Всё затихло, школа потихоньку вернулась в обычный ритм жизни. Близились экзамены и конец учебного года, казалось, что ничего более страшного произойти не должно. Поиски виновного в поджоге лужайки не увенчались успехом. Невермор погрузился в тишину, но Гарри ощущал, как сгущаются тучи; что-то должно было произойти в скором времени. Загадки решатся, и тайное станет явным.
После родительского дня Инид частенько провожала взглядом Гарри, когда думала, что тот её не замечает. Он был на грани уверенности, что подруга влюбилась в его крёстного, и эта мысль его смущала. Инид пару раз пыталась заговорить о чём-то, но постоянно не находила в себе сил, сводя тему разговора к погоде или учёбе. Гарри был готов сражаться с тёмными магами и чудовищами, распутывать загадки школы изгоев, десятки раз за день прыгать в трансгрессии, спасая свою жизнь, но разговор о любви со своей подругой пугал его. Особенно если речь шла о любви шестнадцатилетней школьницы и тридцатишестилетнего мужчины.
В среду, после обеда, Ксавьер остановил Гарри в коридоре. Художник держал в руках вырванный из тетрадки лист. Они обменялись рукопожатиями, и Торп протянул ему бумажку. На ней был изображён Сириус в профиль. Ксавьер рисовал только чёрным цветом, и получалось у него это очень хорошо. Бродяга выглядел на рисунке как живой.
— У твоего отца запоминающееся лицо, — пожал плечами Ксавьер.
Торп направил свою руку на рисунок, и тот начал двигаться. Нарисованный Сириус повернулся и, заглянув в глаза крестнику, широко улыбнулся, показывая ровный ряд зубов с удлинёнными клыками.
Художник ожидал увидеть восхищение его способностями, но Гарри нельзя было удивить движущимися фотографиями или картинами. Однако он всё равно похвалил своего однокурсника.
Не вовремя проходившая мимо Инид застыла как вкопанная, уставившись на рисунок в руках Гарри. Нарисованный Сириус в это время повернулся обратно и застыл как в самом начале.
Ксавьер посмотрел на Инид недоумевающе. Она уже много раз видела, как он применял свои способности. Чему она удивлена на этот раз, Торп не понимал.
— Очень круто, — ещё раз сказал Гарри и сложил лист два раза. — Извини, — бросил Гарри художнику, затем повернулся к Инид и, схватив не сопротивляющуюся подругу за руку, отвёл в сторону.
Ксавьер проводил их странным взглядом, явно ничего не понимая, но что Гарри, что Инид сейчас было не до него.
— Инид, Си… отец старше тебя на двадцать лет, — решил взять быка за рога Гарри, но в данном случае скорее оборотня за клыки.
Инид не ожидала такого напора от обычно спокойного Гарри.
— Я-я… не понимаю… ты… ты не так всё понял, — растерялась девушка и начала заикаться.
— Всё я понял правильно, — Гарри закатил глаза. — Ничего не получится, Инид.
— Ну да, — она говорила едва слышно, так что парню приходилось напрягать свои уши, чтобы услышать её шёпот. — Твоя мама, ну и… наверное…
— При чём тут мама? — Гарри недоумённо нахмурился. — Род… мамы не стало много лет назад.
Никакого плана на разговор у него не было, так что Гарри несколько раз едва не проговорился. Назвать Сириуса по имени было бы странно.
— Я не… — Обычно пышущая жаром и энергией Инид трепала край своего пиджака, не зная, куда деть руки. — В общем, ты не так понял и это не твоё дело, вот, — чуть более уверенно проговорила она, но смотрела девушка куда угодно, только не в зелёные глаза Гарри.
— Это моё дело, — недоумённо фыркнул Гарри в ответ, — это же мой отец. — Его глаза расширились, кое-что вспоминая. — Ты же встречаешься с Аяксом…
— Мы расстались, — пискнула Инид и, попытавшись увести тему в сторону, проговорила: — Я разговаривала с мамой, и у оборотней… — она замолчала.
