Туман в голове Гарри быстро рассеивался, но он ещё десять секунд стоял покачиваясь, ощущая, как пропадает тяжесть из мыслей.
— Невероятно… ты выдержал… — Язык его подруги путался, и та смогла лишь покоситься на Гарри. Сил, чтобы повернуться к нему всем телом, у неё не осталось.
Признаваться в том, что во многом ему помог кусок души мага, который убил его родителей, Гарри не стал, а лишь устало кивнул. Бьянка перестала трястись и сейчас медленно оседала на пол, держась за ограду.
Он всё быстрее восстанавливался и уже мог помочь подруге присесть на каменный пол.
— Ты как? — тихо проговорил Гарри, пытаясь выровнять дыхание.
— Нормально. Надо отдохнуть, — уже с большей силой в голосе ответила Бьянка. — Никогда так не выкладывалась. — Она весело улыбнулась, откинув голову на каменное ограждение балкона. — Как будто весь день фехтованием занималась.
— Я спущусь вниз. Надо проверить, все ли сирены или горгоны ушли.
Бьянка не ответила, а лишь устало кивнула, кинув Гарри вдогонку:
— Будь осторожнее!
Он не смог ничего ответить. На негнущихся ногах Гарри вышел в коридор и поспешил к лестнице. Движение разгоняло кровь, и он с каждым шагом чувствовал, как к нему возвращаются силы.
Выбежав в коридор под башней, Гарри думал о том, что, скорее всего, Крэкстоун и Гейтс уже находятся внутри Невермора, но было неизвестно, куда они могли пойти. Он беспокоился о том, какими силами может обладать мёртвый пилигрим. Свечение его посоха было явно необычного происхождения. С другой же стороны, думать о преподавательнице не являлось необходимостью. Гарри без лишней скромности был уверен, что нормис не сможет противопоставить ему хоть что-то.
В главном коридоре, ведущем до четырёхугольного двора, было на удивление тихо. Гарри вбежал в него и притормозил, глядя по сторонам.
Слева от него оказалась открытая дверь во двор, из которой лился зелёный свет. Судя по всему, Крэкстоун стоял прямо там, в нескольких метрах от самого Гарри. А вот справа, где и проходил коридор, прямо навстречу шла сирена. Это можно было понять по её зеленовато-голубым глазам. В ушах у девушки находились наушники, благодаря которым она не услышала топот десятков ног загипнотизированных учеников.
— А вот и первая! — Голос Крэкстоуна оказался под стать его внешнему виду — инфернальный и басовитый.
Мертвец ткнул посохом вперёд, разрезая воздух. Камень на его конце, источавший свет, вспыхнул зеленью — и по коридору помчалась воздушная волна, сбивая всё на своём пути. Грохот заполонил помещение, особенно в этом постарались рыцарские доспехи, чьё железо издавало неприятный звук при встрече с камнем пола.
Замершая девушка на том конце коридора не сразу сообразила, что ей нужно бежать, пока её не ударило о стену позади. Волна спрессованного воздуха не могла преодолеть всё помещение за мгновение — ей для этого нужно было как минимум несколько секунд. Ими и воспользовался Гарри.
Он выпрыгнул перед мертвецом. Гарри казалось, что для победы хватит лишь одного фактора неожиданности и силы телепатии. Но, как и всегда, план не сработал. Заряда телепатического толчка хватило лишь на то, чтобы заставить Крэкстоуна отступить на шаг, хотя Гарри был уверен, что вложил столь много силы, что пилигрима должно было швырнуть как минимум через весь двор. Мертвеца защитил его посох и магия.
— Тварь! — Громкий голос Крэкстоуна заставил Гарри поморщиться.
Он не сплоховал — накачанный адреналином по уши, Гарри не стал снова пытаться толкнуть одним выбросом, а лишь планомерно изливал из своих рук энергию, которая была похожа на постоянный поток ветра, стаскивавший Крэкстоуна с места.
— Беги! — закричал Гарри, обращаясь к девушке за спиной, — к воротам!
— Как ты смеешь, мерзкое отродье? — зашипел пилигрим.
Он был очень удивлён, что кто-то решил пойти против него и попытаться спасти изгоев. Что произошло дальше, Гарри так до конца и не понял.
