Ан проснулась и открыла глаза.
Было по-прежнему темно и тихо. Огонь в поддоне давно погас, только светились красные угли. Священник лежал на столе, подтянув к груди колени, и едва слышно дышал. Ан как можно тише встала и оглянулась. Пахло сыростью и какой-то гнилью.
Всё было в порядке — кроме того, что спать она не собиралась. Ан помнила, как она возится и заряжает сначала пистолет, а потом найденный в цистерне дробовик, потом сидит, пересчитывая валяющиеся паркетные плашки — и провал. Она, разумеется, устала, но не настолько, чтобы заснуть против своей воли.
Кел лежал около входа в их закуток. Когда она повернула голову, в темноте зажглись яркие глаза. Зверь тихонько скрёб лапой по паркету, а его хвост время от времени вздрагивал и бился о пол. Значит, её разбудил именно он. Ан указала зверю на дальнюю лестницу. Кел послушно отправился проверять, что там. Глаза потухли, и теперь его присутствие выдавал только едва слышимый скрип вздувшегося паркета под металлическими когтями.
Ан подошла к окнам. Грязи на мелких стёклах накопилось столько, что вряд ли даже в ясный день солнечные лучи пробиваются через них. В разбитой раме торчали осколки стекла. Ан заглянула в дыру, но ничего снаружи не увидела. Дождевые облака рассеялись, и сквозь просветы мелькали редкие звёзды. Она принюхалась. Воздух был влажным, тяжелым, сладким. Чернорясый монах крепко спал, и не очнулся, даже когда она его потрясла и перекатила на спину.
Ан оставила парня в покое и опустила маску респиратора. Запах сладости стал невыносим. Около углей он был слабым, но около окон воняло просто невыносимо. Ан вернула маку на место и надела шлем. Святоша всхрапнул. Она отвернулась от огня, достала пистолет и вышла к лестнице с хрустальной люстрой.
Запах сырости стал ещё сильнее. Ан оглянулась, заметила тень в конце коридора и тихо цокнула языком. В ответ во тьме вспыхнул жёлтый глаз Кела. Она повернулась к лестнице.
Сырость. Какой мерзкий запах! Как будто дождь не прекращался тут годами, и внезапно театр прогнил насквозь. Вроде бы ничего особенного, но до чего же неприятно. И даже сквозь респиратор пробирает тошнотворный сладкий запах.
Тварь.
Ещё одна.
Сомнений в причине её беспокойства не было. Тварь уже где-то рядом. В голове пронёсся вихрь мыслей: есть ли на твари ошейник? Где её хозяин? Кто он? Как она могла быть такой беспечной, что уснула?
А ведь у неё осталось так мало патронов! Всего три в пистолете. Нужно было взять дробовик, но Ан не была уверена, что он будет хорошо работать.
Часть систем её доспехов сломались годы назад, но ночное видение работало, проявляя мир в отвратительном сизо-зелёном цвете. Она осторожно заглянула вниз. Лестница была по-прежнему пуста. Повисла звенящая тишина. Ничего не происходило. Ан втягивала в себя воздух и до рези в глазах всматривалась через линзы шлема вниз, вдоль лестницы. Ничего. Запах говорил, что тварь рядом, но она не видела даже тени движения. Сидит в засаде?
Видов тварей было не так уж много. Их создатели не любили разнообразие и скромно считали, что природу человеку не переплюнуть. Ан мысленно перебирала всё, что знала о тварях, пытаясь представить, кто будет её противником. Нимфа? Может очаровать, но тут нет воды. Жнец? Не пролезет в узкие окна и двери, а сил разломать бетонные стены ему не хватит. Древоточец? Нет, он слишком шумный и неуклюжий, да и он не усыпляет, а подкрадывается к спящему и протыкает голову. Шептунья? Может усыпить, значит, подходит. Но в одиночку шептуньи не охотятся. Для серых тварей они слишком хлипкие, и эффективней было использовать стаю, усыпляющую жертв.
