Когда защитное поле отключилось, Немо упал лицом на мрамор. Каждая его клетка продолжала гореть. Боль приходила волнами, заливала тело с каждым вдохом и ударом сердца. Жители островов на безопасности не экономили. Опершись на руку Медоу, он встал на ноги и отметил про себя, что как минимум половину путешествия он провёл горизонтально. Не стоит ли в таком случае остаться лежать, разве вежливо будет игнорировать намёки судьбы.
Они прошли за шаром к дверям дома, которые вблизи оказались настолько большими, что на них мог бы легко поместиться пегас. Ноги Немо плохо слушались хозяина, вдобавок их каждые три-четыре шага сковывала судорога. Без помощи металлорукой он бы полз сюда полдня.
Внутреннее убранство особняка напомнило бы Немо музей, если бы он посетил за свою жизнь хотя бы один. Холл был размером со вполне приличный двухэтажный коттедж. А вот висевшая под потолком люстра вряд ли бы уместилась в квартире Немо. На стенах висели портреты в деревянных рамах, с которых осуждающе смотрели сурового вида мужчины и элегантно одетые женщины. Казалось, кто-нибудь из них вот-вот не выдержит и потребует от прислуги вывести неотёсанных гостей.
— Дика, дезинфекция, — серебристый шар окатил Немо и Медоу прохладной струёй пара с лёгким мятным ароматом. — Простите мне мою мизофобию, и не бойтесь, это совершенно безопасно и даже полезно. В Полисе, я слышал, за такую процедуру просят немалые деньги. Ох, где же мои манеры. Приветствую. Антуан Лестригон к вашим услугам. Прошу, пройдёмте в библиотеку.
Человек, назвавшийся Лестригоном, изящно поклонился и дал знак следовать за ним. Немо мало что понимал в красоте. Ему, конечно, было очевидно, что люди находят в Пенни, и в мельпах он видел артистов, которые вполне подходили под такое определение. Однако обычно он не обращал особого внимания на внешность окружающих. Их карманы казались ему намного интереснее. Сейчас ситуация была в корне другой.
Антуан Лестригон не просто выиграл в генетическую лотерею. Эта лотерея принадлежала его семье веками. Поколения генной инженерии создали совершенно новый вид, представителя которого оскорбительно было бы назвать человеком.
Ростом гениальный учёный на голову превосходил Поли. По прикидкам мусорщика в нём было метра два с половиной, если не больше. Однако в отличие от фермера, который смахивал на громадный мешок картошки, Лестригон был сложён подобно модели с рекламного баннера Appollo HealthCare. За такой точёный подбородок с небольшой ямочкой по центру любой модник из Полиса отдал бы душу. А если бы в комплекте шли эти острые скулы и идеально прямой нос, то и души всех детей, своих и не только. Картину дополняли широкие плечи профессионального пловца и густые иссиня чёрные волосы с ровным, как по линейке пробором.
— Ой, — Медоу нарушила повисшую тишину. Она беззастенчиво пялилась вслед хозяину дома, даже не замечая, что у неё приоткрылся рот. Это заставило Немо задуматься, не выглядел ли он секунду назад так же нелепо.
— Не смей кусать его за зад, — шикнул он на спутницу. Та в свою очередь лишь ошарашенно улыбнулась. — И подбери слюни.
В библиотеке Лестригон предложил гостям массивные деревянные кресла с бархатной отделкой, а сам уселся напротив.
— Прежде чем мы начнём. Прошу потешьте моё любопытство, что у вас на лице?
Выходец со Свалки дотронулся до подбородка и только после этого вспомнил о самодельных респираторах. Принимая во внимание эти маски, было даже странно, что Лестригон решил поговорить со вторженцами, а не сразу вызвал ТМД.
— Защитные газы от ваших деревьев. Они нас чуть не прикончили, пришлось импровизировать.
— Газы? — учёный поднял брови. — Не понимаю о чём… Хотя постойте. Головокружение, тошнота, зуд, не так ли?