Крэкстоун перехватил посох поудобнее, а в следующее мгновение Гарри вздёрнуло вверх, и сила, которая его подняла, была такой, что он почувствовал, как хрустят рёбра и позвоночник, едва справляясь, чтобы не треснуть.
Если бы его палочка лежала в кармане, она бы точно вылетела, приземлившись где-нибудь в паре метров. Но Гарри помнил о видении Уэнсдей и перестраховался на такой случай.
То, что с ним сделал Крэкстоун, было чем-то похоже на заклинание Levicorpus, которое заставляло цель левитировать и переворачиваться вверх ногами. Но это точно было не это заклятие. Воздух будто застыл, Гарри с огромным трудом мог двигаться — буквально по миллиметру в секунду.
Он скосил глаза на свою правую руку, пытаясь сдвинуть кисть в сторону рассматривающего его пилигрима.
— Ты не изгой, — мрачно произнёс Крэкстоун. — Но ты можешь использовать эти силы… кто ты?
Вихрем в голове Гарри пронеслись мысли, что мертвец не знает о волшебниках, что было странно. Вроде как, тот жил больше четырёхсот лет назад, когда ещё не существовало Статута о Секретности и маги ходили среди магглов. Впрочем, Гарри сомневался, что его противник был магглом: он ведь использовал посох, от которого изливалась магия. Гарри ощущал эти потоки кожей и вряд ли мог с чем-то перепутать. Возможно, пилигрим был магом-самоучкой и не проходил обучения в какой-либо школе волшебства.
— Я человек, — с трудом смог произнести Гарри.
Неосведомлённость Крэкстоуна о магах стала преимуществом, так как тот не знал о волшебных палочках и не пытался найти ничего подобного в его карманах.
— Человек?! — негодующе воскликнул пилигрим. — Человек? Что за богопротивное кровосмешение могло породить такого, как ты?! — Крэкстоун был в шаге от того, чтобы просто не убить отвратительного для его воспалённого сознания парня.
Если бы Гарри не сжимала со всех сторон магия мертвеца, тот бы фыркнул. Он уже устал от людей, которые вечно пытались найти, у кого кровь похуже. Как будто ему не хватило чистокровных с их замашками. Гарри, впрочем, отдавал себе отчёт, что Крэкстоун человек своего времени. Обижаться на него за подобные слова было как минимум неразумно.
Камень на посохе разгорался, наполняясь зелёным светом. Гарри чувствовал, как магия утекает из него к пилигриму, а это было очень плохо: очень скоро он едва ли сможет говорить, не то что отбиваться.
— Но ты не изгой, — на секунду обретя чистоту мыслей, проговорил Крэкстоун, — быть может, ты сможешь помочь мне в этой миссии по очищению нашего мира…
Крэкстоун был задумчив. Его мёртвые глаза блестели в зелёном свете.
Гарри снова глянул вправо, на свою руку. Она хоть и по чуть-чуть, но двигалась, пытаясь направить кисть прямо в лицо пилигриму.
— Помочь? — Он едва двигал языком, слова вылетали с огромным трудом.
— А в ответ я помогу тебе избавиться от этой мерзости! — рявкнул Крэкстоун.
У него явно были не в порядке эмоции, раз он за мгновение переключался от спокойствия к ярости.
Крэкстоун чуть двинул рукой, сдвигая свой посох, и Гарри пронзила острая боль во лбу. Шрам горел огнём, а внутри него что-то двигалось, как маленький червячок, доставляя неприятные ощущения скорее психологически, чем физически.
На одну секунду — всего на одну, — но Гарри задумался, возможно ли, что воскрешённый мужчина сможет ему помочь прямо здесь вырвать злосчастную часть Волдеморта из него. Но мысль была отброшена в сторону, а прекратившая двигаться рука уже почти встала так, как надо.
— Меня достали… предложения… мертвецов, — захрипел он.
— Глупец! Я дал тебе шанс на жизнь! Тебе, мерзости, что использует дьявольские силы! Я подарил тебе шанс на искупление грехов, шанс направить силу Дьявола на него самого!
