Архангел изумленно пошатнулся назад, из его груди текла кровь и пропитала монашескую рясу. Он протянул руку, пытаясь выпить энергию из своих сторонников-демонов. Но кровь продолжала течь все быстрее.
Люцифер перерезал ему спасательный круг.
— Нет! Ты не можешь отвергнуть меня! — воскликнул он. Его взгляд остановился на Райли и на его лице расплылась жестокая улыбка. — Дочь Блэкторна послужит мне так же хорошо. — Его рука дернулась в сторону Райли и она стала извиваться на земле, крича в агонии, поскольку блестящий белый свет перетекал из нее к раненому ангелу.
Между ними шагнула фигура, отделяя поток исцеляющей энергии от его источника.
— Гисион. Почему ты делаешь это? — потребовал Сартаэль. — Я не могу исцелиться без… — прохрипел он еле слышно, каждый вздох давался ему все труднее. — Почему?
— Это услуга старому другу, которого больше нет, — ответил ангел. Гисион указал на Бека. — Он твой, смертный. Это только между вами. Да победит лучший!
Сартаэль замахнулся на Бека, но промазал. А вот Бек — нет. Он нанес идеальную рану святой сталью и праведным гневом. Клинок скользнул по шее врага, оторвав ее от тела, и голова упала на грязный асфальт. Она сразу же зажглась охваченной пламенем тьмой, но не было ни дыма, ни вони горящей плоти, только абсолютное уничтожение. Соперника Люцифер больше не было.
Бек сдержал обещание, данное ангелу Райли.
Он потерял способность стоять, силы иссякли. Его поддержали руки, а на щеках было сыро. Пошел дождь?
— Пообещай мне выжить, — умоляла Райли.
— Я люблю…тебя. — Это было лучшее, что он мог сказать, потому что больше никаких обещаний не осталось.
Потом Бек провалился в непроглядную тьму, обрушившуюся на него высекающую его душу, как колючая плеть нежную плоть.
Десятки демонов воззвали к нему, клича его судьбу.
Убийца Ангела.
Истребитель Божественных.
Ад теперь твой дом.
Глава 34
Райли не обращала внимания ни на кого, кроме мужчины в ее объятиях, хотя ее лицо и глаза горели так сильно, что слезы беспрерывно лились. Почему никто не мог ему помочь?
Казалось, прошла вечность, прежде чем кто-то коснулся ее руки.
— Райли? — сказал Харпер. — Отпусти Бека, чтобы мы могли вылечить его.
Она не хотела его отпускать, но, так или иначе, услышала необычное сострадание в голосе мастера. Когда кто-то взял ее за руку, она заставила себя открыть глаза, у нее было ощущение, будто они искупались в кислоте. Питер опустился на колени рядом с ней, целый и невредимый.
— Он не может умереть. Не после всего, — взмолилась она. Друг вместо ответа крепко обнял ее.
Сквозь туман в глазах она смотрела, как Харпер осторожно отогнул куртку Бека, а затем рубашку. Рана была высоко на груди, но не кровоточила. На самом деле она зарубцевалась, как если бы она уже зажила. Это было что-то другое. Что-то очень пугающее.
Когда ее глаза встретились с Харпером, он был опечален.
— Это не хорошо Райли, — сказал он. Затем вскочил на ноги, тихонько переговорить с Стюартом.
— Да, — сказал шотландец в ответ. — Тогда парень захочет быть в своей постели, когда… Реммерс, ты и Саймон отнесите его к машине и отвезите домой.
— Разве ему не надо в больницу? — спросил Реммерс.
— Это… ни к чему, — ответил старый мастер, его глаза встретились с Райли.
Именно тогда она поняла, что человек, которого она любила, умирает.
Райли помнила лишь малую часть поездки, как сидела на заднем сиденье автомобиля с головой Бека на коленях. Чем дольше они ехали, тем быстрее цвет его волос превращался в пепельно-серый, а дыхание становилось все более поверхностным. Она тряслась на каждым из этих вдохов, боясь, что каждый будет последним.
Он не может умереть. Не сейчас.
После того, как Питер помог ей отключить сигнализацию — она с трудом видела клавиатуру — ловцы отнесли Бека в его постель. Саймон снял ботинки, а Реммерс помог снять верхнюю одежду. Как только Бека уложили под одеяло, Райли села рядом с ним и ухватилась за его руку.
Наклонившись поцеловать его, она уловила запах его лосьона после бритья. Он вернул воспоминания о них в этой самой постели, как они смеялись, занимались любовью и говорили об их будущем.
Сквозь туман печали до нее доносились обрывки разговора из гостиной. Один из голосов принадлежал Кармеле, врачу Гильдии.
— Я хочу изучить его, — настаивала она.
— Да, я понимаю, но ты ничего не можешь поделать, — сказал Стюарт. — Смертным не положено убить Архангела. Ангельские раны в отличие от любой другой лечатся внутри, а не снаружи. Ты ничего не можешь сделать.
— Господи, — пробормотала доктор. — Каковы его шансы?
— Астрономически малы, — ответил Стюарт, его голос дрогнул. — Мы узнаем в течение двадцати четырех часов.
Райли опустила лицо к уху Бека.
— Мне плевать на эти шансы. Они ничего не значат для меня. Все, что я знаю — ты нужен мне и Ренни, так что не смей умирать, слышишь? Ты. Не. Умрешь.
Затем она закрыла глаза и начала молиться.
Позже, когда Кармела настаивала на том, чтобы осмотреть ее, Райли попыталась оттолкнуть женщину, пока не вмешался Стюарт.
Прикосновения врача было нежным.
— На твоем лице ожог от меча Ангела. Я дам тебе мазь. И для твоих глаз… у меня есть кое-какие капли. Используй их каждые два часа. Холодный компресс тоже не помешает. Если твое зрение не улучшится до завтра, тебе потребуется обратиться к специалисту.
Райли кивнула, но это не имело значения. В этом мире нет ничего, что она хотела видеть без любимого мужчины рядом с собой.
Шло время, Бек начал бормотать на нелепом языке, на котором говорил Ори прямо перед смертью. Стюарт сказал, что это родной язык ангелов, но откуда ему знать?
Ближе к полуночи к ним присоединился отец Харрисон для всенощной. Провести её казалось правильным, даже если она не была католичкой. Такой это способ предложить надежду, даже когда вы окружены непроглядной тьмой.
— Я говорил с отцом Розетти час назад, — сказал он. — Он предложил исцеляющую мессу для Бека в базилике Святого Петра утром. А также совместную молитву по всей Атланте.
Может быть, Бог послушает всех этих людей, раз уж он не слушает ее.