловаться не на что. У вас всё-таки фамилия оригинальная: Глинкин. Глинку напоминает, оперу "Жизнь за царя". А вот, если Ефимов, так уж это безнадёжно...
Г л и н к и н (с достоинством). Глинкин - это руссофизм, - понимаете? Моя фамилия - де Глинкэн, мой дед был француз, дворянин. А Глинкин - это переделка на русский лад, руссофизм... то есть руссизм...
Е ф и м о в (вздохнув). Хотя бы и так - всё-таки хорошо. Но - уж если Ефимов, так что же? Вы можете представить себе - монумент Е ф и м о в у? Если поставить такой монумент на площади - так по ней никто ходить не будет...
Г л и н к и н. Возможно - не будут! Фигура у вас...
Е ф и м о в. Тут не в фигуре суть. Многие люди не обладали фигурой, а монументы им всё-таки поставлены.