- Я ездил по делам, дорогая.
- Я же вам говорила, что он свой. - Брет повернулась ко мне. - Я люблю вас, граф. Вы прелесть.
- Я счастлив, дорогая. Но только это неправда.
- Не будьте идиотом.
- Понимаете, мистер Барнс, именно потому, что я очень много пережил, я теперь могу так хорошо всем наслаждаться. Вы не согласны со мной?
- Согласен. Вполне.
- Я знаю, - сказал граф. - В этом весь секрет. Нужно найти истинные ценности.
- А с вашими ценностями никогда ничего не случается? - спросила Брет.
- Нет. Больше не случается.
- Никогда не влюбляетесь?
- Всегда, - сказал граф. - Я всегда влюблен.
- А как это отражается на ваших ценностях?
- Это входит в число моих ценностей.
- Нет у вас никаких ценностей. Вы мертвый - и больше ничего.
- Нет, дорогая. Вы неправы. Я совсем не мертвый.
Мы выпили три бутылки шампанского, и граф оставил корзину у меня на кухне. Мы пообедали в одном из ресторанов Булонского леса. Обед был хороший. Еда занимала почетное место среди ценностей графа. Как и вино. Граф был в ударе во время обеда. Брет тоже. Вечер прошел приятно.
- Куда вы хотите поехать? - спросил граф после обеда. В ресторане уже никого, кроме нас, не было. Оба официанта стояли, прислонившись к двери. Им хотелось домой.
- Можно поехать на Монмартр, - сказала Брет. - Правда, как хорошо мы провели время?
Граф сиял. Он был чрезвычайно доволен.
- Вы - милейшие люди, - сказал он. Он уже опять курил сигару. - Отчего вы не поженитесь?
- Мы хотим жить каждый по-своему, - сказал я.
- Не хотим портить друг другу карьеру, - сказала Брет. - Пойдемте. Выйдем отсюда.
- Выпейте еще коньяку, - сказал граф.
- Там выпьем.
- Нет. Выпьем здесь, здесь тихо.
- Подите вы с вашей тишиной, - сказала Брет. - Что это мужчины вечно ищут тишины?
- Мы любим тишину, - сказал граф, - как вы, дорогая, любите шум.
- Ну ладно, - сказала Брет. - Выпьем здесь.
- Гарсон! - позвал граф.
- Что прикажете?
- Какой у вас самый старый коньяк?
- Тысяча восемьсот одиннадцатого года, мосье.
- Подайте бутылку.
- Ну-ну. Зафорсил. Верните официанта, Джейк.
- Послушайте, дорогая. Старый коньяк стоит своих денег в гораздо большей степени, чем все остальные мои древности.
- У вас много древностей?
- Полон дом.
В конце концов мы поехали на Монмартр. У Зелли было тесно, дымно и шумно. Музыка резала уши. Мы с Брет танцевали. Было так тесно, что мы еле могли двигаться. Негр-барабанщик помахал Брет. Мы попали в затор и танцевали на одном месте, как раз против него.
- Как поживайт?
- Отлично.
- Это карашо.
Белые зубы так и сверкали.
- Это мой большой друг, - сказала Брет. - Изумительный барабанщик.
Музыка кончилась, и мы пошли к столику, за которым сидел граф. Потом музыка снова заиграла, и мы танцевали. Я посмотрел на графа. Он сидел за столиком и курил сигару. Музыка опять кончилась.
- Пойдем к нему.
Брет пошла было к столику. Но музыка опять заиграла, и мы снова танцевали, стиснутые толпой.
- Ты не умеешь танцевать, Джейк. Лучше всех танцует Майкл.
- Он замечательно танцует.
- У него вообще много достоинств.