Они сидели на шатком заднем крыльце Сэди, выходившем на длинный участок открытого грунта. Вдалеке над полем взмыл ястреб в надежде пообедать. Сэди никогда не любила крыльцо, поэтому в детстве Бек провел здесь бесчисленное количество часов. Он мог мечтать, что был на пиратском корабле или знакомился с какими-то странными новыми странами, что угодно, чтобы быть подальше от женщины, которая его презирала.
С правой стороны от него стоял старый потрепанный металлический ящик, тот, который Донован выловил из вентиляционной шахты, где тот был скрыт от глаз Сейди. Если бы она нашла его, то выбросила бы в мусор. Она всегда так делала, когда он приносил что-то, что казалось ему ценным. Теперь его личные сокровища ехали с ним в Атланту.
Они сидели без дела в пятнадцати футах от проклятого дивана, воняющего бензином, из-за любезно разлитой канистры. У ног Бека лежала сложенная газета и коробок спичек. По его запросу шериф уже позволил надлежащим людям знать, что посещение пожарного департамента не было необходимым.
— По каким причинам ты собираешься устроить викингские похороны этому предмету мебели? — спросил Донован, скорчив рожицу.
— Я ненавижу эту вещь. Когда Сэди напивалась, она приходила домой и вырубалась на ней. Обычно с ней был какой-то парень.
Донован отрезвел.
— Я говорил с ней об этом, сказал, что это неправильно, когда у нее есть маленький сын. Она никогда не слушала меня.
— По крайней мере, ты попытался.
С помощью шерифа Бек зажег газету и проковылял к оставшемуся источнику его кошмаров.
— Сгори, ты сволочь, — пробормотал он, затем бросил зажженную бумагу в центр дивана. Дым воспламенился мгновенно и начал пожирать ткань толстыми жадными языками.
Бек вернулся к крыльцу и сел, наблюдая, как разгорался большой пожар.
— Хотел сделать это с тех пор, как мне исполнилось десять.
— Удивлен, что ты дождался.
Бек усмехнулся.
— У меня было достаточно неприятностей и без ошибок с огнем.
— Это правда, — ответил Донован завязывая шнурок на ботинке, — у нас есть соглашения о признании вины МакГоверном. Как только федералы закончат с ним, они перейдут непосредственно к этапу вынесения приговора.
— Есть ли шанс смертной казни?
— Нет. Это было частью сделки. Что не устраивает некоторых людей, но дело такое.
— Если бы я был на его месте, я бы позволил им убить меня, а не остаться на всю жизнь в какой-то чертовой клетке, — сказал Бек.
Шериф сделал быстрый глоток виски.
— Если бы здесь не было такого беспорядка, мы сходили бы на рыбалку.
Бек улыбнулся.
— Я бы хотел, но должен буду вернуться в Атланту. Может быть, когда-нибудь, — он оперся локтями о колени.
Как мне это сделать?
Что-то, должно быть, отразилось на его лице, так как Донован наклонился вперед, приняв такую же позу.
— Что у тебя на уме, Денвер?
— У меня есть вопрос, и я не знаю, как его задать.
— Это как-то связано с Сэди и мной?
Серце Бека екнуло.
— Да, это так. Не только я один думаю, что ты и я очень похожи.
— Я полагал, что этот день настанет. На самом деле я удивлен, что это не случилось раньше.
— Я спрошу у тебя часть вопроса, вдруг я получу ответ, который мне не понравится. Не хочу брать на себя риск, — признался Бек.
— Но теперь ты спрашиваешь, — Донован взял бутылку виски, но пить не стал. Ногтем большого пальца он принялся ковырять этикетку. — Твоя мать и я были вместе в течение нескольких месяцев перед тем, как я пошел в Военно-Морской Флот. Когда я вернулся четыре года спустя, у нее появился маленький белокурый мальчик, сладкий паренек с большими карими глазами и улыбкой, завладевающей сердцем любого.
Бек сжал губы вместе.
— Я спросил ее, мой ли ты сын, она сказала, что нет. Тогда она сильно пила и неизвестно, правду ли она говорит, поэтому я как мог не спускал с тебя глаз, — он помолчал. — Когда она оставила тебя на болоте, я был чертовски зол. Доктор Ходжес втихаря сделал тест на отцовство, пока ты был в больнице. Я никогда не говорил об этом Сэди.
Бек приподнялся, у него перехватило дыхание.
— Да или нет?
— Он был отрицательным, Денвер. Ты не мой сын. Я не могу тебе сказать то, что ты хочешь услышать. Я так надеялся, что ты мой сын.
— Ах, черт возьми, — пробормотал Бек, его надежды были раздавлены. — Я всегда думал. .
— Так же, как и я. Я надеялся, что ты был моим, чтобы я смог судиться за право опеки и забрать тебя у твоей матери.
— Все эти годы я потратил впустую, мечтая, что ты мой папа.
— Нет, не потратил. Это придало тебе надежду на что-то, чего Сэди не могла уничтожить. Вот почему я никогда не говорил тебе. Поскольку чем дольше у тебя была надежда, тем дольше у тебя была причина продолжать двигаться вперед.
Бек провел рукой по лицу.
— Думаю, я никогда не узнаю, кто он.
— Ну, одно я знаю точно, он, должно быть, имел много мужества или не хотел, чтобы его сын стал как он.
Бек пожал плечами.
— Мне жаль, что я не ответил так, как мы оба хотели, — Донован вздохнул. — В некотором роде я жалею, что у нас с Сэди ничего не вышло. Возможно, она бы отказалась от бутылки, если бы у нее был тот, кто присмотрит за ней.
— Наверное, нет, — Бек расправил плечи. — Ну, насколько я могу судить, у меня было два отца — вы и Пол. Я не мог просить лучшего.
— Это многое значит, — ответил Донован, хлопая рукой по его плечу.