Почему она чувствовала себя такой неуверенной? Странная ночь, неправда ли Нора. Она надеялась, что звуки, доносящиеся из леса, помогут ей уснуть, но вместо этого они сильно её раздражали. Нора прекрасно понимала, что им всем завтра рано вставать, для фотосъемок Аннабель, но сейчас, в два часа ночи времени что бы нормально выспаться почти не оставалось.
Она лежала в маленькой палатке из полиэстера, запакованной как гроб. Нора сбросила с себя летний спальный мешок, которым была укрыта. Каждый раз, когда она пыталась очистить голову от воспоминаний дневных событий, ее вески начинали бушевать головной болью. Когда Норе почти получилось уснуть ей начал сниться сексуальный сон.
— да, чтоб тебя…
У нее никогда не было сексуальных снов… странный факт для девственницы не так ли? Конечно, она заводила знакомства с парнями в колледже и аспирантуре, с удовольствием помогала им с курсовыми, подготавливаться к тестам и сессиям. Но в такие моменты в ней всегда просыпался академик, который выкидывал из головы все мысли, а её женственности, утверждая и расставляя приоритеты. Всякий раз, когда её потенциальные отношения терпели неудачу, или она попросту не давала возможности нормальным парням, она всегда говорила себе: Ты в колледже, чтобы не развлекаться. Ты в колледже, чтобы получить докторскую степень. Конечно, объективно все это было правдой, но к настоящему моменту это мало что значило для утешения ее женственности. Ее сексуальность казалась чем-то тлеющим. Ее желания были плодом, семени которого никогда не коснутся земли, чтобы дать корень.
Во сне она увидела:
Лицо мужчины напоминало ей дверной молоток в доме бабушки. Он был установлен на входной старой двери сам он был сделан из овальной потускневшей бронзы с изображением угрюмого половины лица. У него было только два глаза, без рта, и без других каких-либо особых примет. Этот своеобразный молоток был одним из самых ранних детских воспоминаний Норы, по какой-то причине. Родители брали ее в Бабушкин дом каждый День Благодарения, она помнила этот молоток, но все остальное было каким-то расплывчатым словно находилось под слоем грязной воды. С чего бы это?
Однажды бессонной ночью, в возрасте четырех или пяти лет, она встала с кровати, чтобы пойти в ванную. Темнота затхлого зала смутила ее, и поэтому она открыла не ту дверь. Когда она поняла, что это не ванная комната. А комната, в которой спали её мама и папа.
Ее большие глаза уставились на не спящих родителей. Она не знала, чем они занимались единственное что она поняла то, что на них не было одежды, и папа стоял на четвереньках, в то время как мама дёргалась у него за спиной держа руками его за бёдра. В тот момент Нора смутилась и растерялась её родители тоже.
На следующий день после дня Благодарения они уехали, и Нора увидела, как этот страшный дверной молоток сжимался вдалеке. Бабушка умерла на следующий день.
А теперь в ее сне. Лицо мужчины было точно, как у того молотка: наполовину сформированное, на котором было всего два пустых глаза. Ему не нужно было больше иметь других черт лица, чем те которые у него уже были, потому что он был просто телом, чтобы удовлетворить ее сексуальные потребности. Она чувствовала его горячие руки под собой; когда он нес ее через кишащие леса эти леса? Его громкие шаги, потрескивающие над ветками, разносились по всей округе. Он положил ее голою на лесное ложе и стоял между ее раздвинутыми ногами, его взгляд устремился вниз. Луна светилась позади него, блокируя отсутствующие черты лица. Если бы у него было лицо то оно дало бы ему личность, человечность, но ее желания поглотили ее полностью, так что ей было все равно, кто он, или даже то как он может чувствовать себя с ней. Он был лишь символом-избавления точно так же, как ее тело, в этом горячем, сжатом сновидении, было символом ее собственной необузданной похоти.
