Он ткнул пальцем в чехол с удочками. Я открыл чехол и показал ему. Он спросил, есть ли у нас разрешение на рыбную ловлю, и я предъявил его. Он посмотрел на число и помахал рукой.
- В порядке? - спросил я.
- Да. Конечно.
Мы пошли в гостиницу мимо выбеленных каменных домов, где целые семьи сидели на пороге и глазели на нас.
Толстая женщина, хозяйка гостиницы, вышла из кухни и поздоровалась с нами за руку. Она сняла очки, протерла их и снова надела. Поднимался ветер, и в гостинице было холодно. Хозяйка послала с нами служанку наверх показать комнату. Там были две кровати, умывальник, шкаф и большая гравюра в рамке - "Ронсевальская богородица". Ставни дрожали от ветра. Комната выходила на север. Мы умылись, надели свитеры и спустились в столовую. Пол был каменный, потолок низкий, стены обшиты дубом. Ставни уже закрыли, в комнате стоял такой холод, что видно было дыхание.
- О господи, - сказал Билл, - неужели и завтра будет такой мороз! Я не согласен шлепать по воде в такую погоду.
В дальнем углу, позади деревянных столов, стояло пианино, Билл подошел к нему и начал играть.
- Это чтобы согреться, - сказал он.
Я разыскал хозяйку и спросил ее, сколько стоит комната и стол. Она сложила руки под передником и сказала, не глядя на меня:
- Двенадцать песет.
- Что вы, мы в Памплоне платили не больше!
Она ничего не ответила, только сняла очки и протерла их кончиком передника.
- Это слишком дорого, - сказал я. - Мы в большом отеле платили столько же.
- Мы сделали ванную.
- А дешевле комнат у вас нет?
- Летом нет. Сейчас самый сезон.
Кроме нас, в гостинице не было ни души. Ладно, подумал я, всего-то на несколько дней.
- Это с вином?
- Конечно.
- Ладно, - сказал я. - Согласен.
Я вернулся к Биллу. Он дыхнул на меня, показывая, как холодно, и продолжая играть. Я сел за один из столов и стал разглядывать картины на стенах. На одной были кролики, мертвые, на другой фазаны, тоже мертвые, и на третьей мертвые утки. Все картины были темные и словно закоптелые. На буфете стояла целая батарея винных бутылок. Я пересмотрел их. Билл все еще играл.
- Как насчет горячего пунша с ромом? - спросил он. - Моей игрой надолго не согреешься.
Я вышел и объяснил хозяйке, что такое пунш с ромом и как его делать. Через несколько минут служанка принесла каменный кувшин, из которого валил пар. Билл отошел от пианино, и мы пили горячий пунш и прислушивались к ветру.
- Непохоже, чтобы тут было много рому.
Я подошел к буфету, взял бутылку с ромом и влил в кувшин полстакана.
- Явочным порядком, - сказал Билл. - Без разрешения властей.
Вошла служанка и стала накрывать к ужину.
- Основательно здесь продувает, - сказал Билл.
Служанка принесла большую миску горячего овощного супа и вино. На второе нам подали жареную форель, потом какого-то тушеного мяса и большое блюдо с земляникой. Вино мы пили не в убыток себе, и служанка смущенно, но с готовностью приносила его. Старуха хозяйка один раз заглянула в столовую и сосчитала пустые бутылки.
После ужина мы поднялись к себе и курили и читали в постели, чтобы согреться. Ночью я проснулся и услышал завывание ветра. Хорошо было лежать в теплой постели.
12
Утром, как только я проснулся, я подошел к окну и выглянул. Прояснилось, и на горах не было туч. Под окнами стояло несколько повозок и старый дилижанс с ветхой, растрескавшейся от непогоды деревянной крышей. Он, вероятно, стоял здесь с тех времен, когда еще не было автобусов. Козел вскочил на повозку, а оттуда на крышу дилижанса. Он тряс головой на коз, стоящих внизу, а когда я замахнулся на него, он спрыгнул на землю.
Билл еще спал, и я бесшумно оделся, натянул ботинки в коридоре и спустился вниз. Там все было тихо, и я откинул засов на двери и вышел. Утро было прохладное, солнце еще не высушило росу, выпавшую после того, как улегся ветер. Я поискал в сарае за гостиницей, нашел что-то вроде мотыги и пошел на берег ручья, чтобы накопать червей для наживки. Ручей был прозрачный и мелкий, но вряд ли в нем водилась форель. Я всадил мотыгу в мокрую траву и отвалил ком земли. Под ним оказались черви. Как только я приподнял землю, они ускользнули, и я стал копать осторожно и набрал очень много. Копая у самой воды, в мокрой земле, я наполнил червями две пустые банки из-под табаку и сверху набросал земли. Козы смотрели, как я копаю.
Когда я вернулся в гостиницу, хозяйка была на кухне, и я сказал ей, чтобы она дала нам кофе и приготовила завтрак с собой. Билл проснулся и сидел на краю постели.
- Я видел тебя в окно, - сказал он. - Не хотел мешать тебе. Что ты делал? Зарывал свои деньги?
- Ах ты лентяй!
- Трудился для общего блага? Чудесно! Продолжай в том же духе каждое утро.
- Ну, довольно валяться, - сказал я. - Вставай.
- Что? Встать? Никогда не встану.
Он залез в постель и натянул одеяло до подбородка.
- Попробуй уговори меня встать.
Я молча собирал наше снаряжение и складывал его в мешок.
- Ну что, не хочешь? - спросил Билл.
- Я иду вниз завтракать.
- Завтракать? Что же ты не сказал, что завтракать? Я думал, ты в шутку предлагаешь мне встать. Завтракать? Замечательно. Теперь ты рассуждаешь здраво. Пойди накопай еще червей, а я сейчас спущусь.
- Иди к черту!
- Трудись для общей пользы. - Билл натянул белье. - Проявляй иронию и жалость.
Я вышел из комнаты с мешком, сачками и удочками.
- Эй, вернись!