Сколько она себя помнила, Реа в своей семье всегда считалась существом второго сорта. К ней относились со снисхождением, с брезгливостью, с презрением, на неё всегда смотрели свысока.
И никогда — не признавали её заслуг.
Пусть на неё и никогда не поднимали руку.
Рожденная очередной наложницей дочь влиятельного отца, она, вместе со своими братьями и сёстрами, могла только мечтать о том признании, что получали дети Первой Жены. Хотя и им жилось не сладко — наследников всегда растили отдельно, требуя от них порою невозможного. Жестокие и строгие учителя, безжалостные наказания за малейшую провинность, необходимость как-то выживать и адаптироваться в таких условиях не оставляли шанса остаться добрыми их сердцам.
Ничего удивительно не было в том, что наследники вырастали высокомерными и озлобленными хищниками, и, вырвавшись наконец на свободу, получив в руки власть, они всегда ею злоупотребляли, пытаясь отыграться на всех вокруг за годы собственного унижения и боли. Мученики становились мучителями — и круг замыкался.
Почуяв кровь, они стремились разорвать свою жертву.
Иногда — чисто ради развлечения.
Реа не нравились такие метафоры, но они были самыми красноречивыми.
Редко какой Глава Благородного семейства умирал в старости — всё чаще становились они жертвами борьбы собственных сыновей за власть. Кто-то был элегантен, подстраивая всё под несчастный случай, кто-то хитро писал доносы, зачастую даже правдивые, кто-то просто и незатейливо нанимал убийц.
Победителю мало кто мог что сказать.
Их принимали и склоняли головы, без вопросов принимая нового Главу.
Но в случае неудачи… Всех виновных уничтожали без жалости и сострадания — лед'ен жили долго, они могли себе позволить передушить всех своих детей, если они вышли «бракованными».
Времени у каждого из Благородных было достаточно, чтобы вырастить не одно поколение собственных отпрысков.
Просто однажды находились более удачливые и умелые.
Лед'ен совершенно не ценили чужие жизни, и понятие семейных уз у них было чересчур… своеобразным. В руках Благородных была абсолютная власть, они могли делать всё, что им заблагорассудится на своей территории, пока это не шло в разрез с интересами Королевства и Короля.
Ведь выше них была только сама Корона.
Нельзя было даже замахнуться на чужого слугу — но за убийство собственной жены Благородному и слова бы не сказали.
Конечно, это распространялось только на высшую касту.
Но всё же…
Безнаказанность и вседозволенность никого ещё не делали лучше…
И это происходило среди чистокровных!
Но она, Реа Каннэ не была даже ею.
Просто ледани.
Полукровка.
Клеймо на всю жизнь.
Её мать, искусная сай'нел родом из северных земель, была человеком, и весь её талант оказался загублен, когда она попала в дом Господина Каннэ.
Конечно, её вряд ли ждала иная судьба — любой человеческий ребенок, обладающий способностью к сай'и и родившийся на землях лед'ен, в конце концов всегда был отобран у родителей. Их растили отдельно, воспитывая в них покорность и преданность своим господам. Девочки в итоге становились слугами, мальчики — солдатами.
Не было большего горя для человека, чем родиться сай'нел.
Страшнее было родиться с даром, развить его и только успеть повзрослеть прежде, чем попасться в руки властей — мужчин в таких случаях убивали сразу, без разъяснений и колебаний. Женщин же…
Уже много веков на Леде вся аристократия поголовно была сай'нел.
Потому что дар передавался по наследству.
Потому что в жены брали только женщин с сильным даром.
Потому что лишенных дара детей убивали в младенчестве.
Но так уж сложилось, что среди лед'ен у женщин дар встречался намного реже, и потому, со временем, Благородные обратили внимание на презренных аниа.
Хотя может всё было намного прозаичнее — природа любила равновесие, и никогда у народов-долгожителей не должно было быть большого потомства, а потому женщинам-лед'ен очень сложно было выносить и родить здорового ребёнка. Очень часто они погибали вместе с детьми — природа, ну, или боги, кто во что верил, поддерживала естественную численность лед'ен, не давая этим тварям расплодиться и заполонить все миры, как это сделали люди. Вот уж чем люди могли похвастаться, так это возможностью за удивительно короткий срок увеличить свою популяцию в разы. Буквально — за жизнь лед'ен.
Наверное, потому к аниа и относились как к скоту.
…Потому не могло быть и речи о том, чтобы человеческая женщина стала б женой — для того, чтобы родить наследника, достаточно быть наложницей. И если полукровка унаследовал внешность от отца — его ждало хорошее будущее… Потому старались подходить к этому вопросу тщательно — редко когда в гарем Благородного могла войти девушка, не имеющая темных волос и бледной кожи.
