Бек разъяренно обернулся.
— Не смей так говорить!
— Не говорить? Ты говорил мне, что она забрала все хорошее, и исказила тебя, пока ты не стал темным. Но ты делаешь то же самое. У тебя есть заботящиеся о тебе люди. А ты отталкиваешь их, потому что не хочешь подпускать слишком близко. Ты боишься попросить о помощи из-за убеждения, что каждый человек — твой враг.
Его глаза вспыхнули.
— Осторожно, девочка. Даже для дочери Пола ты заходишь чертовски далеко.
Он должен был всё это услышать.
— Ты настраиваешь себя на неудачу. Если статья Жюстин удерживает тебя от становления мастером, ты станешь утверждать, что весь мир ополчился против тебя. Ты будешь ненавидеть всех и вся. — Райли так дрожала, что ей было трудно сформировать слова. — Тогда пить станет легко, потому что все вокруг будут думать, что ублюдок Сэди и гроша ломаного не стоит. Так ты только подтвердишь их правоту.
Она вбила в его гроб последний гвоздь.
— Ты умрешь так же как и она — старым, озлобленным и одиноким.
Бек пожал плечами, но она не думала, что это от ярости. Райли медленно подошла к нему, не уверенная в том, что она собиралась сделать, и было ли оно мудрым решением. Настало время прекратить использовать слова в качестве оружия.
Она осторожно положила свою руку на его вздымающую грудь.
— Здесь внутри сердце хорошего человека, честного человека. Героя. — Сказала она тихим голосом. — Он бросится в огонь, рискнет жизнью, чтобы спасти других. — Она посмотрела в его замученные глаза. — Не настало ли время ему спасти самого себя?
Бек судорожно вздохнул, будто она ударила его в живот.
— Боже, ты вцепилась в глотку, разве нет? — Он смотрел поверх ее головы. — Ты думаешь, что этот так называемый герой стоит спасения?
— Конечно, стоит, — сказала она, робко ему улыбаясь. — У него можно требовать правды независимо он риска. Он должен поверить, что достоин спасения.
— Я не знаю, с чего начать, — признался он.
Райли неохотно убрала свою руку. Ей понравилось чувствовать под ладонью его бьющееся сердце.
Ее практическая сторона взяла верх.
— Кто-нибудь да знает, что произошло. Да ладно, эти люди могут сказать тебе, сколько кусочков тостов было у их соседей на завтрак. Кто-нибудь что-нибудь да видел. Мы должны ударить по камню и посмотреть, что оттуда выползет.
— Если кто-то убил их, это может плохо сказаться, — ответил Бек.
— Я знаю, но у тебя есть шанс сделать все правильно. У тебя есть шанс убедиться, что родители этих мальчиков знают правду.
Бек опустил глаза, но ничего не ответил.
— Послушай, если ты действительно не хочешь этого делать, я отступлю. Упакую свои вещи и отправлюсь завтра домой. Это твое решение. Всегда было твоим.
— Я… ох, черт, — сказал он и ткнул носком сапога в песок. Еще одна из его оборонительных стен треснула и упала с гулким грохотом. — Я действительно хочу, чтобы ты была здесь со мной, — глаза Бека поднялись, чтобы встретиться с ее глазами. — Но я боюсь, Райли. Да, ты услышала все верно. Я боюсь, что ты уйдешь, потому во мне что-то есть. Я чувствую его в своих костях. Не хочу сделать тебе больно.
— Что бы там ни было, мы решим это вместе. Мы делали так раньше, сделаем и снова.
На его лице мелькнула полуулыбка.
— Ты свирепая как твоя мама. Пол говорил, что мог пережить всё что угодно, пока она была с ним.
— Я не моя мама, — сказала тоскливо Райли. — Хотелось бы, но я сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе.
— О, Боже. . хорошо, тогда, мы идем ва-банк. Все или ничего.
— Вот это Бек, которого я знаю, — сказала она, улыбаясь.
Он нахмурился и топнул ногой.
— Черт, в мои ботинки попал песок. Ненавижу.
Это сломало напряженный момент и поэтому она загребла побольше песка и кинула его в Бека.
— Эй, прекрати! — сказал он, пиная песок обратно на нее. Они остановились и посмотрели друг на друга.
— Я мог бы пожалеть, что ты остаешься здесь со мной, — рассудительно сказал он. — Мог бы. Но если бы я был в Атланте, я бы беспокоился о тебе каждую минуту, пока ты не вернулась домой.
— Я… ты заботишься обо мне слишком много?
— Более чем.
— Я понятия не имею, почему, — сказал он тише.
— Нас таких двое, — ответила она, — но что есть, то есть.
Его, казалось, вполне устраивало это объяснение.
Когда они шли обратно к грузовику, Райли почувствовала, что ее страхи отступили. Ее вспышка, возможно, имела неприятные, ужасные последствия, но вместо этого, казалось, именно так она достучалась до него.
Когда сумерки сгустились, Бек съел кусок пиццы в тишине, без сомнения, обдумывая то, что она ему сказала. Затем он вытер руки о салфетку.
— Я был влюблен в еще одну девушку. Мы встретились в армии. Ее звали Кейтлин.
Он однажды упоминал её.
— Та, которая не походила на южанку.
— Да. Кэтти была по настоящему милой. — Он посмотрел на Райли. — Мы влюбились в друг друга очень быстро. Я даже попросил ее выйти за меня замуж, но длилось это недолго. — Он покачал головой. — Она решила, что я неподходящий парень.
Райли не знала, что он мог серьезно относиться к девушкам.
— Почему нет? Что с тобой не так? — спросила она возмущенно. — Ты не храпишь во сне. По крайней мере, не очень сильно.
— Не из-за чего-то такого. Я привез ее сюда, чтобы познакомить с Сэди и вот что вышло. Что бы ни сказала ей старая леди, Кейтлин ушла. Она никогда не говорила мне, почему.