Морт вздохнул с облегчением.
— Лучше, чем утром.
— Это было противно. По крайней мере, у стоявших рядом волосы начнут отрастать… когда-нибудь, — ответила Эден.
— Знаете, моя мама хотела, чтобы я стал стоматологом, — сказал Морт и закатал рукава своей мантии. — Нет же, мне нужно было стать заклинателем. Посмотрите, к чему это привело.
— Зато есть постоянная работа, — ответил Сюарт, улыбаясь тому, что дуэль закончилась. — Кто-то должен убирать магические опасные вещества, и это хорошо у тебя получается.
— Не напоминай. — Морт посмотрел на Эйден. — Ты готова?
Она кивнула и начала извлекать различные ведьмовские припасы из гобеленовой сумки, в том числе свечи, кристаллы и магический мел.
— Тогда я оставляю вас, — сказал Стюарт.
Уходя, он услышал, как они обсуждают, где лучшее место для создания круга, из которого они рассеют оставшуюся магию. Там имелись некие профессиональные разногласия, но это было добродушно, а не враждебно. Казалось, что битва на Оклендском кладбище выковала между ними связь, и как следствие, взаимное уважение.
Жаль, остальные не получили памятку такого же рода.
Несколькими минутами позже МакГоверн приехал в больницу на катафалке. Тело Сэди привезли на каталке. Бек шел следом, потом остановился возле катафалка, опустив голову и руки, пока его мать не погрузили внутрь.
Нижняя губа Райли задрожала, сердцу было больно видеть его таким. Как только гробовщик закончил, Бек направился к Райли. Его маска держалась до тех пор, пока он не добрался до грузовика.
— Ты сможешь повести машину? — спросил он с блестящими от слез глазами.
— Конечно. — Потребовалось некоторое время, чтобы правильно отрегулировать сиденье. На протяжении всего процесса он, стиснув зубы, смотрел в боковое окно.
Бек пробормотал просьбу, и они сделали только одну остановку в продуктовом магазине. Когда он вылез из грузовика, ее глаза последовали за ним. Один парень легонько толкнул его, но он, похоже, не заметил.
Ты, задница, только что он потерял свою мать.
Райли заставила себя не возвращать его же жест.
Через какое-то время Бек вернулся с пакетом льда, шестью банками пива и с несколькими упаковками картофельных чипсов со вкусом барбекю. Мнение парней о правильном и сбалансированном меню. Второй пакет был ее, внутри лежал турецкий сэндвич, несколько сухофруктов и вроде бы содовая. У нее появился ужин. Даже в скорби он все еще думал об ее благополучии.
После того, как они вернулись в комнату, он положил сумку ловца рядом с кроватью и бросил в нее бумажник. Затем опустил лед в четыре бутылки из-под пива. Он сунул пятую под мышку, открыл шестую и направился обратно на улицу. Она отстала от него и была обеспокоена.
Бек открыл багажник и запрыгнул на него.
— Ты хочешь побыть один? — спросила она. Когда он покачал головой, она села рядом с ним.
Он отхлебнул пива.
— Я всегда надеялся, что она переборет себя и будет вести себя со мной как с сыном, но она так и не смогла.
— Она всегда была такой?
— Почти. Прямо после моего рождения бабушка отвезла меня в северную Джорджию. Она боялась, что Сэди не будет заботиться обо мне как следует. Я оставался там, пока мне не исполнилось три года, а потом они привезли меня обратно.
— Почему они не оставили тебя?
— У Сэди была детская коляска. Они думали, что она умела обращаться с такими вещами. Он сделал большой глоток пива. — Она пообещала им, что сможет, но начала пить незадолго до моего возвращения. Меня было слишком много для нее, чтобы она справилась.
Он снова начал обвинять себя.
— Если она не смогла справиться с ребенком, она должна была попросить помощи или отдать тебя обратно твоим бабушке и дедушке.
— Этот путь не для нее. — Он следил за курьерским грузовиком на шоссе пока тот не скрылся из виду. — Ночью она уходила из дома и оставляла меня одного. Она сказала моей бабушке, что все хорошо, и они ей поверили.
— Сколько тогда тебе было лет? — спросила Райли, она была удивлена тем, что он так открыто говорит о своем детстве.
— Четыре.
Райли уставилась на него.
— Боже, Бек. Удивительно, что ты до сих пор жив. Ты мог бы поджечь дом или еще что-то.
— В основном я смотрел телевизор, — сказал он.
— Что ты ел? Я имею в виду, она оставляла тебе еду?
— На самом деле, нет. Я помню, однажды ночью я был очень голоден, так что залез на стойку и достал консервную банку из шкафчика, но не смог ее открыть.
— И что ты сделал?
— Я отнес ее нашей соседке, миссис Уэлш. Она всегда очень хорошо ко мне относилась. Я взял с нее слово, что она не скажет Сэди, что я взял одну из банок, потому что меня могли выпороть. Она сказала: это будет наша тайна. — Он улыбнулся при этом воспоминании. — Она отдала мне банку, а затем накормила из своего шкафчика. Таким образом, я не попал в беду. Он вздохнул. — Она умерла пару лет назад. Я надеюсь, она на небесах, потому что она заслуживает всего хорошего в следующей жизни. Она была святой.
В отличие от твоей матери.
Он прокашлялся.
— Я знал: когда Сэди приходила домой, наставало время прятаться. В основном она была слишком пьяна, чтобы знать, что я там, но время от времени, когда она становилась безумно пьяной, если я делал хоть что-нибудь не так, то получал порку. Иногда она приводила с собой какого-нибудь неудачника. — Он покачал головой. — Я долго не понимал этого, но знал, что так неправильно.
Его пальцы сжались вокруг бутылки пива.
— Я все надеялся, что один из тех парней мой папа, но не думаю, что он был кем-то из них.
— Не представляю, как ты смог выжить. Я бы сбежала. — И в то же время осознала, почему он не смог. А что если бы его отец вернулся в то время как он ушел?
— Извини, тебе не нужно слушать все это дерьмо. Сейчас это уже не имеет значения.
Оно заставляет тебя говорить на эту тему.
— Ты рассказывал кому-нибудь еще об этом?
— Донован знал почти все это. Он хотел отдать меня на попечение в приемную семью, но я сказал ему, что сбегу. Позже я узнал, что он оплатил мои школьные принадлежности. Это, конечно, была не Сэди.