Разорялся Крэкстоун зря. Гарри было плевать на все его слова. Мёртвым место среди мёртвых, живым незачем прислушиваться к таким, как он.
— Катись к чёрту, — выплюнул Гарри, подталкивая противника к действиям.
— Познай гнев Божий, сын Сатаны! — взревел мертвец.
Как Гарри и предполагал, пилигрим вытащил на свет кинжал, которым и хотел заколоть его. Крэкстоун двинулся вперёд, вставая как раз на линию огня.
Будь он внимательнее, то заметил бы, что Гарри не просто так весь диалог двигает свою руку. Из приоткрытого рукава рубашки прямо под кистью торчал кончик волшебной палочки. Главный инструмент любого колдуна был накрепко привязан к руке Гарри шнурком во избежание позорной потери, как в видении Уэнсдей.
— Stupefy! — шепнул он.
И из палочки вырвалось красное заклинание, угодившее прямо в лицо надвигающемуся пилигриму.
К сожалению, Гарри не мог использовать более сильные чары: все они обязательно требовали замысловатых движений палочки и в его ситуации были невозможны.
Крэкстоун вскрикнул и отступил назад. Тугой кокон его магии, окружавшей Гарри, рассеялся, и он упал на задницу, тут же перекатившись в сторону. И не зря: на том месте, куда он приземлился, вспыхнул огонь, оставляя под собой след из сажи.
Гарри оглянулся: огонь над камнем не хотел распадаться, наоборот — он усилился, затрещав и став больше. Ведомый злой волей пилигрима огонь полетел прямо на него. Гарри успел ещё несколько раз перевернуться, спасаясь от напасти. Что-то отчётливо захрустело в районе груди, но он этого не заметил. Пиджак на спине Гарри вспыхнул, и ему не оставалось ничего другого, кроме как сорвать одежду и отбросить её. Огонь моментально потух — только запах гари остался висеть в воздухе. Гарри вытащил палочку, привязанную к руке, и рассёк ей воздух, применяя заклинание:
— Protego!
Пилигрим попытался окружить своего врага той же самой магией, что и до этого, но в этот раз ничего не получилось: серебристый щит спас Гарри.
Такой результат не устроил Крэкстоуна, и он яростно вскрикнул, неразборчиво пробормотал себе что-то под нос и с силой ударил посохом о камень под ногами. От него во все стороны хлынул огонь, но пламя не успело отлететь далеко. Оно сконцентрировалось вокруг фигуры пилигрима и ударило вперёд наподобие огнемёта, обволакивая вывалившегося на траву Гарри. Пламя, исходившее от мертвеца, не прекращало давление, пытаясь продавить защиту Гарри. Кажется, пилигрим начал подозревать, что так просто убить его не удастся.
Несколько секунд длилось их противостояние, пока Крэкстоун не схватился за свой посох двумя руками и с силой не ударил по полу второй раз. На этот раз вспышка была столь сильна, что огонь прошёлся по всему четырёхугольному двору, зацепив стоявшие на лужайке столы и стулья. От жара пламени мебель затрещала и обуглилась, как и дерево, стоявшее в центре двора. Не пострадали стены и трава: огонь не дошёл до первых и был сильно выше второй.
Крэкстоун не позволил пламени свободно уйти вверх или пропасть — он направил его на Гарри и с хохотом наблюдал, как тот скрывается в огненной сфере.
— Protego Maxima! — выкрикнул Гарри, направляя все свои силы в палочку.
Белоснежный щит окутал его со всех сторон, защищая от ревущего пламени. По всей видимости, Крэкстоун был очень скуден на другие трюки. Ему был подвластен только огонь и тот телепатический приём, когда он обездвиживал своих жертв. За такое неумение пилигрима использовать собственные силы Гарри был готов поблагодарить кого угодно.
Огонь вокруг него ревел, пытался прорвать белоснежную сферу, но пока что ничего у него не получалось. Гарри тяжело дышал, схватившись за палочку двумя руками. Она в свою очередь жалобно трещала, едва справляясь с тем объёмом силы, который через неё проходит. В его голове проносился рой мыслей, начиная с того, что Крэкстоун оказался гораздо сильнее, чем Гарри предполагал, заканчивая тем, что дышать становилось труднее с каждой секундой.
