— Готов?
Сириус ждал рядом с главным входом в Невермор, находясь под коваными воротами и сенью высоких деревьев. Солнце едва пробивалось через пышные верхушки зелёных гигантов. Одет крёстный был просто, но при этом со вкусом, как и принято в Англии: чёрные брюки, блестящие на свету лакированные туфли с острым носком, белая футболка и стильный, явно дорогой пиджак, в данный момент не застёгнутый.
Гарри оделся совсем иначе, чувствуя, что произойдёт нечто плохое: чёрные кроссовки, свободные спортивные штаны, серая футболка и мастерка с капюшоном. Рядом с Сириусом его крестник был похож на какого-то оборванца, ну, или трудного подростка. Впрочем, Гарри волновало в последнюю очередь, что подумают окружающие.
— Готов, — утвердительно кивнул Гарри.
— Гарри, мы идём не драться. Мог и поприличнее что-нибудь надеть. — Сириус осмотрел его наряд многозначительным взглядом.
— У меня плохое предчувствие. — Гарри поёжился и накинул на голову капюшон.
— В последнее время оно другим не бывает, — согласился крёстный.
Более часа назад ребята из Невермора уехали на школьном автобусе прямиком в Джерико на какой-то «День сближения». Как понял Гарри, это что-то вроде дня, когда изгои и нормисы должны проявить свою доброту друг к другу. Так что ученики заступали на волонтёрское посты в различные магазинчики. Гарри эта участь миновала благодаря Сириусу, но, как признался он сам себе, лучше приносить кому-нибудь кофе, чем отправляться на встречу с немецким доктором. Зная Невермор, он предполагал, что на празднике обязательно произойдёт что-то эдакое, но теперь у него и свои проблемы появились, так что он старался не думать о чужих.
Сириус оглянулся вокруг, пытаясь найти глазами посторонних. Никого не обнаружив, он положил свою руку на плечо крестника, и они с тихим хлопком исчезли.
Гарри глубоко вдохнул прохладный воздух, ощущая не очень приятные запахи. Проморгавшись, он оглянулся: крёстный переместил их в какую-то подворотню между домами. Они стояли за высокими мусорными баками. Подхваченные ветром, мимо пролетело несколько листов какой-то газеты. Сириус поманил Гарри за собой, и они вышли из-за баков, направившись по переулку вперёд. Бродяга поморщился от неприятного запаха: рядом с мусором лежал бомжеватого вида человек, закутанный в дырявый плед. Гарри не чувствовал вони от мужика, но нюх Сириуса был многократно лучше, чем у него.
— Это штат Вирджиния? — подстраиваясь под длинный шаг Бродяги, спросил Гарри.
— Да, крохотный городок Нортон. Здесь всего пять тысяч человек живёт, не разгуляешься, — ответил Сириус, оглядывая открывшуюся их взору улочку.
Они вышли на тротуар возле дороги. Гарри оглянулся: людей на улицах практически не было, лишь изредка проезжали недорогие машины. Он успел заметить, что весь город окружён холмами, а дома тут встречались небольшие с редкой примесью магазинчиков. Сириус уверенно шёл вперёд, практически не оборачиваясь, зато Гарри временами вертел головой вокруг. Ему ещё не доводилось бывать в таких крохотных городах Америки, если не считать Джерико, но там была своя специфика. А вот в Нортоне, казалось, сам воздух пах по-американски. Частные дома местных жителей почти все были двухэтажные, с зелёными лужайками перед входом и почтовыми ящиками рядом с тротуаром. Дороги блестели свежей разметкой, а старые кирпичные здания представляли из себя архитектурный американский ансамбль.
Спустя десять минут неспешной ходьбы Сириус привёл их к высокому по местным меркам четырёхэтажному зданию. Оно было старым, на первом этаже располагалась парикмахерская, но Сириус указал Гарри на незаметную дверь рядом, что сливалась со стеной.
— Что-нибудь чувствуешь? — поинтересовался Бродяга.
— Да, — Гарри прислушался к своим ощущениям, — как будто воздух рядом со зданием другой. Насыщенный.
