Гарри морщился, ощущая, как бинты плотно зажимают рану на плече. Сириус не церемонился: он быстро и сноровисто забинтовывал крестника, параллельно разговаривая через зеркало с каким-то человеком.
— Значит, через Олливандера? Они пытали его? — задал вопрос Сириус, на секунду отвлекаясь на зеркальце.
— Мы не знаем. Его так и не нашли. — Чернокожий мужчина на другой стороне зеркала грустно вздохнул.
— Думаешь, по магии они теперь могут отследить вообще любого?
Наконец плечо Гарри было крепко перебинтовано. Бродяга перекусил конец бинта и завязал его бантиком, подмигнув крестнику.
— Только тех, кто им нужен. — Мужчина прикинул что-то в уме и добавил: — И если вокруг целей не так много магии.
— Мы не можем себе позволить появиться в магически насыщенных местах, так нас с Гарри раскроют ещё быстрее, — с сожалением прокомментировал Сириус.
— Найди другие палочки, — пожал плечами чернокожий.
— Чтобы что? — хмыкнул Бродяга. — Чтобы по их владельцам нас искали?
— А что насчёт крес… — вмешался Гарри, но его моментально заткнул Сириус, рукой зажав рот. Глаза крёстного обещали адские кары, если он промолвит ещё хоть слово.
— Не расслышал… Гарри, можешь повторить? — с интересом попросил мужчина.
— Ничего, Кигсли, ерунда. — Бродяга убрал руку со рта крестника, отвечая старому другу вместо него: — Ты лучше скажи, как там в Англии?
— Притихли все, — вздохнул Бруствер, — и наши, и ваши… вы-знаете-кто притаился. Ждёт, пока его слуги восстановятся. Фадж не делает ничего, кроме выступлений и заверений, что всё скоро наладится. Один Хогвартс как стоял, так и стоит, но многие начали забирать детей из школы. Бегут за границу.
— Понять их можно, — проговорил Сириус.
Ещё около пятнадцати минут Бродяга разговаривал с Кингсли, пока чернокожий маг не ушёл, сославшись на дела. Гарри, не участвовавший в диалоге всё это время, расхаживал по хоромам своего крёстного. Это был небольшой домик где-то посреди штата Техас. Обстановка тут была спартанская. Как объяснил позже сам Сириус, это экстренное убежище, где их искать точно не станут.
Гарри плюхнулся на жёсткую кровать — одну из двух стоявших тут — и выжидательно посмотрел на Сириуса.
— Что? — наконец Бродяга не выдержал взгляда Гарри.
— Что такое крестраж? — Само слово не вызывало у Гарри никакого доверия, а учитывая, что эта штука была внутри его тела, то и подавно.
Сириус прикус губу, отложил зеркальце в сторону и прошёлся до Гарри, а затем присел рядом.
— Крестраж — это кусок души мага, заключённый в какую-то оболочку. Вроде как, позволяет жить вечно, — сказал Бродяга, оглядывая крестника с ног до головы.
— Во мне кусок души Вола… — Гарри прикусил собственный язык, чуть не проговорив имя врага. Он ещё не до конца осознал сказанное.
— Если Шмидт не солгал, — кивнул Сириус, — какой смысл ему лгать?
— Почему ты не рассказал про это Кингсли? — дозрел Гарри до ещё одного вопроса.
На лице Сириуса заиграли желваки. Ему было неприятно говорить такие вещи, но точки стоило расставить над «i» прямо сейчас.
— Лучше об этом никому не знать, — Бродяга серьёзно смотрел на крестника, — они могут сделать всё что угодно. Если слова про крестраж правдивые, то тебя могут убить свои же. Или использовать как заложника.
Гарри откинулся назад, ложась на кровать. Затылком он упёрся в деревянную дощатую стену. С такого положения было удобно отслеживать тускло светящуюся лампочку под потолком, которая единственная давала свет, разгоняя темноту. Думать о том, что его могут предать друзья и соратники, не хотелось совершенно.
— Помнишь, Сириус, — Гарри неожиданно по-простому улыбнулся, — тогда, в конце третьего курса, ты сказал, что заберёшь меня от Дурслей и что мы будем жить вместе.
— Когда вы с Гермионой спасли меня? Конечно, — подтвердил Сириус, не понимая, к чему клонит крестник.
