Ан стояла в условленном месте и ждала. Письмо лежало в нагрудном кармане, в рукаве нож, а под курткой пистолет. Свет давал небольшой фонарь, который Ан поставила на перевёрнутую урну. Когда-то здесь был парк, но о былой красоте напоминали только развороченные камни дорожки, остатки бетонной лавочки и урна. Где-то вдали время от времени на ветру покачивался старый фонарь. Ан слышала, как остатки железного плафона задевали стойку.
Без доспехов или хотя бы примитивной защиты она чувствовала себя голой и уязвимой. Хотя Кел пытался сделать из нее бойца, Ан прекрасно осознавала, кто она такая. Какая там кровь отца! Иногда Ан казалось, что от отца ей досталось только упрямство.
Нос беспокойно вдыхал и выдыхал воздух, пытаясь учуять мягкую сладость, предвещающую приближение серых тварей. Ветер дул, как ей казалось, крайне удачно — со стороны реки. Если что, она успеет почувствовать приближение не только серых тварей, но и людей.
Но никто не приходил, и Ан начала уже злиться на себя. Она стоит, как последняя дура, поведясь на глупую записку. И что теперь делать? Возвращаться домой и ждать следующего послания? Или её выманили с какой-то целью? Нет, глупость, понятно, что оставивший записку преследовал какую-то свою цель. Но что, если она сама допустила какую-то ошибку, решив прийти сюда? И что этот кто-то не собирается приходить, а преследовал лишь цель выманить её?
Он возник из мрака, словно появился там, когда она мигнула.
— Дядя, — выдохнула Ан.
— Моя девочка, — кивнул он.
Их творец хотел создать идеальных людей. Многие хотели и пытались, а у него удалось. Почти удалось. Даже отец мог бы быть чем-то большим, будь у него шанс.
Они удались. Здоровые дети с лицами своего создателя. С почти-лицами. Своё простое человеческое лицо он исправил, улучшил, дополнил. И дополнил свои практически гениальные способности. Дети вышли идеальными. Умные, красивые, взрощенные под неустанным контролем и по специальным программам воспитания. Идеальные, совершенные. Говорили, что их создатель сумел поймать-таки неуловимый ген гениальности.
А потом сверхлюди очутились среди простых людей.
И оказалось, что они так же устают, так же злятся и радуются, что хотят веселиться и беззаботно жить, что они не хотят заниматься долгим нудным трудом, а хотят интересным, и чтобы нуднятину выполнил кто-нибудь другой. Что они хотят внимания, признания, чтобы их не трогали, чтобы их любили, хотят дружить, враждовать, делать глупости. Что их железная воля без понуканий воспитателей расслабляется. Что их решения могут приниматься под влиянием эмоций.
Сверхлюди оказались на удивление обычными.
Нового витка человеческой эволюции не случилось, самое величайшее открытие обернулось пшиком.
Ан говорили, что их создатель был разочарован. Он винил в неуспехе себя, своих детей, своих помощников. Говорили, что о усыпил всех детей, которые ещё не были явлены миру. Говорили, что он усыпил часть уже выросших образцов. Говорили, что так же поступили его последователи, которые добились куда меньшего, чем он.
Ан не могла ни подтвердить эти слухи, ни опровергнуть. Она родилась через годы просле провала, а отец не рассказывал. Ему пришлось тяжелее всех. Ан не знала, кого из него хотел вылепить создатель, но отец не нашел себя в мире людей. А ведь он должен был кем-то стать. Вряд ли их творец хотел сотворить неприкаянного дурака, способного только поехать и отвезти, забрать и принести.
Кем-то отец должен был стать. Иногда Ан казалось, что папа сам отказался от своего предназначения. Просто потому, что выбрать его сам не мог, а отказаться — мог.
— Дядя, — повторила Ан, глядя в знакомое бледное лицо. Они почему-то всегда были удивительно похожи, словно дядя на самом деле был её отцом. Они до сих пор были похожи, даже не смотря на то, что годы не пощадили Ан.
Когда-то давно, в той жизни, дядю звали Совершенным, потому что он был совершенным. Лучшим из поколения отцов. Возможно, он не превзошел только Первенца. Он не отчаялся, когда понял, что он человек, а продолжил свой собственный путь. Ан им даже восхищалась. Он контролировал эмоции, упорно работал, пытался быть совершенным.
