Утро началось с невыносимой боли в животе. По всей видимости, это последствия приема обезболивающих на голодный желудок. Дел было невпроворот, а времени оставалось всё меньше. Сегодня уже третий день, как Матвеич умер, а значит, по христианской традиции, должен быть похоронен уже сегодня.
— Детина в морге сказал, что за телом Матвеича приедет сын… Восемь утра — ещё можно успеть… На перевязку заскочить тоже бы не помешало. А так и сгнить можно заживо, а пока я в нежить превращаться не намерен, — Алекс собирался и продолжал что-то бубнить себе под нос.
Наспех одевшись в первое, что попало под руку, он взял запасной телефон, деньги из сейфа, вызвал такси и поехал в больницу. Хотя Алексу было едва за тридцать, сейчас молодым человеком его назвать язык не поворачивался. Стресс, недосыпание и небритая физиономия делали своё дело. Алекс, конечно, покривил душой возле зеркала, ведь раньше он никогда бы не позволил себе выйти из дома в неопрятном виде, но сейчас это не имело никакого значения.
Добравшись до больницы, первым делом Алекс направился в перевязочный кабинет.
— Марья Ивановна, здравствуйте! — восторженно сказал Алекс, ещё не успев войти.
— Тоцкий, вы что ли? Нагулялись? Марьи Ивановны нет, сегодня не ее смена. — Ответила сменщица — молодая симпатичная медсестра, по всей видимости, практикантка. А возможно, она просто подрабатывает, пока учится в меде — по больнице вообще много студентов шастает. Учиться же надо на ком-то, а живые пациенты самые лучшие подопытные! Судя по бэйджу сменщицу звали Ирина Шишкина.
— Ой, тогда это вам, Ирочка. — Алекс протянул коробку конфет, заготовленную в благодарность Марье Ивановне. Он купил её в магазинчике возле остановки, как вышел из такси. «Ничего не поделаешь, сладости нашли другого обладателя. Надеюсь, вы на меня не обидитесь, Марья Ивановна», — подумал он.
— Подлатайте меня, пожалуйста, сил моих больше нет, болит ужасно. — Жалобная небритая физиономия выкатила свои хитрые серые глаза.
Алекс выдумал какую-то небылицу, объясняющую почему он не может продолжать стационарное лечение. Хотя сочинял на ходу, выходило вполне складно, и Ирочка поверила. Это не удивительно — чесать языком он был мастак.
— Спасибо вам большое! Я побежал! Обязательно ещё заскочу и мы с вами поболтаем.
— Зайдите в гардероб, там какие-то вещи ваши нашлись, как раз заберете, раз уж нас покидаете.
— Обязательно! Ещё раз премного благодарен! — раскланялся Алекс и вышел в коридор.
— Гардероб! Как раз кстати! — подумал Алекс. И действительно, Матвеич ведь поступил в больницу будучи живым, а значит и вещи его тут, а не в морге. В морг из реанимации везут уже бережно завернутое, голое тело.
Охраной, выдачей и учетом вещей в гардеробе сегодня занимался санитар Миша, что было весьма кстати, потому что Алекс не раз пересекался с ним в курилке, где и нашёл с ним общий язык.
— Миша, привет. Как жизнь! Тут говорят, что-то моё отыскалось.
— Здоров, Алекс. Да, ботинки и куртка! А вот штаны в операционной разрезали, когда привезли. Вот, распишись в акте.
Миша протянул бумагу и ручку. Алекс расписался и забрал пакет, не проверяя содержимого.
— Слушай, Миш! Помнишь деда со мной привезли?
— Ну да, помню.
— А вещи его ещё здесь?
— Да, кажется ещё здесь. Серёга с морга говорил, что сегодня за ним внук приехать должен, но пока ни за телом, ни за пакетом никто не заходил.
— Тут такое дело… Можно мне взглянуть, что у него в карманах. Я паспорт свой потерял, может он у него оказался, когда меня по лесу тащил, мало ли.
— Не, не положено. Хотя, подожди давай опись гляну. — Санитар начал перелистывать небольшую стопку документов, — так, штаны хаки, куртка хаки, тельняшка, сапоги, ценных вещей не имеется. Если бы был паспорт или что-то ценное в карманах, указали бы.
— Миша, просто дай мне посмотреть самому, ну не убудет с тебя. Вдруг и тебе моя помощь понадобится, да и не просто так прошу. — Алекс кивнул в сторону своей ладони, которая бережно накрывала, купюру в пять тысяч рублей.
Сыграло на руку, что санитары даже при полной загрузке получают мизерную зарплату. Миша не удержался.
— Ладно, смотри только быстро и при мне.
— Конечно, конечно.
Миша вскрыл пакет с вещами и выложил содержимое на стол. Алекс прошёлся по карманам и обнаружил во внутреннем кармане куртки смятую бумагу. Развернув её, он увидел криво нарисованное дерево и какие-то пометки, сделанные ужасным почерком. Почерк, судя по всему, был его собственный.
— Вот, нашёл! Видишь? Не ценное. Забираю!
Алекс убрал в карман штанов бумажку и направился вниз по лестнице. Выход был рядом с местом, где выдают покойных. Там уже стояла старенькая «Газелька», а рядом еле сдерживая слёзы, переминался с ноги на ногу мужичок лет сорока пяти, в старенькой кожаной куртке и синих джинсах на два размера больше. Алекс подошёл ближе. Из морга выкатили Матвеича. Хоть вывоз и погрузка тела в машину происходили слаженно и быстро, Алексу показалось, что время остановилось. Стало вдруг невыносимо тягостно.
— Какой-то неизвестный мне дед сейчас лежит в гробу, а я стою здесь живой и только благодаря ему…
Глаза налились слезами. Алекс достал пачку сигарет и закурил. Сам того не замечая, оказался совсем рядом с открытым гробом, где умиротворенно лежал Матвеич.
— Спасибо тебе! Я уверен ты был хорошим человеком. Пусть земля тебе будет пухом, — тихо сказал Алекс, незаметно положил рядом с телом сигарету и пошёл в сторону остановки.