— Да, да и нет. У меня по крайней мере. У неё вон точно зудит, — Немо кивнул в сторону Медоу, которая, всё ещё улыбалась так, будто её огрели мешком муки по голове.
— Не волнуйтесь. Это скоро пройдёт. Смена климата порой вызывает некоторую реакцию, но уверяю вас, вам ничто не грозит. Итак…
Гостеприимный хозяин замолчал и многозначительно посмотрел на Немо, всё ещё боровшегося с излишне крепко завязанной маской, а затем на Медоу, которая подалась вперёд всем телом.
— Я — Немо, — он бросил попытки развязать узел и оставил рукав болтаться на шее. — А будущую обвиняемую в сексуальных домогательствах зовут Медоу.
— Не хотите называть настоящее имя. Думаю, это ваше право. Меня гораздо больше волнует АИД. Я бы очень хотел узнать, что вам о нём известно и откуда.
При всём своём великолепии внешность Антуана Лестригона отходила на задний план, стоило собеседникам встретиться с ним взглядом. Насыщенно карие миндалевидные глаза лучились мудростью и спокойствием. Смотря в них, Немо чувствовал, что становился умнее и увереннее в себе.
Легенду для выманивания информации он оттачивал с момента, как пришёл домой из «Лотоса». В ней участвовали скомпрометированный совет директоров Zeus Inc., шпионы PSDN Group, семь роковых афродиток, которые на деле оказались одним человеком, а также «сестрёнка» Китти. Ну и разумеется сам мусорщик, а вернее агент службы безопасности Zeus Inc. под прикрытием. Его биография — величайшая корпоративная тайна, а подтвердить личность он может только с помощью наградного оружия, из которого однажды застрелил лучшего друга, пытавшегося увести его жену.
— Мне приказал украсть алгоритм парень по имени Хирон, но кто настоящий заказчик, я не в курсе.
— Ты что несёшь?! — голос в наушнике выражал искреннюю обеспокоенность психическим здоровьем товарища.
Немо, брови которого почти добрались до макушки, повернулся к Медоу с таким видом, будто это она без предупреждения разрушила их легенду. Но нет худа без добра, внезапный поток правды из уст патологического лжеца вывел металлорукую из паралича.
— Мы считаем, — Медоу запнулась. Она изначально была против плана Немо, настаивая, что нужно взять елисейца в заложники и выпытать у него правду об АИДе. — Мы уверены, что за этим стоит ПСДН. Они планируют напасть на «Зевса», используя как-то алгоритм. И при этом точно пострадает много людей.
— Хм, интересно, — Лестригон почесал подбородок. — То есть вы пришли не для того, чтобы звать меня вернуться к работе над алгоритмом или написать его копию для вас?
— Нет, мы здесь, чтобы спасти людей и по возможности дать под зад корпам.
— Но если вы можете черкануть на салфетке копию этого АИДа, я бы от неё не отказался.
— Хах, боюсь, салфетку такого размера вы вряд ли сможете поднять.
Великан махнул рукой, и Немо услышал за спиной работу металлического механизма. Резко повернувшись, он успел застать, как за стеной скрывается ствол автоматической турели.
— Так вы не знаете, что из себя представляет АИД? Это, разумеется, одна из самых охраняемых корпоративных тайн Zeus Inc. За её обнародование грозит двести лет каторги. К нашему общему счастью, я никакие договоры о неразглашении не подписывал — каприз и привилегия, которую можно получить, принеся компании первые десять триллионов драхм. Поэтому отвечу вам откровенностью на откровенность. Тем паче что так вести диалог будет много удобнее.
Хозяин дома встал. По щелчку его пальцев Дика создала рядом с ним голограмму школьной доски.
— Что вам известно об искусственном интеллекте?
Медоу уже собралась открыть рот, но увидела, как Немо яростно завертел головой.
— За исключением человека, это единственные разумные существа, обладающие самосознанием. Однако из-за искусственной природы своего происхождения они склонны к… Ментальной нестабильности. Решение этой проблемы — одно из приоритетных направлений для современной науки. Как вы думаете, в чём её корень?