Ан бы восхищалась им, если бы время от времени на пороге её квартиры не появлялась Красавица, чьи попытки заслужить отцовскую любовь оборачивалась очередными обидами. Ан жалела её и злилась. Дядя мог бы ради дочери засунуть свои принципы себе в задницу, а сестра, раз уж дядя такой придирчивый, плюнуть на его мнение.
Но какое это имело значение сейчас, через столько лет?
— Ты удивлена.
— Да. Я ожидала увидеть… не вас.
— Мою дочь?
— Разве не она написала мне записку? — Ан с трудом удержалась, чтобы не оглянуться. Она чувствовала себя совершенно одинокой и беспомощной.
Дядя сделал шаг вперёд.
— Мне пришлось потрудиться, чтобы доставить её тебе. Я не был уверен, что наш таинственный гений именно ты.
— Гений? — не поняла Ан.
— Тот, кто делает вашим солдатам оружие, налаживает для вас связь и чинит ваши машины.
— Как я, даже если бы могла, справилась бы с этим одна?
— Не одна, разумеется. Но всеми вашими мастерами кто-то руководит. Сами они мало что знают, уж извини. Но мне быстро стало очевидно, что ими кто-то руководит и делится с ними своими знаниями. Ты, конечно, не гений, но твоих знаний вполне могло бы хватить… для этих людей. Надо признать, я до последнего сомневался. Кел хорошо отводил от тебя внимание. Хотя я надеялся, что уж мне он врать не будет.
— Он с вами встречался? — сердце Ан панически забилось. Она с трудом удержалась, чтобы не сделать шаг назад.
— Да. Один раз. После чего я понял, что с ним бесполезно вести какие-либо переговоры. Он не видит общей картины… и так и остался простым охранником. Иди отнеси, иди нарычи, убери препятствие. И от того, что наш простой охранник решил, что он сам себе хозяин, его мышление не изменилось. Слишком узкое.
Этого у Кела было не отнять, мысленно согласилась Ан.
— Дядя, если это вы, то почему вы не открылись мне сразу? А серые твари зачем? Я не понимаю.
Белое неподвижное лицо наконец-то пришло в движение. Совершенный выглядел расстроенным. Он вздохнул и поправил выбившуюся из-за уха длинную прядь.
— Это издержки, дочка. Неприятные издержки. Мои вынужденные союзники, без которых я не смог бы безболезненно и малой кровью провести процесс объединения Вольных Городов.
Ан кивнула.
— Вы объединяете людей?
— Да. Объединяю города, анклавы, убежища. Налаживаю логистику и производство. Поднимаю людей из варварства, в который они впали. Сама понимаешь, одними уговорами это сделать не просто. Многие ставят свою жажду власти выше общего блага.
— Вы прямолинейны.
— Не вижу смысла вилять перед тобой. Ты всегда была разумной девочкой, чем и нравилась мне. Мало эмоций, хотя мой брат… был весьма эмоционален и упрям.
— Был? — против воли прошептала Ан. Дядя едва заметно улыбнулся. Лиловые глаза остались спокойны.
— Я не буду тебе врать, говоря, что он ждёт тебя на моём берегу. Я не видел его со времени… той ночи. Он сказал, что уйдёт на юг, потому что ему тяжело оставаться в городе, — дядя помолчал, не отводя от неё своего взгляда. — Мы потеряли тогда многих, а он думал, что всех. Но до меня доходили слухи о нём. Точнее, о событиях, которые могут быть связаны с моим непутёвым братом.
Ан сжала кулаки. Сердце в груди бешено заколотилось.
— Вы не проверяли их?
— У меня не было времени. К сожалению. Хотя некоторых членов нашей семьи я нашел и дал им приют.
— Мой папа, — Ан заставила себя успокоиться и дышать ровно. Сердце перестало болеть. Она не видела отца. Когда все произошло, они были на разных концах света. Прежде, чем оборвалась связь, отец пообещал приехать за ней домой. Она пообещала никуда не уходить и дождаться его.