— Что?
— У оборотней рождаются только оборотни, — наконец Инид заглянула в глаза друга, но не нашла там того, чего искала. Гарри просто не понимал, к чему она это сказала. Пока он раздумывал, Инид вытянула вперёд руку и спросила: — Дашь рисунок?
Гарри на автомате протянул сложенную вдвое бумажку. Инид выхватила её и быстро-быстро начала удаляться. Он окрикнул её, но всё было без толку. Подруга лишь ускорилась, убегая в сторону женского общежития.
— И что делать? — спросил он, ошеломлённо всплеснув руками, но вопрос повис в воздухе и остался без ответа.
***
Всю первую половину четверга Инид избегала Гарри как только могла, а когда он подходил ближе — она убегала, оставляя его на растерзание ребят, спрашивающих, что происходит. Такое положение дел его бесило, пока он в конце концов не плюнул, решив, что оно того не стоит. Ну, влюбилась Инид в крёстного — это её проблемы. Он просто махнул рукой, ничего более не предпринимая.
Полчаса назад Гарри вернулся из Джерико после посещения Юджина. В отличие от Уэнсдей, он не зависал у друга каждый день, но заходил проверить несколько раз в неделю. Он не очень верил, что его слова как-то помогут другу выздороветь, но Уэнсдей явно так не думала, постоянно отлучаясь в город.
Инид нашла Гарри в четырёхугольном дворе и с горящими глазами начала рассказывать свою идею по поводу предстоящей пятницы. Конечно же, она не забыла упомянуть, что все знакомые с Уэнсдей ребята согласились на эту идею. Оставался только Гарри.
Ни рисунок, ни разговор она не упоминала, вообще делая вид, что ничего не случилось и всё осталось как прежде. Хотя Гарри всё равно заметил, что она волнуется при разговоре с ним. Однако он твёрдо решил оставить чувства самой подруге и не лезть в них.
— Сюрприз с тортом для Уэнсдей? — не поверив свои ушам, Гарри повернулся, едва сдерживая саркастичную улыбку.
Инид светилась от переполняющей её энергии. Было видно, насколько сильно она верит в эту идею и хочет порадовать свою подругу.
— Всё будет здорово! — заявила улыбающаяся Инид. — Торт будет состоять из какао и самого горького шоколада, который только можно найти. Я знаю, ей понравится.
Что понравится Уэнсдей, знала только сама Уэнсдей, ну, или какой-нибудь особо отчаянный чёрт из ада, — так подумал Гарри.
— Дизайн торта сделал Ксавьер. Мы его уже заказали, придёт к вечеру. — Инид восприняла молчание Гарри как сомнение, так что приняла решение завалить его ненужной информацией: — Собираемся в полночь на острове Ворона, в склепе Крэкстоуна, — на этом моменте подруга несколько стушевалась, — впервые в жизни вижу, чтобы кто-то был рад праздновать свой день рождения на чьей-то могиле.
— Ну, хоть не нужно раскапывать его тело, — пожал плечами Гарри, раздумывая, насколько такая идея в действительности понравилась бы их общей подруге…
— Это было бы в её стиле, — пробурчала под нос Инид, поёжившись. Кажется, перспектива раскапывать тела её не вдохновляла. — О, так ты согласен? Замечательно! — она от радости несколько раз хлопнула в ладоши.
— А что насчёт рису…
Как только Инид поняла, что хотел сказать Гарри, она его моментально перебила:
— Полночь. Склеп Крэкстоуна. Пока!
— Сбежала, — констатировал Гарри, наблюдая, как подруга вприпрыжку убегает в другую сторону.
Уже вечером, после отбоя, Гарри выбрался из своей комнаты и направился на причал. Кент, который тоже должен был идти на праздник в честь дня рождения Уэнсдей, смылся куда-то ещё до отбоя. Гарри предполагал, что тот пошёл с какой-то девушкой и, как галантный джентльмен, решил ей помочь с чем-нибудь. Например, с переправой на другую сторону.