Кислорода действительно становилось всё меньше, и никакая магическая защита не могла остановить безумный жар, идущий от огня. Ситуация вырисовывалась крайне скверная. За рёвом пламени Гарри отчётливо слышал каркающий хохот своего врага.
Гарри поморщился и взмолился, чтобы ему хватило сил на то, что он собирался провернуть. Магический купол, накрывший его, засветился белым светом, а из конца волшебной палочки вылетело несколько белых искр. Он почувствовал, как дерево в его руках сначала нагрелось, а потом моментально заледенело.
Раздался взрыв — напитанное до предела магией заклинание сдетонировало, рассеивая пламя вокруг себя и снося опешившего Крэкстоуна на несколько метров назад, чуть ли не выталкивая в коридор за его спиной.
Несмотря на прохладную ночь, по лицу Гарри бежали струйки пота.
— Ты!
Что хотел сказать Джозеф, осталось загадкой. Гарри не позволил ему договорить, дёрнув свободной рукой в сторону пилигрима. Телепатической силы, заложенной в этот жест, было достаточно, чтобы снести какого-нибудь хайда на пару десятков метров назад, но Крэкстоун, судя по всему, был защищён от чего-то подобного. Мертвец не отлетел ещё дальше и даже не пошатнулся — лишь его лицо дёрнулось, словно он получил сильную пощёчину. Его ноздри расширились в гневе, и он опять попытался что-то сказать, но снова ничего не вышло: в него прилетело воспламеняющее заклятие, а затем почти без промедления рассекающее.
Но ничего из арсенала Гарри не сработало. Огонь потух, как только коснулся одежды пилигрима, а заклинание ножниц лишь слегка порезало его плащ, но зайти дальше не смогло.
Взбешённый Крэкстоун не стал больше пытаться говорить или угрожать: время для этого прошло. Гарри оказался весьма непростым оппонентом.
Пилигрим вскинул посох вверх, и опалённая мебель, стоявшая во дворике, затрещала, разламываясь на несколько крупных кусков каждая. Не прошло и секунды, как куски дерева полетели в Гарри на огромной скорости.
По нему нельзя было сказать, что он силён физически, но это являлось ложным впечатлением. Гарри был поджар и худощав, в нужные моменты он мог двигаться быстро и чётко; приученный к битвам с одиннадцати лет, Гарри умел правильно перемещаться.
Но всего этого не знал мертвец. Он с гнусной полуулыбкой ожидал, как наглеца снесёт лавиной обломков. Как оказалось, зря.
Гарри отступил на шаг, пропуская мимо себя половинку парты, и пригнулся, уворачиваясь от просвистевших сверху обломков стула. Взмах рукой — и сразу несколько столов разламываются на совсем мелкие части, а потом их сносит куда-то вдаль. Ещё шаг — и резкий взмах палочки снизу-вверх позволяет рассечь длинную парту на две половинки и пропустить их по обе стороны от себя.
— Expelliarmus! — вскрикнул Гарри, резко развернувшись и выкинув палочку в сторону своего врага.
Как и все остальные заклятия, обезоруживающее сработало плохо — оно лишь дёрнуло посох Крэкстоуна в сторону Гарри, но тот крепко держал оружие в руках.
— Flipendo! Everte Statum! Bombarda! Stupefy! Seko!
Не сдерживаясь, Гарри насылал на Крэкстоуна целую кучу неприятных заклятий, но они практически не наносили ущерба мертвецу. Главный эффект от всего этого был в том, что отвлечённый на защиту пилигрим не мог атаковать.
В любом случае продолжаться подобное долго не могло. Гарри сильно выдохся и уже дышал с трудом. Он слишком выложился за этот бой, и вскоре силы должны были его покинуть.
А вот Крэкстоун ничуть не устал. По крайней мере, по его внешнему виду нельзя было сказать, что он хоть немного запыхался. Возможно, быть мёртвым не так уж и плохо.
Гарри пришлось отступить на шаг и прикрыться щитом от неожиданно вылетевшего огненного шара из посоха мертвеца.