— Это чары. Антиаппарационные, — пояснил Сириус.
Бродяга залез рукой во внутренний карман пиджака и достал небольшой, покрытый царапинами белый предмет. На нём поблескивала красная краска. Гарри пригляделся получше: царапины представляли из себя странный рисунок, чем-то напоминающий руны, которые учила Гермиона, иногда рассказывая о них своим друзьям.
— Это, — Сириус указал на предмет в руке, — кость единорога. На нём руны с моей кровью. — Бродяга кинул костяшку под порог двери. — Если кто-то пройдёт над ней с недобрыми ко мне намерениями — я узнаю.
Говорил Сириус негромко, но всё равно достаточно уверенно; почему-то он не боялся быть подслушанным. Гарри интересовало, откуда у его крёстного подобные вещички, как кости единорога, но спрашивать об этом он не стал, как и том, почему Сириус использует кровь в рунах, хотя это вроде как запрещено.
Они зашли в дверь и оказались сразу перед лестницей, ведущей наверх. Ничего более внутри не было.
— А почему его в Германии хотят сжечь? — поднимаясь вслед за Бродягой, поинтересовался Гарри.
— Я точно не знаю…
Договорить Сириус не успел — его перебил строгий голос, исходивший сверху. Чёткий немецкий акцент сразу дал понять, кто заговорил.
— За тройное убийство, расхищение могил, использование запрещённых заклинаний, кровавых рун и, конечно же, за экспериментальную медицину. Guten Tag, meine Herren!
Гарри и Сириус остановились на лестничном пролёте третьего этажа, задрав головы вверх. Их встречал сам доктор, представляющий из себя невысокого лысеющего мужчину с цепким взглядом. Медицинский халат не мог спрятать объёмный живот, скрытый за полосатым свитером.
— Guten Tag, Dr. Schmidt, — поприветствовал в ответ Сириус на родном доктору языке.
— Как приятно слышать родную речь, хоть и с английским акцентом. — Шмидт расплылся в широкой улыбке, показывая зубы с жёлтым налётом. — Проходите, господа.
Мужчина посторонился, пропуская их вперёд. Гарри молча пошёл за Сириусом, и они оказались в очень длинном коридоре. Многочисленные двери шли по обе стороны, но все они были закрыты, кроме двух в конце коридора. Доктор подгонял их сзади, указывая на самую последнюю. Подходя к ней, Гарри успел заглянуть в ещё одну, но там оказалась всего лишь крохотная кухня, не более.
Зато помещение, в которое они с Сириусом попали, навевало не очень приятные ощущения посещения стоматолога. Белые потолки, стены, пол; висящий в воздухе запах каких-то лекарств, обшарпанные стулья, древняя кушетка, две раковины и прикрытое простыней с бурыми пятнами кресло, похожее на гинекологическое, — всё это не вызывало у Гарри доверия. А ещё тут было холодно — как будто они вдруг оказались в холодильнике.
— Для меня честь приветствовать у себя на приёме представителя Блэков, — высокопарно начал говорить доктор. Кажется, он любил театральность. Шмидт отвесил небольшой поклон Сириусу, а после обратил взор уже на самого Гарри. — А поработать с мальчиком, который выжил… невероятная возможность!
Гарри неприязненно взглянул на доктора, всё так же сохраняя молчание. Застыв за плечом крёстного, Гарри было очень некомфортно, отчего он чувствовал, как вспотели ладони даже в такой холодной комнате.
— В разговоре вы так и не упомянули, с какой именно проблемой решили ко мне обратиться, — продолжил разговор Шмидт, переключаясь полностью на Сириуса.
Доктор присел на стул рядом с кушеткой, жестом пригласил занять такой же Бродягу, что тот и сделал.
— Для этого мне потребуется взять с вас Непреложный обет, — как само собой разумеющееся проговорил Сириус. Шмидт в ответ горько вздохнул.
— Я понимаю, мистер Блэк, вашу озабоченность безопасностью, но дать подобную клятву не могу по независящим от меня причинам. — Он развёл руками, как бы говоря, что ничего с этим поделать не может.