— С Гермионой, — с теплотой повторил за ним Гарри. — Да. Я тогда подумал, как хорошо будет жить с тобой. Может, мы бы сходили на футбол болеть за Манчестер. Или в океанариум — там я никогда не был.
— Гарри, если бы…
— Я был готов уйти прямо тогда, — перебил своего крёстного Гарри, но, кажется, даже не заметил этого, — готов был даже бросить Хогвартс. — Гарри перевёл взгляд на Сириуса. — Может, мне действительно стоит умереть, раз во мне часть его души? Тогда он умрёт?
— Не смей так говорить, — твёрдо, но ужасно устало произнёс Сириус. — Не для того твои родители отдали свои жизни, не для того мы с тобой скакали по Англии, а затем улетели в Америку. Ты хочешь так легко сдаться? Ты ведь сын Джеймса…
— Но я не Джеймс. Я не мой отец. Не знаю, кого ты во мне видишь, но я — Гарри! Просто Гарри, — с внутренним надрывом произнёс он.
— Конечно, — согласился с ним Сириус, который откинулся назад, заняв точно такую же позу, как и Гарри. — Ты — Гарри Поттер, мой крестник. Талантливый маг и добрый парень, готовый отдать жизнь за других людей. — Сириус замолк на целую минуту, но потом продолжил: — Умереть легко. Аппарируй на Эмпайр-стейт и прыгни с крыши — вот и дело концом… Знаешь, — Бродяга повернул голову, заглядывая в зелёные глаза, — магглы говорят, что на долю человека выпадает столько испытаний, сколько он сможет выдержать. Я с ними согласен.
— И что тогда делать?
— Не умирать уж точно, — преувеличенно бодро сказал Сириус. — Давай для начала немного переждём. Вернёшься в Невермор ближе к ночи, не хотелось бы притащить кого-то с собой на хвосте.
Бродяга поднялся с кровати и двинулся к другой части домика. Он достал палочку и хотел было что-то сделать при помощи магии, но в последний момент вспомнил, что их тогда вычислят, и, чертыхнувшись, убрал её обратно в карман. Он сделал несколько шагов вперёд и поставил чайник на плиту, разжигая под ним огонь.
— Зачем ты убил Шмидта? — неожиданно раздался вопрос Гарри, который сидел на краю кровати, вертя в руках палочку. — Почему именно так?
Сириус обернулся, опёрся о стол бедром и сложил руки на груди. Он глубоко вздохнул. Поднимать ещё и эту тему ему совершенно не хотелось.
— Ты об Аваде?
— Да. — Гарри внимательно смотрел на крёстного.
— Так было нужно. — Чайник под напором огня начал тихонечко свистеть. — Непростительное заклятие, которое я использовал на Шмидте, — не такое ведь простое, как кажется.
— Дамблдор говорил, что убийство уничтожает частичку души убийцы, — произнёс Гарри, хотя с некоторых пор он сомневался в Дамблдоре, но хоть в чём-то директор Хогвартса должен же был быть прав?
— Беллатриса бы с этим поспорила и Тот-Кого-Нельзя-Называть тоже, — невесело хмыкнул крёстный. — За мою душу не беспокойся, от неё и так мало чего осталось. Раскрою небольшую тайну: когда ты хочешь стать аврором, есть несколько тайных испытаний. Одно из них — вызов телесного патронуса. Если человек не может его материализовать, хотя по всем признакам понятно, что он достаточно для этого силен, тут есть несколько вариантов. Два из них: либо ты слишком много убивал, либо слишком долго соседствовал с дементорами. Как ты понимаешь, эти два фактора не могут быть не связаны между собой. — Сириус поднял чайник с плиты и начал разливать кипяток по кружкам. — Я не могу вызвать патронуса, Гарри. Как бы ни пытался. Интересно, Альбус счёл бы меня человеком без души?
Сириус поставил две чашки на небольшой столик, кинул в них простенькую заварку, хорошенько размешал и долил молока. Бродяга отодвинул стул и присел, отхлёбывая горячий чай.
— Как я и говорил, Avada Kedavra — непростое заклятие. Оно не позволяет связаться с людьми, которых убили с его помощью. Понимаешь? Благодаря моей дорогой матери я знаю пять способов вызова духа умершего. Сколько таких способов знают тёмные маги — понятия не имею. Но Avada решает эту проблему. Я не мог допустить, чтобы хоть кто-то, кроме меня и тебя, узнал о крестраже.