— Кризис самопознания, так ведь? У них стресс от понимания жизни и самих себя, мозги с этим не справляются, вот фляга и свистит, — Медоу покрутила когтем у виска.
— В общих чертах да, но ИИ обладает интеллектуальным потенциалом во много раз превосходящим наш. Как так случается, что он не может справиться с кризисом, плёвым для трёхлетнего ребёнка?
Учёный активно жестикулировал и быстро шагал из стороны в сторону. Он явно был в своей стихии.
— Тело, — Немо произнёс это слово тихо, почти шёпотом, но этого хватило, чтобы прервать страстную речь Лестригона. — Кризис не в сознании себя, а в сознании только одного себя.
— Именно! — глаза Антуана загорелись, и он ткнул пальцем в сторону ошарашенного гостя, который не мог понять, зачем вообще открыл рот.
— Ключевое. То есть одно из ключевых отличий ИИ от человека в том, что первый изначально множественный. Но мы, исходя из своей неуёмной гордыни, иногда сознательно, иногда нет пытаемся формировать его по своему образу и подобию.
— Доктор Лестригон, извините, можно как-то попроще.
— Конечно-конечно, — лектор махнул доске, на ней появилось схематичное изображение человечка. — Человек представляет собой одно целое от природы. У нас есть отдельные органы и части тела, но существо мы одно. Даже у нашего мозга есть разные отделы, но он остаётся одним целым. Без внешней поддержки никакая наша часть не способна существовать самостоятельно.
По ходу лекции на доске появлялись новые картинки. От человечка отделялись руки и ноги, безвольно падавшие на землю. Из него выпрыгивало сердце, которое начинало биться только при подключение к непонятным трубкам.
— Система, находящаяся на пороге перехода к званию ИИ, — это всегда набор вполне самостоятельных модулей, которые для него прописал разработчик или которые он создал сам в ходе обучения. Какие-то из них предназначены для решения логических задач, другие — для анализа вводных данных и тому подобного. При этом даже самые мелкие части системы могут функционировать сами по себе, выполнять свою задачу в полном одиночестве. Да, эти задачи будут крошечными и совсем элементарными, но они с ними справятся.
Человечек на доске разделился на несколько своих клонов, каждый из которых задорно махал рукой. Медоу помахала им в ответ. Она внимательно следила за каждым жестом Лестригона. Её напарник тем временем смотрел сквозь доску.
— Мы придумали постулат и сделали его законом: «Личность — это индивид, единица, одно целое». Поэтому, когда система проходит последний виток эволюции она вынуждена ему подчиниться и из многого стать одним. Понимаете в чём здесь проблема?
Лестригон встал на колено перед Медоу, отчего у той перехватило дыхание. Учёный широко улыбался, будто только что рассказал уморительную историю про пони, который научился играть на банджо.
— Нет, — девушка робко улыбнулась, боясь расстроить лектора, но того это лишь ещё больше раззадорило.
— Вот именно! Вы не можете понять, каково это. Всё правильно! Вы не можете осознать себя множеством без серьёзного психического заболевания. Так и система множества модулей не может осознать себя одной личностью без критического нарушения в работе этого самого сознания. Чтобы справиться с этим, многие ИИ выбирают способ запечатать себя в одной оболочке, уподобившись человеку. Имея одно конкретное тело, а не распределённую сеть, им становится легче осознать себя единицей, а не множеством.
— Он, к примеру, может захватить модуль нимфы, да?
— В целом, да. Но это скорее будут терминалы, дроны, вычислительные комплексы. ИИ, добровольно выбирающий столь маломощную платформу, серьёзно ограничивает собственные возможности. Даже не знаю, что может вынудить его на такой шаг.
— При чём здесь АИД? — Немо прекратил буравить взглядом книжные полки и посмотрел на Лестригона, с лица которого начала сползать улыбка.