Под покровом ночи Гарри реквизировал одно из множества каноэ, стоявших рядом с причалом, и уже через десять минут слезал с него. Остров Ворона встретил его мёртвой тишиной и темнотой. Тут не было ни одного фонаря, а тропинки, проложенные учениками и бог знает кем, практически не угадывались. Луна была единственной помощницей, хоть как-то освещавшей округу. Гарри, естественно, не взял с собой фонарик: он настолько привык к магии, что просто не подумал об этом.
Гарри знал, что он пока что один на всём острове, ведь пришёл сюда примерно на тридцать минут раньше, чем нужно. Он хотел поговорить с крёстным, с которым общался пару раз в неделю в оговоренные часы. Сейчас как раз и был такой час.
Несколько раз споткнувшись о корни, торчавшие из земли, Гарри всё-таки нашёл склеп. Тот торчал между деревьями каменным памятником прошлому. Заходить в него Гарри не стал — лишь присел не так далеко, опёршись спиной о ближайший дуб. Отсюда прекрасно было видно вход и тропу. Наверное, любой другой на его месте испытывал бы дискомфорт от нахождения в тёмном лесу в одиночку, но Гарри всегда был чрезвычайно смел, осознавая, что нет на свете монстра страшнее человека. Палочка в кармане джинсов дарила уверенность в собственных силах; в конце концов он знал, что сможет отбиться от любого неприятеля.
— Сириус? — негромко позвал Гарри, заглядывая в зеркальце.
Ему пришлось подождать около минуты, прежде чем Бродяга показался на свет. Волосы у него были мокрые, видимо, он только что вышел из душа. Крёстный сбрил свои усы и стал как будто на пару лет моложе. Его чёрные глаза блестели, рассматривая крестника.
Они разговаривали, обмениваясь последними новостями. Но Гарри мало чего мог рассказать — только о своих успехах или неудачах в учёбе. А вот Сириус имел в своём распоряжении один занимательный факт:
— В общем, если тебе придётся применить магию — тебя отследят где-то за полчаса, но скорее всего раньше. И они стали накладывать купол диаметром в несколько миль, мешающий трансгрессии, — Сириус придурковато улыбался, а глаза его горели от пережитых воспоминаний.
— Откуда ты знаешь? — с подозрением спросил Гарри.
— Провёл эксперимент, — не сдержавшись, Сириус хохотнул. Его крестнику же было не до смеха. — Да всё нормально, — махнул рукой Бродяга, — я был готов к их появлению, так что макнул их в дерьмо по самую макушку. Буквально. — Сириус был весел и вовсю улыбался, вспоминая своё приключение.
— Не делай так больше, — искренне попросил Гарри, внимательно разглядывая лицо своего крёстного на предмет каких-нибудь последствий столкновения с врагами.
— Не буду, — чуть серьёзней ответил Сириус.
Дальше Гарри рассказал о влюблённости Инид и о происшествии с рисунком. Сириус никак не отреагировал, кажется, его эта информация даже не удивила. Гарри предположил, что Бродяга понял это, ещё когда он в последний раз был в Неверморе.
— Пройдёт, — немного помолчав, всё же прокомментировал Сириус. — В вашем возрасте влюбляются во всё, что движется. А то, что не движется, — двигают и тоже влюбляются, — Бродяга осклабился.
— Она рассталась со своим парнем и стащила у меня твой рисунок, — несколько недовольно сказал Гарри.
— Нет тут ничего удивительного. Посмотри, какой я красавчик! — Бродяга искренне веселился. — Влюбилась и влюбилась. Был бы я женщиной, и встреть я самого себя мужчиной… — он присвистнул, — подростковая влюблённость — ненадёжная и скоротечная, так что не парься. На седьмом курсе у нас преподавала Мари Дюбуа. Молодая, красивая, француженка! Мы с ней…
Слева, в недосягаемости зеркала, на Гарри смотрели мёртвые белые глаза. Чёрные зрачки, бледная кожа, светлые волосы. Он видел её лишь боковым зрением и не мог точно сказать, на кого та была похожа. Призрак замер в опасной близости десятка сантиметров, не шевелясь и не моргая.