Сириус не оправдывался — лишь констатировал факты.
— Ясно.
Гарри присел за стол рядом с крёстным, взял вторую кружку в руку, да так и замер. Он был буквально опустошён этим днём, а схлынувший адреналин после битв с тёмными магами принёс усталость.
Последующие несколько часов они почти не болтали, хотя Сириус и пытался разговорить Гарри, но ничего этим добиться не смог. Его крестник, учитывая, что в доме заняться было нечем, практиковался в телекинезе. У него неплохо получалось отталкивать предметы, но вот притягивать их к себе или заставлять парить над землёй или собственной рукой — нет.
Когда часы пробили девять вечера и стало абсолютно понятно, что их никто не преследует, Бродяга поднялся, подозвал Гарри к себе и аппарировал их к Невермору.
— Гарри, — Сириус наклонился, чтобы они были на одном уровне, и заглянул крестнику в глаза, положив руку на здоровое плечо, — мы прорвёмся, я обещаю.
— Конечно.
Гарри попытался выдавить из себя улыбку, но получилось у него это из рук вон плохо — настолько он устал за этот длинный день. Сириус, не выдержав, резко притянул его к себе, обнял и прижал к своей груди.
— Ты, главное, не сдавайся. Если я потеряю ещё и тебя, то… — Сириус замолчал. Он так и не смог подобрать слова.
Бродяга отдалился от парня, совсем как собака помотал головой и, ещё раз взглянув на крестника, аппарировал в неизвестном направлении.
Гарри, не выдержав, начал от души бить ворота Невермора ногой. Молча. Яростно. В исступлении он со всей силы ударил по железу кулаком, сдирая кожу на костяшках. Боль его слегка отрезвила. Гарри тяжело вздохнул и поморщился, разглядывая, как выступает кровь. Он провёл рукой по штанине, оставляя алые, практически невидимые на тёмном материале разводы, и поплёлся к школе.
От главных ворот к самому замку нужно было топать примерно пятнадцать минут по прямой дороге, которую обступал лес, начинавший потихоньку редеть и выглядеть более ухоженно лишь рядом со школой.
Через пять минут неспешной ходьбы Гарри привлёк свет фонарика неподалёку в лесу. Он остановился и пригляделся: из-за деревьев показалась знакомая округлая фигура, чёрные волосы и толстые очки на лице. Это, несомненно, был Юджин с походным рюкзаком за плечами. Паренёк что-то с упоением разглядывал на дереве, кажется, какой-то гриб.
Гарри упрямо сжал зубы, что-то раздражённо проворчал и направился к своему знакомому по клубу. Фонарик в руках Оттингера испуганно задрожал, выискивая, кто к нему подходит.
Гарри не пытался скрыться — он шёл напролом, пока под ногами трещали ветки и низкие кустарники.
— Какого черта ты здесь делаешь?! — рассержено зашипел он, едва не срываясь на парселтанг.
— Г-Гарри? — икнул пчеловод. Кажется, вид друга его изрядно напугал.
Гарри действительно выглядел не очень: взмыленный, с разбитой рукой, в потёртой одежде и горящими зелёными угольками глаз он навевал неприятные мысли. Лунный свет лишь ухудшал картину.
— Ты что, не знаешь, что вокруг школы бродит чёртов монстр?! — не успокаиваясь, проговорил Гарри.
— Да я ведь… — попытался оправдаться Юджин, но ему не позволили, перебив.
— Что — ты?! — Гарри двинулся вперёд и навис над невысоким мальчиком. — В школу. Сейчас же.
Он не кричал, но от этого Юджину не становилось лучше.
— Но…
— Живо! — гаркнул Гарри.
Оттингер спорить не решился. Он, более не смотря на своего друга по клубу, развернулся и сбежал, быстро перебирая ногами в сторону Невермора по той же тропинке, по которой сюда и пришёл.
Когда спина Юджина, как и свет от его фонарика, скрылась за стеной леса, Гарри разжал кулаки.
— Что я делаю? — тихо шепнул сам себе Гарри. Он взглянул наверх, на луну, а затем прижался лбом к холодной коре дерева прямо над грибом, который так привлёк пчеловода. — Когда этот день закончится?