— Тогда нам не о чём разговаривать. — Бродяга хотел встать, но твёрдый голос доктора его всё же остановил.
— Я сомневаюсь, что вы найдёте кого-то более квалифицированного, чем я. Тeмномагические проклятия, руны плоти, кровавые ритуалы и их последствия… без лишней скромности: в Новом свете никто лучше меня в них не разбирается. — Шмидт говорил твёрдо, глаза его горели нескрываемой гордостью.
Сириус перевёл взгляд на Гарри, рассматривая его и его шрам. Чёрные глаза крёстного были серьёзны как никогда; он будто что-то понял и сейчас мысленно решался на следующий шаг. На миг в глазах Сириуса промелькнуло сожаление, но Гарри не понял, с чем оно было связано.
— Я заплатил вам достаточно, чтобы всё, что тут будет сказано, осталось только между нами, верно? — Бродяга заулыбался, отворачиваясь от Гарри.
— Конечно же! — заверил его Шмидт. — Тогда… Гарри, прошу, располагайся. — Доктор указал рукой на кушетку, а сам в это время достал очки без линз из кармана своего халата.
Гарри совсем неуверенно лёг на твёрдую кушетку, ощущая холод материала даже сквозь одежду.
Шмидт поманил пальцем, и сверху приблизилась лампа, зависнув точно над головой Гарри. Стефан нажал на какую-то кнопку на ней, но та не загорелась. Совсем ничего не произошло. Но для доктора что-то явно стало понятнее. Он заохал и, привстав, наклонился над лицом Гарри, рассматривая шрам.
— Что вы знаете о своём шраме, мистер Поттер? — Шмидт откинулся обратно на стул, опустив очки на нос. Он с прищуром смотрел на Гарри.
— Что его мне оставил Тот-Кого-Нельзя-Называть, когда пытался убить, — пожал плечами Гарри, пытаясь не морщиться в ответ на цепкий взгляд доктора.
— Что-нибудь ещё? — подбодрил его немец.
— Директор Дамблдор говор… — продолжил Гарри.
— Ах, Дамблдор! — неожиданно его перебил Шмидт, недовольно фыркая. — Я слышал, он погиб? Тогда у нас назначено рандеву в аду, — явно припомнил что-то нехорошее доктор, отчего поморщился и поджал губы. — Так что он там говорил?
— Что мама наложила на меня заклинание любви, когда погибла…
Не выдержав, Шмидт зло засмеялся, с хрипотцой. Гарри перевёл взгляд на крёстного, едва сдерживаясь, чтобы не шандарахнуть по доктору каким-нибудь заклинанием. Сириус был напряжён, хотя его поза не изменилась, не говоря уже о лице, но Гарри чувствовал, как кровь горит в жилах Бродяги. Крёстный едва заметно отрицательно поводил головой, попросив этим не делать глупостей.
— Теперь я понимаю, почему вас хотят сжечь, — бросил Гарри, всё-таки не сдержавшись.
— Прошу прощения, — отсмеявшись, проговорил Шмидт, — я вовсе не хотел вас обидеть, мистер Поттер. И я не смеялся над гибелью вашей матушки. Это ужасная трагедия. Моя geliebte Mutter тоже погибла, спасая меня. Я смеялся над словами вашего директора, не более. — Никакого раскаяния Шмидт не показывал, глаза его всё ещё были холодны как лёд. — Скажите, мистер Поттер, как много матерей отдали свои жизни, спасая своих детей? — Это был явно риторический вопрос, ибо немец продолжал, не давая вставить ни слова: — Быть может, ваша мать любила вас больше, чем любая другая мать любит своего ребенка?
— Нет, но… — попытался возразить Гарри, но его вновь перебили.
— Или любовь её была особенной? Такой, что может даровать защиту от Непростительного заклятия? Может, вы считаете себя особенным? — Шмидт явно не испытывал приязни к Гарри, скорее даже чувствовал неприязнь к нему и его словам.
