Запах благовоний был почти одуряющим.
Вместе с сизым дымом ввысь возносились слившиеся в хор голоса жрецов, певших на Старшей Речи свою молитву. Те, кто был способен это ощутить, видели, как сай'и уходила к небесам, вместе с волей и верой прихожан, питая энергией божество, делая его сильнее.
Утренняя служба проходила как обычно.
Эша никогда не отличалась чрезмерной религиозностью, но исправно каждое утро, перед тем как заняться работой, приходила в храм.
Этот маленький ритуал не сколько уверял её в якобы наличествующей божественной поддержке, сколько помогал настроиться на нужный лад, привести в порядок свою сай'и и, что ещё важнее — свои мысли.
Да и жрецы в храмовую библиотеку куда охотнее пускали именно тех, кто регулярно посещал службы, а не совершенно посторонних личностей.
В нынешнем положении Эше выбирать не приходилось — доступ к новым знаниям ей был ой как ограничен.
А эти самые знания были нужны как воздух — от постоянного совершенствования зависело, будет ли она зарабатывать больше, будет ли к ней поступать больше заказов, а значит, сумеет ли она быстрее накопить на мирную жизнь в глуши, где-нибудь на севере, где хелишен-полукровку примут с подозрением, но всё равно отнесутся к ней благосклоннее чем в пропахшем людьми Диорене…
Конечно, в книжных лавках, при большом желании, можно было найти что-то интересное, но волновавшие её темы редко в них встречались — слишком специфичными они были.
Всё же магическое рукоделие было деятельностью весьма своеобразной. Умение плести чары через физические атрибуты, чаще всего нить, не было распространённым. Это было схоже с созданием печатей у сайши, или артефакторикой и рунами, которые тоже активно использовались, но по-настоящему понять можно было только попробовав.
Потому-то знания по магическому рукоделию были в большинстве своём сконцентрированы в семейных библиотеках Кланов, а туда ей тем более хода не было. Как, собственно, абсолютному большинству мастериц.
Читальные Залы Храма — единственное место, где можно было спокойно скопировать необходимые ей материалы и потом уже не торопясь разбирать их дома.
…Эша сама не заметила, как действительно стала считать своим домом эту выданную ей артелью крохотную по сравнению с её покоями в дедовой усадьбе комнатушку. Она перестала постоянно вспоминать о прошлом, привыкла к собственной жизни. К тому, какой она стала теперь.
Благо хоть артель заботилась о своих мастерицах — их кормили, справедливо платили за выполненную работу, обеспечивали каким-никаким жильем и даже целителями. В случае, если работница захворала — к ней тут же присылали лекаря, дабы она быстрее смогла вернуться в строй и продолжить выполнять свои обязанности.
Говорили, создание артели мастериц-рукодельниц было инициативой Диалори, и она курировалась ею, и именно потому права работниц были так защищены. В былые времена таким женщинам, лишенным мужского заступничества, приходилось туго — рукоделием занимались господские слуги и дочери, а вот им, неприкаянным, оказавшимся на обочине жизни, часто приходилось торговать собой, чтобы хоть как-то прокормиться.
С приходом к власти Диалори всё изменилось.
Волею Владыки рабство оказалось под запретом, невольников освобождали, а отказавшихся принять новые порядки хозяев ждала каторга, ссылка на рудники, откуда слишком уж редко возвращались.
Образовалась ниша, заполнившаяся сразу ими — талантливыми и отчаявшимися женщинами.
Они, эти женщины, и организовали артель.
Возможно, будь дело в простой вышивке, банальном украшении одежды, коим занималась немалая доля мастериц, то ничего бы не получилось из их начинания. Но те несколько десятков женщин, знающих искусство рун, умеющих нитью и своей сай'и сплетать чары, предавать ткани, коже, металлу удивительные свойства, стали опорой появившегося тогда сообщества.
Их работа стоила дорого, их слава разлеталась по всей империи, достигая самых отдалённых её краёв, привлекая сотни потенциальных клиентов, обеспечивая артель и её работниц постоянным заработком и надежными покровителями.
Хотя едва ли может быть кто-то надёжнее Диалори…
А наличие сай'нел обеспечивало поддержку Храмов, что тоже было весьма немаловажно.
Многие мастерицы могли за несколько лет заработать себе на дом и безбедную старость, после чего они отправлялись в маленькие города империи, где брали собственных учениц и организовали собственный филиал артели. Или же просто брали заказы у горожан и жили себе благополучно, выходили замуж или посвящали себя своей деятельность без остатка — у них в любом случае всё было хорошо.
Кто-то смеялся, мол, они, мастерицы-рукодельницы, создали Третий Орден.
