- А вам не было дурно?
- Ни капельки.
- А Роберту Кону было дурно, - ввернул Майкл. - Вы совсем позеленели, Роберт.
- Первая лошадь меня расстроила, - сказал Кон.
- Вы не очень скучали, правда? - спросил Билл.
Кон засмеялся.
- Нет. Не скучал. Забудьте про это, пожалуйста.
- Ладно, - сказал Билл, - если только вы не скучали.
- Непохоже было, чтоб он скучал, - сказал Майкл. - Я думал, его стошнит.
- Да нет, мне вовсе не было так скверно. И всего только одну минуту.
- Я был уверен, что его стошнит. Вы не скучали, правда ведь, Роберт?
- Довольно об этом, Майкл. Я уже сказал, что вря так говорил.
- А ему все-таки было дурно. Он буквально позеленел.
- Хватит, Майкл!
- Никогда не скучайте на своем первом бое быков, Роберт, - сказал Майкл. - А то может выйти скандал.
- Хватит, Майкл, - сказала Брет.
- Он говорит, что Брет садистка, - сказал Майкл. - Брет не садистка. Она просто красивая, здоровая женщина.
- Вы садистка, Брет? - спросил я.
- Надеюсь, что нет.
- Он говорит, что Брет садистка, - только потому, что у нее здоровый желудок.
- Долго ли он будет здоровым?
Билл заговорил о другом и отвлек Майкла от Роберта Кона. Официант принес рюмки с абсентом.
- Вам правда понравилось? - обратился Билл к Кону.
- Нет, не скажу, чтобы мне понравилось. Но это необычайное зрелище.
- Ах черт! Ну и зрелище! - сказала Брет.
- Только вот если бы лошадей не было, - сказал Кон.
- Это неважно, - сказал Билл. - Очень скоро перестаешь замечать все противное.
- Все-таки жутко вначале, - сказала Брет. - Самое страшное для меня это когда бык кидается на лошадь.
- Быки были прекрасные, - сказал Кон.
- Хорошие быки, - сказал Майкл.
- Следующий раз я хочу сидеть внизу. - Брет отхлебнула абсент из рюмки.
- Она хочет получше рассмотреть матадоров, - сказал Майкл.
- Они стоят того, - сказала Брет. - Этот Ромеро еще совсем ребенок.
- Он поразительно красивый малый, - сказал я. - Мы заходили к нему в комнату. В жизни не видел такого красивого мальчика.
- Как вы думаете, сколько ему лет?
- Лет девятнадцать-двадцать.
- Подумать только!
Второй день боя быков прошел еще удачнее первого. Брет сидела в первом ряду между Майклом и мной, а Билл с Коном пошли наверх. Героем дня был Ромеро. Не думаю, чтобы Брет видела других матадоров. Да их никто не видел, кроме самых заядлых специалистов. Все свелось к одному Ромеро. Было еще два матадора, но они в счет не шли. Я сидел рядом с Брет и объяснял ей, в чем суть. Я учил ее следить за быком, а не за лошадью, когда бык кидается на пикадоров, учил следить за тем, как пикадор вонзает острие копья, чтобы она поняла, в чем тут суть, чтобы она видела в бое быков последовательное действие, ведущее к предначертанной развязке, а не только нагромождение бессмысленных ужасов. Я показал ей, как Ромеро своим плащом уводит быка от упавшей лошади и как он останавливает его плащом и поворачивает его плавно и размеренно, никогда не обессиливая быка. Она видела, как Ромеро избегал резких движений и берег своих быков для последнего удара, стараясь не дергать и не обессиливать их, а только слегка утомить. Она видела, как близко к быку работает Ромеро, и я показал ей все трюки, к которым прибегают другие матадоры, чтобы казалось, что они работают близко к быку. Она поняла, почему ей нравится, как Ромеро действует плащом, и не нравится, как это делают другие.
Ромеро не делал ни одного лишнего движения, он всегда работал точно, чисто и непринужденно. Другие матадоры поднимали локти, извивались штопором, прислонялись к быку, после того как рога миновали их, чтобы вызвать ложное впечатление опасности. Но все показное портило работу и оставляло неприятное чувство. Ромеро заставлял по-настоящему волноваться, потому что в его движениях была абсолютная чистота линий и потому что, работая очень близко к быку, он ждал спокойно и невозмутимо, пока рога минуют его. Ему не нужно было искусственно подчеркивать опасность. Брет поняла, почему движения матадора прекрасны, когда он стоит вплотную к быку, и почему те же движения смешны на малейшем от него расстоянии. Я рассказал ей, что после смерти Хоселито все матадоры выработали такую технику боя, которая создает видимость опасности и заставляет волноваться зрителей, между тем как матадору ничего не грозит. Ромеро показывал мастерство старой школы: четкость движений при максимальном риске, уменье готовить быка к последнему удару, подчинять его своей воле, давая почувствовать, что сам он недосягаем.
- Ни одного неловкого движения не сделал, - сказала Брет.
- И не сделает, пока ему не станет страшно, - сказал я.
- Он никогда не испугается, - сказал Майкл. - Он слишком много знает.
- Он с самого начала все знал. Другим за всю жизнь не выучиться тому, что он знал от рождения.
- И какой красавец, - сказала Брет.
- Знаете, она, кажется, влюбилась в этого тореро, - сказал Майкл.
- Ничего нет удивительного.
- Джейк, будьте другом, не хвалите его больше. Лучше расскажите ей, как они бьют своих престарелых матерей.
- Расскажите мне, как они пьянствуют.
- Просто ужасно, - сказал Майкл. - Пьянствуют с утра до вечера и только и делают, что бьют своих несчастных матерей.