Гарри не дёрнулся — лишь продолжал улыбаться, слушая, как крёстный рассказывал о своих любовных похождениях на старших курсах Хогвартса.
По его спине пробежали мурашки, а сердце пропустило несколько ударов, но лишь глаза с максимально расширившимися зрачками показывали, как он был напряжён.
Слова крёстного ушли в какой-то серый шум; замершее на несколько секунду сердце с бешеной скоростью начало качать кровь, кажется, его стук можно было услышать невооружённым слухом.
Гарри хохотнул, криво ухмыляясь. Кажется, Сириус у него что-то спросил, но крестник едва ли мог сказать, что это был за вопрос. Бродяга нахмурился, замечая, что с ним что-то не так. Гарри чуть наклонил голову, переложил зеркало из правой руки в левую и потянулся освободившейся конечностью к карману джинсов, где как раз лежала волшебная палочка. Призрак был упущен из виду, и когда Гарри обернулся, держа своё главное оружие наготове, — рядом никого уже не было.
— Гарри, всё хорошо? — обеспокоенно спросил Сириус.
— Да, — односложно ответил Гарри, всё ещё оглядываясь и выискивая необычного призрака, но его уже нигде не было.
С тропы, ведущей к склепу, послышался шум. Гарри ясно различил голос Кента.
— Что происходит? — задал вопрос Сириус.
— В полночь Уэнсдей исполнится шестнадцать, так что мы решили собраться и поздравить её. Ребята подходят, — объяснил Гарри, пряча палочку в карман.
Сириус расслабился, выдыхая. Ему показалось, что Гарри был напуган и насторожен, но всё вроде бы уже успокоилось.
— Тогда пора прощаться, — проговорил Бродяга.
— Будь осторожен, — кивнул Гарри.
— Как и всегда, — Сириус подмигнул крестнику и исчез из зеркала.
Гарри поднялся с земли, ещё раз оглянулся в поисках призрака, но всё было чисто. Он отряхнул свою одежду и вышел к друзьям.
— Решил посидеть в одиночестве? — Кент держал в руках небольшой чёрный тортик. Завидев друга среди деревьев, он улыбнулся.
— Типа того, — отозвался Гарри, осматривая пёструю компанию изгоев.
Ребят было пятеро, не хватало только Инид, но та должна была привести Уэнсдей. Они разошлись по небольшой полянке, иногда переговариваясь между собой, но никто не оглядывался и не удивлялся. Как понял Гарри, они уже бывали в этом месте.
— В общем, — вперёд вышел Аякс, — спрячемся за могилой Крэкстоуна и напугаем именинницу, как вам идея?
— Скорее повеселим, — откликнулся стоящий рядом Ксавьер.
— Уже хорошо, — кивнула Йоко.
На том и договорились. Инид и Уэнсдей должны были скоро прибыть, так что караулить гостей отправилась вампирша, так как она лучше всех ориентировалась ночью и умела очень быстро бегать. Аякс спрятал торт за ближайшим деревом, упомянув, что Инид должна его занести позже.
Склеп изнутри выглядел весьма впечатляющим, хоть и был заброшен. Паутина, пыль, лунный свет, мертвец… идеальное место для такого человека, как Уэнсдей. Особо выдающимся был, конечно же, гроб, стоявший в центре главной комнаты, на который лился лунный свет, выделяя на общем фоне.
— Видимо, крутой был мужик, этот Крэкстоун, — присвистнул Аякс, оглядываясь.
— Ты здесь никогда не был? — в удивлении поднял бровь Кент.
— Рядом. В сам склеп не заходил, — отозвался Аякс, проводя пальцем по надгробию и стирая с него приличный слой пыли.
— Ладно, давайте спрячемся. — Торп посветил фонариком по лицам ребят, заставляя их сморщиться и недовольно заворчать.