Запах сырости и сладости стал совсем невыносимым. Мелькнуло движение. Ан ещё раз посмотрела вниз и увидела клочья тумана, вползающие на лестницу через окна.
Старая люстра шевельнулась. Тихо зазвенели подвески и раздались в стороны от распирающего конструкцию тумана. Люстра словно сделала вдох — и опала в выдохе. Ан резко повернулась влево и выстрелила в появившийся на лестнице тёмный силуэт. Пуля попала шептунье в голову, и тварь завалилась на перила лестницы. Долю секунды она балансировала, потом перевалилась через них и исчезла внизу.
Вторая подобралась с туманом по люстре. Ан едва успела повернуться и сделать шаг в сторону. Прыгнувшая тварь пролетела мимо, вскользь задев наплечник. Ан выстрелила в серую тварь, и тут появилась третья. Это была маленькая шептунья, почти личинка, ростом ей по плечо, с едва поднявшейся от плеч головой. Личинка с тихим сипом запрыгнула ей на спину и вцепилась в наплечник. Рука Ан дрогнула, и выстрел ушел в темноту. Взрослая шептунья ударила ещё раз. Ан отпрянула назад, увернулась и оттолкнула тварь от себя, потом пытаясь скинуть со спины личинку. Та засипела и засунула острые пальцы под пластину над лопаткой. Взрослая, щёлкнув пастью, попыталась схватить Ан за горло. Она снова сумела увернуться, приложив личинку о стену и вскинула руки. За спиной хрустнуло, и личинка пронзительно взвизгнула и отвалилась со сломанными пальцами. Взрослая тварь застрекотала в такт мелочи и вцепилась длинными пальцами в горжет. Ан пошатнулась и чуть не упала на пол.
— Да сдохни, — Ан ударила шептунью ногой в то, что было коленом серой твари и рванула назад. Шептунья покатилась по лестнице. Ан выдохнула и повернулась к личинке. Так и есть, совсем мелкая, корявая и безголовая. Она попыталась поднять руки со сломанными пальцами. Ан сломала ей локоть и свернула то, что у личинки было вместо шеи.
Последний патрон ушел взрослой шептунье в грудь. Ано была готова поклясться, что попала прямо в точку сердца, а силы патрона хватило бы, чтобы пробить рыхлую грудную пластину шептуньи. Но тварь покачнулась, но не упала и вцепилась в нагрудник. Ан ударила тварь в морду. Они закружились на месте, пытаясь ударить друг друга. Ан потеряла ориентацию и едва не оступилась на оказавшейся под ногами ступеньке. Шептунья со свистом впилась широкой пастью в горжет. Ан попыталась скинуть с себя тварь и почувствовала, как упёрлась ягодицами в перила.
Сцепившиеся тела не успели остановиться. Пол пропал из-под ног, и они полетели вниз. Ан почувствовала, как её тело потеряло вес, а по доспехам бьют подвески люстры. Внезапно что-то дёрнуло её за плечо и остановило полёт. Шептунья с воем сжала пальцы, но не удержалась и упала вниз. Прежде, чем Ан поняла, что случилось, она рухнула следом — вместе с люстрой, за которую она зацепилась.
Несколько мгновений весь мир состоял из ударов, боли и звона.
Ан лежала животе и пыталась вздохнуть. Только когда шептунья под ней зашевелилась, она заставила себя сесть.
— Сдохни, — Ан нащупала горло твари и ударила её кулаком по голове. Кулак вошел во что-то мягкое. Шептунья вздрогнула и потянулась к ней своими корявыми руками. Ан ударила ещё — и тварь наконец-то обмягка. Неужели всё? Она отряхнула перепачканные ладони, потом принялась ощупывать ошмётки серой плоти. Так и есть. Ан подняла перед собой руки и ощупала находку. Ошейник с металлическими бляхами. Ан отшвырнула его в сторону и медленно поднялась на ноги.