— Нет, но…
— Тогда не нужно говорить глупости о «заклинаниях любви», — в конце передразнил Гарри Шмидт.
— Вы определили, что не так со шрамом Гарри? — вмешался Сириус, пытаясь сбить накаляющуюся атмосферу.
— Ещё нет, — отмахнулся от него Шмидт. Он сделал замысловатое движение рукой, и по краям кушетки загорелись до этого невидимые руны, отливая красным. — Что вас заставило обратиться ко мне?
Гарри обернулся к Сириусу. Бродяга, задумавшись на несколько секунд, всё же кивнул крестнику, соглашаясь рассказать правду.
— Иногда я вижу Его глазами, — стал говорить Гарри, — шрам начинает болеть, когда я злюсь.
— Видеть глазами другого человека — это ненормально, — покивал головой Шмидт, кажется, даже не удивившись этой информации, — что-то ещё? Необычное, что связывает вас и вашего врага?
— Парселтанг.
— В семье Поттеров никогда не было никого с этим даром, — дополнительно рассказал Сириус.
— Это вполне могло перейти от вашей матери, — пожал плечами Шмидт. — Она ведь маглорождённая, верно?
— Да, — подтвердил Гарри.
Стефан кивнул, пояснив, что кто-то в предках Эвансов вполне мог быть магом, владевшим языком змей.
— В любом случае я вижу лишь сгусток тьмы. Ничего больше. Это может быть всё что угодно. — Шмидт откинулся назад и снял очки. Руны погасли, а лампа отъехала назад к стене.
— Значит, всё это бесполезно? — недовольно выдохнул Сириус.
— Не совсем, — тут же отозвался доктор, глаза которого нездорово заблестели. — Право слово, я ведь мастер. У меня есть теория, но я никогда не думал, что ЭТО можно поместить в живого человека. Да и, честно признаться, никогда с такими вещами в своей практике не сталкивался.
— О чём вы? — Сириус нахмурился, наконец-то пошевелившись на своём стуле.
— Будет больно, — игнорируя Сириуса, предупредил немец Гарри. Доктор потянулся вперёд, сжал три пальца на руке, вытянув указательный и средний, и начал нараспев читать какое-то длинное заклинание на немецком.
Шмидт с силой надавил на шрам, вызывая острую боль — как будто Гарри укололи иглой и теперь ковырялись ей, расширяя ранку. Начало жечь, и Гарри почувствовал, что в его голове начал шевелиться червячок. Он застонал, вцепившись руками в края кушетки. Подушечки пальцев, которыми Шмидт давил на его лоб, нагревались всё сильнее, а червячок в голове двигался всё активнее. Гарри едва не сорвался на крик, но немец быстро отдёрнул руку, дуя на пальцы.
Сириус пристально рассматривал шрам, который, казалось, начал шевелиться. Отметина потемнела, а кожа вокруг налилась кровью. Но через длинную секунду всё вернулось на круги своя: шрам вернул свой обычный цвет, перестав наполняться чернотой, а кожа вокруг стала приобретать здоровый вид. Гарри тяжело дышал, но всё-таки разжал руки, отпустив кушетку.
— Теория подтвердилась. — Шмидт рассматривал собственные покрасневшие пальцы, которые были обожжены.
— И что же это? — хрипло спросил Гарри, потирая лоб.
— Крестраж, — отозвался доктор, переведя взгляд на Сириуса, зная, что представитель такой тёмной семьи, как Блэки, должен знать, что это такое.
Бродяга глубоко вздохнул и откинулся на стуле, спрятав руки в карманах. Его глаза темнели с каждой секундой, и он с недоверием смотрел на Шмидта.
— Вы в этом уверены, доктор? — Сириус был бледен и говорил тише обычного. Его разум занимали какие-то мысли.
— Абсолютно, — последовал твёрдый ответ. — Но крестраж странный. Он почти не сопротивлялся, как будто частичка столь мала, что единственное, на что она способна, — это обжечь пальцы.
— О чём вы говорите? — встрял Гарри с вопросом. — Что за частичка? Что за крестраж?
