Пол в кабинете Строителя всегда был завален бумагами. Дядя не любил работать с проектором, говорил, что это отупляет. Поэтому он распечатывал свои чертежи на плёнку или на бумагу, а ненужные кидал на пол.
Ан чертежи нравились. Она не понимала, что на них нарисовано, но серьёзный вид Строителя, сложное переплетение линий и загадочные цифры и буквы приводили её в восторг. Обычно дядя не любил, когда кто-то, кроме Рем, входил в кабинет. Но в этот раз он так глубоко ушел в работу, что даже не заметил, как у двери появилась племянница. И Ан не стала упускать своего шанса, подобралась к столу и спряталась в тень от тумбы проектора. Здесь, убедившись, что Строитель её не видит, Ан потянула к себе ближайший большой лист.
Отец всегда был против её интереса к делам дяди, но сегодня его вызвал к себе Дедушка. Дедушка-Бабушка, Ан ещё не очень понимала, почему этого человека все называют по-разному, но отец говорил, тчо он Дедушка, и Ан повторяла за ним.
Отец ушел к Дедушке, и это значило, что он будет ещё несколько часов занят. Ан не любила, когда отец ходил к дедушке. Обычно они спорили, и отец возвращался расстроенным и злым. Злой отец её пугал. Он странно себя вёл, кричал на всех. Иногда даже на Ан. В такие моменты его лицо страшно и некрасиво кривилось, и ей очень хотелось убежать от него подальше. Вместо этого она забивалась под кровать или за диван и ждала. После, он, разумеется, успокаивался и становился прежним, добрым папой. Но Ан хотела бы, чтобы он всё-таки не злился.
Строитель ходил вдоль стола и не обращал внимание на Ан. В кабинет тихо вошла Рем и поставила на столе чай. Заметив замершую незваную гостью, девушка улыбнулась и подмигнула. Ан улыбнулась в ответ, осмелела и принялась раскладывать бумаги на понравившиеся и непонравившиеся. Ан давно заметила, что чертежи как бы дополняли друг друга. Они были похожи, иногда были частями одного целого или на меньших были изображены детали больших. Иногда прозрачную плёнку можно было наложить на лист бумаги с уже напечатанными линиями, и получить новое изображение. Такие листы она собирала в стопку и рассматривала с особым интересом. Сегодня ей попался огромный лист — больше неё самой — с объемной сеткой. Или не сеткой. Ан не очень понимала, что изображено. Ажурная, как паутина, конструкция опиралась на три столба. Рядом с ним валялись ещё несколько чертежей, с более мелкими частями этой же «паутины». Ан задумчиво почесала нос. Похожее она видела внизу, около Дома. Рем называла это «открытым театром». Сцену и кресла накрывала похожая крыша из стекла и железа.
Она улыбнулась. Дядя решил построить ещё один театр?
— Нравится?
Ан вздрогнула и запрокинула голову. Дядя незаметно подошёл к ней и встал за спиной. Она вскочила на ноги, готовясь оправдываться, но Строитель не стал её ругать.
— Знаешь, что это такое? — он присел рядом на корточки. Даже так он возвышался над ней, как гора. Ан показалось, что дядя был даже больше отца.
— Да, — осторожно ответила Ан. Она не знала, должна ли она понимать чертежи и какая будет реакция дяди на её ответ. Её отец, скорее всего, разозлился бы, но Ан при нём и не стала бы трогать чужие бумаги, а своих у отца не было.
— И что же это?
Рем ободряюще улыбнулась ей из-за спины своего отца. Ан стало немного легче.
— Дом… купол… — нужное слово никак не приходило на язык, хотя своим мысленным взором она видела конструкцию, как будто дядя уже построил её.
— Да, ты права, — Строитель взял у неё из рук один из листов. — Понимаешь, что здесь написано?
Она оглянулась на Рем. Та по-прежнему улыбалась. Раз Рем спокойна, значит, всё в порядке. Ан немного расслабилась.
— Немного. Вот это название, — она показала в угол чертежа. — Это номер… чтобы найти другие картинки.
— Не картинки, а чертежи, — поправил её дядя. — Зачем это надо?
— Чтобы не запутаться? Здесь изображено всё здание, а здесь детали, — она осторожно взяла в руки листы и развернула их.
— Зачем это надо?
— Этот… купол очень большой, и даже на большом листе не видно всего? — предположил Ан. Строитель и Рем переглянулись.