Они расположились за гробом в ожидании. Несколько минут ничего не происходило, пока Гарри не задал вопрос:
— Ты же в ссоре с Уэнсдей? — он обращался к художнику, сидевшему рядом.
— Да, он решил так с ней помириться, — вместо Ксавьера ответил Кент.
— Ага, герой-любовник, — вставил свои пять копеек Аякс.
Два парня одновременно осклабились. Торп фыркнул и хотел было уже что-то ответить, но дверь в склеп распахнулась и внутрь вбежала Йоко.
— Идут!
Ребята притаились, правда, Кент что-то беззлобно шепнул, когда на него сверху навалилась вампирша, за что получил тычок локтем в бок.
— Не пихайся, — проворчал сирена, и рядом с ним послышался возмущённый вздох.
— А ты убери руки с моей задницы! — Йоко зашипела как кошка, показывая клыки, но в такой темноте едва ли парень что-то заметил.
— Это твоя задница? Я думал, колени…
Наверняка девушка хотела что-то ответить. Гарри даже услышал, как она набрала воздух для длинной тирады, но их перепалку прервал Ксавьер:
— Т-ш-ш-ш, — художник приложил палец к губам, призывая к молчанию.
Через несколько секунд дверь снова отворилась и внутрь, судя по шагам, зашла одна Уэнсдей. Гарри видел на стенах пляшущий круг света от фонарика подруги, которая приближалась к гробу, озираясь по сторонам и выискивая потенциального врага.
Наконец Уэнсдей громко и отчётливо произнесла угрожающую фразу. Гарри заметил проскользнувшую улыбку на губах Ксавьера. Торп первым же и встал, выходя вперёд, а за ним потянулись остальные, напевая:
«Happy birthday to you,
Happy birthday to you,
Happy birthday, dear Wednesday,
Happy birthday to you».
Подбежала Инид с чёрным тортом и навершием в виде Смерти с косой в одной руке, а розовым шариком в другой; и она и торт светились. Первая потому, что была рада сделать сюрприз своей подруге, второй — от вставленных в него бенгальских огней.
Уэнсдей никаких эмоций не проявила: как стояла с каменным лицом, так и продолжила стоять. Зато ребятам вокруг было весело. Наконец она обратила своё внимание на Вещь, который и разболтал, когда у его хозяйки день рождения.
Вскоре Уэнсдей переключилась на выгравированную на стене надпись. Она прочла её вслух, а затем протянула свою руку и притронулась к холодному камню — через пару секунд девушка лежала на руках у Ксавьера, словив очередной приступ. Но никто особо не успел испугаться: в забытьё она провела едва ли меньше времени, чем когда падала в объятия Ксавьера.
— Что ты видела? — обеспокоенно поинтересовался Торп, выпуская Уэнсдей из кольца своих рук.
— Ворота.
Уэнсдей ничего больше не сказала, а просто смотрела на Гарри странным взглядом, практически не моргая.
Ребята вокруг закопошились, полились вопросы, но она их упрямо игнорировала, отвечая односложно или не отвечая вовсе. Уэнсдей была сосредоточена на собственных мыслях, но для неё это было вполне обычное состояние.
Окончание небольшого праздника было смазано неприятным инцидентом в виде очередного видения именинницы, но все всё равно попробовали торт. Даже Уэнсдей съела небольшой кусочек, хотя и пробормотала, что предпочла бы шевелящуюся пищу. За исключением Инид и Йоко, обладавших выдающимся слухом, никто эту фразу больше не услышал. Сами же девушки переглянулись между собой и предпочли никак это не комментировать.
Такой же пёстрой компанией они вернулись в Невермор. Ксавьер всю дорогу пытался вывести Уэнсдей на разговор, но та его не слушала и отвечала невпопад, глубоко погрузившись в собственные мысли.
Перед самой школой, когда ребята уже расставались, Уэнсдей схватила Гарри за руку и отвела его в сторону. Её совсем не интересовало, как это выглядело для остальных. Он не сопротивлялся и примерно догадывался, о чём пойдёт речь. Всё странное происходящее в школе для изгоев неизменно было связано с его темноволосой подругой. Они отошли достаточно далеко, чтобы их тихий разговор не был услышан оборотнем или вампиром.