— Сдавайся, мерзкое отродье! — рявкнул Крэкстоун, посылая всё новые и новые огненные шары, но неожиданно он остановился и дёрнулся вперёд. Раз, второй, третий. По лицу пилигрима было видно замешательство.
Он полуобернулся назад, бросая взгляд в коридор. Рвано дышавший Гарри воспользовался моментом для передышки. Он смотрел вперёд, прямо на Крэкстоуна, из спины которого торчали сразу три стрелы.
— Гуди Аддамс! Я ведь убил тебя! — в бешенстве завопил Крэкстоун. Он на секунду даже забыл о находившемся позади Гарри.
Со стороны пилигрима это была огромная ошибка, и Гарри не стал ждать более подходящего времени. Сначала в стоявшего вполоборота мертвеца влетело усиленное заклятие Bombarda, заставив того сделать несколько шагов назад, чтобы устоять на ногах, а затем Крэкстоуна с огромной силой дёрнуло внутрь двора.
Пилигрим пролетел больше шести метров, прокатился по обугленной земле, несколько раз кувыркнувшись в процессе, и врезался головой в основание фонтана.
— Долго ты, — прохрипел Гарри, оглядывая подоспевшую Уэнсдей. Она держала в руках лук, а на её спине висел колчан со стрелами.
Его подруга не выглядела умирающей или страдающей от боли, хотя вся её форма была залита свежей кровью. Кажется, кто-то успел пырнуть Уэнсдей ножом.
— Прости, была занята — умирала, — ответила она, оглядывая то, во что успел превратиться внутренний дворик Невермора.
По всему двору валялись обломки мебели, почти половина всей травы была выжжена, кое-где на стенах появились следы копоти. Дерево, стоявшее в центре бассейна, было обожжено, под ним копошился Крэкстоун, пытаясь подняться.
— Только я могу его убить, — быстро произнесла Уэнсдей, — нужно заколоть в сердце.
— Потрясно! — фыркнул Гарри. Он уже стал потихоньку восстанавливаться, эта передышка была ему необходима. — Что-то я не вижу у тебя меча.
Крэкстоун опёрся на свой посох и поднялся на ноги, оглядывая ребят горящими от гнева глазами. Мертвеца совершенно не заботили несколько стрел, всё так же продолжавших торчать из его спины; из-за кувырков по земле они обломились, но так и не покинули плоть. Пилигрим провёл руками по своей одежде, сбрасывая пыль на землю, однако результата это не принесло — слишком уж грязный он оказался после того, как проехался по земле.
К счастью или сожалению, он не стал ничего говорить. Крэкстоун сосредоточился на нападении и защите; сражаться сразу против двух человек было сложно.
Уэнсдей заливала его стрелами, которые он успешно отражал, но никак не мог направить в обратную сторону, потому что в этот же момент в него летели множество заклинаний от Гарри. Редко, но Крэкстоун тоже переходил к атаке, но всё так же не мог применить что-то поистине масштабное и выжечь весь двор к чёрту. Его алые огненные шары разбивались о выставленную магическую защиту Гарри, но чаще всего просто пропускались ребятами мимо себя. Пролетев, огонь просто исчезал, так и не коснувшись стен: без подпитки от мертвеца магия не держалась долго.
Паритет в силах закончился ровно в тот момент, когда у Уэнсдей кончились стрелы в колчане. Это заметила не только она, но и Крэкстоун. У мертвеца будто открылось второе дыхание. Гарри вынужден был стараться вдвое сильнее: приходилось отвлекаться, чтобы защитить подругу от особо быстрых огненных шаров или телепатического воздействия. Уэнсдей вытащила на свет длинный острый кинжал и пыталась придумать, как бы подойти к мертвецу, но тот не был глупцом или слепцом.
Крэкстоун смог отвлечь Гарри достаточно сильно, чтобы свободной рукой махнуть в сторону Уэнсдей и выбить с помощью телепатии её кинжал. Оружие улетело далеко в другую сторону двора и, звонко ударившись о камень, упало в траву, скрывшись от глаз.
Земля под ногами Гарри вспучилась и взорвалась, отбрасывая его на несколько метров. Благо он успел защититься простенькими чарами, но даже так не смог избежать оглушения.