Выходя обратно на дорогу, Гарри прикидывал, как лучше всего будет извиниться перед Юджином за эту неприятную сцену в лесу. Он отдавал себе отчёт в том, что поступил как минимум некрасиво, но в тот момент злость настолько его захватила, что ничего другого сделать было просто невозможно.
Его мольбы о прекращении этого дня тоже никто не услышал, потому что, выйдя на стоянку перед Невермором, Гарри застал следующую картину: выпустив когти, разозлённая Инид хотела, кажется, нанести непоправимый ущерб имуществу школы в виде повреждения автобуса. Услышав звук шагов Гарри, девушка замерла на месте. Она быстро обернулась, пряча когти и сдувая с лица прядь светлых волос.
Синклер оделась в своём стиле: розовая кофточка, шляпка, белая юбка и цветастые колготки. Гарри же был в чёрной футболке на два размера больше, в вымазанных кровью и грязью широких спортивных штанах, а также в тёмных кроссовках.
— Давай сделаем вид, что я ничего не видел, — пробормотал Гарри, неловко показывая за спину на дорогу, которая его сюда привела.
Инид дышала рассерженной кошкой; кажется, в её голове происходили тяжёлые вычисления.
— Это катастрофа! — Синклер поменялась практически мгновенно из рассерженной в грустную. Она зашмыгала носом, собираясь расплакаться. — Это худший день в моей жизни!
— Что случилось? — Гарри сделал несколько шагов вперёд, выходя на свет фонаря поближе к знакомой.
— Сначала какой-то сумасшедший сжёг статую Крэкстоуна и из-за него я не смогла выступить на сцене, — Инид экспрессивно жестикулировала, время от времени ударяя ладонями по своим ногам, — а теперь ещё хуже — Аякс меня продинамил со свиданием!
Гарри едва сдержался, чтобы истерически не засмеяться. Вместо этого он просто кивнул головой, так как не знал, что на такое можно сказать, но его ответ девушке совершенно не требовался. Глаза Синклер наполнились влагой. Она несколько раз с шумом вдохнула, но после всё же взяла себя в руки, не позволив слезам покатиться по лицу.
— Ну нет, — неожиданно решительно произнесла Инид. Она сделала два больших шага вперёд, схватила Гарри за рукав футболки и потянула за собой. — Если он думает, что просто так меня можно бросить… меня! То он пожалеет и сам ко мне приползёт!
— Куда ты нас ведёшь? — всё же встревая в монолог подруги, поинтересовался Гарри.
— За теплицу. Сегодня «Голубая луна», не хочу её пропустить! — шикнула на него Инид, ведя Гарри за собой, как овцу на верёвочке.
Пока они шли к месту назначения, Гарри раздумывал, как выкрутиться из этой ситуации, а ещё о том, откуда столько сил в изгоях: вырваться из хватки Синклер едва было для него возможно.
— Может, он глянул в зеркало и обратил себя в камень? — ни на что не надеясь, предположил Гарри вслух, пригибаясь под ветками. Теплица была уже совсем рядом.
— Даже горгоны не настолько тупы. Хотя… — Инид немного замедлилась, раздумывая. — Да ну нет, чтобы подобное произошло как раз перед нашим свиданием? Нет, категорически — нет!
Наконец они вышли к месту назначения. Пыхтя, как паровоз, Синклер вывела Гарри за здание. Он здесь никогда не бывал, но все выглядело очень неплохо.
Вниз шёл небольшой склон с вырубленными деревьями, открывая вид на свежую весеннюю траву; сверху светила полная луна — только обычного цвета, но никак не голубого; под теплицей в окружении низкорослого кустарника расположилась небольшая скамейка, которая могла вместить только двух человек.
— Ты же знаешь, что сюда приходят целоваться? — невпопад спросил Гарри. Инид бросила в ответ странный взгляд.
— Может, это не горгоны такие тупые? — Синклер присела на скамейку. Гарри плюхнулся рядом, сразу опёршись спиной о спинку. Он действительно ужасно устал за сегодня. — Зачем, по-твоему, я пригласила сюда Аякса?
— А-а-а, — протянул Гарри, почёсывая затылок, — о-о-о! — наконец до него дошёл смысл сказанного. Инид, не выдержав, засмеялась. — Тогда получается…
— Нет! — перебила его девушка. — Я тебя сюда не для этого тащила! Ты что думаешь, я с любым парнем готова целоваться?!
