- Леди Эшли здесь? - спросил я.
Она тупо посмотрела на меня.
- У вас живет англичанка?
Она повернулась и кликнула кого-то. К двери подошла очень толстая женщина. Ее седые, густо напомаженные волосы жесткими фестонами лежали вокруг лица. Она была низкого роста и выглядела внушительно.
- Muy buenos [здравствуйте (исп.)], - сказал я. - У вас живет англичанка? Я хотел бы повидать ее.
- Muy buenos. Да, здесь живет англичанка. Конечно, вы можете повидать ее, если она хочет вас видеть.
- Она хочет меня видеть.
- Я пошлю спросить у нее.
- Очень жарко.
- Летом в Мадриде всегда очень жарко.
- Зато зимой как холодно.
- Да, зимой очень холодно.
Остановлюсь ли я тоже в отеле "Монтана"?
Этого я еще не решил, но я попросил бы принести мои вещи снизу, чтобы они не пропали. В отеле "Монтана" никогда ничего не пропадает. В других гостиницах - да. Но не здесь. Нет. В ее отеле прислугу нанимают с большим разбором. Рад слышать это. Все же я предпочел бы, чтобы мои вещи принесли наверх.
Вернулась служанка и сказала, что английская женщина хочет видеть английского мужчину сейчас же, немедленно.
- Ну вот, - сказал я. - Видите. Я вам так и говорил.
- Верно.
Я шел за спиной служанки по длинному темному коридору. Дойдя до конца, она постучала в одну из дверей.
- Хэлло, - сказала Брет. - Это ты, Джейк?
- Я.
- Входи, входи.
Я открыл дверь. Служанка притворила ее за мной. Брет лежала в постели. Она только что пригладила волосы и еще держала щетку в руке. В комнате был тот беспорядок, какой бывает только у людей, привыкших всегда держать прислугу.
- Милый! - сказала Брет.
Я подошел к кровати и обнял ее. Она поцеловала меня, и я почувствовал, что, целуя меня, она думает о чем-то другом. Она дрожала, прижавшись ко мне. Она очень похудела.
- Милый! Это было просто ужасно.
- Расскажи мне все.
- Нечего рассказывать. Он только вчера уехал. Я заставила его уехать.
- Почему ты не оставила его при себе?
- Не знаю. Есть вещи, которых нельзя делать. Хотя, думаю, я ему не принесла вреда.
- Ты, вероятно, ничего, кроме добра, не принесла ему.
- Он вообще не должен ни с кем связываться. Я это сразу поняла.
- Разве?
- О черт! - сказала она. - Не будем об этом говорить. Никогда не будем об этом говорить.
- Ладно.
- Все-таки было неприятно, что он стыдится меня, Знаешь, он сначала стыдился меня.
- Да что ты?
- Да, да. Его, должно быть, ругали за меня в кафе. Он хотел, чтобы я отпустила волосы. Представляешь себе меня с длинными волосами? На кого бы я была похожа!
- Вот чудак.
- Он говорил, что это придаст мне женственность. Я была бы просто уродом.
- Ну и что же?
- Ничего. Это скоро прошло. Он недолго стыдился меня.
- А почему ты писала, что нужна моя помощь?
- Я не знала, сумею ли я заставить его уехать, и у меня не было ни гроша, чтобы уехать самой. Он, знаешь, все хотел дать мне денег. Я сказала ему, что мне деньги девать некуда. Он знал, что это неправда. Но не могла же я брать у него деньги.
- Конечно.
- Ох, не будем говорить об этом. Хотя кое-что было забавно. Дай мне, пожалуйста, сигарету.
Я дал ей закурить.
- Он выучился английскому языку, когда был официантом в Гибралтаре.
- Да.
- Кончилось тем, что он предложил мне руку и сердце.