Но в отличие от Серых Сестёр и Багровых Защитников они служили не богам, а самим себе и народу. Хотя Лийаш, Владычицу Искусства, называли божественной покровительницей всех творцов, в том числе и рукодельниц, работу свою они ей не посвящали.
Так или иначе, силу сестринства мастериц осознавали все, и потому ссориться с ними не спешили, предпочитая сотрудничать.
Быть частью этого Эше нравилось.
Она была вполне довольна собственной жизнью, даже по сравнению с тем, что было когда-то давно, в оставленном ею прошлом.
У неё ничего не осталось от этого прошлого.
Даже фамилии.
Даже имени.
Влажный теплый ветер нёс в себе запах приближавшегося ливня — хорошо, что она уже успела сделать всё запланированное до того, как заполонившие всё небо тучи прольются грозой на раскалённый город.
Эша вздохнула и, поправив капюшон плаща, поспешила к дому знахарки.
Элли, конечно, не нетальская целительница, превзойти которых в их искусстве было просто невозможно, но она весьма хороша в своём деле, одна из лучших лекарей артели.
На самом деле, именно Элли привела Эшу в артель, познакомила со старшими мастерицами… Тогда, в миг её отчаянья, в миг, когда она была готова абсолютно на всё, женщина позволила опереться на себя, заменила ей мать, стала роднее родителей, роднее кого бы то ни было.
Помогать в свободное время знахарке в мелочах — совсем не сложно.
Выбрать да купить на рынке нужные травы и плоды — так она всё равно за нитями ходила в швейную лавку, сделать небольшой крюк, чтобы порадовать Элли было совсем не сложно. Благо от работы она пока была свободна — заговоренным нитям нужно было три дня и три ночи провести без всякого света, в экранированном сундучке, дабы добиться необходимого эффекта, так что в это время она могла заниматься чем-нибудь иным.
Учиться, например.
Экспериментировать.
Зайти в гости к Элли… Да и не только в гости — по делу тоже, не станет же она отвлекать свою дорогую подругу просто так! Да, нужно показать ей, что она-таки смогла сделать, вопреки всем уверениям, что это было под силу только обученным артефакторам.
Ха!
А она — без наставлений Мастеров и примера перед глазами — смогла!
Наверное жаль, что родители отказались в своё время в своём неприятии к цишен отправить её учиться на север, у талуренских артефакторов, известных на всю империю своими творениями…
А теперь уже поздно начинать.
Да и в воздухе витало напряжение — опасно даже на границе появляться, не то, что пересекать её вот так, в одиночку.
Но не только эхо грядущей кровопролитной и бессмысленной войны было различимо в душном ветре.
Воздух, густой, горячий, влажный, хоть ложкой черпай, сам по себе был переполнен небесной энергией.
Запах озона щекотал ноздри.
И нервы.
Где-то вдалеке, перекрывая суету дневного города, прогрохотало — но различить это смогли, наверное, далеко не все. Только те, кто специально прислушивался.
Ветер усилился, резкими порывами своими выбивая пряди из её косы…
Скоро.
Вот бы успеть дойти до Элли…
Летние грозы Диорена были печально известны всем в империи. Это буйство природы стоило пережидать под надёжной крышей, а не на улице, и не дай Боги оказаться посреди чистого поля. Не стоило испытывать судьбу и дразнить Абеш'авир'е.
Первые капли, тёплые и тяжелые, разбились о брусчатку. Вечно суетившиеся горожане резво нашли себе укрытие, прекрасно понимая последствия промедления.
Умницы.
…Улица опустела.
На короткое мгновение Эше показалось, что она одна во всём мире, и не было больше никого, кроме неё и этого дождя.
Он принёс свежесть пыльному городу.
Вместо запаха начавшей протухать под Очами рыбы и водорослей, доходивших со стороны порта даже да сюда, до ремесленных кварталов, вместо сена и конского навоза, кислого человеческого пота и гнилых фруктов, ветер приносил чистоту.
И аромат далёких степных трав.
Их цветение уже давно прошло, и сезон их сбора закончился, но фантомный сладкий аромат всё ещё щекотал нервы — приятно, щемяще, почти больно.
Собственноручно расшитый руническими цепочками плащ прекрасно защищал от непогоды, но излишняя влажность всё равно завила в кудри пряди, не давая забыть, кем она была на самом деле.
Она и не забывала.
Никогда.
Но…
Как же прекрасно было оказаться в тишине, наедине с собой.
В казённой комнате артели такого не было — хлипкие стены выдавали с головой происходившее у соседок, и, признаться, Эша не хотела этого знать.
Совсем.
Ей не было дела до подробностей чужих жизней — со своей бы разобраться для начала неплохо было бы.
— Соколёнок! — раздался внезапно голос Элли. — Ты с ума сошла? Совсем себя не бережешь! Ноги в луже, да и вся, небось, вымокла!