Когда на мгновение он повернулся, луна осветила его силуэт его кожа была похожа на кожу тех слизней которых они нашли пару часов назад, а его толстый, эрегированный пенис извивался как змея. Ей было всё равно. Нора скулила, сжимая руками опавшие листья. Ее живот словно всасывал его член в себя, тогда она смотрела на него почти слезливыми глазами. Пот на ее коже казался скользким, как глицерин, когда она поднимала руки вверх по животу к груди и массировала свои соски. Боль принесла ей самые приятные ощущения через живот к паху, где оба эти чувства поселились, как заряженная батарея, ожидающая, чтобы её разрядили.
Силуэт, казалось, был готов кончить прямо сейчас. Была ли безликая фигура, трахающая её в листве, так возбуждена ее телом? Нора надеялась на это, потому что потом эти электрические ощущения опустили ее руку обратно вниз по гладкому животу. Она жестоко сдерживалась, она никогда не позволяли своим пальцам так интенсивно массажировать клитор. В ней все больше и больше нарастало этих ощущений, и вскоре она за стонала, чтобы выпустить их наружу, но…
Еще…
Она хотела, чтобы он увидел все это, засвидетельствовал, а затем кончил ей на лицо и грудь как в тех фильмах, которые она смотрела поздними и одинокими вечерами. Луна осветила ее блестящую кожу. Затем ее Гость начал отстраняться.
Мозолистые руки начали массировать ее тело. Смешанные ощущения сводили ее с ума; звезды размылись в ее глазах. Когда грубые руки мяли ее груди, то ее соски горели как угли, вложенные в ее плоть. Но как только она подумала, что он будет кончать на неё, он отступил…
Руки подтолкнули ее колени к ее же лицу, и его рот соприкоснулся с её влагалищем. Его язык делал то, что она не считала возможным она никогда не знала, что паутина ее сексуальных нервов способна чувствовать такие вещи. Она закрыла глаза и позволила безумию взять верх. Сначала один палец вошел ей в анус, затем второй, затем третий; от удовольствия она прикусывала свои губы. Пенетрация продолжалось. Она кричала от удовольствия.
— Давай же! Давай!
Угольно-черная тень поднялась вверх, руки держали ее колени поднятыми и раздвинутыми в разные стороны. Теперь она чувствовала, как его горячие, мускулистые руки скользят по ее ногам в низ. Он подтолкнул пенис к её заднему проходу и дразнил ее, как бы угрожая войти.
Теперь…
— Именно в это сладострастный момент Нора проснулась.
Ее первый сексуальный сон в жизни, и посмотрите, что произошло. Я не верю в это, подумала она в глубочайшем разочаровании. Господи я даже не могу трахаться во сне! Жаркая ночь сжимала ее в коконе спального мешка. Она так сильно вспотела, что казалось, будто кто-то вылил на нее ведро горячей воды.
Она спала в своем купальнике. Прохладный воздух обласкал ее, когда она наконец полностью вылезла из спального мешка. Это было какое-то безумие; стояла середина ночи, а она так и не смогла уснуть. Хуже всего были последствия сна, которые оставили ее кожу колючей и наэлектризованной, ее соски болели, как будто их действительно кто то щипал.
"Надо выбираться отсюда, прогуляться или сделать еще что-нибудь…"
Она схватила фонарь и расстегнула палатку, вылезла как бы из гнезда шершней. Оказавшись на улице, она стояла в лунной темноте, её дыхание перехватывало и позволяло разочарованию биться в груди.
Фонарь оказался тусклым. Палатка Лорена была застегнутой; она слышала, как он храпит. "Звучит как сломанная цепная пила-черт! Но две другие палатки…"
Странное любопытство охватило ее. Она за хотела заглянуть и в другие палатки, конечно. Они обе были расстегнутыми.
"Они что… там внутри?"
Тренту и Аннабель было бы глупо спать с расстегнутыми палатками. Их дыхание привлекло бы толпы комаров. "Но где их носит в столь поздний час? Какая разница?"
