- Что ты сказал?
Мама спешит разрядить:
- Возомнил! Писатель он. Граф Лев Толстой. Захотелось - в Париж. Расхотелось - в Москву. Не пришлось по ндраву - в Ясную. Нет, сынок. Времена те кончились. Знаешь наш паспортный закон? Каждый обязан жить по месту прописки.
- Каждый имеет право на поиск счастья. Написано в американской конституции.
- Мы тут не в Америке. - Она поднимает указательный к вентиляционной отдушине под потолком, откуда, как она считает, их прослушивают.
- Советского закона тоже нет, чтоб гнить в болоте.
Мама подхватывает чашки, чтобы отчим без ущерба смог врезать кулаком по столу:
- Это кто в болоте? Я? Советской армии полковник? Коммунист с июля Сорок Первого?
- А я с рождения.
- Кто ты с рождения?
- Свободный человек.
- Ах, свободный?..
Отчим бросает через стол последний аргумент. Кулак. Но Александр недаром брал уроки у Джо Луиса. Промахнувшись, отчим вскакивает - вена поперек лба.
Мама повисает на его руках.
- С ума посходили? Четвертый час ночи!
- Кого мы вырастили, мать? Это же кандидат за колючую проволоку?
- Довел отца! Иди!..
За дверью своей комнаты сорвав рубаху, Александр ее вдавливает в щель - вместо запора.
Рывком принимает штангу на грудь.
* * *
На солнце блестит стекло фасада. По ступенькам сбегает самая красивая из выходящих первокурсниц:
- Бонжур! Куда идем?
- В кино.
- Про любовь?
- Увы, - говорит он. - Про шпионов.
- О-о-о...
- Но какая разница?
Сначала "Новости дня" - принудительный политпросвет. Под музыку энтузиазма исходит лучами пятиугольная звезда. Рука Алены влезает ему в пустой карман штанов (жаль, не отрезал на хер), его рука - под шелковую изнанку юбки. Взбираясь по нейлону, натянутому подвязкой. По нежной голой коже к тугому треугольнику ткани под жестким поясом. Работает его мизинец гладит вертикально, ощущая под тканью прижатость волос, пытается внедриться туда, куда ткань уходит - между.
На экране возникает суровый чекан: "По заказу Комитета государственной безопасности..."
Две серии.
Из зала выходят последние зрители, когда он обретает возможность подняться на ноги.
- Придумай что-нибудь. Ты же мужчина?
- Что?
- Чтобы по-быстрому...
С многокрылым плеском голуби срываются с насиженных мест, когда, сорвав скобу с замком, он распахивает дверь. В лучах заката пляшет пыль. Она поднимается за ним на балку, перескакивает на центральную и прислоняется к опорной - подпирающей крышу мироздания. Он держит ее ногу, ощущая игру сухожилий и как она свисает - в натянутом чулке и туфле на высоком каблуке. Глаза ее смеются. Внезапно он разворачивается на балке, как матадор и акробат одновременно.
Любопытная, она глядит.
"Оля-ля..."
- Не оля-ля, - застегивает он, - а сэ ля ви.
Пять этажей вниз.
Из чужого двора на улицу.
Вид у Алены - будто схулиганила.
- Сняли проблему?
- Боюсь, она встает опять.
- И что мы будем делать?
Вокруг уже город. Полно людей на тротуарах. Трамвай стоит, пропуская троллейбусы на проспекте. Солнце справа озаряет радиомачты глушилок.
- Были бы мы расписаны... Представляешь? Сейчас домой вдвоем, дверь на замок, и... до зари!
10
Предварительной волокиты, к счастью, не было, весь набор бумаг был привезен им из Москвы обратно. Аттестат, характеристика, автобио, медсправка номер 287, три фото 3х4. "А публикации? Хотя бы одна?" В киоске университета нашелся журнал, и он приобрел его в третий раз. Когда вернулся, на его месте перед столом уже сидел другой соискатель, который бесстыдно вывернул лысеющую голову на публикацию.
Приемщица произнесла: