Следующее утро не принесло Гарри ничего хорошего, хотя начиналось вполне себе неплохо: не было ни плохой погоды, ни мрачного настроения. С тех пор как он взялся за освоение окклюменции, видения стали приходить всё реже и были не такими чёткими, а также боль в голове утихла и общее самочувствие потихоньку улучшалось.
Первое, что Гарри увидел, войдя в столовую, — это сочувствующий взгляд голубых глаз Инид, направленный прямо на него. Девушка заёрзала на скамье, сжимая одной рукой смартфон, а другой ложку. Гарри её взгляд совсем не понравился. Его губы напряглись, превращаясь в узкую линию, а взгляд посмурнел. Что-то явно шло не так, как обычно. Он быстро пересёк расстояние до стола, где расположилась Инид вместе с Уэнсдей.
Упав на соседнее место рядом с оборотнем, Гарри повернулся к ней, ожидая пояснений.
— Ты ещё не знаешь, да? — вместо приветствия спросила Инид.
— Не знаю чего? — вопросом на вопрос ответил Гарри, внутренне готовясь к неприятным новостям.
— Мне очень-очень жаль, — прокомментировала Синклер, передавая свой телефон парню. — Это огромная трагедия.
Гарри неловко подхватил довольно большой смартфон, совсем неуверенно сжимая его в руке. На экране светилась статья с громким заголовком:
«За ночь в Британии и Шотландии прогремело семь взрывов»
Гарри нахмурился и прикусил нижнюю губу, быстро пробегаясь глазами по тексту.
«На нынешний момент известно: 195 человек погибло, 231 ранены, более 100 объявлены пропавшими без вести. Всё ещё ведутся спасательные работы.
Три взрыва прогремели в районе трёх утра в Лондоне. Улица Wirzard уничтожена полностью, пострадали многочисленные магазины и бары, взорваны два моста: Millennium и Albert, а также дорожная развязка в Лидсе. На центральной площади Годриковой впадины — деревни на юго-западе Англии — был взорван памятник солдатам Второй мировой войны. Обошлось без жертв.
Два взрыва произошло в Даффтауне — небольшом городе Шотландии. Погибло 45 человек, 59 раненых, 14 пропавших без вести.
На данный момент никакая террористическая организация не взяла на себя ответственность за эти теракты.
Три дня, начиная с сегодняшнего, объявлены в Англии и Шотландии траурными.
Более 10000 британских военнослужащих подняты по тревоге.
Чтобы посмотреть речь премьер-министра Англии, перейдите по ссыл…»
Гарри изменился в лице, даже его зелёные глаза потемнели, и он аккуратно положил телефон на стол, затем зашипел что-то явно неприятное и замолчал. Инид пододвинула свой смартфон к себе, не решаясь что-то сказать. Она наблюдала, как побледневший Гарри вцепился в стол двумя руками, до хруста в пальцах сжимая его край.
Уэнсдей, которая в целом не отличалась какой-то политкорректностью или чувством такта, тоже молчала, хотя на её языке вертелось несколько фраз, например: «В Африке каждый год совершаются тысячи терактов, но всем плевать, а стоит чему-то такому произойти в Америке, Европе или Англии, — все тут же начинают переживать». Но девушка благоразумно промолчала, не желая начинать бесполезный конфликт.
Ничего не говоря, Гарри встал из-за стола, подхватил свой рюкзак и быстрым шагом направился на выход. Он не смотрел по сторонам, понимая, что на него сейчас смотрят все.
Через пару минут Гарри уже углублялся в коридоры академии. Из-за Кубка По, проводимого сегодня, большинство учеников и преподавателей находилось возле реки, другая часть завтракала, поэтому натолкнуться на кого-то он не боялся.
Ноги сами привели Гарри к статуе Эдгара Аллана По, которая находилась на достаточно удалённом расстоянии от столовой и от выхода к реке. Он со вздохом присел рядом со статуей на железный постамент и, вытащив из кармана зеркальце, позвал Сириуса.
Крёстный не ответил, в отражении был лишь сам Гарри. Он ещё несколько раз позвал Бродягу, но снова ничего не вышло — Сириус не отвечал. Гарри едва сдержался, чтобы не разбить зеркало о ближайшую стену. Шрам стал неприятно пульсировать, а в висках начала биться кровь. Он откинулся назад, прижимаясь затылком к холодному железу статуи, и глаза наткнулись на знакомый рисунок, изображённый на задней поверхности книги, которую в руках держал знаменитый писатель. Точно такой же рисунок ему показала Уэнсдей вчера вечером: человеческий череп на фоне раскрытого цветка.
— Белладонна… — прошептал себе под нос Гарри, но его неожиданно окликнули.
— Чего расселся, Гарри?
Это была Бьянка. Девушка уже приготовилась к предстоящему соревнованию, закончив свой боевой раскрас. Жёлтые тени, видимо, должны были подчёркивать цвет костюма, в который она ещё не успела переодеться. Вряд ли, подумалось Гарри, Барклай слышала о терактах в Англии: слишком занята та была сегодняшним соревнованием.
— Да вот, отдыхаю.
Гарри попытался улыбнуться как можно менее вымученно, и у него это даже получилось. Бьянка с сомнением оглядела сидевшего на постаменте и державшего в руках небольшое зеркальце Гарри, а затем недоверчиво хмыкнула.
— Не участвуешь в Кубке По? — поинтересовалась девушка, заглядывая в его зелёные глаза.
— Нет, — отрицательно помотал головой Гарри.
— Вроде Роуэн же вылетел… — Барклай приложила палец к накрашенным чёрной помадой губам.
— Меня никто не приглашал, — равнодушно отозвался Гарри.
— Не приглашал, говоришь? — Бьянка неожиданно ухмыльнулась. Она стрельнула глазами в статую за спиной Гарри. — Приглашал… — вновь повторила она, а затем выдала что-то неожиданное: — Эдгар Аллан По любил загадки.
— И что это значит? — недовольно спросил Гарри, хмурясь.
— А ты подумай, — рассмеялась девушка, а потом махнула ему на прощание рукой и скрылась за поворотом.
— Подумай, — эхом отозвался он и снова кинул взгляд наверх, осматривая символ.
Гарри забрался на постамент, заглядывая в раскрытую каменную книгу, и наткнулся на бессмысленные, шедшие в ряд строки. Он попытался хоть что-то понять в мешанине слов, но ничего не получалось. Новость о теракте в Англии всё никак не хотела уходить из его головы.
— Что бы сказала Гермиона? — Гарри представил свою подругу, которая сейчас должна была находиться в Хогвартсе. Именно ей он оставил Хедвиг, зная, что Гермиона позаботится о сове.
«То, что произошло в Англии — ужасно, но ты ничего с этим сделать не можешь. Так что стоит сосредоточиться на том, что происходит вокруг», — наверное, так сказала бы самая умная ученица Хогвартса.
— Эдгар Аллан По любил загадки, — продекламировал он, водя пальцем по строкам. Гарри уже не в первый раз слышал эту фразу: сначала от директора Уимс, теперь от Бьянки.
Гарри достал из рюкзака блокнот с ручкой и попытался составить слово из первых букв каждой строки, но получилась ерунда.
— Конечно, всё не может быть так просто. — Он вздохнул, пытаясь отвлечься от мыслей о родной стране. — Это загадка для школьников, она не может быть очень сложной…
Гарри ещё несколько раз полностью перечитал то, что записал в блокнот. Общий смысл едва ли угадывался, каждая строка словно была вырвана откуда-то, да и в целом общее содержание не вязалось между собой.
— Тогда это не одна загадка, а множество, — прошептал себе под нос Гарри, медленно следуя к пристани, откуда уже можно было расслышать шум от собравшихся людей.
На новой странице блокнота он потихоньку начал выписывать то, что смог разгадать. Получилось так:
«Противоположность ночи — день;
Самосевный цветок — …;
За два месяца до июня — апрель;
Кислое растение — …;
Животное-прачка — …;
Он тает на солнце — лёд;
Чай и специя — …;
Без начала и конца — круг;
Неоспоримый постулат — аксиома»
Гарри был даже доволен собой, не унывая из-за того, что большинство загадок остались без ответа. Он не очень хорошо разбирался в ботанике, на которой споткнулся. «Животное-прачка» вертелось на языке, но Гарри так и не смог поймать слово.
Раздался громкий выстрел, от которого он вздрогнул. Оказалось, Гарри уже подошёл к причалу и остановился позади толпы. Директор Уимс держала револьвер на вытянутой руке, а значит, веселье началось. Толпа заволновалась, послышались крики в поддержку команд, вверх вздымались флаги, несколько учеников громко свистели.
Гарри был не очень интересен Кубок По как соревнование. Несколько месяцев назад он лично сражался с Венгерской хвосторогой, а затем с кучей русалок на дне Чёрного озера, поэтому здешняя битва на каноэ его не могла впечатлить. Но вся эта ситуация заставила всплыть не самые лучшие воспоминания. Например, о том, как Дамблдор погиб, спасая его от возрождённого Волдеморта; о том, как разорвали контракт с Кубком огня для всех участников, а также последовавшим за этим огромном политическом скандале; о мытарстве по множеству кабинетов в Министерстве магии и допросах. О том, как Сириусу пришлось выкрасть его из застенков Фаджа, а затем последовало недельное бегство с десятком аппараций в день. Тогда казалось, что все авроры Британии гонятся за ними.
— Привет, — поприветствовал Юджин стоящего рядом Гарри, тем самым вырывая его из мыслей.
Низкий мальчик не мог видеть, как каноэ уплывали по реке всё дальше, но его это не расстраивало, судя по улыбке.
— Привет. — Гарри пожал протянутую пухлую рук.
— Ни черта не видно, — пожаловался Оттингер.
Каким образом можно было поддержать низкорослого приятеля, Гарри не знал, так что просто задал интересовавший его вопрос, не особо надеясь на ответ:
— Какое животное могут называть «прачкой»?
— Кенгуру, — серьёзно закивал Юджин. Гарри недовольно вздохнул. — А что? Ты не знаешь? Кенгуру, вообще-то, очень любят топить своих врагов в реках. У них мощные как и руки, так и ноги, — азартно улыбался паренёк, — намного сильнее, чем у тебя или у меня. Окажешься в Австралии — берегись!
— Сомневаюсь, что они стирают, а прачка это про то, чтобы стирать одежду.
— Тогда енот, — скучающе ответил Юджин, — они же всё подряд в воду тащат…
— Точно! Енот! Как же я сам не додумался! — Гарри хлопнул своего товарища по плечу. — Спасибо!
— Да не за что.
— А какие самосевные цветы ты знаешь?
— Да их целая куча! — Юджин развёл руками. — А нельзя ли как-то сузить поисковой запрос? — Оттингер улыбнулся, на что Гарри в отрицании покачал головой. — Алиссум, календула, космея, васильки, портулак… мне продолжать?
— Нет. — Гарри покрутил в руках ручку. — Про кислые растения тоже спрашивать не надо, да?
— Они все кислые. Попробуй траву на вкус, — иронично посоветовал пчеловод, — этот вопрос ещё хуже предыдущего, там хотя бы цветы…
— Тогда последнее: «И чай и специя».
Это заставило Юджина задуматься на добрую минуту.
— Честно говоря, — неуверенно начал Оттингер, — я не очень хорош в специях и чае, мне больше нравятся медоносные пчёлы и цветы, так что на ум приходит только чабрец. — Заметив непонимание в глазах Гарри, Юджину пришлось дополнительно пояснить: — Так называют тимьян. И приправа и чай. У него много названий, но это — самые распространённые.
Гарри кивнул и начал расписывать то, что получилось:
«Д…а…елчка»
— Плывут!
— Смотрите!
Толпа перед ними заволновалась, послышались возгласы, а директор Уимс объявила, что в финале две команды: «Золотые жуки» и «Чёрные коты». Ребята в толпе стали размахивать своими флагами, поддерживая команды, хотя многие были расстроены, что их фавориты так до финала и не добрались.
Гарри на всё это внимания не обращал, медленно читая то, что у них с Юджином получилось. Оттингер подпрыгивал на месте, пытаясь из-за спин более рослых учеников увидеть то, что происходило на воде.
Гарри закусил нижнюю губу. Ему что-то приходило на ум, но он никак не мог ухватить мысль за хвост. Тогда он разделил буквы на слова, несколько раз меняя вариации, пока в голове не зажглась лампочка.
— Юджин, какое есть кислое растение на букву «щ»? — Гарри повернулся. В его глазах мерцали искры азарта.
— Щавель, — быстро отозвался Оттингер, даже не повернувшись.
Гарри дописал букву, уже полностью уверенный в своей правоте.
— Самосевный цветок на букву «в»?
— Василёк.
«Дващелчка»
— Два щелчка, — прочитал вслух Гарри, но его никто не слышал.
Люди кричали приветствия и поздравления для команды-победителя. Юджин утянул Гарри в сторону, давая проход бежавшим вперёд девочкам из «Чёрных котов». Неся в руках флаг, впереди мчались Инид и Уэнсдей. Синклер блистала улыбкой, словно выиграла миллион долларов. Она постоянно подпрыгивала на месте, не в силах сдерживать кипящую энергию. Аддамс выглядела задумчиво, точнее, более задумчиво, чем обычно, и не стремилась присоединяться к общему веселью. Девушек тут же окружили остальные ученики, которые почти все радовались тому, что наконец-то победила не Бьянка, а кто-то другой. Рядом крутился Юджин, попеременно что-то рассказывая то Уэнсдей, то Инид.
Кто-то положил руку на плечо Гарри. Он обернулся: рядом с ним стояла директор, загораживая собой солнце.
— После награждения не мог бы ты зайти в мой кабинет? — спросила Уимс. Она внимательно разглядывала лицо Гарри, будто стремясь найти на нём что-то такое, чего не видели другие. На секунду она задержала взгляд на шраме в виде молнии.
— Конечно, директор, — согласился Гарри.
Он подозревал, о чём может пойти разговор — только о происшествии в Англии. Ибо Гарри не совершал ничего плохого, не привлекал к себе внимания администрации, учился более-менее прилежно, так что оставалось только одно: теракт на родине.
***
Под град аплодисментов Уимс вручила кубок сияющей Инид, упомянув, что рада его возвращению в Офелия-холл, в котором она сама когда-то училась. На этом официальная часть была окончена, и директор отошла в сторону, дабы не мешать ученикам праздновать победу. Гарри стоял чуть в стороне, поглядывая на директора, так что легко перехватил её взгляд и, не задерживаясь, подошёл.
Они молчали, пока шли по обезлюдевшим коридорам. Тишина была нарушена лишь когда они оказались в директорском кабинете. Гарри присел в кресло напротив стола, рассматривая чучела ворон.
На этот раз кабинет был хорошо освещён: из окон лился солнечный свет, а камин в виде головы горгоны мягко мерцал всполохами огня. Уимс села на своё место.
— Гарри, то, что произошло в Англии сегодняшней ночью, — ужасно.
По серьёзному лицу директора сложно было сказать, что она чувствует на самом деле. Не выдержав, Гарри хмыкнул. Уимс снисходительно не обратила на это внимания.
— Возможно, тебе стоит сходить к психологу и выговориться?
— Со мной всё нормально! — возмущённо отозвался Гарри.
— Нам всем иногда необходимо поговорить с кем-то.
— Я не собираюсь резать вены или лезть на стены, — фыркнул он, поджимая губы.
— С твоими родными или друзьями всё хорошо? Ты связывался с ними? — участливо спросила Уимс.