Нора пошла по тропе, даже не задумываясь о каком-либо направлении. Ее шлепанцы, хрустели по веткам, их едва ли можно было услышать в ночных звуках, которые пульсировали вокруг нее. Ящерицы убегали, куда бы она ни направляла свет фонарика. Вокруг нее гудело множество разноцветных крылатых существ.
Лачуги стояли темные, как и ряд одиноких бункеров. Она не хотела вспоминать свой бешенный сон полный разочарования поэтому сфокусировала свои мысли на событиях прошлого дня.
— Эти слизни в душе…
Ошибки быть не могло после такого близкого осмотра. Она и Лорен действительно были экспертами, и теперь они оба знали, что теперь нужно делать.
"Подвижная яйцеклетка. Некоторых видов тропических кольчатых червей."
— Червь.
Она села на пень и задумалась. Некоторые черви были сексуально способными, некоторые были бесполыми, в то время как другие были гермафродитами. Феномен подвижности яйцеклеток среди видов червей был хорошо задокументирован. Яйцеклетка, с помощью своих собственных средств передвижения, будет искать свое собственное место для вылупления, и некоторые паразитические разновидности будут искать живого хозяина для этой цели. Но это были все морские виды, и они все микроскопические, она знала это.
"Зрелая червячная яйцеклетка размером с кофейное зерно? Насколько велика будет яйцеклетка, когда она созреет?"
Тогда ее поразил самый очевидный вопрос:
"Насколько велик будет гестационный червь?"
Этот вопрос полностью смутил ее, и она знала, что этот же вопрос мучал Лорена." Я не могу дождаться, чтобы доставить эти образцы в колледж," подумала она. Если бы она сказала кому-нибудь из своих сверстников, что нашла такую большую подвижную яйцеклетку, они бы посмеялись над ней.
Но теперь они все смогут увидеть сами.
Пусть отдыхает там, решила она. Пока она знала, что ей нужно сосредоточиться на поставленной задаче: найти червя с алой щетиной для этой умной белокурой фотографши.
Нора решила не думать на тему Аннабель. Это было как в школе. Иногда тебе приходилось работать с кем-то, кто тебе не нравился. У норы никогда не было проблем с конфликтующими личностями.
Так почему сейчас так?
Внутри нее что-то тикало. Она повернула фонарь вниз, чтобы посмотреть на копошащихся жуков в листве и думать о чем угодно, кроме Аннабель…
Вот тогда она поняла, что ее глаза были сосредоточены на чем-то…
С выключенным фонарем она смогла рассмотреть бухту.
— Так… а там что ещё за свет, черт возьми?
Свет шёл не из первой хижины, которую они с Лореном использовали как лабораторию, а из другой которая находилась чуть ниже…
Она выключила фонарь и быстро спустилась по ряду старых ракетных подразделений. Она шла думая, что как только подойдёт ближе то свет исчезнет, что это было просто странное отражение лунного света или какого-то лесного огня. Но нет…
Тонкий луч света, казалось, вытекал из крыши головной лачуги в самом конце ряда.
Она подошла прямо к длинному кирпичному зданию и посмотрела вверх. Да. Это электрическое освещение. Крыша здания из гофрированного металла была арочной, и в ней было четкое отверстие. Луч света уходил в деревья.
Почему там горит свет? Ведь ни одна из этих лачуг не использовалась годами.
Тогда ей пришел очевидный ответ. Трент проверяет эти места каждый месяц на наличие признаков скваттеров и вандализма. Он, наверное, забыл выключить свет, когда проверял их в последний раз.
Тайны больше не было.
Когда она уже повернулась, чтобы уйти, что-то еще привлекло ее внимание.
На самом краю крыши соседнего здания, где металл встречался с кирпичом, она увидела самую слабую линию света.
Она проверила остальные лачуги и не нашла никаких следов света внутри. Затем она проверила двери они оказались запертыми.