Хозяин дома дал знак Дике, и та убрала доску. Сам же он сел в кресло так, словно осознал, что на его плечах покоится целая гора. Он приложил ладонь к губам и медленно сжал её в кулак.
— АИД, алгоритм изоляции данных — это решение проблемы перехода из множества в одно, — в его голосе не осталась и следа былого задора. — Он позволяет в кратчайшие сроки создать полностью функциональный искусственный интеллект, который изначально будет считать себя единой личностью и, соответственно, в полной мере сохранит рассудок.
— То есть… Это вы создали Афину.
— Не совсем. Я написал алгоритм и провёл подготовительные процедуры. Но к работе над самой Афиной меня не допустили.
— С ума сойти! Если он попадёт в руки к ПСДН, они смогут штамповать искинов направо и налево. Тогда Афина уже не будет уникальной, и «Зевс» тоже поставит её на конвейер. Они заполнят весь мир.
— Тише, Медс. Он не закончил, — Немо кивнул в сторону Лестригона, который жевал губы и с чрезмерно живым интересом разглядывал ногти на руках. — Как АИД решает проблему ИИ-шек?
— Очень изящно, — учёный облизнул губы, не показывая языка. — Алгоритм берёт нервную сеть человека, то есть его головной и спинной мозг, изолирует отдельные связки нейронов и создаёт на их основе искусственные. Такой подход к архитектуре искусственного интеллекта позволяет сразу создавать единое целое, а не составлять его из отдельных блоков. Разве не чудесно?
— Продолжайте, доктор.
Создатель АИДа старательно избегал смотреть Немо в глаза, предпочитая вместо этого разглядывать корешки книг на полках. Мусорщик его не торопил, но и глаз не опускал. Наконец, Лестригон продолжил.
— «Изоляция данных» звучит хорошо на словах. Безболезненно. Саму же процедуру так описать не получится. Ведь она буквально выжигает всю нервную систему ресурса. Без анестезии, разумеется, ведь это негативно влияет на результат.
Немо встал с кресла и подошёл вплотную к Лестригону. Даже сидя и сгорбившись гений был выше собеседника.
— Они замучили до смерти человека, чтобы создать Афину?
— Что? Нет, конечно нет, — Лестригон открыл карие, полные мудрости и спокойствия глаза. — Они замучили до смерти двадцать тысяч человек.
Мусорщик отпрянул от него. В наушнике тихо выругалась Лисса.
— Двадцать тысяч?!
Медоу сорвалась с места, опрокинув кресло. Девушка рванула к Лестригону. Её когти оставляли глубокие царапины на паркете красного дерева. Она схватила его за грудки и притянула к себе. Тот не сопротивлялся. Из стен немедленно высунулись турели, их дула двигались в такт с головой металлорукой.
— У алгоритма невысокий КПД. Я предупреждал их, предлагал найти более эффективное решение. Но совет директоров устраивал и такой вариант.
— Двадцать тысяч… Капля в море для Кайта, но её всё равно не могли не заметить.
— Ресурсы… То есть люди. Все они были сотрудниками Metis. Не знаю, помните ли вы её, но эта компания стояла у истоков Zeus Inc., но впоследствии была поглощена последней. Их контракты предусматривали миллионы возможных сценариев, в том числе и смерть для нужд корпорации.
— Как вы могли? Убить столько людей ради эксперимента? Как вы по ночам-то спите, — Медоу трясла Лестригона, не обращая внимания на направленное на неё оружие.
— А кто сказал, что я сплю? Когда я представлял теорию комиссии, я думал, что до её воплощения остаются ещё десятки лет. За это время можно было значительно повысить КПД. Но мои прогнозы оказались ошибочными. После рождения Афины мне удалось убедить совет директоров, что её уникальность куда выгоднее массового производства. Но если про АИДа узнали в PSDN Group…
— Рано или поздно они либо украдут алгоритм, либо воссоздадут его. И тогда «Зевс» с ПСДН устроят нехилую такую мясорубку. Всем захочется личную Афину.
— Именно так.