Этот вопрос больно уколол Гарри. У него не было ни одной возможности хоть как-то узнать, пострадал ли кто-то в этих нападениях и всё ли хорошо с Хогвартсом, с Роном и Гермионой, с семьёй Уизли. Да, он сейчас рад бы был услышать, что с Дурслями всё нормально. Но не мог. Единственной ниточкой в Англию был Сириус, но тот не отвечал.
— Да, связывался, с ними всё в порядке, — как можно уверенней ответил Гарри.
— Насколько мне известно, у тебя нет телефона или ноутбука. Каким же образом ты с ними поддерживаешь связь? — Уимс прищурилась.
— Телепатически, — процедил Гарри, едва удерживаясь, чтобы не рявкнуть. — Попросил у соседа по комнате позвонить.
— Я тебе не враг, Гарри, — неожиданно тепло сказала Уимс, откидываясь на спинку кресла. — Я, как директор, могу вынудить тебя ходить к специалисту, — она нахмурилась, не давая ему вставить слово, — но не буду. Я бы хотела, чтобы ты понял: в Неверморе мы помогаем друг другу вне зависимости от того, кем являемся.
— Я понимаю, директор, — медленно кивнул Гарри. — Я могу идти?
— Ещё один вопрос: ты бы не хотел мне ничего рассказать?
В этом вопросе Гарри подспудно чувствовал не одно дно. Положение её тела, наклон головы, проницательный взгляд, лёгкая полуулыбка на губах директора, — всё это непостижимым образом отзывалось в его голове простой мыслью, что она что-то знает или о чём-то подозревает.
— Нет, директор Уимс.
— Тогда вы свободны, мистер Блэк.
Гарри бросил на неё последний странный взгляд и вышел из кабинета, рассуждая, о чём могла догадаться директор. Он пытался заставить себя думать о чём угодно, лишь бы не об Англии и ночном происшествии.
Вскоре его мысли перескочили на статую Эдгара Аллана По, но, подходя к ней, Гарри понимал, что ни сейчас, ни позже проверить «два щелчка» не получится: слишком много вокруг было людей. Ученики разбрелись по школе, и особенно много их собралось во дворе, где была и обнимавшаяся с кубком Инид. А ещё был Кент. Подбитый Кент, прижимавший к распухшему синяку под глазом пакет со льдом. На все вопросы Гарри он отмахнулся, сказав, что упал, когда спускался по лестнице. Каким образом можно было упасть так, чтобы у тебя остался ровненький синяк, как от удара, Гарри понять не смог, но Кент явно что-то недоговаривал, бросая недовольные взгляды на мрачную Бьянку, сидевшую в окружении подруг-сирен.
Время до вечера Гарри коротал за своими ежедневными делами, которые уже были ему как кость в горле. Практика телекинеза и чтение учебника по окклюменции были очень скучными вещами, но необходимыми и позволяющими не думать ни о чём другом. Несколько раз Гарри срывался, прятался от взглядов других людей и пытался дозваться до Сириуса, но ответа всё так же не было.
Он решил, что проберётся к статуе Эдгара ночью, после отбоя. По опыту Гарри уже знал, когда лучше всего выходить из комнаты, чтобы не попасть на учителей, так что он решил подождать полчаса. Однако его опередил Кент. Соседу стали массово слать сообщения на телефон, отчего аппарат буквально разрывался на столе, не давая сирене поиграть в игры. Зато, когда Кент всё же взглянул, кто ему пишет, — быстро выключил ноутбук и сорвался с места, практически не пытаясь спрятать бронзовую маску.
Гарри, пытаясь не показываться на свету, шёл за приятелем. Они миновали несколько коридоров и четырёхугольный двор, следуя точно к закутку со статуей писателя. Ему пришлось притормозить в одном из коридоров, спрятавшись в нише, дабы Кент, встретившийся со своими приятелями, не заметил его. О чём говорили несколько подростков, Гарри не слышал. Те стояли слишком далеко, да и переговаривались шёпотом.
Через минуту ребята скрылись за поворотом, ведущим к тупику со статуей. Гарри выждал несколько минут и аккуратно заглянул за угол, но там уже никого не было — они просто исчезли, но уходить тут было некуда. Он глубоко вздохнул и, не таясь, встал напротив Эдгара Аллана По. Вскинув одну руку, Гарри два раза щёлкнул пальцами, издавая сухие, чёткие звуки.
Крылья ворона на правой руке Эдгара Аллана По опустились, рука прижалась к животу, и статуя стала быстро отъезжать назад под тихий шум механизма, который давно не смазывали.
Гарри вступил в открывшийся проход и прислушался: снизу шёл звук чьих-то голосов. Туда же вела широкая лестница. Он сделал несколько шагов вперёд.
— Я высвободилась пять минут назад, — отчётливо прозвучал девичий голос.
Гарри быстро зашагал по лестнице вниз, сжимая палочку в кармане штанов, но всё оказалось немного не тем, что он ожидал увидеть.
На полу в центре большой комнаты был изображён символ сообщества «Белладонна», вокруг него полукругом стояли ученики, причём знакомые Гарри. Тут была и Бьянка, и Ксавьер, даже Аякс с Йоко. Каждый из них был облачён в фиолетовую мантию и маску, впрочем, последние уже были сняты, не скрывая лиц.
Длинные стеллажи с книгами, множество портретов на стенах, резные столики и стулья, молочный свет луны, — всё это создавало неповторимый шарм.
— Хочешь получить ещё один синяк? — равнодушно спросила Аддамс у перегородившего ей дорогу к выходу Кента. Тот нехотя отошёл в сторону, бросая взгляд на лестницу, на которой стоял Гарри.
— А ты как сюда попал? — изумлённо спросил Кент.
— Разгадал загадку.
Ребята из общества переглянулись. Ксавьер прикрыл глаза рукой. Аякс недоумённо переводил взгляд то на Уэнсдей, которая поднималась по лестнице, то на Гарри. Бьянка недовольно упёрла руки в бока. Её позу зеркально повторяла Йоко.
— Что у нас за тайное элитное общество такое, если сюда может проникнуть любой желающий?! — выразила общее мнение вампирша.
— Вы позорите ремесло похитителей! — поравнявшись с Гарри, достаточно экспрессивно заявила Уэнсдей ребятам снизу. Кажется, она действительно была разочарована. — Здесь ничего полезного, — девушка перевела взгляд на Гарри, — всего лишь кучка идиотов, играющих в тайные общества.
Не медля ни секунды и не обращая внимания на недовольный возглас Бьянки «кто это тут идиот?!», Аддамс ушла. И теперь Гарри чувствовал себя неуютно под прицелом нескольких пар глаз.
— Только не говори мне, что ты тоже откажешься принять приглашение в «Белладонну»? — как-то даже жалобно спросила Бьянка.
— Извините, — Гарри развёл руками, — хватит с меня тайных обществ.
Он тоже пошёл на выход вслед за Уэнсдей. Сзади донёсся последний возглас, конечно же, от Кента: «Кто-нибудь объяснит мне, что ещё за загадка?»
Идя по коридорам школы, Гарри думал, зачем кто-то создаёт тайные ложи и общества — для чего? Показать свою исключительность? Обсуждать запретные темы? Для чего существовало общество «Белладонна»?
Поток его мыслей прервал тихий голос Сириуса, раздавшийся из внутреннего кармана куртки — там как раз лежало связанное зеркало. Гарри быстро его достал, оттуда смотрел Бродяга. Шепнув «подожди» и воровато оглянувшись вокруг, Гарри быстрым шагом вышел из школы за внешнюю стену, немного углубившись в лес. Лишь скрывшись за рядом деревьев, он наконец остановился и присел на пенёк, заглядывая в зеркало.
— Как ты, парень? — спросил Сириус, рассматривая своего крестника.
Бродяга выглядел ещё хуже, чем во время их предыдущего созвона: черты его лица заострились, щёки впали, глаза мерцали чуть утихшим адреналиновым огнём, губы были искусаны, а лицо покрывала недельная щетина, грозившая в скором времени превратиться в бороду.