Матери Реа не повезло.
Она была для Господина Каннэ не более чем развлечением.
Разнообразием.
Экзотикой.
Крепкая, светловолосая, смуглокожая — она была полной противоположностью внешности лед'ен, а потому приковывала к себе взгляды.
Она была плевком в лицо утонченных ледианских эстетов, провозглашавших превосходство Детей Спящей.
Реа была копией матери, за исключением глаз.
Их, лиловые, сияющие силой, она унаследовала от своей ненавистной половины крови.
Ей повезло.
Ей слишком повезло оказаться похожей на легендарную Реа Саоне — командующую войсками столь же легендарного Хар-Ани Расери, которая была одной из немногих женщин в истории Леды, кто обладал реальной властью и кого боялись как огня даже после её смерти.
Идеальный покровитель для полукровки.
Назвав в её честь свою дочь, мать Реа отгородила девочку от многих бед, ведь, так или иначе, лед'ен даже слишком сильно верили в силу имен — по-настоящему навредить ребенку, благословенному той самой Белой Птицей, никто не решался. Так что хотя бы от по-настоящему жестоких наказаний она оказалась защищена.
И от замужества.
Это не меняло отношения её семьи к ней.
Её многочисленных тетушек, сестер и братьев, слуг, учителей и вообще всех, кто её окружал.
Это не отменяло того, что, когда Реа был всего год от роду, её мать наложила на себя руки, чтобы более не подвергаться ежедневному унижению. Смерть и последующее перерождение казались ей перспективой намного более заманчивой, чем такая жизнь.
Слишком свободолюбивой она была.
Слишком гордой.
И свободу она любила больше, чем собственного ребенка, рожденного от того, кто её этой свободы лишил.
Реа понимала причины такого поступка.
Но не принимала.
И не простила.
Даже имя, которым её одарила мать, не могло искупить такого предательства.
Реа совсем не помнила мать — она знала её по рассказам служанок да по оговоркам старших, что, волей-неволей, сравнивали их друг с другом. Да и учителя постоянно пеняли на её дурную кровь. Впрочем, за науку она была благодарна — в доме Благородного семейства Каннэ она научилась читать, писать и считать, этикету… И, самое главное — притворству.
Но, признаться, она даже и не представляла, насколько ненормальной и жестокой была её жизнь, пока господин Каннэ не принял решение отдать её на обучение в Тау-Ри-Эвен.
Тогда, шесть лет назад, мимоходом он сказал ей то, за что она будет ему в первый раз по-настоящему благодарна.
Если её примут в адепты после завершения обучения, она сможет остаться в храме.
Чтобы больше никогда не переступать порог его дома.
Чтобы больше не быть его позором.
Какое счастье…
Теперь Реа было девятнадцать лет.
На год больше, чем прожила её мать.
Теперь, вкусив свободу от своей семьи, она наконец поняла, почему та предпочла смерть неволе.
На самом деле, Реа действительно, по-настоящему хотела, завершив своё обучение, остаться в Тау-Ри — ей здесь даже слишком нравилось.
Нравилось на рассвете подниматься и гулять по горным тропинкам, глядя, как утренний туман таял под лучами Исы.
Нравилось читать и изучать чужие языки.
Нравилось становиться сильнее.
Нравилась местная еда.
Нравилось спуститься вместе со своими шасие и вэсие в город и гулять по нему, заглядывая чуть ли не в каждую лавочку на торговой улице.
Нравилось купаться в реке.
Нравилось чистая, мощная энергия природного источника, на котором располагался Храм.
Нравились другие ученики.
Нравилась Тие.
Она, дае Талэ, была самой главной ценностью Храма по скромному мнению Реа. Эта удивительная женщина казалась чем-то невозможным для Леды. Тем правильнее было то, что она являлась шесс'ен, могущественной дочерью А'Ксаана и его золотых небес.
На самом деле, о Наставнице все они, её ученики, знали прискорбно мало — только то, что она была старшей дочерью своей семьи, последнего ученика Старейшины. На землях Пяти ничего не было известно про Клан Талэ, хотя, говорят, такое родовое имя носили потомки Первого Аксаанского Владыки. Было очевидно, что многие приглашенные мастера испытывали странную неловкость, обращаясь к их Наставнице «мастер» вместо… какого-то иного обращения, хотя бы того же «госпожа».
Но, несмотря на всё своё любопытство, они старались не интересоваться прошлым их Тие — все имели право на свои тайны.
Реа было всего тринадцать лет, когда она попала в Храм.
