Александр спешит налить.
- Авиапочтой на хер!
- Давай. Залей желание...
- А нам для разгону! - кричит из палатки Боб под придавленный им смех девчонки. Поросшая золотистым волосом рука с часами, на которых полночь, принимает кусок "докторской" в целлофане и кружку с дозой на двоих.
- Кого он рубать собрался? Красных?
- Желтых. Для разнообразия.
- Батька Махно...
Возвращаясь с холода к костру Александр отмечает, как спало напряжение между мирами - его внутренним и этим внешним.
Вернувшись из Германии от Гуссерля, Сартр сказал Симоне, что отныне для него даже стакан с коктейлем - философия. Тем паче эта вот кружка, в эмалированный темно-зеленый бок которой уперты костяшки его пальцев. Еще глоток. Чувство, что близок он к решению, над которым бьется мировая мысль в силу сугубой ее трезвости. В этой "зубровке" сейчас он растворится без остатка - субъектно-объектный конфликт. Он станет внешним миром. Этим деревом. Корабельной сосной, пережившей войну. А может быть им, Александром, станет этот носитель интеллигентной фамилии, которая из кишечника сталинизма, вынырнула на поверхность кличкой Мессер. Принять как данность и вобрать. Не осуждая и не рассуждая. Вбирать и возвращаться печатным материалом. Функцией стать пишущей машинки.
Держа бутылку за горлышко, Мессер наливает, как из кулака.
- Держи! За то, чтобы они приехали. Они ж из генеральского района...
- Кто?
- Алёна. Которая с глазами.
- А еще?
- Подруга. С буферами. Тебе понравится. Знаешь, как я с ними познакомился?
Они с подругой брали "сухаря". В винном на Круглой, где Мессер заряжался на природу. Выходит, а к ним центровые пристают. За углом обоих вырубил, а девчонок проводил. На Коммунистической живут. В Доме под шпилем. Но подъехать обещали. Только предупреждаю!
- В смысле?
- В смысле: красивый больно.
- Кто, я?
- Бля, Пол Маккартни!
Александр смеется, сжимает виски. Заодно вытряхивает иглы из волос.
К костру прибивает еще двоих. Сначала дылду лет пятнадцати, которая сразу переходит в горизонталь: "А я из дому убежала". Подпирает щеку и больше о себе не говорит. Другая - стриженая брюнетка. На электричку опоздала. Профтех. С такими опыт есть. Он влезает к ней в спальник, который уступил друг Мессер. Целуется брюнетка так, что голова идет кругом. Кожа горячая и плотная. Стащив ей на бедра джинсы, он ищет резинку и обнаруживает закрытый купальник. Она в ответ смеется: "Чтобы труднее изнасиловать". Он оттягивает край, освобождая прижатость волос, средний палец скользко обжигает. "А может, не надо?" - "Может быть, не надо", - не возражает он. Вынимает руку и втыкает палец в хвойный наст.
Уже различимы верхушки сосен.
В палатке Боб перематывает маг, врубая все сначала:
Опять от меня сбежала
последняя электричка,
и я по шпалам, опять по шпалам
иду домой по привычке...
"Куда?" - удерживает пэтэушница, не подозревая, что она со всем этим раскладом уже в далеком прошлом. Лицом в потухшем костре спит Мессер. Он сбивает пепел с заросших щек и баков:
- Слышишь? Мне пора.
- В город?
- В Москву. Судьбу брать в руки.
- Чувство такое?
Он кивает.
- Может, еще денек-другой? Кадры мои подъедут, по-настоящему тебя проводим... Алекс?
Кадры с улицы Коммунистической подъезжают на природу отнюдь не в клетчатых рубашках. Замшевые мини-юбки, кофточки. Манжеты и жабо. Обе на год младше, обе кончили десять классов и будут поступать в иняз. На каблуках Алёна выше Мессера, но вровень с ним. Алёна шатенка с локонами - и то ли с зелеными, то ли с голубыми. Не глаза, а морская волна. Поступает на французское.
Подруга Нонна темно-русая и с карими глазами. Хочет изучать немецкий.
Нонна озабочена своими формами, она медлительна и первой не говорит, тогда как Алёна - вся порыв, и даже если молчит, глаза смеются:
- А я вас где-то видела. Но где?
Зрачки, как пара пистолетов.
Солнце садится над водохранилищем. Нежно-алый песок. Девчонки садятся, они восходят на причал.
- Как тебе ее подруга?
Груди у подруги раза в два больше, чем у матери Александра, который отвечает дипломатично:
- Все при ней.
- Вот и займись. А на Аленке я женюсь. Чего ты? Знаешь, сколько у меня выходит чистыми?
- Сколько?
- Нам хватит. "Панонию" себе куплю.
- С коляской?
- Зачем? Сзади меня будет обнимать. Понял? Как в кино.