— Ты слышал, что произошло в Англии? — вместо ответа спросил Гарри. Сейчас он вряд ли мог думать о чём-то другом.
— Да, — Сириус кивнул, — я надеюсь, ты не считаешь себя виноватым в этом?
— Нет, — Гарри вздохнул, — даже если бы я был там — вряд ли это что-то изменило бы.
— Хорошо, — устало выдыхая, сказал Сириус и пристально взглянул на него. Бродяга явно готовился к другому разговору. — Я рад, что мой крестник больше не винит себя во всех бедах человечества.
— Что там произошло? — Гарри закусил губу. Он действительно себя не винил, однако переживать от этого меньше не стал.
— Он произошёл, — просто ответил Сириус. — Насколько мне известно, напали на Азкабан, а все эти взрывы по двум странам — не больше, чем отвлекающий манёвр. Чуть ли не всё Министерство было задействовано для урегулирования скандала. До сих пор сотни магов накладывают конфундусы и обливиэйты пачками.
— Он освободил Пожирателей? И ради этого сотни человек погибли? — ужаснулся Гарри.
— Хуже того, Фадж до сих пор отрицает возвращение ты-знаешь-кого.
— Идиот. — Гарри уронил голову на грудь в бессильном гневе на министра магии.
— Пока ты-знаешь-кто лично не придёт к нему на поклон, он не поверит.
— Или его не убьют, — мрачно дополнил Гарри. Бродяга кивнул, соглашаясь.
— Помнишь твоё видение про пытки неизвестного человека? — неожиданно поинтересовался Сириус, взгляд которого был грустным.
— Да, а что? — Гарри навострил уши. Ничего хорошего от ответа крёстного он не ожидал.
— Это… — Бродяга замолчал, а затем отрицательно повёл головой из стороны в сторону, — ничего.
— Что значит «ничего»? Что ты хотел сказать? — Гарри был недоволен таким ответом и не скрывал этого.
— Ничего. — Сириус чуть отвернулся в сторону, уводя взгляд. Гарри прекрасно знал этот почти ребяческий жест крёстного, означающий, что тот ничего не скажет даже под пытками. — Есть более важная информация. Меня находят, Гарри.
— В каком смысле? — Гарри не до конца понял, что имел в виду Бродяга.
— В прямом, — буркнул Сириус, — уже три раза пособники змеемордого меня нашли. Я не понимаю, как. В первый раз в стычке мы уничтожили целый этаж в одной из гостиниц.
— Ничего об этом не слышал.
— Американские обливиэйторы не зря едят свой хлеб, — по-собачьи фыркнул Сириус. — Важно другое — я не понимаю, как меня находят. А это означает…
— Что меня могут найти в любой момент, — закончил за Сириуса Гарри и вытянул вперёд ноги, рассматривая носки своих кроссовок, белый цвет которых мерцал в лунном свете.
— Да. Так что попытайся не привлекать к себе внимания и всегда держать палочку наготове.
— Как и всегда.
— И вот ещё что… В субботу на следующей неделе нам с тобой нужно посетить одно место. Это займёт примерно полдня или что-то вроде того. С Уимс я договорюсь. Она горячая штучка, да? — смазывая последнюю часть разговора, неожиданно оскалился Сириус.
— Что ещё за место? — не давая сбить себя с толку, спросил Гарри. Ему не очень хотелось думать, насколько горяча директор Уимс, учитывая, что она на двадцать лет (или больше) его старше.
— Там принимает один знакомый доктор. Это в Вирджинии. — Гарри с сомнением глянул в глаза крёстного. — Что? Это не маггловский доктор.
— Да понятно, что не маггловский, — фыркнул в ответ Гарри.
— Твой шрам меня беспокоит. Доктора зовут Стефан Шмидт. Да, он немец. И да, он сбежал из Германии. Его там хотят сжечь, — предвосхищая все вопросы, начал сыпать ответами Сириус. — Он тёмный маг, но, насколько мне известно, неплох в медицине.
— Не думаю, что это хорошая идея, Сириус.