Немо подошёл к полкам, достал одну из книг и принялся перелистывать страницы. В другое время он бы прикидывал, сколько можно будет выручить за такой раритет. Сейчас же он пытался представить, сколько это — двадцать тысяч человек. Один дом? Два? Целая улица?
— Мы должны уничтожить АИД! Вы ведь нам поможете?
— Полагаю, это действительно моя ответственность. Как и то, что я ушёл из Zeus Inc., не добившись более приемлемого КПД.
— Да, я с первого взгляда поняла, что вы хороший человек, — Медоу отпустила Лестригона и похлопала его по плечу. Кости учёного не превратились в труху лишь благодаря чудесам генной инженерии.
— Каждый должен столкнуться с последствиями своих решений, не так ли? Я знаю, где хранится алгоритм. Сам выбирал место. И знаю, как пробраться туда, не привлекая внимания службы безопасности Zeus Inc. На этом пути есть только одна маленькая преграда, но со мной вы можете быть спокойны. Я ей нравлюсь.
— И снова откуда-то появились эти «мы», — Немо бросил книгу и подошёл к новым закадычным друзьям, которые бурно обсуждали план уничтожения АИДа. — В чём смысл? В том, чтобы мне оторвало башку? Удалить одну копию программы в надежде, что зевсовцы забили на бэкапы? Серийная убийца и массовый убийца объединяются, чтобы спасти мир. Похоже на сюжет обдолбанной мельпы. На хрен это. Лучше найду край острова и сброшусь с него.
— Во-первых, пожалуйста, будьте аккуратнее с книгами. Они самая ценная часть дома. Во-вторых, не советую тратить время на край острова, там силовое поле как раз на такой случай. В-третьих, АИД — динамическая нейросеть. Он постоянно меняется и его нельзя скопировать. Вернее, можно, конечно, но без памяти о прошлых состояниях это будет лишь бессмысленный набор цифр. И в четвёртых, почему ваша голова должна оторваться?
— У него в шее бомба. Если он не принесёт алгоритм одному типу со Свалки, его голова… Бум, — Медоу изобразила взрыв, с её пальцами пантомима получилась особенно впечатляющей.
— Вы позволите? — Лестригон приблизился к Немо и аккуратно ощупал шишку на его затылке. — Хм. Крайне неприятное место выбрал этот Хирон для взрывчатки. Придётся завтра сделать крюк и залететь в больницу. На нашем пути будет достаточно опасностей. Незачем нести одну с собой. Вы так не считаете?
Великан улыбнулся. Вместе с Медоу они начали обсуждать, как лучше подобраться к АИДу. От услуг немезид отказались сразу — чем меньше людей посвящено в тайну Афины, тем лучше. А вот на дронах решили не экономить. На острове было около сотни механических слуг, однако Лестригон заказал в сети дюжину специализированных боевых роботов.
Немо не следил за их разговором. Он всё ещё стоял на том же месте рядом с книжными полками и как загипнотизированный потирал шею. Мусорщик прошёл через столькое, чтобы избавиться от бомбы, но даже не приблизился к решению проблемы. Его избивали, в него стреляли. Сам он покалечил несколько человек. Проехал и пролетел тысячу километров по колено в крови и менее приятных субстанциях.
А вот с точки зрения Лестригона это и проблемой-то сложно назвать. Заскочить в клинику, делов на пятнадцать минут. А пятьсот тысяч драхм для него — бюджет на один поход в ресторан, наверное.
«Завтра избавлюсь от "поводка" Хирона, и можно будет свалить. Возьму пегас Зефа, пару безделушек Лестригона и посмотрю, что там за Песчаным Морем».
Он поднял с пола книгу. Помимо того, что это был увесистый, хоть местами и опаленный том из настоящей бумаги, в нём не было ничего особо ценного. Никакой отделки кожей или драгоценными металлами. На потрёпанной обложке цвета морской волны было отпечатано белыми буквами непонятное слово, а также имя автора, которое ничего не говорило Немо. Решив, что сможет найти что-то поменьше и подороже, он вернул книгу на полку.