Ей было всего тринадцать лет, когда она впервые встретила ту, кто в будущем стала её маяком, её светилом, её якорем в этом безумном, переменчивом мире. Свою Наставницу.
…Их было несколько сотен, желающих стать адептами Тау-Ри-Эвен, но все прекрасно понимали, что только пара десятков удостоится чести быть названными «сие».
Никто не знал, по какому принципу отбирали учеников, потому им оставалось только ждать и надеяться, что в их имя окажется в списках принятых.
И Реа тоже — стояла и надеялась.
Надежды — всё что у неё было.
Всё что осталось.
Этого было невообразимо, до жестокого мало.
Этого оказалось достаточно.
Реа знала, что была сильна и образована, но знала так же и про свои отвратительный характер и острый язык, а это мало кому нравилось — большинство мастеров предпочитали покладистых и смиренных учеников, сырую глину, из которой можно было вылепить что угодно, а не камень, прочный и мало поддающийся обработке.
Но и из камня создаются шедевры.
И они намного прочнее… И намного боше восхищения вызывают — к их созданию прикладывают намного больше усилий.
И эти усилия восхищают.
Главное — уметь.
Реа — камень, прочный и неподатливый.
Но Наставница — искусный резчик по камню. Не зря же именно шесс'ен славились этим своим ремеслом.
…Когда же Мастер Талэ, со своими сверкающими потусторонней зеленью глазами и смуглой кожей, появилась, оглядывая ряды потенциальных адептов, она была похожа на божество — единственное яркое пятно в море светлых мантий и юбок.
Капля чернил на бумаге…
Истинное дитя Тёмного Пантеона, потомок Ночи.
Она притягивала взгляды — слишком коротко остриженные черные волосы, слишком крепкое телосложение, свойственное воину, а не утонченной юной госпоже, меч в изысканно украшенных ножнах, хищная грация в каждом движении и спокойная мощь, разлившаяся по воздуху, подобно дыму.
Темная мощь.
Все шесс'ен были темными.
Но… она казалась такой властной… такой свободной. Её взгляд пронзал насквозь, словно бы переворачивал душу, просеивал её, находя все злые и добрые дела.
На Реа дае Талэ задержалась, оглядывая её дольше чем иных.
Изящная ладонь сделала едва заметный жест, и к Реа тут же подошли два адепта, чтобы отвести в сторону и поздравить — её выбрали.
Эти же ребята провели ей небольшую экскурсию по Храму, рассказав про устройство ордена, про то, как проходит обучение, про Мастеров и их главных учеников.
Про то, что Мастеров, бравших учеников, у Храма было всего тринадцать.
Про то, что в основном адепты занималась своими исследованиями, выполняли поручения Мастеров или охраняли границы Тау-Ри, большую часть времени не появляясь при этом в Храме.
Про то, что некоторые из старших адептов становились учителями, помогая Мастерам в наставлении нового поколения и давая ученикам основы.
Про то, что у каждого из Мастеров был свой Двор — и там располагались и дом самого Мастера, кухни, ученические общежития, столовые залы, тренировочные площадки, учебные классы.
Про то, что, так как у Дае Талэ было меньше всего учеников, всего шестеро, считая саму Реа, у всех её подопечных были собственные комнаты, за которыми. Тем не менее ученики следили сами — ведь Наставница не признавала слуг и считала что всё следует уметь делать самостоятельно.
Про то, что она очень строга и требовательна.
Про то, что, в отличие от остальных Мастеров, она была единственной, кто обучал и ученых, и воинов, успешно реализую оба пути.
И единственной, кто не обращал внимания на пол своих подопечных, спокойно уча и мальчишек, и девчонок, а не отдавая предпочтение кому-то одному, как это было свойственно для большинства лед'ен.
Проповедуемые ею учения шесс'ен так и витали в воздухе…
Сменив отвратительные рыжие платья Благородного Дома Каннэ на нежную зелень ученических одежд, Реа впервые почувствовала себя в безопасности.
Она почувствовала себя… дома.
Теперь, спустя шесть лет, уже она сама провожала отобранных Тие ребят, рассказывая им обо всем этом.
О том, что учеников младшего возраста набирали отдельно, и они несколько лет учились в общей младшей группе, прежде чем быть выбранными кем-то из Мастеров.
О том, что их Наставница пользовалась наибольшей популярностью у детишек, которым читала лекции по истории Ианэ.
О том, что их Тие было совершенно плевать на происхождение её подопечных, она уделяла внимание только таланту и тому, как его развить. Даже если он был для всех неочевиден.
О том, что нет большего счастья в этом мире, чем быть учениками Ареки Талэ.