— Позже, — отрывисто бросил Сириус, даже не повернувшись к крестнику. Он смотрел на доктора, и в глазах его была стальная решимость.
Бродяга вытащил палочку — медленно, без резких движений. Шмидт смотрел на это как заворожённый, не в силах отвести взгляд от руки Сириуса. Кончик деревяшки смотрел точно в грудь Шмидта, но тот не проявлял никаких опасений — лишь улыбался, обнажая зубы.
— Вам придётся дать мне клятву, доктор Шмидт, — твёрдым и уверенным голосом оповестил немца Сириус.
— Я не могу, мистер Блэк, — последовал ответ. — Они знали, что вы придёте ко мне.
Бродяга напрягся и кинул быстрый взгляд назад, на дверь за своей спиной, как будто что-то услышав, хотя Гарри мог поклясться, что стояла гробовая тишина.
— Тогда вы простите меня, я полагаю? — Сириус поднялся на ноги, всё ещё держа на прицеле доктора.
— Сириус! Что ты делаешь?! — Гарри попытался перехватить руку своего крёстного. Шмидт же молча откинулся назад и хотел что-то произнести, но не успел.
— Avada Kedavra! — хлестнул словами Сириус, и зелёный луч ударил в немца. Его глаза моментально остекленели, а голова упала на грудь.
Застыв, Гарри повис на руке крёстного, не веря своим глазам. Он хотел что-то произнести, но его перебил Сириус:
— Не сейчас! — Не церемонясь, он перехватил Гарри за шиворот и толкнул в сторону окна.
Гарри прикусил губу и повернулся, собираясь задать несколько вопросов, но сдержался: из коридора послышался громкий шум бегущих людей, а также их крики. На Сириусе откуда-то была надета другая одежда — спортивная, совсем как на самом Гарри. Он осознал, что его крёстный был готов к такому повороту событий.
Сириус молча дёрнул палочкой, и половина дальней стены вместе с небольшим окошком взорвалась, осыпая осколками кирпичей и стёкол задний двор. Из коридора послышались проклятия и отборный мат.
Бродяга побежал вперёд, увлекая за собой крестника. Раздался звон крошащегося под обувью стекла, и они прыгнули в созданный Сириусом проём. Стоило двум англичанам пересечь границы здания, как они исчезли, аппарировав.
В нос Гарри ударил смрад, под ногами что-то зашевелилось и противно запищало. Он проморгался и обнаружил себя в зловонной канализации; под потолком мигало несколько ламп накаливания, разгоняя темноту. Снизу пробежало целое семейство серых крыс, скрываясь в тьме дальше по тоннелю.
Сириус, так и не убравший свою руку с плеча Гарри, широкими шагами направился вперёд, утягивая за собой крестника. Через десяток секунд он развернулся и, направив палочку в потолок как раз под тем местом, где они стояли несколько секунд назад, отчётливо произнёс:
— Bombarda!
Как оказалось, он сделал это вовремя. Заклинание взорвало потолок, обрушивая камни, землю и огромный поток воды с нечистотами прямо на головы аппарировавших за ними приспешников Волдеморта. Послышались крики боли, но большинство всё же смогли защититься и напасть.
— Протего! — Гарри наконец-то вскинул собственную палочку. В его магический щит тут же ударило несколько заклинаний, но они рассеялись без видимого эффекта.
— Incarcero! Expulso! Seko! — каскадом заклятий разразился Сириус, крутя своей палочкой как шпагой.
— Avada Kedavra! — заорал кто-то из тёмных магов, подвывая от боли. Бродяга задел того одним рассекающим заклятием.
Гарри почувствовал, как крёстный повалил его на пол, прямо в вонючую лужу, но зато зелёное заклинание пролетело прямо над их головами и скрылось где-то вдали. Сириус грязно выругался, а Гарри в это время наотмашь резанул палочкой в сторону, откуда прилетело Непростительное.
Гарри почувствовал, как его вновь утягивает в аппарацию. Он успел заметить, как его заклинание с силой ударяет одного из магов в грудь, и тот отлетает назад наверняка с переломанными рёбрами. Послышался негромкий хлопок, и они исчезли.