— Да я бы с тобой тоже не стал… — Инид возмущённо глотала ртом воздух. Такого ответа она точно не ожидала. Гарри, стараясь сгладить ситуацию, спросил: — Значит, тебе нравится Аякс?
— А незаметно что ли?
Девушка не думала забывать прошлую фразу. Она надула щёки и отвернулась, став похожей на бурундучка.
— Да я как-то не обращал внимания, — честно отозвался Гарри.
— Парни… что с вас взять.
Инид всё ещё не поворачивалась. Нахохлившись, она глядела в сторону леса. Гарри нагнулся, поднял с земли несколько камешков и начал кидать их вниз по склону, наблюдая, как те скрываются в траве.
— Мне нравится одна девочка. Она добрая, красивая, очень умная, — Гарри улыбался, с теплотой вспоминая Гермиону, — много раз спасала меня и помогала во всех… ситуациях. У неё вечно растрёпанные волосы, гора учебников в сумке, а сама пахнет свежими чернилами.
Инид заинтересованно заёрзала на месте, но пока ещё не повернулась, хотя ушки всё же навострила.
— Она из Англии, мы учились в одной школе, — между тем продолжал Гарри, развеивая предположение оборотня о том, что он говорит о Уэнсдей, — а сейчас я даже не знаю, всё ли у неё хорошо.
— Почему не позвонишь?
Не выдержав, Синклер всё же повернулась. Кажется, даже её собственные проблемы отошли на задний план, так как глаза сияли чистым интересом.
— Не всё так просто, — уклончиво ответил он. Камешки закончились, так что Гарри просто уставился на луну.
— Ну ты ей хоть сказал, что она тебе нравится? — задала вопрос Инид.
— Нет.
— Почему? — искренне удивилась она.
— Она нравится нашему общему другу. Мы втроём с первого курса были вместе, так что… — пожал плечами Гарри.
— А он ей?
— Кажется, тоже, — ответил он.
— Ага, значит, ты не уверен, — девушка поджала губы, — но твой друг, судя по всему, тоже очень хороший человек, да? Он её достоин?
— Достоин, — спокойно отозвался Гарри. Он для себя уже всё давно решил. — Мой друг бы отдал за нас жизнь, я знаю это.
— А ты считаешь себя недостойным? — с хитростью в голосе спросила Инид.
— Она достойна куда лучшего парня, чем такого… как я. — Гарри отвернулся в сторону, скрывая гримасу отвращения к самому себе. — Сегодня я осознал это как нельзя лучше.
— То, что ты изгой, не делает те…
— Да при чём тут это? — Гарри перебил знакомую. — Ты ничего не знаешь о моей ситуации, Инид.
Синклер ощущала повисшую в воздухе паузу, как тяжёлое одеяло, вдруг накинутое на них. Непоседливая по натуре, очень яркая и своеобразная, Инид не терпела никаких одеял в диалоге, но лучшее, что она могла придумать, чтобы сбросить его, — это увести разговор в другую сторону.
— От тебя весь вечер странно пахнет, — неожиданно заявила она.
— Прости? — Гарри возмущённо развернулся. Он даже приподнял плечо и уткнулся в него носом, но никакого странного запаха не уловил.
— Кровью, землёй и ещё чем-то странным, — хихикнула Инид, внутренне радуясь, что смогла поменять тему разговора.
— Я упал и поранился, вот и всё. — Гарри снова отвернулся в сторону поляны, стараясь скрыть смущение.
— И оборотнем. От тебя пахнет оборотнем, — убеждённо заявила девушка. — И запах не неприятный… скорее наоборот…
— Каким ещё оборотнем? — Гарри был действительно удивлён.
— Странным, — ничуть не смутившись, отозвалась Инид, — очень странным. Как будто не таким, как обычные типа меня.
Гарри слегка нахмурился и отвёл глаза куда-то в сторону, раздумывая, пока не понял, что она говорит о Сириусе и его запахе. Он ведь анимаг.
— Это мой отец. Он оборотень, — после минутного молчания пояснил Гарри.
— Как это? — Инид вопросительно вздёрнула брови. — Ты же не оборотень.
— Моя мама не была оборотнем, вот и я тоже. — Он заёрзал на месте, стараясь не глядеть девушке в глаза.
— Но у оборотней рождаются только оборотни, — задумчиво пробормотала себе под нос Синклер, но он всё равно услышал.