Гарри приземлился достаточно жёстко — настолько, что очки слетели с его лица. Без них он был куда менее опасен. В этот момент Гарри подумал, что, возможно, следовало бы их носить на верёвочке, но тогда можно было забыть о хоть каком-то успехе у дам.
Оставшаяся без стрел и оружия ближнего боя Уэнсдей попала в телепатическую ловушку Крэкстоуна и замерла, нелепо раскинув руки в сторону. Он что-то говорил, но Гарри, отвлечённый на поиск своих очков, не слышал слов.
Наконец очки были найдены. Обе линзы треснули, но всё же позволяли видеть сквозь себя, так что Гарри, не теряя времени, обернулся, но он бы не успел применить никакое заклинание, чтобы спасти подругу.
Пилигрим приблизился к Уэнсдей слишком близко и был всего в десятке сантиметров от того, чтобы не приложить свою растопыренную ладонь к её лицу. Ничего хорошего после этого действия её не ждало.
Уэнсдей спасла неожиданность в виде упавшего прямо на голову Крэкстоуна стула. Он не сломался, но смог запутать пилигрима, убрав из зоны его видимости Уэнсдей, зацепившись спинкой за его лицо, так и повиснув на несколько важнейших секунд. Гарри бросил быстрый взгляд вверх: оттуда, с балкона, выглядывала встревоженная Бьянка. Видимо, роль спасителя на этот раз перешла к ней.
Крэкстоун дёрнулся, пытаясь сбросить с себя стул, но судьба в этот день была на стороне Уэнсдей, ибо мебель упорно сопротивлялась. Утративший всяческий контроль над собой и своими эмоциями, Крэкстоун экспрессивно взмахнул руками, отчего посох дёрнулся, позволяя Уэнсдей освободиться и упасть на траву.
— Лук! — заорал Гарри и направил свою палочку на оружие у ног подруги, которое в ту же секунду превратилось в длинный, хоть и очень простой с виду кинжал.
Она не сплоховала и тут же на одной ноге подпрыгнула, поднимаясь с земли, а второй подбросила кинжал прямо перед собой.
В чём нельзя было отказать Уэнсдей, так это в самоконтроле. Она не стала задаваться лишними вопросами по типу: «Откуда вместо лука мог появиться нож?». В этой ситуации на подобные моменты ей было плевать с высокой колокольни.
Отточенным годами практики движением Уэнсдей перехватила кинжал одной рукой и, используя вторую как вспомогательную, со всей силы вонзила лезвие в мертвеца — именно туда, где располагалось его сердце.
Крэкстоун сначала не понял, что произошло. Он, удивлённо вскинув брови вверх, смотрел на Уэнсдей, которая проворачивала лезвие ножа у него в груди. Мертвец дёрнулся и отступил на пару шагов. Моментально поднялся ветер и пилигрим стал сгорать изнутри, но он всё-таки успел произнести напоследок:
— Гуди Аддамс! Ты. Должна… быть… мер… — С каждым словом голос пилигрима становился всё слабее. Он вытянул одну руку и попытался достать свою противницу, но не смог: огонь, шедший изнутри его тела, просто сжёг мертвеца дотла.
Гарри глубоко вдохнул, ощущая горький привкус дыма во рту, и на выдохе произнёс:
— Мертвецы меня уже достали.
У него уже был опыт общения с восставшими из мёртвых, так что он знал, о чём говорит. Гарри с отвращением смотрел на то место, где до этого стоял Крэкстоун, от которого остался лишь выжженный пятачок земли и немного пепла.
Уэнсдей никак не отреагировала — она о чём-то думала, глядя на землю. Кажется, прошедший бой её совсем не волновал.
— Тебе ведь… — попыталась что-то сказать Уэнсдей, переключив внимание на Гарри, но её нагло перебили:
— Чёртовы изгои! — из разгромленного коридора вышла Гейтс-Торнхилл, которая держала на вытянутой руке пистолет, направляя его на Уэнсдей. — Если нашему предку не удалось уб…
— Expelliarmus! — гаркнул Гарри.
Оружие вылетело из рук заткнувшейся Гейтс и, описав небольшой полукруг, приземлилось точно рядом с его ногой.
Вряд ли женщина наблюдала за боем, иначе она бы первое, что сделала, это пристрелила Гарри, а так всё, что ей оставалось, — это хлопать глазами в удивлении. Таких трюков от изгоев она явно не ожидала.
— Incarcero! — Заклятие за секунду преодолело путь до женщины и связало её крепкой верёвкой, заставив упасть на бок.
— Мерзость! Что ты со мной сделал?! Вы все…
Что там хотела сказать дальше Лорал, никому интересно не было, так что Гарри ещё раз взмахнул палочкой и отчётливо произнёс:
— Silencio!
Преподавательница продолжала говорить, но быстро поняла, что её никто не слышит. Она заткнулась, но продолжила грозно метать молнии взглядом.
Смотревшая на этот цирк Уэнсдей вновь обернулась к Гарри:
— Это очень удобно, тебе нужно научить меня таким же трюкам.
Она чуть приподняла губы в улыбке. Этот простой жест, учитывая, кто его сделал, обозначал чуть ли не признание в любви.
— Поступай в Хогвартс. — Гарри зафыркал, а потом неожиданно засмеялся: — Поверь мне, тебе там самое место!
— Смеётесь?! — грозно спросила подоспевшая Бьянка. Она всё ещё выглядела довольно слабой, но уже вполне могла стоять на ногах и даже прикрикивать.
Гарри на вопрос подруги ответил быстрыми кивками головы, отчего его поломанные очки чуть не разломились на два кусочка. Он цокнул языком и, направив палочку на своё лицо, применил восстанавливающие чары.
— Ни хрена себе! — послышался ещё один вскрик.
За спиной Бьянки красовалось ошарашенное лицо Аякса. Он смотрел на разгромленный двор круглыми от удивления глазами.
— Был я на одном концерте во Флориде, там после рейва…
— Аякс, — перебила своего друга Бьянка, едва сдержавшаяся от закатывания глаз. — Отнеси мисс Торнхилл в кабинет математики, окей?
— Окей, — послушно кивнул в ответ Аякс. В целом ему было несложно заняться чем-то подобным, в конце концов, самую сложную работу выполнили без него.
Он быстро подошёл к лежащей Торнхилл и взвалил её на своё плечо. Правда, придерживал он женщину явно чуть выше ног, за что получил тычок коленкой по рёбрам. Аякс охнул и чуть надёжнее зафиксировал злодейку, избавляя себя от ударов. Наблюдавшая за этим Бьянка поморщилась.
— Она же враг, с ней можно, — расплылся в дурацкой улыбке Аякс, на что получил осуждающий взгляд сразу от двух девушек. Гарри прикинулся ничего не понимающим дубом. — Понял-понял, нельзя так нельзя… — проворчал для порядка Аякс и скрылся в коридоре, что-то насвистывая по дороге.
Уэнсдей с Гарри успели подойти поближе к Бьянке. Она всё так же продолжала осматривать двор, особенно сильно её привлекал пепел, оставшийся после смерти Крэкстоуна, и торчавший из этого мусора лук. Гарри простым очищающим заклятием обновил одежду на себе и подругах, убирая грязь, засохшую и впитавшуюся кровь и всё остальное. Они за это готовы были расцеловать Гарри, а ещё попытаться выбить из него секрет, как делать точно так же.
— Ты говорил… — Уэнсдей глянула на стоявшего рядом друга и замолчала. Тот выглядел умиротворённым, и она подумала, что у него с мозгами тоже не всё в порядке: любой другой на его месте вряд ли чувствовал себя счастливым. — Ты говорил, — вновь повторила Уэнсдей, — что тебе нельзя колдовать.
Улыбка с лица Гарри слетела вмиг. Он дёрнулся было к валяющемуся рядом с ним пиджаку и замер. Девушки тоже почувствовали, что что-то явно не так. Им словно накинули на плечи невесомое покрывало — оно не мешало двигаться, но ясно чувствовалось.
— Что это? — слегка нахмурившись, Бьянка указала на чистое небо, освещаемое полной луной. По нему летели чёрные точки в направлении Невермора, с каждой секундой становясь всё больше.
Гарри повернулся на пятках и всмотрелся вдаль. Он-то точно знал, что это… вернее, кто.
— Бегите.