Гарри и Сириус оказались на тёплой земле. Сверху пылало солнце, уже начавшее клониться к закату. Гарри чихнул из-за пыли, попавшей в нос. Он кожей чувствовал, как к его одежде липнет грязь. Он перевернулся на живот и живо поднялся, оглядываясь.
Они находились в ущелье. Слева и справа высились огромные жёлтые горы, на свету отливая красным. Рядом протекала река, по берегам которой росла чахлая зелёная трава и одно несчастное скрюченное дерево. Гарри бросил взгляд вперёд: река с мутно-зелёной водой начинала идти зигзагом между огромными скалами, исчезая за поворотом.
— Это Гранд Каньон? — ошарашенно спросил Гарри.
— Не тормози! — прикрикнул Сириус, споро отбегая подальше от места их аппарации.
Гарри пришлось последовать совету крёстного. Они успели отдалиться на несколько десятков метров, как рядом с его головой просвистело розовое заклинание и ударилось о ближайшую скалу, оставляя на ней выжженный след.
— Вместе! — вскрикнул Бродяга, на ходу разворачиваясь.
Что именно задумал крёстный, Гарри понял быстро — стоило только развернуться. Под скалой столпились в разнообразных одеяниях несколько тёмных магов; на свету они стали отчётливо видны. Каждый из последователей Волдеморта с виду был вполне приличным человеком: в хорошем костюме и с приличной причёской.
— Bombarda Maxima! — в один голос рявкнули Сириус и Гарри.
Два насыщенных магией заклинания бордового цвета пролетели мимо четырёх врагов и с огромной мощью взорвались у основания скалы. Расколовшись на несколько громадных кусков, порода не выдержала и начала падать на головы магов. От бессилия они просто аппарировали обратно по своему же следу, чтобы не быть погребёнными под массой земли, камней и песчаника.
Сириус прикрыл себя и крестника магическим щитом, от которого тут же начали отскакивать долетевшие до них мелкие — и не очень — камушки. Через минуту пыль потихоньку улеглась, и всё вокруг стало вновь таким же, как и прежде, если не считать огромный завал под скалой.
— Вряд ли они смогут найти точку выхода, — устало произнёс Сириус, присаживаясь прямо на землю и рассматривая то, что они натворили с Гарри. Он направил палочку себе на лицо и прознёс: — Aguamenti.
Поток пресной воды хлынул Бродяге в лицо, и тот принялся одновременно и пить, и умываться.
Гарри поступил примерно так же, но вместо того, чтобы направлять палочку на себя, он трансфигурировал один из ближайших камней в кружку и наполнил её водой, а затем жадно начал глотать живительную влагу.
Они просидели в тишине несколько минут. Гарри в это время прокручивал всё произошедшее у себя в голове. Он постепенно хмурился, пока наконец не повернулся к крёстному.
— Сириус, то, что произ… — начал говорить Гарри требовательно и с немалым гневом, но его прервали несколько синхронных хлопков совсем рядом.
— Как?! — раненым зверем взревел Сириус, отбивая несколько заклятий в сторону.
Один из тёмных магов оказался обезоружен точным попаданием заклинания Expelliarmus. Гарри взмахнул своей палочкой, сдувая потоком сильного ветра мужчину в чёрной куртке далеко в сторону.
В это время Сириус успел выбить палочку из рук одного, связать другого и проклясть чем-то неприятным третьего, отчего тот упал, выблёвывая на землю пол-литра крови, если не больше. Бродяга требовательно протянул руку Гарри, и он, не раздумывая, вцепился в неё. Они исчезли, успев услышать ещё несколько хлопков.
На этот раз Сириус выбрал точкой аппарации вершину очень высокого здания. Бешеный ветер едва не снёс Гарри вниз, но крёстный успел удержать крестника от падения. Они стояли на узком парапете. Гарри поводил головой из стороны в сторону: всюду высились высотки; справа протекала какая-то река, впадая в, по всей видимости, океан. От поражённого возгласа его остановил хлопок аппарации рядом, затем ещё один.