— Призрак. Ты видел призрака, не так ли? — без рассусоливаний спросила Уэнсдей, сверкая чёрными глазами.
— Откуда ты знаешь? — скрывать Гарри было нечего, да и она уже всё знала, так что он решил не врать.
— Её имя — Гуди. Гуди Аддамс.
— Потрясающе, — проворчал Гарри, — в следующий раз скажи ей, чтобы она не пыталась пугать людей.
— Она предельно ясно выразила мысль, что изгои, как и нормисы, её не видят. Лишь потомки семьи Аддамс, — не обратив на просьбу друга никакого внимания, продолжила Уэнсдей.
— Значит, я потомок? — удивился Гарри.
— Исключено, — фыркнула в ответ Уэнсдей. — Её могут увидеть только Аддамсы. И колдуны.
— Не понимаю, о чём ты, — быстро отреагировал Гарри и пошёл в сторону к ждавшим их друзьям, которые переговаривались между собой, время от времени поглядывая в их сторону.
Уэнсдей молча двинулась следом, а в её глазах можно было заметить искорки, увидев которые родители сказали бы, что их любимая и единственная дочь радуется новой загадке.
— О чём разговаривали? — невинно поинтересовался Ксавьер. Кажется, он слегка приревновал.
— О предках, — буркнул в ответ Гарри, который недовольно поморщился и пошёл по направлению к мужскому общежитию, но перед этим бросил напоследок: — Всем пока.
— Подожди! — окликнул Гарри его сосед по комнате. — Увидимся завтра! — попрощался с остальными Кент и побежал догонять так и не остановившегося друга. Тот настолько крепко задумался, что даже не услышал окрика.
***
Гарри плохо спал. Мысль о том, что его тайну раскрыли, не давала ему покоя. Ждать от Уэнсдей можно было чего угодно.
Несмотря на вызубренный учебник по окклюменции, в периоды стресса кошмары возвращались. Затуманенные и нечёткие, но всё такие же неприятные. Однако в этот раз ничего по комнате не летало, а сам Гарри не метался в бреду, неразборчиво бормоча под нос боевые заклинания. По крайней мере, теперь он не беспокоил остальных ночными телепатическими концертами.
Утром связаться с Сириусом не получилось. Наверняка крёстный Гарри был занят чем-то важным, раз не смог появиться в магическом зеркале. Гарри не очень хотел связываться с Бродягой, так как понимал, что тот, скорее всего, после того, как услышит новости, просто заберёт его из Невермора, но и не рассказать о том, что секрет раскрыли, было нельзя.
Инид со своей влюблённостью быстро отошла у Гарри на задний план. Впереди оказалась новая, гораздо более важная проблема.
Так как Бродяга не отвечал, Гарри решил взять всё в свои руки и поговорить с Уэнсдей. Возможно, даже раскрыть пару секретов, например, кто он и от кого бежит. Быть может, даже из школы не придётся уходить. Но, как назло, перехватить Уэнсдей в школе не получилось. Инид сказала, что та ушла в город, и Гарри знал, куда именно.
Оказалось ровно так, как он и думал: подруга была в палате Юджина. Она что-то ему говорила, но замолчала сразу же, как только почувствовала, что в палату вошёл кто-то ещё. Уэнсдей, по своему обыкновению, сидела на приличном расстоянии от больничной койки. Она обернулась и оглядела пришедшего друга нечитаемым взглядом.
Гарри молча прошёл вперёд и присел рядом с Юджином на единственное свободное место.
— Привет, — поздоровался он.
Обычно Гарри рассказывал находившемуся в коме Оттингеру школьные новости и происшествия, иногда о пасеке. Если бы Юджин мог говорить, наверняка он бы высказал и Гарри, и Уэнсдей, что они рассказывают ему одно и то же, сами того не понимая.
