- Жаль, - говорит Адам. - Обязаны себе позволить. Пионерлагерь какой-то. Где кинозал? Где сауна с гаремом?
- Мы что, в Узбекистане? В нашем домике, видишь? Террасу еще не застеклили. Не хочет работать сволочь.
- Бобры где? Дочери бобров?
- Сезон еще не наступил, - отвечает Стенич, пиная бадминтонные мячик с драным опереньем.
- А вообще они здесь водятся? Нет, я не в социальном смысле, - говорит Александр. - В биологическом?
- Умники! Идите грибы сажать!
Среди елочек у вершины холма они зарывают в мох бутылки, оставляя наружу станиолевое горлышко - то красное, то серебряное. Игра такая. Портвейн розовый = сыроежка. Четвертинка "Московской" = белый.
- Власть, она, конечно, от Бога, но... - Стенич стряхивает иглы. Тебя не возмущает?
- Что?
- Да все.
- Случилось что-нибудь?
- Баркана Левку с матушкой встретил. На премьере "Царя Эдипа". Выпили крюшону. Помнишь, как он Гамлета сыграл в ДК железнодорожников? Ты тогда в школьном журнале написал:
В тринадцать лет подросток не по годам речист,
потом начнутся звезды, спиртное и Шекспир!
- Ну и?
- В театральный его провалили. Успел поступить в мед.
- Он и в этом не без таланта, - говорит Александр. - Я с ним на пионерском слете был. Когда нам было по тринадцать. Он уже тогда по "Справочнику фельдшера" шпарил наизусть. И про фаллопиевы, и про бели. Знал даже про колпачок Кафки.
- Франца?
- Видишь... А он знал.
- Не знаю, почему, но гинекология меня никогда не волновала. Но дело не в этом. Левка уезжает.
- Куда?
- Отсюда. Почему мы не евреи?
- Уехал бы?
- Без промедления. В чем есть. Если уж сама дочь Сталина...
- И что бы ты там делал?
- С моими данными? Уж не пропал бы. В крайнем случае, нашел бы, как Рудик, лорда-содержанта. Э-эх... Ладно, пошушукались и будет. Время власть имущих развлекать. Эй, грибники! Грибники-и!..
То, обо что он спотыкается, звякает железом. Это кольцо. Стенич подхватывает и открывает люк. Посреди комнаты.
- А подпол им зачем? Власть уже взяли.
- Бомбоубежище. На случай третьей мировой. Отсель грозить мы будем шведу.
- Нет, это могила. Братская... - Александр выходит на террасу, где все заготовлено к остеклению. Возвращается с большим листом стекла в расставленных руках.
Они накрывают дыру.
- Теперь капкан.
- На бобров...
Отпадая на кровать, от смеха они ударяются затылками. Новый приступ хохота.
- Ло...ло... - Но душит смех. - Ловушка для Золушки!
Входит Адам, в руке стакан. Наступает и, не меняясь в лице, проваливается. Звон. Грохот. Черная дыра. И тишина. Которую нарушает Мазурок:
- Убил.
- Кто, я? - трезвеет Александр.
- От тебя не ожидал.
- Я сам не ожидал...
- Лучшего друга. А?
Рука над полом поднимает стакан водки. Вылезает Адам, осыпая осколки. Без единой царапины.
- Трехчлен на месте? Командор?
Адам глядит в стакан.
- Не расплескал. Но лучше процедить. Есть марля, Мазурок?
Крошево сверкает в лунном свете. Стенич резко садится, надевает туфли и приносит водку.
- Рабочий класс, он тоже не дурак. Не только в смысле выпить. Однажды ночью я дежурил в театре с истопниками. Выпили все, что можно и нельзя, а после...
Мазурок перебивает:
- Это ты к чему?