А пока они в пути, Шамиль занял Кумух, вывел на площадь перед мечетью дюжину приверженцев Казику-мухского Агалар-хана и велел отрубить им головы. Один был совсем юн, побледнел, как его повели на плаху, но молча повиновался, и особых усилий не стоило палачу разрубить тонкую шею. Не пожалел его Шамиль, он давно забыл о слове этом, и не вспомнит, пустое, ненужное и вредное даже! Собрал головы в мешки и отправил Агалар-хану, вздумавшему за его спиной вступать в переговоры с царскими генералами. И еще он мстил за своего наиба Кибит-Магому, кого посадил в темницу за то, что - лазутчики донесли! - помышлял вступить в связь с Агалар-ханом; а на Агалар-хана вышел тогда Граббе, после провала с убийством Ахверды-Магомы.
Дела Шамиля шли как нельзя удачно: он казнил изменников, раздал награды отличившимся, потом с пленными распорядился и часть отправил в Дарго, где плавили большое количество железа, захваченного в Ичкерийском лесу, и переливали отнятые у царя большие пушки на малые; Шамиль умилялся при виде пушки, называя ее "тысяча воинов", и ему доставляло удовольствие ставить на каждую отлитую пушку свою печать; а часть пленных - в Ведено, на только что построенный пороховой завод, где работал опытный мастер Джебраил-Гаджи, научился делу в Дамаске; со свинцом туго, лишь обливают им глиняные пули или употребляют пули медные.
А тут и Юсуф-Гаджи, с письмом от султана!
- А это мой молочный брат, вместе из Стамбула едем.
- А брат твой мне как будто знаком!
- Ну да, и он тебя тоже знает! У русских служил, а потом бежал к султану!
"Ох, заврется!" Но очень верил Шамиль Юсуфу-Гаджи, и потом - это письмо! И вдруг Шамиль к Фатали обращается:
- Вот и будешь мне переводить одну беседу с грузинзинским князем! Но прежде покажи, на что способен. Какая ступень совершенства тебе доступна?
Душа Юсуфа-Гаджи ушла куда-то, а Фатали учили этому в келье Шах-Аббасской мечети в Гяндже. Сказать "шариат", это первая ступень, доступная всем, или перескочить на "тарикат", ступень избранных?
- Я прошел через шариат и ступил на тарикат!
- Эмблема шариата?
- Тело, земля, ночь, корабль.
- Эмблема тариката?
- Язык, дыхание, звезда, море.
- А какая ступень доступна твоему молочному брату? - Юсуф-Гаджи весь собрался.
- Хакикат. - Шамиль удивился. - Он достоин быть твоим наибом, имам!
- Эмблемы?
- Разум, свет, месяц, раковина.
- А как же я?! - Шамиль спрашивает.
- Вам доступна высшая ступень - маарикат! отчего не вознести? И тут же об эмблеме: - Мозг, глаза, огонь, солнце и жемчужина! - И пояснил еще: Корабль выходит в море, в море раковина, а в раковине жемчужина!
Да, нравится мне твой брат! А пока вот тебе задание: заболел мой переписчик Абдул-Вагаб, не успел последние суры Корана для меня записать. На чем он остановился? - спросил у сына Гази-Магомеда; в честь первого имама назвал. - Кажется, на "Утре"? - Сын молча кивнул.
- О, я очень ценю эту суру! - сказал Фатали и из рек: - Клянусь утром и ночью, когда она густеет, последнее для тебя лучше, чем первое, давно-давно зубрил, в детстве, и дохнуло чем-то щемяще-сладким: он юн, Мирза Шафи, ясные летние ночи, большие-большие звезды.
А потом беседа с грузинским князем, молодым прапорщиком, плененным Шамилем. По дороге:
- Вот, смотри, какую мне выстроили мечеть русские беглые солдаты! Остановился перед мельницей и долго смотрел, как ходят и ходят по кругу лошади, приводя мельницу в движение. - Это тоже, - как ребенок радуется, они мне построили! - Глянул на часы (любимая игрушка), не расстается с зонтиком (диковинный предмет, да еще и трость).
Князя вывели из ямы на свежий воздух, он зажмурился от обилия света, и весь разговор щурился, отводя взгляд от Шамиля и Фатали, - солнце падало ему в лицо. Шамиль специально:
- Так ты говоришь, что султан турецкий выше египетского паши?!
- А как же!
- Но ведь египетский паша отнял у султана целое государство, покорил инглиса, френга, стал верховным властелином всех мусульман! Чего ты улыбаешься, разве я не прав? - К Фатали. Фатали промолчал. - Унцукульский Джебраил-Гаджи недавно в Египте был, говорит, у паши стотысячное войско, солдаты с одним глазом на лбу, и одеты с ног до головы в железо! Неправда?!
Я тоже думаю, что неправда насчет одного глаза, но остальное - правда! Вот, смотри! - и достает бумагу. Уж не та ли, что Юсуф-Гаджи состряпал? Вот: переведи ему, Фатали, это от египетского паши! - Кто-то еще привез? или сочинил?
И Фатали читает:
- "Ко всем ученым и важным лицам дагестанским!" - И Шамиль шепчет. Наизусть выучил! мелькнуло у Фатали. - "До настоящего времени я имел войну с семью государями: английским, немецким, греческим, французским, султаном Меджидом и прочими, которые по воле божьей имеют ко мне полную покорность. Но ныне мои силы обращены против России..."
Отнял Шамиль письмо:
- Дальше можешь не читать, это тайна. Ну что наша страна перед мощью египетского паши?! У вас же клочок земли от Крыма и до Казани, а Москву сожгли френги, правду я говорю? - спрашивает у Фатали.
- Москву давно отстроили, имам.
- А ты там был?
- Нет, не был.
- А чего языком мелешь?!
И грузинский князь:
- Пред обширным царством императора России весь Кавказ как капля воды пред Каспийским морем (ну, к чему так, князь?!), как песчинка пред Эльбрусом (и не остановишь: в привычную патетику вошел!), как звезды пред солнцем (не пред императором ведь, к чему?!).
- Вот-вот! И сын мой так пишет! Вас, как попугаев, выучили! Что ты, что мой сын!
- Что за польза горцам воевать с царем? Рано или поздно должны будете покориться.
- Зато Аллах наградит нас в будущей жизни за наши страдания!
- А султан живет с нами в мире, как и персидский шах.
- Царю верить нельзя! Ласков, пока не завладеет нами! Ты думаешь, вдруг разгорячился, - султан верный исполнитель законов Магомета, а турки истинные мусульмане? Они гяуры, хуже гяуров! Он видит, что мы ведем столько лет борьбу с царем за Аллаха и веру, что же он нам не помогает?!
- Вы только что хвалили, имам, - грузинский князь ему.
- Не твое дело! И тебя я буду морить голодом, чтоб сил не было бежать! Если не выдадут за тебя моего сына или племянника, которые у вас в аманатах, то верно пришлют вьюки золота и серебра!
- Я беден, только пустое княжеское званье.
- Прибедняйся! Но я буду тебя мучить, потому что там губят моего сына!
- Ваш сын учит науки, он окружен заботой государя, у него блестящее будущее.