А потом пропала связь, порядок и весь старый мир.
— Я могу поделиться с тобой информацией о моем брате. И помочь её проверить, разумеется.
— В обмен на присоединение нашего городка? — кивнула Ан. Дядя покачал головой.
— Нет, разумеется. Я ведь знаю и тебя, и Кела и что тут происходит. Тебя просто не послушаются. Хотя я бы хотел, чтобы он тоже присоединился ко мне. Я знаю его таланты и способности и смогу направить их на пользу людям.
— Я поговорю с ним.
Дядя широко улыбнулся и протянул руку. Ан позволила ему погладить себя по щеке.
— Ты всегда была умницей, дочка. Будь я твоим отцом, я бы тобой гордился.
Совершенный взял лицо Ан в свои ладони и поцеловал в лоб.
— Приходи на наш берег. Кел увидит твой выбор и быстрее придёт к согласию. А после этого даже ваш совет поймёт, что лучше не доводить до кровопролития.
— Вы ведь не отступитесь от нас? Если совет всё же не согласится. И натравите на Город серых тварей?
Дядя отстранился и вздохнул.
— Ты, как всегда, не выбираешь мягких выражений.
— Извините.
— Ты права. Оставлять вас в покое я не буду. Увы, я начал работу, которая требует решительности и измены моим собственным идеалам. Ради, как иронично, достижения их же в будущем.
— Да. Всё как всегда. Хорошо, дядя, я подумаю. Я… не могу уйти с вами. Это будет неправильно. Я… поговорю ещё раз с Келом. Как мне с вами увидеться, если понадобится ваш совет?
— Хм… Подай мне весточку с помощью… Нет. Давай встретимся здесь же через три дня. Я придумаю способ.
— Я могу попробовать собрать дрона.
— Дрона можно сбить, дочка. Нет. Я пришлю на ваш берег связного… Не смотри так. Это будет официальный посол. Я всё равно собирался начинать переговоры.
Ан кивнула.
— Через три дня.
— Буду ждать, — Дядя улыбнулся, провёл пальцами по её щеке и развернулся. Ан моргнула, и он пропал во мраке.
Её лампа мигнула. Батарея садилась… Ан поколебалась и погасила свет. Немного подождала, когда глаза привыкнут к свету и пошла обратно к сторону города. Когда к ней присоединился Кел и его солдаты, она не заметила. Просто Кел возник рядом и шел несколько шагов молча.
— Ты ему веришь?
— Что ты с ним встречался? Без сомнений.
— Извини.
— И как мне после этого верить твоим словам и давать тебе советы, если половину информации ты от меня утаиваешь?
— Давай сначала решим более насущные проблемы?
— Куда уж насущнее!
— Не кричи, — Кел оглянулся. Ан тоже. Глаза, привыкшие к свету, постепенно перестраивались. Она различила кроны деревьев и несколько звёзд в разрывах облаков. Она посмотрела на стволы деревьев. Где-то там были трое солдат Кела, которых он привёл, чтобы прикрыть её в случае нападения.
— Я удивлён, что он пришел сам. Думал, придёт сестрёнка.
— Красавица?
— Угу, она. Я её прям так лично не видел, но полагаю, видел её милую макушку, пока болтал с дядюшкой… Не здесь. Я ходил на тот берег. Но кроме твоей подружки у него… полно подручных, с которыми могут быть проблемы.
— Что ты имеешь ввиду?
Кел не ответил.
— Так что будем делать?
— Валить. Ты хочешь с ним связываться? После всех этих… серых тварей. И вообще всего.
— И восстановление мира с другой! Брось, это же дядя. Да, он говнюк, но он наш говнюк!
— Который использует серых тварей и оправдывается. И ладно он, я не удивлён тем, что он начал их использовать. Но у него, значит, есть ублюдки, которые за него их ему размножают, кормят и натравливают на людей. Ты память потеряла, что ли? Эти… выпердыши из пробирок питаются человечинкой. Сомневаюсь, что у дядюшки есть чудесная лаборатория, где тоннами выращивают искусственные мышцы им на прокорм.
— Значит… наверное, у него были причины.
Кел ничего не ответил.
— Знаешь, почему я тебе ничего не сказал?
— Почему?