— Выбора нет, — крёстный пожал плечами, — твоя связь с ты-знаешь-кем ненормальна. И у Поттеров никогда не было змееустов.
— Если даже Дамблдор не стал ничего делать со шрамом, то вряд ли какой-то немецкий доктор сможет помочь, — произнёс Гарри с сомнением.
— Гарри, Альбус — великий человек и маг. Но он никогда не был святым, — Сириус прищурился. Ему самому было неприятно это говорить, но и сдержаться тот не мог. — Ни когда меня посадили в Азкабан, ни в ситуации с твоими родителями. Он мог умолчать о чём-то, что знал.
— Бред! — жарко воскликнул Гарри. — Он бы не стал так делать, зачем ему это?
— Затем, что мы не знаем всех его мотивов. Мы не знаем, чего он пытался добиться! — Бродяга упрямо сжимал губы, желваки на его лице играли. Судя по его взгляду, этот разговор назревал уже давно.
— О чём ты? — недовольно буркнул Гарри.
— О том, чего ты натерпелся за годы в Хогвартсе, — вот о чём. — Сириус хмурился, чеканя каждое слово.
— Я не понимаю.
Сириус сжал зубы и начал перечислять факты:
— Детская полоса препятствий на первом курсе. Квирелл, носивший в голове Вол… ты-знаешь-кого, — лишь распалялся Сириус. Было видно, что он давно держал это в себе, а сейчас выговаривался. — Василиск на втором, идиот Локонс преподаватель. А третий? Сотня дементоров и Ремус? Люпин ведь не хотел становиться преподавателем, Гарри. Дамблдор его упросил. Ремус — мой лучший друг, прекрасный человек, но он оборотень! Даже я понимаю, что ему не место в преподавательском составе. Стоит один раз забыть принять… да ты и сам всё знаешь… От проклятия луны нет исцеления. Если бы Ремус укусил кого-то — он бы себя никогда не простил. — Сириус рвано вдохнул, пытаясь успокоиться. — А в этом учебном году тебя и вовсе выбрали четвёртым участником в Турнире Трёх Волшебников! — Бродяга оборвал себя, а после устало выдохнул, но закончил: — Я бы очень хотел задать несколько вопросов Альбусу, но его больше с нами нет, так что мы будем выкручиваться без хитроумных планов.
— Никогда об этом не думал… — Гарри увёл взгляд в сторону.
— У тебя на это есть неделя. В следующую субботу расскажешь, до чего смог додуматься, — раздражённо буркнул Сириус.
Они замолчали, думая каждый о своём.
— Ты ведь связываешься с миссис Уизли? У неё узнаешь все новости из Англии? — прервав тишину, поинтересовался Гарри, пытаясь увести разговор от неприятной для него темы.
— Да, в основном. Но у Молли своих дел достаточно… так что это происходит не так часто. Друзья передавали тебе привет и что с ними всё в порядке. «Хедвиг вкусно ест, а мы вкусно занимаемся», — процитировал Сириус кого-то, наверняка Гермиону.
— Кто теперь директор Хогвартса? — поинтересовался Гарри.
— Нюниус, — презрительно выплюнул кличку своего школьного недруга Сириус, — он, конечно, за нас и всё такое, но…
— Понимаю. — Гарри с неприязнью вспомнил своего школьного учителя зелий. Учитывая, что тот стал директором, школу ждали непростые времена. — Это, наверное, всё-таки хорошо, — неуверенно проговорил он, — ты-знаешь-кому меньше повода лезть к школьникам.
— Да ему и так до них дела нет, — махнул рукой Сириус, — когда Дамблдора не стало, Хогвартс стал бесполезен для ублюдка.
Они разговаривали ещё более часа до того, как наконец решили прерваться по инициативе Гарри. Он так и не смог заставить себя рассказать о том, что происходит в Неверморе: ему очень не нравилась идея навешивать лишние проблемы на крёстного.
На обратном пути в академию Гарри рассуждал о будущем визите к немецкому доктору и тайнах Дамблдора, о которых ему совсем не хотелось узнавать.