— Ты сама догадалась, или тебе подсказали?
— Сама.
— Точно Рем не подсказывала?
— Нет, я ничего ей не подсказывала! — возмутилась девушка. Дядя кивнул.
— Молодец, Ан.
От похвалы на лице сама собой расползлась улыбка. Её редко хвалили, а Строитель — никогда. Ан счастливо улыбнулась и оглянулась в поисках ещё одного листа. Её взгляд скользнул по стенам комнаты, двери…
Отец стоял в дверях, и его лицо стремительно покрывалось красными пятнами от ярости. Ан пискнула и забыла, что хотела найти. Всё стало неважным. Отец тут и отец злится.
Дядя поднял голову. Его улыбка потухла, и он выпрямился. Отец яростно взглянул на него, и резко подошел к Ан. Рем едва успела отскочить в сторону с его пути. Ан сжалась. Отец показался ей огромным и чёрным, как туча. Под его тяжелыми ботинками хрустнул карандаш. Отец резко схватил дочь и поднял её, его руки больно сжали её рёбра, и на глаза Ан навернулись слёзы.
— Я тебе говорил, чтобы ты не подходил к ней? — прорычал отец. Ан тихо заскулила, пытаясь вывернуться из его рук. Отец грубо перехватил её за живот и зажал под мышкой.
— Она… Мы!.. — испуганно пропищала Рем.
— Она пришла сюда сама, — спокойно сказал дядя.
— Значит, больше не придёт!
— Ей было здесь интересно.
Отец зарычал и сжал пальцы. Ан всхлипнула от боли.
— Постойте!.. — Рем сделала шаг вперёд, но отец не стал её слушать и стремительно вышел из кабинета.
Перед ними расступались все рабочие и родственники. Ан тихо плакала и даже не пыталась вырваться. Ей было больно и страшно.
Только в их комнате, захлопнув двери, отец остановился и поднял её перед собой. Его лицо всё ещё было пунцовым от гнева, а левый глаз едва заметно дёргался. Значит, он снова будет её ругать. Ан очень хотелось спрятаться, убежать и забиться в тёмный угол. Под ногами была пустота, и от этого она чувствовала себя ещё более жалкой и беспомощной.
— Я больше не буду к нему ходить! — Ан уставилась на висок отца, где от напряжения проступила жилка. Бока болели под жесткими пальцами. Дышать стало трудно. Она сглотнула, пытаясь унять подступающие к горлу рыдания. Если она разревётся, станет только хуже. Отец ненавидит слёзы.
— Никогда больше не ходи туда, — отец встряхнул её. Голова Ан мотнулась из стороны в сторону. Ей стало совсем плохо, и она истово закивала.
— Твой дядя слабак и дурак, — отец уже не кричал, но его взгляд оставался злым. — Хочешь стать такой же?
Ан замотала головой. Она не хотела быть слабой и глупой. Их все обижают, никто их не любит и они никому не нужны.
— Все эти бумажки делают из людей мусор. Слабое отребье. Понимаешь?
Она не понимала, но кивнула. Что угодно, только бы он быстрее успокоился и поставил её на пол. Отец чуть разжал пальцы, и Ан наконец-то свободно вздохнула.
— Я не хочу быть такой, — она потянулась к нему, и отец послушно перехватил её так, чтобы она могла обнять его за шею.
— И не будешь, — кивнул отец. Он уже спокойно подошёл к окну. Ан нравился вид отсюда, особенно в солнечный день, сразу после дождя. Стеклянные башни сверкали всеми огнями, словно были не домами, а драгоценными камнями.
— Я вырасту большой и сильной, и мы с тобой куда-нибудь уедем, — Ан погладила отца по щеке. Обычно это его успокаивало. Вот и теперь он чуть прищурил зелёные глаза, а кончики губ дрогнули. Он никогда не улыбался так, как другие члены семьи, но Ан научилась понимать, когда он доволен или радуется.
— Разумеется, — отец легонько ущипнул её за ляжку. Совсем несильно. Ан широко улыбнулась и расслабилась. Папа успокоился, теперь всё в порядке.
— Это очень хорошо… А если не получится? — Ан вспомнила про чертежи. Что, если они ей интересны, значит, она уже испорчена?