— Мой отец ведь необычный, ты сама сказала, так что я не стал оборотнем, — всё так же юлил Гарри, стараясь не выдать собственную тайну.
Они проговорили ещё несколько десятков минут, стараясь не касаться острых тем. Впрочем, Инид была из тех людей, которые могли говорить обо всём и ни о чём одновременно, поддерживая любую беседу. Но она всё равно нет-нет да посматривала странным взглядом на Гарри, будто пытаясь в нём что-то разглядеть. Его же поведение девушки слегка настораживало.
Их прервала парочка других учеников Невермора, которых Гарри не знал, а вот Синклер бодро их поприветствовала по именам. А когда ребята смутились и захотели уйти, оборотень их заверила, что они с Гарри уходят, так как уже насмотрелись на луну, поэтому они могут остаться. Ну и ещё попросила учеников не распространяться о том, что видели их двоих на этом месте.
Они расстались уже в самой школе. Инид в порыве чувств даже обняла Гарри, поблагодарив за то, что они провели вполне неплохой вечер вместе, пусть и без всякой романтики, но это, по мнению Синклер, было даже к лучшему. А ещё девушка посоветовала Гарри сходить в медицинский блок и сменить бинты, так как чувствовала по запаху, что это необходимо. Он сконфуженно кивнул в ответ.
Медблок работал в Неверморе круглосуточно, а ещё, как оказалось, работники не задавали лишних вопросов от слова совсем — лишь быстро и профессионально перебинтовали плечо, а также обеззаразили повреждённую руку, после наложив пластырь. Как уже говорилось, вопросов не было, как и нравоучений. Это напомнило Гарри его прежнюю школу: мадам Помфри там вела себя практически таким же образом.
Когда он зашёл в свою комнату, Кент уже спал. Этой ночью его сосед, видимо, решил не идти на собрание кружка «Белладонна». Гарри свалился на собственную кровать, даже не раздеваясь. За сегодняшний день он устал так сильно, что ему не снились никакие сны, а проснулся он ближе к вечеру следующих суток.
***
Уэнсдей перехватила Гарри в коридоре после урока математики: девушка зацепила его за рукав и затащила в пустой класс.
— Надо поговорить.
Аддамс хмурилась и находилась явно не в лучшем расположении духа. Гарри расценил это по-своему и неловко улыбнулся.
— Извини, но я не пойду на бал, — поморщился Гарри. Ему уже четыре раза за сегодняшний день девушки предложили сходить на танцы.
Аддамс замолчала на несколько секунд, переваривая новую информацию. Её лицо разгладилось, а льду в глазах позавидовала бы Антарктида.
— С чего ты взял, что я собираюсь приглашать тебя на танцы? Это нелепое развлечение для сборища подростков, которым вскружили голову гормоны. Любым танцам я предпочту морозную прохладу морга, — на одном дыхании высказалась девушка, поджимая губы и сверкая глазами.
— Значит, ты не идёшь? — скорее ради интереса спросил Гарри, наблюдая смешанную палитру разнообразных эмоций на лице Уэнсдей после этого вопроса.
— Иду. Мне пришлось пригласить Ксавьера в целях собственной безопасности и… конспирации, — неловко прошептала девушка, но при этом с вызовом подняла подбородок вверх.
— Ксавьера… — Гарри попытался сдержаться, но предательская ухмылка всё равно выползла на его лицо.
— Я почти уверена, что он и есть монстр, — быстро проговорила Уэнсдей, намеренно игнорируя дурацкую улыбку на лице своего товарища.
Девушка щёлкнула пальцами, и Вещь, спрятанный в портфеле за её спиной, подал скомканный рисунок. Аддамс передала бумагу Гарри, и тот развернул сложенный в несколько раз лист, на котором было изображено знакомое чудовище.
— Откуда ты это взяла? — спросил Гарри, рассматривая точный рисунок того монстра, что напал на них не так уж давно.
— У Ксавьера есть личная художественная студия на берегу реки. Там всё в этих портретах, — пояснила Уэнсдей.
Гарри передал бумагу обратно в пальцы Вещи. Тот спрятал её в недрах рюкзака, но при этом остался сидеть на плече своей хозяйки… или кем ему там приходится Уэнсдей.
— В любом случае этого мало, — покачал головой Гарри. — Что ты собираешься делать дальше?
— Обращусь к шерифу, — пожала плечами она.
— Для чего? — удивлённо приподнял брови он.