Она стояла внизу, под лестницей. Люстра валялась здесь же. Плечо начало болеть. Ан потянулась и проверила пластину на лопатке. Не пробита, комбинезон под железом тоже цел. Отлично.
— Ан! Ан, ты где?!
Кто это орёт? Она подняла голову, прислушиваясь к крикам. А, точно, это её висельник. Проснулся от шума, что ли?
— Ан! Ан! Кел! — продолжал надрываться Меркий. — Помогите!
Подволакивая подвёрнутую при падении ногу, Ан поднялась по лестнице наверх. Только бы святоша не сдох, иначе она что, зря с ним возилась? Ан подняла оставшийся валяться около дверей в коридор пистолет, и заковыляла на голос чернорясого. Сладкий запах тварей стал выветриваться. Отлично, можно будет доспать, а утром, когда твари начнут разлагаться и вонять, уйти.
— Ан! — продолжал надрываться священник. Он стоял в одних штанах около стола. Несмотря на страх, он умудрился снова разжечь огонь и включить её фонарь, и теперь крутился на месте. Подходи и убивай. Ещё и слепил её. Когда Ан подошла к их закутку, он даже не заметил, а заметив, попытался ударить фонарём. — Не подходи ко мне!
— Заткнись, — Ан поймала его руку и отобрала фонарь. Со стороны второй лестницы раздавались стук и лязг железа. — Жди тут.
Ждать этот дурак, разумеется, не стал. Схватил оставленный на столе фонарь и побежал следом.
— Что это было?!
— Серые твари, — огрызнулась Ан. Она тихо просвистела, подзывая Кела. В ответ на её призыв в темноте появились оранжевые глаза. Ан увидела сизый массив над лежащей тварью. Шептунья лишилась головы, а её огромные руки торчали в разные стороны, как ветки сухостоя. Кел, узнав хозяйку, подбежал к ней на трёх лапах. Ан упала перед ним на колени и быстро ощупала его голову и плечи. Зверь мешал ей, тыкаясь мордой в руки, а Меркий суетился и пытался светить фонарём. Зелёная кратинка перед глазами истерично бликовала и мигала.
— Прекрати, — она отпихнула святошу и ощупала бока Кела. Обнаруженное ей не понравилось. Шептунья сумела поддеть несколько пластин и влезть в нутро железного зверя. Разбить адамантиевый сердечник ей было, разумеется, не под силу, но несколько мышц она умудрилась порвать.
Кел лёг около её ног и перевернулся, подставляя хозяйке пострадавший бок.
— Что случилось?! — просипел Меркий. Он осветил тварь и, похоже, увиденное зрелище его всё-таки шокировало.
— Заткнись.
— Что это было?! — закричал Меркий. Ан встала и отвесила ему затрещину. Не сильную, но священник отшатнулся.
— Не шуми! Хочешь, чтобы за тобой ещё кто-нибудь пришел?! — Она взяла его за плечо и отвела обратно к потухаюшему костру. Кел проковылял следом.
— Ещё?! — икнул Меркий. Ан разжала пальцы. Он рухнул на пол и пополз под стол. Ан зло оглянулась на чернорясого и ничего не ответила. Она молча забрала у него фонарь, потом отцепила от пояса нож и перекинула его чернорясому. Вдруг пригодится?
— Сиди на месте и не лезь мне под руку, — она заставила Кела лечь и посветила ему в бок. Так и есть, три пучка порваны. Левая передняя лапа почти обездвижена. Она могла бы заменить порванные мышцы и выправить отогнутую шептуньей пластину, но на это нужно время, а вот его у них не было.
— Потерпи, мой дорогой, — она достала из сумки моток ленты, нарезанные куски тросов. Запах сладости практически прошёл. Сколько бы не было тварей, от первой атаки они отбились. Шептуньи охотились стаями по три-четыре штуки, и даже если какая-то тварь ещё до них не добралась, в одиночку она не рискнёт сунуться.