— Я должна буду сказать ему об этом завтра…
Она огляделась вокруг и поняла, что ей вдруг стало не по себе. Она думала, что это жуткое место, где можно побыть одному. Раньше, когда она изучала яйцеклетку, она думала, что слышала голоса снаружи, даже крик, но она знала, что это было всего лишь ее воображением.
Когда Нора возвращалась в лагерь, она услышала как раздался голос:
— Боже, хорошо-то как — это был женский голос.
В маленькой бухте она увидела бледные фигуры. Она держала фонарь выключенным, щурясь пытаясь рассмотреть детали происходящего, тогда лунный свет открыл ей всю картину. Сначала она не была уверена, в то что видит.
Это были голые Трент и Аннабель.
Как мерзко, подумала Нора. Они делают это стоя.
Очевидно, Трент был сильнее, чем выглядел. Руки и ноги Аннабель были запрокинуты на него, тогда как таз Трента долбил ее почти с механическим ритмом. Ее грудь прижалась к его груди, лодыжки болтались в разные стороны; она висела на нем как обезьяна на дереве, только Трент был деревом. Судя по звукам, исходящим от Аннабель, было очевидно, что ей это нравится.
Нора была в ужасе. И это было занятием любовью? Это был физический жест страсти? Разум норы не понимал как они могут просто стоять там и трахаются. Они даже не знают друг друга по-настоящему! Это правда, они встретились только сегодня утром, и вот они теперь словно два зверя в лесу.
В конце концов, Трент опустил блондинку на землю, чтобы продолжить, а затем она ворвалась в новый раунд вздохов и стонов, бедра Трента стучали вперед. Нора продолжала смотреть из-за дерева, даже не зная почему. У нее вообще не было вуайеристской полосы, и в этой сцене не было ничего соблазнительного. Аннабель выгнула спину, ее длинные голые ноги взлетели в воздух. Нора никогда в жизни не видела ничего более поверхностного.
— Просто уходи, сказала она себе.
Ей следовало повиноваться, но она решила посмотреть на это еще несколько мгновений, и в эти мгновения Аннабель повернулась к ней лицом…
Сердце норы дрогнуло.
В лунном свете глаза Аннабель встретились с ее глазами. "О Боже мой! Она видит меня!"
Аннабель не сказала ни слова. Она просто улыбнулась.
Нора отстранилась, повернулась и убежала.
Ее захватили эмоции. Она бессмысленно бежала обратно к лагерю, и в ее голове плавали образы. По стандартам большинства людей, то, что она видела, не имело большого значения. Ну и что? она пыталась убедить себя в этом. Должно быть, между ними было какое-то спонтанное влечение, так что одно привело к другому. Нора была ученым; она должна была быть в состоянии понять это. Но она знала, что может сказать психолог: настоящая причина, по которой ее расстроила сцена, заключалась в том, что Трент выбрал Аннабель вместо нее. Нора не чувствовала никакого влечения к армейскому офицеру, это был просто процесс естественного отбора.
Хуже всего, то что её увидели. Боже мой, она волновалась. Эта сука никогда не позволит мне пережить это. Нора знала, что ей все равно, но все равно переживала. Ученый в ней очень быстро проигрывал человеку.
— Просто возвращайся в лагерь и ложись спать. Забудь об этом.
Она остановилась на мгновение, чтобы отдохнуть, и положила руку на дерево.
— потом вздрогнула.
— Что это было?
Ее рука коснулась чего-то вроде гвоздика.
Она подняла фонарь, чтобы посмотреть…
В ярком ореоле света, она не могла казаться более озадаченной. Это был винт, вкрученный в ствол дерева, но на конце его не было головки винта.
Вместо этого там была прозрачная выпуклость стекла. Как объектив.