— Обмен информацией, — как само собой разумеющееся произнесла Аддамс, развернувшаяся к выходу.
— И ты думаешь, что он тебя послушает? — с искренним сомнением спросил Гарри. — Этого мало, чтобы идти к нему. Какие-то рисунки не являются доказательствами.
— Доказательствами — нет. Но этого хватит, чтобы привлечь внимание и настроить его на деловой разговор.
— Почему ты начала так активно действовать именно сейчас? Из-за рисунка?
Уэнсдей полуобернулась к Гарри и внимательно его рассмотрела, заглянула в глаза и, что-то для себя решив, раскрыла один из своих секретов:
— Мы, — брюнетка кивнула на Вещь, — проникли в морг и скопировали досье жертв.
— Это незаконно, ты же в курсе?
Данная информация не вызвала у Гарри удивления: он уже неплохо знал Аддамс и для неё такое было в порядке вещей.
— Законными методами монстра не остановить, — стойко выдержала удар девушка. — Идём.
Уэнсдей провела Гарри по школе, завела в женское общежитие, и они поднялись на самый верх Офелия-холла в комнату девушки. Инид тоже была там. Она с упоением красила ногти на ногах в серебряный цвет.
— Сейчас-сейчас, — Синклер даже не взглянула на них, не отрываясь от своего дела, — ещё пять минуточек, и пойдём тебя наряжать.
— Наряжать? На бал? — Гарри перевёл скептический взгляд с Инид на Уэнсдей.
— Гарри?! — Оборотень подскочила на месте, едва не опрокинув лак для ногтей. — Тебе нельзя здесь быть! Если…
— Торнхилл не узнает, она в теплице, — перебила подругу Аддамс. Вещь в поддержку поднял большой палец.
Пока девушки препирались друг с другом, Гарри пробежался взглядом по комнате, отмечая в уме, как не похожи друг на друга две соседки; даже их комната была практически поделена надвое незримой лентой, где с одной стороны всё розовое и весёлое, а с другой чёрное и мрачное.
— Смотри, — наконец-то отмазавшись от Инид, Уэнсдей подозвала Гарри на свою половину комнаты, где стояла доска, на которую кто-то — а скорее всего, сама Аддамс — набросил тёмное покрывало. Девушка сорвала чёрную простыню, показывая ему скопированные досье и множество фотографий мертвецов. — Замечаешь что-нибудь?
Гарри поморщился, отвернулся на секунду, но всё же ещё раз внимательно прошёлся глазами по доске.
— У них отсутствуют части тел. — Он в отвращении поджал губы.
— Верно. Ступня. Рука. Желчный пузырь. Желудок. Половина головы…
— Хватит! — Инид прервала Уэнсдей. — Хватит говорить о… частях тел, мертвецах и убийствах. Господи, мне снова плохо. — Синклер присела обратно на кровать, но, стараясь не смотреть на доску, продолжила: — У нас ведь скоро бал! Можно хоть на чуть-чуть оторваться от всего этого? Хоть на минуточку.
— Нельзя, — безапелляционно резанула Аддамс, — каждое наше промедление может стоить кому-то жизни.
— Но этим не мы должны заниматься! — Инид, пытаясь найти поддержку, с надеждой посмотрела на Гарри, который промолчал. — Этим должна заниматься полиция!
— Они некомпетентны в своей сфере. Есть пончики, сидеть в Weathervane и обсуждать дела тридцатилетней давности, — это всё, на что они способны, — фыркнула в ответ Уэнсдей, снова скрывая от лишних глаз доску.
— Тогда администрация школы, учителя, кто угодно, но не мы! Мы всего лишь школьники, — застонала Инид, откидываясь назад на кровати, понимая, что её никто в этой комнате не слышит.
— Судя по моему опыту, администрация школы и учителя обычно закрывают глаза на проблему, а не пытаются её решить, — хмыкнул Гарри, вспоминая не самые приятные моменты из жизни в Хогвартсе.
— К тому же Уимс странная. Она покрывает преступления, и я ей не верю, — согласилась с ним Аддамс. Синклер в ответ застонала ещё громче, для убедительности ещё и постучав свисавшими с кровати ногами по полу.
— Директор Уимс — одна из нас, Уэнсдей, — заворчала Инид, — если она что-то делает, то делает это ради изгоев.
— В этом я не сомневаюсь.