— Год назад с того берега пришел Ювелир. Ты его помнишь?
— Нет.
— Я тоже не помнил. Он ещё к тому же изменился, я бы, если бы он меня не перепугался до усрачки, и не обратил на него внимания. Ну, бродят тут всякие. Мало ли, куда и от чего он бежит.
— Почему ты мне не сказал о нём?
— Он умолял никому не раскрывать, что он был здесь. В том числе и тебе.
— Как удобно.
Они вышли на парковую улицу. Старая дорога почти лишилась асфальта. Здесь, на окраине Города, природа быстро взяла своё и разбила асфальт и бетон. В центр жизнь, пусть и Дика, так и не вернулась.
— В общем, Ювелир бежал на юг от дядюшки, потому что дядюшка плохо с ним обращался. Ты же знаешь Ювелира. Он эгоист. Но даже его лепета хватило, чтобы я кое-что узнал.
— И ты узнал, что дядя строит себе королевство кровью и серыми тварями.
— Угу.
— И ничего не сказал мне.
— Ан, я сожалею об этом. Я жалею, что запустил ситуацию, ничего тебе не сказав. Я в панике. Я в панике! И я не знаю, что делать. Не хочу к дяде. Я работал с ним до, ну, ещё тогда. И чёрт бы его побрал, он тогда никого не убивал лишь потому, что глупые…
Кел вздрогнул и оглянулся.
— Что-то случилось? — Ан замедлила шаг. Брат встал и принялся медленно поворачивать голову. Ан тоже остановилась и принюхалась. Никаких посторонних запахов. Со стороны реки дул прохладный ветерок. Пахло лесом, немного влагой и ночью.
— Кел, я…
— Тс!
Она замолчала. Ветер разбивался о стволы деревьев, петлял, закручивался и менял направления. Ан слышала дыхание Кела, шаги их солдат, шелест ветвей.
На мгновение поток воздуха обдал её сладостью. Запах напоминал о гниении, пиве и дешевой газировке. Ан невольно вспомнила детство, жаркий день и огромную, чуть ли не размером с себя холодную бутылку дешевой шипучки, купленной в киоске у дороге. Ей не понравился вкус напитка, но очень понравилось выбирать из рядов цветных сосудов за стеклом холодильника.
А потом Ан осознала. Перейти реку можно же не только около парка.
— Серые твари! — крикнула она. — Кел, они пришли!
Её голос прозвучал в ночной тишине резко и громко. В ответ на её слова раздался сначала шепот солдат и хриплый голос Кела, предупреждающий их об опасности. А потом раздался треск ломаемых ветвей.
Ан увидела мелькнувшую в неясном свете белую спину и локти. На мгновение ей показалось, что она видела безглазый шлем и белую косу. Потом пришел удар в грудь, и Ан стало не до мыслей о неуловимых видениях.
Воздух выбило из лёгких. Ан сгруппировалась, прокатилась по рассыпающимся камням дорожки и вскочила на ноги. Серая тварь, сбившая её с ног, присела на задние лапы, чтобы затормозить, и теперь разворачивалась к ней. Тварь была похожа на страшно искорёженного человека из древних изображений адских тварей. Длинные мягкие ноги задирались выше головы твари. Когда она развернулась, Ан увидела большую уродливую голову с подобием человеческого лица. Мягкие губы были раскрыты, с них стекала густая слюна.
На загривке твари сидел человек. Ан увидела тёмный, едва подсвеченный ночным светом силуэт. Человек сидел в седле и держал поводья твари. Большего она разглядеть не успела. Всадник пришпорил тварь, и она снова кинулась на Ан.
Она потеряла драгоценное мгновение, размышляя, что ей сделать, увернуться или достать пистолет. Наконец, тело вспомнило, что когда-то умело, и Ан увернулась. Тварь задела её лапой, и Ан кубарем покатилась по земле и влетела в заросли.
Раздались выстрелы, крики. Шум ударил по её ушам.
— Беги! Они за тобой пришли! Беги! — заорал Кел. Ан поднялась на ноги и побежала. За её спиной раздались выстрелы. Она скатилась в канаву, ворвалась в кусты и, расталкивая ветви, кинулась бежать.