— Зачем ты туда полез, Юджин? — Гарри вздохнул. Уэнсдей продолжала молчать. — Прям как кое-кто лезет в чужие тайны, — не сдержавшись, добавил он, краем уха услышав недовольный вздох.
— Я не просила у Гуди рассказывать о чужих тайнах. — Уэнсдей возмущённо чуть наклонила голову в сторону. — Она сказала, что ты опасен.
— Значит, ты думаешь, что я монстр? — Гарри прищурился, оглядывая подругу.
— Нет. Но ты колдун. Не знаю, кто из вас опаснее, — предельно честно ответила Уэнсдей.
— Тогда почему не рассказала Уимс? Она бы меня выкинула из школы в тот же момент, как информация дошла бы до её ушей, — Гарри повернулся, рассматривая подругу.
— Ты искренне беспокоишься о Юджине. Ты помогаешь и пытался меня спасти. Какая разница, кто ты: нормис, изгой или колдун?
— Какая неожиданная толерантность.
— Это Америка, — пожала плечами Уэнсдей. — Я никому ничего не скажу, но если ты думаешь, что все остальные идиоты и не смогут догадаться, то ты глубоко ошибаешься.
— Я не давал никаких поводов сомневаться в себе, — неуверенно отозвался Гарри.
— Ты не понимаешь. Изгой всегда отличит изгоя. Я заметила ещё в первое наше знакомство, что ты не такой, как все. На заправке, если помнишь. — Гарри на слова Уэнсдей нахмурился, размышляя, что мог сделать не так. — Но я списала это на твой телепатический дар. Подумала, что это он так на тебя влияет. И твой отец. По нему сразу видно, что он изгой.
Гарри негромко хмыкнул на эти слова, притронулся к руке Юджина и пошёл на выход.
— Утром я разговаривала с матерью, — продолжала Уэнсдей, — она сказала, что где колдун, там и горе для изгоя.
— Тогда почему ты ещё рядом? — с капелькой иронии поинтересовался Гарри, останавливаясь в дверях.
— Я не верю в предрассудки. К тому же я родилась в пятницу, горе для других — счастье для меня.
— Оставь свою маску для кого-то другого, — вспылил Гарри, а после указал на лежащего в коме друга, продолжая: — Вот. Настоящее горе для Юджина и его родителей. Чувствуешь счастье?
Уэнсдей промолчала. Гарри подождал ответа несколько секунд, покачал головой и вышел из палаты, чтобы моментально натолкнуться на обеспокоенный взгляд доктора Кимботт. Психиатр стояла перед дверьми с букетом роз и слышала окончание диалога.
— У вас всё хорошо? — ласково спросила женщина.
— Всё потрясающе! — съязвил Гарри и, более не оборачиваясь, пошёл дальше.
***
Через час проходившего мимо четырёхугольного двора Гарри поймала Бьянка. Девушка держала в руках дорогой фотоаппарат и успела щёлкнуть на него Гарри, запечатлев его недоумённое выражение лица. Барклай предложила сфоткаться вместе с остальными. Глаза её хитро блестели, когда она указывала на ребят, столпившихся рядом с фонтаном. Не слушая никаких возражений, сирена подхватила его за руку и отвела в общую толпу. Все ученики, находившиеся тут, были хорошо знакомы Гарри, так что он почти не сопротивлялся.
— Вон! — Йоко, стоявшая среди толпы, указала на выходившую из дверей Уэнсдей.
Глубоко задумавшись, она шла на выход из Невермора, не обращая внимания на окрики. Наперерез ей поспешила Бьянка. Девушки говорили о чём-то несколько минут, кажется, Барклай упрашивала Уэнсдей сфотографироваться с ними. Та поддалась спустя десяток секунд, видимо, решив, что так будет быстрее, чем вести спор с сиреной, и они вскоре подошли к остальным.
Если бы Уэнсдей не была так задумчива, рассуждая на тему загадки ворот, которые ей в видениях показала Гуди, то наверняка бы заметила, что на общей фотографии будут только члены общества «Белладонна». И сама Уэнсдей вместе с Гарри. Но ей было не до глупых фоток, так что она замерла, передавая своё угрюмое настроение одними глазами.
