Ромеро с почтением посмотрел на Билла.
- И тот тоже, - сказал я, указывая на Кона.
- Он похож на Виляльту, - сказал Ромеро, глядя на Билла. - Правда, Рафаэль, он похож на Виляльту?
- Не нахожу, - ответил критик.
- Правда, - по-испански сказал Ромеро, - он очень похож на Виляльту. А пьяный сеньор чем занимается?
- Ничем.
- Потому он и пьет?
- Нет. Он собирается жениться на этой сеньоре.
- Скажите ему, что все быки безрогие! - крикнул Майкл, очень пьяный, с другого конца стола.
- Что он говорит?
- Он пьян.
- Джейк! - крикнул Майкл, - скажите ему, что быки безрогие!
- Вы понимаете? - спросил я.
- Да.
Я был уверен, что он не понял, поэтому в не беспокоился.
- Скажите ему, что Брет хочет посмотреть, как он надевает свои зеленые штаны.
- Хватит, Майкл.
- Скажите ему, что Брет до смерти хочется знать, как он влезает в свои штаны.
- Хватит.
Все это время Ромеро вертел свою рюмку и разговаривал с Брет. Брет говорила по-французски, а он говорил по-испански и немного по-английски и смеялся.
Билл наполнил рюмки.
- Скажите ему, что Брет хочет...
- Ох, заткнитесь, Майкл, ради Христа!
Ромеро поднял глаза и улыбнулся.
- Это я понял, - сказал он.
В эту минуту в столовую вошел Монтойя. Он уже хотел улыбнуться мне, но тут увидел, что Педро Ромеро, держа большую рюмку коньяку в руке, весело смеется, сидя между мной и женщиной с обнаженными плечами, а вокруг стола одни пьяные. Он даже не кивнул.
Монтойя вышел из комнаты. Майкл встал, готовясь провозгласить тост.
- Выпьем за... - начал он.
- Педро Ромеро, - сказал я. Все встали. Ромеро принял тост очень серьезно, и мы все чокнулись и осушили наши рюмки, причем я старался, чтобы все кончилось скорей, так как Майкл пытался объяснить, что он хотел выпить совсем за другое. Но все сошло благополучно, и Педро Ромеро пожал всем руки и вышел вместе с критиком.
- Бог мой! Какой очаровательный мальчик, - сказала Брет. - Что бы я дала, чтобы посмотреть, как он влезает в свой костюм. Он, наверное, пользуется рожком для ботинок.
- Я хотел сказать ему это, - начал Майкл, - а Джейк все время перебивал меня. Зачем вы перебиваете меня? Вы думаете, вы лучше меня говорите по-испански?
- Отстаньте, Майкл! Никто вас не перебивал.
- Нет, я хотел бы это выяснить. - Он отвернулся от меня. - Вы думаете. Кон, вы важная птица? Вы думаете, вам место в нашей компании? В компании, которая хочет повеселиться? Ради бога, не шумите так, Кон.
- Бросьте, Майкл, - сказал Кон.
- Вы думаете, вы здесь нужны Брет? Вы думаете, с вами веселей? Отчего вы все время молчите?
- Все, что я имел сказать, Майкл, я уже сказал вам на днях.
- Я, конечно, не писатель. - Ноги плохо держали Майкла, и он опирался на стол. - Я не гений. Но я знаю, когда я лишний. Почему вы, Кон, не чувствуете, когда вы лишний? Уходите. Уходите, ради всего святого! Уберите свою скорбную еврейскую физиономию. Разве я не прав?
Он посмотрел на нас.
- Конечно, прав, - сказал я. - Пойдемте все в кафе Ирунья.
- Нет, вы скажите, разве я не прав? Я люблю эту женщину.
- Ох, не начинай сначала. Хватит уже, Майкл, - сказала Брет.
- Разве я не прав, Джейк?
Кон все еще сидел за столом. Лицо его стало изжелта-бледным, как всегда, когда его оскорбляли, но вместе с тем, казалось, ему это приятно. Он тешил себя ребячливой полупьяной игрой в герои: все это из-за его связи с титулованной леди.
- Джейк, - сказал Майкл. Он чуть не плакал. - Вы знаете, что я прав. Послушайте, вы! - Он повернулся к Кону. - Уходите! Сейчас же уходите!
- Не уйду, Майкл, - сказал Кон.
- Ах, не уйдете! - Майкл пошел к нему вокруг стола.
Кон встал и снял очки. Он стоял наготове, изжелта-бледный, с полуопущенными руками, гордо и бесстрашно ожидая нападения, готовый дать бой за свою даму сердца.
Я обхватил Майкла.
- Идем в кафе, - сказал я. - Ведь не можете вы ударить его здесь, в отеле.