Е ф и м о в. Ты с кем говорила?
П о л и н а (прибирая на столе, машинально говорит). С Дуней говорила она...
Е ф и м о в (смотрит на неё). Я спрошу Дуню!
К л а в д и я. Спроси.
(Полина вдруг тихонько засмеялась.)
Е ф и м о в. Это над чем же вы?
П о л и н а (почти со слезами, тоскливо). Над собой, право - над собой.
Е ф и м о в. Что же такое смешное в себе нашли вы? Не вижу я ничего весёлого!
К л а в д и я. При тебе и с горя засмеёшься.
Б о б о в а (зовёт из кухни). Поля, Клава...
(Обе ушли. Глинкин сносит с верха зеркало, в позолоченной старой раме, ставит на пол у лестницы.)
Е ф и м о в (рассматривая себя, вздыхает). Дрянь зеркало.
Г л и н к и н (поправляя галстук). Для местного населения вполне годится.
Е ф и м о в. Дрянь. Человеку надо видеть себя в сиянии всех качеств, а тут - пятно.
Г л и н к и н. Ты и есть пятно. Клякса на странице истории культуры.
Е ф и м о в (отходя). Любишь ты критические слова. А по-моему, критик - просто человек дурного характера.
Г л и н к и н (идёт в магазин). Много ты понимаешь.
Е ф и м о в. А кто же повесит зеркало? (Ворчит.) История... На кой чёрт она мне, история! Дурак...
(Ефимов, нахмурясь грозно, смотрит вслед ему, потом берёт со стола ножницы и наносит ими колющие удары и воздух. В двери магазина стоит Лузгин, чисто и скромно одетый человек лет за сорок, в котелке, сдвинутом на затылок, с портфелем подмышкой. Стоит, склонив голову на плечо, и смотрит на Ефимова с улыбкой. У него лицо и взгляд человека ненормального.)
Е ф и м о в (нанося удары, бормочет). А - вот... и вот!.. И напишут в газетах, а ты не прочитаешь...
Л у з г и н (шагнув в комнату). Гимнастика? (Делает правой рукой, с котелком в ней, нелепейшее движение.) Здравствуйте! Часовых дел мастер?
Е ф и м о в (сердито). Нет ещё.
Л у з г и н . Я хотел бы часы починить.
Е ф и м о в. Чините.
Л у з г и н. То есть отдать их починить.
Е ф и м о в. Отдайте.
Л у з г и н. А - кому?
Е ф и м о в. Хоть трубочисту, мне всё равно... (Лузгин идёт к нему, тихонько посмеиваясь и немного подпрыгивая. Он так забавен, что Ефимов, сначала отступавший от него, остановился, ухмыляясь. Лузгин смеётся громче, бросает портфель на стол. Ефимов тоже начинает смеяться.)
Е ф и м о в (сквозь смех.) Да вы - кто такой?
Л у з г и н (так же, взвизгивая). Человек... Смешно?
(Оба хохочут.)
Е ф и м о в. Ой, чёрт... Чем... чем... вы занимаетесь?
(Наташа на лестнице.)
Л у з г и н. Ищу наследников к выморочному имуществу...
Е ф и м о в (серьёзнее). Чье имущество?
Л у з г и н (подмигивая). Нельзя сказать. Я скажу, а вы - вот вы - и закричите: я - наследник! И толкнёте меня на ложный путь...
(Наташа сходит с лестницы, вопросительно осматривает Лузгина, он почтительно и низко кланяется ей.)
Е ф и м о в (улыбаясь). Желает часы починить: где отец?
Н а т а ш а. Не знаю. (Лузгину.) О каком это наследстве говорите вы?
Л у з г и н (ласково). Интересно? Бо-ольшое наследство! Владелец помер, а наследники - неизвестны! Второй год ищу.
Н а т а ш а. И что же? Они здесь, в нашем городе?
Л у з г и н. Как будто... как если бы...
Н а т а ш а. Вдруг это - я, а?
Л у з г и н (кланяясь). Был бы рад... был бы очень рад!..
Н а т а ш а. Так что же? Сделайте меня наследницей, а? Вы садитесь... Сделайте - ведь вам всё равно, да?
Л у з г и н. Решительно всё равно! (Садится, посмеиваясь.)
Е ф и м о в (смеясь). Чёрт знает, что! Чудак вы...
(Клавдия входит из кухни, торопливо накрывает стол, посматривая на Лузгина. Яковлев - тоже из кухни.)
Е ф и м о в. Что ж вы уходите, не запирая магазин?