Уэнсдей и Гарри разместили ровно в центре, а вокруг них собрались остальные ученики. Бьянка поставила фотоаппарат на специальную треногу, выставила таймер перед снимком и побежала к остальным.
Когда фото было сделано, Уэнсдей быстро отошла от остальных и, уже собравшись уйти по своим делам, всё же остановилась и подозвала Гарри.
Он подошёл ближе. Его слегка жгла совесть за то, что Гарри наговорил в палате Юджина, но пока что он всё равно не собирался извиняться.
— Ты видел это? — Уэнсдей никак не упомянула их предыдущий разговор, лишь протянула вперёд руку, в которой лежал сложенный вдвое листок. Гарри развернул его и внимательно посмотрел на изображённый рисунок ворот, затем отрицательно покачал головой. — Ясно, — равнодушно прокомментировала она и забрала лист обратно.
— Куда ты теперь? — поинтересовался Гарри.
— Схожу в студию к Ксавьеру. Может, он знает, — спустя пару секунд раздумий поделилась планами подруга.
Гарри проводил взглядом удаляющуюся ровную спину в чёрном пиджаке.
До самого вечера он больше не видел и не слышал Уэнсдей.
На ужине прозвучали слова Уимс, заставившие всех учеников недовольно бурчать:
— Так как некоторые наши ученики очень любят встревать в неприятности, на некоторое время привилегия доступа в Джерико отменяется, — сухо улыбнулась директор.
Естественно, сразу после ужина все знали, что виновата в этом Уэнсдей, которая каким-то неизвестным образом оказалась втянута в нападение на мэра города. Но вот она сама как будто не замечала ни разговоров, ни неприятных взглядов остальных изгоев. На самом деле ей действительно было всё равно, что о ней думают или говорят.
Через несколько часов, уже под самый отбой, Гарри нашла вездесущая Уэнсдей, которая поделилась с ним планом посещения особняка Гейтсов. Гарри поразился, насколько подруге всё равно на саму себя — её же могут исключить. А вместе с ней ещё и тех, кто в этом примет участие.
— Сможешь к одиннадцати выбраться к главным воротам? — наконец спросила Уэнсдей.
Гарри припомнил постоянные хождения по Хогвартсу, за коридорами которого следили не в пример лучше, чем за маленьким Невермором.
— Да.
— Тогда встретимся там, — кажется, участие Гарри не обсуждалось, — у ворот будет ждать водитель Uber.
— Нас выгонят из школы, — всё же не преминул добавить он.
— Если поймают, — парировала Уэнсдей.
— Тебе мало приключений?
— Я не прошу и не заставляю. Можешь не идти, — пожала плечами она и ушла в сторону своего общежития, оставив Гарри скрипеть зубами в одиночестве.
К назначенному часу выбраться из школы оказалось просто.
Как и обещала Уэнсдей, перед воротами действительно стояла машина. Гарри даже заметил, как в неё сели две девочки: одна в чёрном, другая в розовом.
Гарри открыл заднюю дверь и забрался на пассажирское сиденье. Его встретили две пары удивлённых глаз.
— Тайлер подрабатывает в Uber? — с сарказмом спросил Гарри.
— Ты и ему сказала, что я просто водитель? — Галпин перевёл ошарашенный взгляд на Уэнсдей.
— А что тебе сказала Уэнсдей? — спросила недовольная Инид у Гарри.
— Что мы едем в особняк Гейтсов, — пожал плечами он в ответ, — а вам?
— Девичник.
— Свидание.
— Ладно, — протянул Гарри. Наконец его внимание привлекли странные шарфы на подругах. — Что за вязаные капюшоны?
— Хватит вопросов, — замогильным голосом отозвалась Уэнсдей. — Езжай, — это она уже приказала Тайлеру.
Инид с Гарри переглянулись, и он осознал, что некоторые вопросы лучше не задавать.