— Получится, я это знаю, — уверенно заявил отец. Ан кивнула. Раз он уверен, значит, так и будет. Она твёрдо дала себе обещание, что больше не будет приходить к Строителю. Было немного жаль, что больше она не увидит бумажки, но сейчас это казалось ей неважным и незначительным. Главное, что отец будет доволен.
— Мы скоро снова поедем путешествовать, — тихо прорычал отец. — Ты рада?
Ан кивнула, хотя уезжать из Дома ей не хотелось. Тут было интересно, хотя и не все тут ей нравились. Но… в Доме отец всё время злился, а другие родственники дразнились и смеялись над ними. Ан не понимала причин, и ей это не нравилось. Она не любила, когда отец злился. Он сразу становился грубым и неприятным. Вдали от Дома он был гораздо добрее.
Поэтому она улыбнулась и повторила, что хочет уехать. Шрамированные губы отца дрогнули. Он рыкнул и чуть подбросил её. Ан засмеялась и забыла о его вспышке гнева.
Ночью Ан проснулась от шума. Дверь в гостиную была закрыта, но из щели между ней и косяком падал свет. Доносились тихие голоса. Ан пощупала подушку рядом с собой. Папы нет. Это непорядок.
Ан спустилась с кровати и подошла к двери.
За дверью спорили отец и Рем. Отец стоял спиной к двери в спальню, словно не хотел пускать сюда племянницу.
— Уматывай отсюда, — тихо прорычал отец. — Нет.
— Почему? — Рем тоже старалась шептать, но постоянно срывалась на тонкий возмущенный визг. — Почему вы так упёрлись?!
— Я сказал — нет!
— Но ей надо учиться! Как вы не понимаете?! Ей уже пять лет!
— Она ребёнок.
— Потом будет поздно! Вы же знаете это! Почему вы хотите того же для девочки, я не понимаю!
— Вали отсюда, я всё сказал!
— Мы не собираемся забирать её у вас, — пошипела Рем. Ан нахмурилась. За Рем стояла темная тень. Строитель. Но что он тут делает? Зачем дядя сюда пришел? Что вообще происходит?
Она переступила с ноги на ногу, взгляд сместился, и сквозь щель она с удивлением увидела ещё одну фигуру: Счетовод. Тётка, как всегда, тощая и угрюмая, сидела на стуле, прямо и напряжённо, как никто никогда не сидел, и тоже молчала. Ан её побаивалась. Она не очень понимала, чем она занимается, но все очень её боялись.
— Я не хочу с тобой ни о чем разговаривать!
— Вы не имеете права обрекать Ан на ваше животное существование!
Отец ответил Рем непонятной фразой, от которой она отшатнулась и внезапно со ударила его ладонью по лицу. Отец взъярился, навстречу ему кинулся Строитель. Ан испуганно закричала.
— Пошли вон! — закричал Отец, отпихивая брата. Он внезапно резко оглянулся на дверь в спальню. Ан отшатнулась от двери и упала. Рем и Строитель молча, не глядя на отца, вышли. Счетовод пожала плечами.
— Смотри, как бы тебе не пришлось пожалеть, что ты сломал девочке жизнь. Наше дело предложить.
Хлопнула дверь в гостиную. Отец несколько мгновений стоял посреди пустой комнаты и смотрел в пол. Потом молча подошел к двери в спальню. Ан сглотнула и приготовилась к вспышке его ярости. Но ничего такого не произошло. Отец молча сел рядом с ней на пол и скрестил ноги. Потом усадил Ан в получившееся гнездо и обнял. Она поднялась, уткнулась носом ему в шею и улыбнулась.
— Ты моя, поняла? И ничья больше, — Отец погладил Ан по волосам. Она кивнула. — Повтори!
— Я твоя и ничья больше, — послушно повторила Ан.
Отец медленно кивнул. Они сидели так несколько минут, пока Ан не начала засыпать. Отец неуклюже клюнул её жесткими губами в лоб и отнёс её обратно в кровать.
— Па, зачем они приходили? — пробормотала Ан на ухо легшему рядом отцу.
Отец сначала раздраженно пробунил что-то в сторону, потом нехотя ответил ей:
— Дураки, поэтому припёрлись. Эта коза права качать вздумала…
— Почему Рем коза?
— Спи уже, не твоего ума дело.
Ан кивнула и накрылась одеялом по нос. Отец снова начал злиться. Быстрее бы уехать отсюда.