— Тётушка! — Эша смеялась, кружа свою названную мать под этой стеной дождя, что наконец принесла чистоту и покой.
И на сердце было легко и радостно.
И впереди — только хорошее.
И впереди — жизнь.
И счастье.
— Сумасшедшая, совершенно безумная… — всё причитала Элли, силясь успокоить девушку, утянуть её за собой в тепло и сухость своего дома. — Идём, непутёвая!
Пока тётушка Элли копошилась над очагом, заваривая чай и накрывая на стол, Эша, на миг замерев в нерешительности, достала из сумки свои последние творения.
— Вот, тётушка… — повернулась она к Элли, протягивая свёрток. — Подарок.
Женщина, охнув, стала его разворачивать и с удивлением воззрилась на содержимое. Над которым, вообще-то, Эша корпела последние несколько ночей — эти руны были очень капризны и требовали полного отсутствия света Очей — он сбивал тонкую настройку чар.
— Мешочки?
Элли была в недоумении.
Тётушка, неужто не поняли? Это же так очевидно…
— С расширением пространства, — расплылась в улыбке Эша. — Я же говорила — узнаю, как сделать и непременно сделаю! И — сделала.
Восхищенный и чуть испуганный взгляд тётушка льстил.
Не ожидала, Элли?
А она — смогла!
Смогла!
Сделала!
— Соколёнок… Они ж стоят целое состояние! — женщина обеспокоенно покачала головой, вздыхая. — Сайши редко продают простолюдинам свои артефакты. Могла бы озолотиться! Что же ты…
Ах вот в чем дело!
Тётушка просто переживала, что она без еды останется, что последнее отдавала по наивности своей! Или боялась, что украдут у неё обновку? Так не должны — у артефакта была привязка на хозяина, стащить его просто так, не перерезав связь, не получилось бы, а перерезать оную смогут только сайши, да и то сведущие в этом, а не всякий первый попавшийся вояка.
Надо бы объяснить всё это, а не продолжать стоять и улыбаться, чувствуя себя в тесноватом домике знахарки на своём месте, как никогда цельной и правильной.
Всё идёт как должно.
Всё будет хорошо.
— Тётушка, я же ещё сделаю! — усмехнулась Эша, садясь за стол и беря в руки поставленный перед ней стакан с душистым чаем. — Главное было принцип понять… Это интереснее, чем в сотый раз вышивать молитву Трём на очередном кафтане высокородных, или пожелание плодовитости и здоровья на свадебных платьях. Да и внутри тоже — подарок, поглядите.
Купленные травы она как раз положила в те мешочки. Они хорошо сохранят их свойства — в таких же их сюда и доставили с севера.
Не шие-си, конечно, и не таурийский чабрец, но тоже находка редкая и полезная в хозяйстве, пусть лучше её на благо пустят, чем разотрут в порошок неумёхи и те растеряют весь целебный эффект.
…Так они болтали ещё много часов, пока не стихла гроза.
Болтали обо всём на свете — о подорожании хлопка и новом урожае хлеба, о массовых арестах самых разных личностей, проводимых гвардейцами, об интересных новых заказах, о пациентах тётушки Элли и, конечно, о том, что сейчас, стоит только стихнуть дождю, и она помчится на встречу со своим другом, которого не видела уже много-много лет.
И последний факт особенно воодушевлял.
И пугал, если честно.
Но разве могло что-то пойти не так?
Не могло же?..
Вот и вроде всё было хорошо…
На очищенные небесной водой улицы снова высыпала толпа горожан, зашумела, зарокотала штормовым морем, бурным горным потоком, лавиной и селью.
Толпа — тоже стихия, природное бедствие.
К Храму тоже спешили прохожие — скоро настанет пора вечерней службы, и многие ремесленники и торговцы могли позволить себе посетить только её.
Но Эше не было дела до этой толпы.
Её интересовал один конкретный человек.
Тот человек, чей сокол недавно сумел разыскать её посреди этого громадного города, и доставить послание от дорогого друга. От того отражения, эха, зыбкой дымки прошлого, что снова не желало её отпускать.
Но они оба отринули прошлое, оба кардинально поменяли свою жизнь и дороги назад им не было.
Они были так похожи…
Они были такими разными.
Эша увидела его стоящим возле фонтана, украшавшего центр площади перед храмом. Резные фигуры казались живыми, словно бы мраморные духи воды сейчас закружатся, захохочут счастливо и заливисто.
Но это были лишь статуи.
Но, раньше бледный как эти самые статуи, Рик сейчас был загорел, а волосы его оказались выбелены светом Очей. Тем сильнее это было подчеркнуто безупречной белизной его рубашки — непривычно видеть цвета Юга на человеке, посвятившего себя Алому Дракону, носившему всегда черные доспехи и плащ.
