— Марья Ивановна, извините, у меня вопрос, — начал Алекс, останавливая медсестру, — Подскажите, пожалуйста. Тут дед лежит, Матвеич. В какой он палате?
— Ой, родненький, а он что твой… — оборвав фразу, Марья Ивановна вопросительно посмотрела на Алекса.
— Кто мой? — переспросил Алекс.
— Родственник, — подытожила медсестра.
— А, нет же!
— Тьфу, слава Богу! А то, ой как не люблю дурные вести приносить, — перебила Марья Ивановна.
— Дурные вести? — удивленно спросил Алекс.
— Да, помер дед. С тобой привезли же его. Тебя в машину погрузил, рядом сел. Да говорят, там и поплохело. Волок тебя с лесу до дороги. Старый видать, вот сердце и не выдержало, в реанимации ещё поборолись за него, но, как говорится, тщетно. В морге лежит, родню ищем. Эх, похоронить бы его по-человечески, а то ведь увезут в крематорий и в банку закатают. Не по-христиански как-то.
Алекс впал в ступор, а Марья Ивановна побежала по своим делам. Будучи уверенным, что разговаривал сегодня ночью именно с Матвеичем, он недоумевал, что, чёрт возьми, происходит. И в этот самый момент ему в голову пришла, как бы сказать, первая значимая мысль. Он понял, что, постоянно задавая себе вопросы, ничего не добьешься и не узнаешь. Лучше воспринимать это как своеобразную игру. Да, возможно, игра будет граничить с психушкой, но именно она не даст попасть туда наверняка. Оставалось только слегка перенастроить голову и образ мышления. Перенаправить потоки в новый вектор развития. Необходимо всё как следует проанализировать и продумать план дальнейших действий. Попросив у кого-то из соседей по палате ручку и блокнот, Алекс принялся в свойственной ему манере анализировать и систематизировать полученную информацию, тихо бубня под нос всё что записывает.
— Так, что известно на данный момент? Первое: я какого-то хера поперся в лес. По данному пункту возникает ряд вопросов. Самый глобальный, конечно, это зачем я, мать вашу, туда попёрся?! Его мы пока опустим. Из известного: я действительно был в лесу, что-то (или кто-то) меня там знатно поджарило, при этом никаких серьезных возгораний, по словам медиков, в зоне видимости не наблюдалось. Притащил меня к дороге и вызвал помощь Матвеич. Или Матвеич сам с этим всем связан? У него мы уже не спросим, поэтому оставим тройной вопрос. Так, что ещё? На чем я поехал в лес: на своей машине, такси, автобусе? Надо выяснить, где меня подобрали и съездить осмотреться. Если ездил на своей и её там нет, заявить об угоне.
Вопросы множились, список рос и обрастал примечаниями. С вопросов материальных Алекс перешел к вопросам психологическим и прочим ненормальным моментам. Сюда попали и человек в чёрном, условно будем называть его так, и ситуация с Матвеичем. Алекс долго сидел над этими задачками, но ответы в голове не вырисовывались.
— Так кажется закончил, — подытожил Алекс.
Чистый блокнот плотно посинел страниц так на двадцать. Готовясь схлопнуть картонную обложку типографического чуда, родом из сибирских лесов, Алекса начала коробить мысль, что он что-то упустил. И действительно два момента миновали его шариковое перо со сменными чернилами. Первый — это дерево, о котором он говорил в бреду, по словам всё той же Марьи Ивановны. Второй, но, наверное, самый важный — записулька в штанах Матвеича. О ней последний обмолвился в туалете.
— Да уж, труп пришёл и сказал, да ещё и прикурить дал. Бред чистой воды.
Хоть это и был самый необычный и противоречивый момент. Именно он был отсылкой к реальному документу, а точнее, к записульке. А что для юриста, кем, собственно, и был Алекс, является истинным доказательством? Конечно, бумага или договор, а лучше ещё с подписью и печатью сторон. И тут в голову пришла, наверное, самая сумасшедшая за всю его жизнь мысль! Надо добраться до Матвеича.