Один из тёмных магов стоял настолько близко к Сириусу, что мог протянуть одну руку вперёд и схватить Бродягу за грудки, но вместо этого мужчина вскинул руку с палочкой и заорал:
— Тебе кон… — договорить тёмный маг не смог. Сириус молниеносно зарядил тому в челюсть, отчего враг прикусил язык и с громким мычанием упал с Эмпайр-стейт-билдинг, как определил их нынешнее расположение Гарри.
Он перевалился в сторону, пытаясь удержаться от падения со здания, и воскликнул:
— Expelliarmus!
От вложенной силы заклинание не просто вырвало палочку из рук зазевавшегося мага, пытавшегося найти равновесие на парапете, а швырнуло мужчину на несколько метров назад в то время, когда его палочка описала крутую дугу и скрылась где-то за крышей.
Сзади Гарри послышался громкий хлопок — кто-то аппарировал ему за спину. Но враг не ожидал оказаться на узком парапете, отчего потерял драгоценные секунды, позволив Гарри полуобернуться и выкинуть в его сторону свободную левую руку и толчком телекинеза скинуть того со здания. Но, даже падая, мужчина всё равно успел произнести напоследок заклинание:
— Seko!
Он не попал в Гарри полностью, но того всё равно задело: разрезающее заклятие коснулось его плеча краешком, оставив разрез на плече. Но хотя бы не отрубив голову.
Сириус попытался достать врага каким-то хитроумным заклинанием, но тот исчез в обратной аппарации, отчего заклятие Бродяги разбилось о стену ближайшего здания.
Крестный смотрел, как медленно пропитывается кровью мастерка Гарри. Он перехватил руку крестника и зажмурился на несколько секунд, после чего они вновь исчезли, чтобы через мгновение вывалиться в каком-то переулке. Сириус хрипло и часто дышал, но всё же нашёл в себе силы произнести:
— Спина к спине.
Гарри не был так измотан: ему не пришлось таскать сразу двоих в аппарации через всю Америку так много раз за такой короткий промежуток времени. Но его плечо страшно болело, однако он всё равно, закусив губу, прижался к широкой спине крёстного и выставил вперёд палочку, держа её здоровой рукой. Они простояли так несколько минут, удерживая руки вытянутыми, но никто так и не пришёл по их следу. Наконец Гарри не выдержал и опустил палочку. Аналогично поступил и Сириус.
— Я знаю… как они нас находят, — облизнув губы, проговорил Бродяга и сделал несколько шагов вперёд, разворачиваясь к крестнику. Гарри молчал, потому что сил говорить не было. — По палочкам… или магии… проходящей через них, — сказал крёстный с паузами, очень хрипло.
— Они тебя именно так находили все предыдущие разы? — поддерживая правую руку, спросил Гарри.
— Да, — тихо отозвался Сириус, приваливаясь к стене здания. — Только сейчас дошло. — Он рассмеялся, прерываясь на кашель. — Мне нужно несколько минут, зажми свою рану. Судя по количеству крови и тому, что ты ещё на ногах, царапина не такая глубокая.
Сириус сполз по стене вниз и уселся на холодный асфальт. Гарри в это время со стоном стянул с себя мастерку, а затем приложил к плечу, тоже приваливаясь всем телом к стене.
— Что тут… — через несколько минут в переулке показалась женщина, которая, впрочем, не успела даже договорить, как заметила недобрый взгляд Сириуса. Она тут же развернулась и скрылась за поворотом, из-за которого вышла, на ходу доставая телефон.
— Пора идти. — Бродяга рывком поднялся, чуть покачнувшись.
— Куда мы? — Гарри морщился. Кровь уже стала стекать по руке.
— В безопасное место.
Сириус в последний раз положил руку на плечо крестника, и они исчезли из переулка, не оставив за собой никаких следов. Приехавшие чуть позже полицейские ничего не обнаружили, а камеры наблюдения, установленные по оба выхода из переулка, не записали, как туда кто-то входил или выходил, так что женщине выписали штраф за ложный вызов.