Больше Ан волновала мелкая личинка и ошейники. Шептуньи потомство на охоту по своей воле не брали. Личинки глупы, неповоротливы. Ан знала случаи, когда их убивали простые люди каким-нибудь кольём. Значит, их хозяин не очень понимает, что делает, велев всей стае выходить на охоту… Возможно, он не Благородная Кровь или кто-то вроде неё.
— Что ты делаешь? Он ранен?
— Да, — Ан сложила пострадавшую лапу и примотала её к туловищу Кела, чтобы не болталась. Днём, если они доживут, при свете дня она займётся ремонтом на первом же достаточно ровном куске бетона. Пока же придётся довольствоваться лишь этим.
— Как… Эта тварь… Это… — висельник принялся стучать зубами. Ан захотелось ударить его.
— Ты мешаешь.
Она убрала остатки ленты в сумку. Теперь осталось решить, что делать дальше. Она поднялась на ноги, чтобы вернуться к убитой Келом твари, хотя и так знала, что найдёт на ней ошейник.
— Ан, там! — внезапно взвыл Меркий. Ан оглянулась и потянулась к пистолету. Потом вспомнила, что он не заряжен и выругалась. За рамами рядом с местом их ночёвки светилось нечто округлое. Свет висел прямо перед грязным стеклом, от чего казался расплывчатым нечто.
— Ан, что это?! — чернорясый упал и заполз под стол. То ли безнадёжный трус, то ли наконец-то понял, что только мешается.
— Заткнись, — Ан подняла дробовик. Оставалось надеяться, что она не забыла, как им пользоваться по назначению.
Светлое пятно не двигалось. Потом медленно просочилось сквозь окно. Ан выстрелила. Брызнули осколки стекла и дерева, но пятно осталось невредимым. Круглое облачко света изменилось и приняло форму небольшой человеческой фигуры.
— Ты убила моих зверей, — мягкий, искажённый, словно пришедший издалека голос звучал ровно. Понять по нему, кому он принадлежит, мужчина или женщине, было невозможно. — Зачем?
Ан послала его и опустила оружие. У обманки нет своего тела, это иллюзия, поддерживаемая разумом чёртового колдуна. Можно хоть обстреляться, толку не будет.
— Чего тебе надо?
— Я хочу поговорить. Ты не узнала меня?
Ан промолчала. Меркий стоял у неё за спиной и клацал зубами. Кел зарычал. В свете нарастающего сияния обманки он стал похож на чёрного демона
— Меркий, быстро ляг под стол и зажми уши! — Ан поняла, что сейчас будет.
— Ты не одна? Познакомь меня со своим другом. Где он? Я его не вижу.
Ан послала его в третий раз. Меркий после пинка выполнил её указание.
— Ты очень грубая. Тебе же хуже!
Ан не стала дожидаться, чем именно будет хуже, и протянула к облаку руку. Когда железные пальцы сжали проекцию, она вспыхнула и взорвалась. На мгновение стало очень ярко и горячо. Потом всё прошло. Ан отключила фильтр. Стало очень темно и тихо.
— Это было колдовство разрушителей? — выглянул из-под стола Меркий? Судя по голосу, парень не пострадал ещё сильнее.
— Нет.
— А что же тогда? Это Разрушитель? Кто ещё может отдавать приказы этим тварям?!
— Заткнись, — Ан подошла к окну так, чтобы её не было заметно снаружи. Приближалось утро, и хмарь на востоке стала светлеть. Окно выходило на площадку перед служебным входом в театр. На небольшой дворик смотрели пустые окна домов-ульев. На заасфальтированной площадке до сих пор стояли остовы машин, брошенных хозяевами, когда город погиб.
Внизу никого не было.
— Сиди тут, жди. Понял? — Ан вернулась к священнику. — Я сама справлюсь. А то умрёшь.
Он кивнул.
— Я за тобой сама приду. Если кто-то появится… А, хрен с тобой. Никто не появится. Слезы под стол, закрой глаза и уши, молчи и не уходи никуда.
Ан свистнула Келу и бесшумно двинулась к служебной лестнице.