— Плохой, плохой дядя! — рычала Поля, а затем откинула головку и…
Начала меняться. Ее зубы и когти удлинились, а глаза полыхнули двумя яркими огоньками и замигали в полумраке.
Вот этого мне еще не хватало!
— Полина Емельяновна! — раздался строгий голос Захара, и в коридоре показался дворецкий. — Прекратите кусать нашего гостя немедленно! Что о вас подумают сестры?
Я схватил Полю за шкирку и, держа ее на вытянутой руке, припустил к дворецкому. Девочка рычала и, дрыгая ножками в воздухе, пыталась впиться мне в горло.
— Маму обидел… Убить, убить плохого дядю!
— Захар! — рычали в матюгальник. — Что там у вас творится⁈ Что с бароном? Его уже убили?
Но Захар не ответил. Подошел ко мне и смерил своим обычным хмурым взглядом.
— Дайте мне Полину Устиновну, ваше благородие… — вздохнул он и перехватил девочку.
— Он обидел маму!
— Молчать! — прикрикнул на нее Захар, перекинул через колено и приложил по заднице.
Девочка заплакала.
— Так, Захар, если ты не ответишь мне сию минуту… — грохотал голос по всему дому. — Ах, черт с тобой, старый ты черт! Ты уволен! Если его благородие еще жив, придется мне позаботиться о нем самолично!
А дальше из матюгальника раздался чудовищно громкий визжащий звук, и нас с Захаром и пищащей Полей прижало к полу.
Что за?..
Звук оборвался так же быстро, как и возник. Из флигеля еще стреляли, но через секунду и там все затихло.
А затем вместе с шипением сотен змей, преследующих нас по пятам, раздалось одновременное хлопанье множества дверей. А потом шаги. Десятки и десятки приближающихся шагов.
И будто этого было мало, раздался громкий щелчок и, скрипя и визжа на поворотах, по рельсе к нам рванул «перископ». Его линза сверкала злобой, как натуральный сердитый глаз.
— Емельян Устинович, — крикнул Захар. — Это не самый лучший выход из положения. Как ваш верный слуга, я вынужден оградить вас от необдуманных действий…
— Заткнись, бесполезный кусок мяса!
— Емельян Устинович, попрошу… Остановитесь!
Но было поздно.
В коридор выбрались девочки — всем клыкастым составом. Их глаза светились в темноте, а в руках блестели кухонные ножи, топоры и тесаки. Надо ли говорить, что под их ногами клубились змеи?
Впереди всех шагала Белла с «телефоном» в руках и трубкой у уха. На ее оскаленном лице сверкала блаженная улыбка.
— Поняла, папенька… Все сделаем, папенька… Я люблю тебя, папенька…
Бум! — «телефон» упал на пол и разбился. Белла переступила через него и направилась ко мне. В ее глазах, как и в глазах ее сестер, не было ни искорки разума.
— Девочки, Захара можете не жалеть. Он уже стар и бесполезен! — снова проскрипел голос хозяина. — А вот Евгений Михайлович нужен мне целеньким. Достаточно просто ткнуть его в мягонький височек. Вы же не расстроите любимого папу?
— Нет, папенька! — рявкнул строй в едином порыве и сделал шаг вперед.
— Принесете мне свежее тело Евгения Михайловича?
И еще шаг:
— Да, папенька!
Дочери Кречетова кивнули в унисон и, в следующую секунду бросились на нас.
*
— Пятьсот тридцать три кота… пятьсот тридцать четыре кота… пятьсот тридцать… пятьсот…
И тут Красавка сбился.
Сколько котов будет после пятисот тридцати четырех? А сколько их было до… Пятьсот или четыреста?
Как там учила Гама? Сотня, а потом две, а затем сколько? Четыре или семь?.. Вроде четыре, ведь обычно четыре идет после трех. Но если мы доходим до сотен, разве правила сохраняются? А как же быть с десятью, ведь там будет одиннадцать, а не десять и один?
А если так, то почему после двадцати идет двадцать один, а не двадинадцать?
Ох, задачка.
Но задачку следует решить! Если Красавка не будет считать котов, он подведет хозяина. И хозяин очень расстроиться, что Красавка не смог досчитать котов до его возвращения.
Что ж… Придется начинать заново…
— Один кот… Два кота… Три кота…
Но тут случилось непоправимое. Животик Красавки заурчал! Последняя сосиска съелась аж десять минут назад…
А вот это уже серьезное дело. Красавка выбрался из-под кровати и оглянулся. Его нюху не попалось ни одной сосиски. Даже кусочка не было!
Как же ему быть⁈ Мозг должен хорошо питаться, когда решаешь такие сложные задачи!
За окном лило как из ведра, и еще кто-то стрелял как псих. Шум всегда мешал Красавке думать!
Какой-то замкнутый круг… Красавка не может считать, пока не покушает, а пока Красавка не покушает, он не сможет считать…
Снова стреляют, да какого хрена им не считается котов⁈
Красавка прыгнул на подоконник и выглянул наружу. Из домика неподалеку стучали выстрелы, а к прямо ко входу бежал какой-то ненормальный. Его кишки словно жирная колбаса вываливались из живота.