О том, что самый младший её ученик неприкосновенен — семилетний кроха, застенчивый и робкий среди чужих, но веселый и купающийся в любви своих а'вэсие и а'шасие. Хани был одним из немногих шесс'ен в Храме, и у Тие, так рьяно опекавшей ребенка и даже давшей ему своё клановое имя, явно с ним была связана какая-то своя история. Но в это, как и в прошлое их Тие, было единогласно решено не лезть — лучше чего-то не знать, чем нести бремя чужой тайны.
Всё же для любого, у кого имелись в наличие глаза, было очевидно, сколь опасна Дае Талэ.
На самом деле, у Тие точно было особое чутье — все её ученики, сколь бы они не были ершисты и язвительны снаружи, в конечном итоге отличались, помимо прочего, одной важной чертой — бесконечной преданностью.
Преданностью своей Наставнице и друг другу.
Воспитываемые в духе братства, они сумели по-настоящему проникнуться им. Если именно такими были боевые Кланы шесс'ен, то становилось очевидно, почему этот народ был столь непобедим. Вовсе не в драконах было дело, с этими созданиями ледианская армия всегда боролась весьма эффективно. Хотя, конечно, стоило принимать во внимание то, что тандем из дракона и всадника, всегда сильного и выносливого сайши, имевшего с крылатым ментальную связь, был значительно эффективнее и разрушительнее, чем если бы они действовали по отдельности…
Но именно боевое братство драконьего народа делало его столь могущественным.
Впрочем, если на уроках истории им рассказывали правду, то и это было не удивительно — по А'Ксаану проходил запечатанный Разлом, ведущий в Бездну, в которой были заключены Убийца Светил и погубленные им, искаженные души, которые периодически просачивались в реальность и нападали на живых и искажали их, порождая чудовищ.
Тех самых, от которых сайши защищали мирных граждан.
Нет, на Леде тоже были Твари, и немало — не сумевшие переродиться и исказившиеся души, озлобленные призраки, поднятые какими-то умельцами или собственной ненавистью трупы — повсеместное насилие порождало монстров, но это всё равно было не сравнимо с масштабами проблем, с которой столкнулись шесс'ен, возвращая себе свой мир.
Отвоевывая у тварей землю своих предков, и делая это весьма эффективно, драконий народ оттачивал свои собственные, неповторимые техники и искусства, вспоминал забытое мастерство, возвращая потерянное их предками могущество.
Наверное, именно поэтому Тие так хорошо была осведомлена о тварях.
Поговаривали, она написала несколько бестиариев и даже проиллюстрировала их и дала практические советы по борьбе с ними, скорректировав уже имевшиеся актуальными.
Реа знала, что это правда.
Именно они, её ученики, переписывали и копировали эти книги, которыми пополнились все знатные библиотеки.
И именно они, ученики Дае Талэ, были самыми разносторонне развитыми и самыми эффективными именно в борьбе с тварями.
Однако, сколь бы не были дружны они, девять Сие Ареки Талэ, но всё равно они разбивались на маленькие группки, по трое, что, впрочем, по словам Тие было совершенно нормально.
Дополняя друг друга, такие тройки были почти непобедимы.
И крепкая дружба только повышала их общую силу.
Для Реа частью такой её команды были две её и'шасие.
Втроем они были как разум, сила и душа.
…Наставница действительно умела находить таланты…
Она, Реа, была мечем их троицы, в прямом и переносном смысле — развиваясь именно как сайши, а не просто сай'нел, она была сильным бойцом, пусть и неспособным на тонкие манипуляции.
Лия Нейо, единственная среди учениц их Тие чистокровная лед'ен, застенчивая и робкая, хрупкая и слабая, на деле обладала особым даром — её способность управлять тонкими потоками энергии поражала сознание, в её руках и простая палка, и цветок могли стать грозным оружием…
Энн Шаффо, как Реа, была полукровкой, которой повезло просто родиться, ведь её отцом был человек. Имея свойственное людям телосложение и внешность лед'ен, она обладала острым умом, способным запоминать и анализировать даже самые незначительные на первый взгляд мелочи, что позволяла ей находить выходы из тупиковых ситуаций и распутывать даже самые сложные задачи.
Так и выходило, когда они отправлялись на охоту за монстрами — Энн искала зацепки и руководила, Лия совершала тонкие манипуляции, особенно там, где следовало быть осторожными и незаметными, а Реа прикрывала, защищала их.
И Наставница гордилась ими.
И, на самом деле, теперь, глядя на своих новых и-шасие и и-вэсие, Реа пыталась угадать, как сложатся их команды, кто чем привлек Тие.
Но одно девушка знала однозначно — это хорошие ребята.
И они будут преданны наставнице и друг другу так же, как и их старшие товарищи.
Как предана ей сама Реа.