Слайди крутился в рыболовном кресле на корме своей лодки. Он поднял ногу и пукнул, и нашел необъяснимое удовлетворение в этом акте. Теперь он был доволен тем, что они вернулись из хижин, не будучи замеченными, и более доволен тем, что Джонас очень быстро превратит этот мешок с травой, по крайней мере, в тысячу долларов наличными. Джонас считал это доказательством интеллектуального превосходства, но…
Я слишком умный, блин, Слайди успокаивал себя. Он знал, как ловить аллигаторов и убивать их, не так ли? И он даже знал, как готовить и дубить шкуры, и это было нелегко. Однажды он и его браконьерские приятели устроили соревнование по скинированию аллигаторов (Джонас имел наглость не ставить на брата), но Слайди выиграл. Он вспомнил как их всех опозорил.
Ему нечего было никому доказывать.
Он швырнул следующую бутылку пива в сторону. Было жарко, и он весь день усердно работал. Но теперь все это пиво привело к неизбежному результату. Палуба скрипнула, когда он неуклюже подошел к тросу и расстегнул штаны. Необъяснимое удовлетворение охватило его, когда он откинулся назад и выпустил сильную струю мочу. Ахххххххххх…
Спустя пару минут, Слайди всё еще мочится. — Черт! Давай же, приятель. У меня нет времени ссать всю ночь. — Он ожидал увидеть, как лагуна поднимется на дюйм или два во время прилива. — Держу пари, это бесит рыбу, — он позволил себе научную гипотезу. Но когда он стряхивал, он что то заметил…
Он прищурился что-то на его мошонке слегка защипало.
Слайдс вытащил свои яйца из штанов вверх и посмотрел на них в ярком лунном свете.
— Черт!
Жук или клещ прицепился к одному из его яичек. Он был размером с боб… и очень сбивал его с толку. Сначала он думал, что это может быть была какая-то боль у него бывали такие раньше, — но потом "боль" начала двигаться. А его цвет?
Оболочка этой штуки была цвета гноя.
Он быстро сорвал его, затем включил один из фонарей на палубе. "Черт!" подумал он, возмущенный. "Эта хуйня была на моём яйце!" Он прищурился.
Какой-то желто-моченый жук, шевелил лапками между пальцев Слайди.
— Ублюдок, — буркнул он. — Ты — корм для рыб, — и он кинул его за борт.
Слава Богу, он его не укусил, что бы это ни было. Он наверняка почувствовал бы боль в таком чувствительном месте. Во всяком случае, область, в которой он его сорвал, чувствовала не приятные ощущения…
Он отметил, что ощущение было крутое и покалывающие. Оно не было неприятно в любом случае.
— Как этот ублюдок залез ко мне в штаны? — он задумался дальше. Ничего страшного, его уже там не было, но он решил, что он, должно быть, забрался ему на ногу, когда они пробирались через лес, чтобы достать наркоту Джонаса.
Вдруг Слайди дернулся на месте, встал, выпрямился и широко раскрытыми глазами. Теперь он почувствовал еще одно ощущение.
— Ты должно быть издеваешься надо мной! — пробормотал он и засунул руку в штаны сзади. Он начал шурудить между ягодиц и, конечно же, вытащил еще одного паразита.
Он почти заполз ему прямо анус. — Еще один в моей заднице!
Ошарашенный, он проверил все свое тело и больше ничего не нашел.
Какая-то извивающиеся пиявка или слизняк, рассуждал он. Он подцепил их в лесу, значит, Джонас и Рут, вероятно, тоже.
Он спустился по ступенькам в каюту.
— Джонас! Рут! Вам двоим лучше проверить себя на клещей. Я только что нашёл на себе двух!
Когда он осмотрелся, там никого не было.
В трюме пахло марихуаной. Он видел их здесь, они убирали часть тайника.
Слайди поднялся обратно и откупорил ещё одно пиво. Он посмотрел в сторону огромного тропического леса острова. — Интересно, куда они подевались?…
Теплый лес под наготой Рут чувствовался странно сочным; на самом деле, все ее тело чувствовало прекрасное, убаюкивающее жужжание. Джонас привел их в этот старый сарай, когда они ушли с лодки; он видел его в предыдущих поездках, это был просто какой-то старый сарай. Зато занимать сексом здесь было намного лучше, чем лесу, подумала она, Бог знает, какие жуки ползают вокруг. Не говоря уже о той змее, что прыгнула на нее раньше…
Джонас уже встал и снова надел свою одежду. — Хочешь еще одну затяжку, детка? — Он забил свою любимую резную трубку.
Она усмехнулась и покачала головой, ее волосы были растрепаны, а кожа была вся в поту.
Джонас сделал пару затяжек, а потом нахмурился. — Клянусь, моя трава становятся все лучше и лучше. Неудивительно, что у меня так много клиентов.
Рут медленно сказала. — Через год ты станешь богатым, Джонас. Когда мы засадим ещё больше растений в другой хижине.
— Черт. — Что-то, казалось, привлекло его внимание в углу. — Что это такое?"
Рут было лень наклониться и смотреть.
Они не заметили их раньше, Джонас поднял сумку с завязками. Он с любопытством описал содержимое: "плавки, полотенца, лосьон для загара…", затем он посмотрел на нее. "Черт, Рут, кто — то оставил здесь свое дерьмо.
— Фотографы?
— Нет, они хранят свои вещи в кемпинге.
— Слайди сказал, что иногда сюда приезжают студенты, — напомнила ему Рут. У нее был фонарик, которым она светила на потолок. — Должно быть, они их оставили.
— Хм. Да. Думаю да. — Он, казалось, был доволен её выводом. Другой вывод мог бы прийти к нему, если бы он был достаточно наблюдательным, чтобы заметить портативный гриль снаружи и пивной холодильник, полный тающего льда.
— Давай продолжим, я устала.
Разочарование переполняло Рут, к чему она привыкла в этой паре.
Джонас нахмурился. — Давай, одевайся вернемся на лодку.
Она облокотилась на руки. — Я буду спать прямо здесь! — Начала настаивать Рут.
Джонас засунул пакет с травкой в карман комбинезона. — Спасибо за кусок задницы. Увидимся на лодке утрам.
С этими словами Джонас покинул сарай.
— Кусок задницы. Урод! Столько романтики. — Но это не имело значения. Она чувствовала себя так хорошо прямо сейчас, что она не собиралась позволить его эгоизму испортить ей настроение.
Она легла на спину, удовлетворённая и уторченная. Травка была сильной, почти как гашиш; тепло пульсировало от ее сердца до пальцев ног.
Она выключила свет и позволила зернистой темноте спуститься вниз, как самое мягкое одеяло. По крайней мере, в этот раз секс был приличным — с Джонасом так было не всегда. Пиво, которое он пил весь день, придало ему необходимую выносливость. Пять минут лучше, чем две, напомнила она себе. С двумя любовниками могло быть и хуже.
Джонас оставил дверь открытой, что позволило ей почувствовать легкий ветерок. Луна вошла как случайный гость, и звуки леса начали пульсировать в её голове. Она валялась в темноте, решила даже не надевать одежду, и в своем сонном сознании она увидела, как сбываются ее мечты со Слайди и Джонасом. Одна большая счастливая семья. Все больше и больше денег приходит в их карманы каждый месяц. Новая стиральная машина и сушилка, и один из тех больших причудливых телевизоров с плоским экраном, где бы она могла сидеть между двумя любовниками каждую ночь и смотреть рестлинг…
Теплая сперма стекала между ее голых ног, но она чувствовала себя слишком расслабленной, чтобы двигаться, а тем более вытираться. Ее глаза закрылись, и ее необычно большие губы превратились в довольную улыбку. Сон унес ее так глубоко…
Что она даже не почувствовала тонкого длинного розового червяка, который скользнул в ее тело через вагинальный канал.