Она видела его после вступления в ряды Всадников лишь однажды, совсем случайно — Рик тогда прибыл в Диорен в качестве сопровождения младшей принцессы и они совершенно случайно пересеклись здесь же, возле этого фонтана…
Больше пяти лет с тех прошло.
Так мало…
Так много.
Целая вечность, наверное.
И, наконец, Рик тоже её заметил — его измождённое, повзрослевшее лицо озарилось улыбкой. Эша заметила новый шрам, уже побледневший, что рассекал левую бровь и доходил до середины щеки — наверное, только чудом не был задет глаз!
Глазная повязка Рику бы вряд ли пошла.
А вот белый — к лицу.
Даже уставшим и явно недосыпавшим, в нём он выглядел намного живее, чем прежних доспехах. Да и распущенные волосы заместо привычного тугого пучка — очень правильное решение, от пучков очень сильно болела голова, и возможность помассировать её перед сном не стоила того.
— Похорошела, ты, соколёнок, на артельских-то харчах, — усмехнулся Рик, притягивая к себе Эшу для приветственного объятья. — Любит Диалори своих мастериц!
Неужто действительно она сейчас была краше, чем в отрочестве? Когда она была наряжена в расшитые золотом платья, раскрашена клановыми узорами.
Чем когда она была молодой госпожой.
Эша скривила губы.
— Мы себя тоже любим! — едко ответила она. — Зато ты осунулся. Говорили, ты погиб.
Рик тоже поморщился — явно неприятная для него тема. Но ей необходимо было узнать, что же произошло на самом деле, что приключилось с её дорогим другом, которого она уже успела похоронить и оплакать.
— Мало ли что говорили… — неопределённо махнул Рик рукой, опираясь на каменный бортик фонтана.
Как бы не упал в воду — она хоть и чистая, да мокрым по городу идти — мало удовольствия. Хотя, он же сайши — высушился бы.
Может тогда самой его в воду столкнуть?
— А ещё — что тебя сослали на юг за какую-то твою выходку, — прищурилась Эша, просчитывая, как бы и Рика за его увиливания в воду окунуть, и самой в ней не оказаться, — и теперь ты не Всадник, а обычный гвардеец.
— А в этом уже больше правды.
Вот значит как?
Сбежал из дома, подговорил на то же её брата, единственного защитника в отчем доме, бросил её наедине в этой чудовищной невыносимости, и всё ради чего?
Чтобы отказаться от всего, ради чего было принесено столько жертв?
Рик, ты идиот?
— И ради чего ты оставил мечту? — дипломатичнее, чем в своих мыслях спросила Эша.
— Ради правды.
Исчерпывающе.
— И стоила она того?
— Да.
Эша внимательно посмотрела в глаза другу.
Что-то потухло в нём.
Что-то, что горело столько лет, что вело его вперед сквозь боль, кровь и слезы сквозь насмешки и чужое неприятие, сквозь презрение и ненависть высокородных…
Это «что-то» когда-то отобрало у неё брата.
И самого Рика.
Теперь этого нет.
Серые его глаза, полные пепла.
Пустые.
— Рик… Что произошло? — спросила она уже абсолютно серьёзно, отбросив былую дурашливость — она тут была излишней.
— Это… Это было ужасно, соколёнок. Бесчеловечно.
Вот оно что… Надломленным был её друг, потерянным.
Разочаровавшимся.
А ведь она предупреждала!
— Мы — не люди.
— Но я-то человек! — в стальных глазах Рика зажглось что-то тёмное, что-то яростное, болезненное, беззащитное. — И… Мои ребята по приказу Владыки сожгли дотла один из древнейших городов империи вместе со всем его населением, вместе с детьми, стариками, женщинами… Невинных — вместе с мятежниками! — он говорил, и было видно, как сильно её друг изменился с момента их последней встречи, как повзрослел, как… устал. — Ладно степняки — им воздалось за их же грехи, но… Но своих-то за что?
Эша слышала про резню в Хэлиссе, мало кто не слышал о подлости бесчестных степняков, но… Но о том, что в сожжённом городе были живые люди, не только зараженные неведомой чумой и обезображенные ею же трупы, она не знала.
И не должна была знать, вероятно.
Никто не должен.
Наверняка ведь секрет это.
Как же сильно Рик подставляется, выбалтывая ей государственную тайну, да и её подставлял, глупец! Неужели не понимает, что не для лишних ушей эти слова!
— Кошмар…
Кажется её милый друг принял эту реплики на счет своих высказываний, а не её, Эши, мыслей.
— Ну и высказал я это своё мнение в лицо Его Королевского Величества.
Нет, действительно идиот.
Не умеет промолчать.
Как только жив до сих пор остался-то?!
— И ты до сих пор жив?!
Рик тут же стушевался, погас.
Действительно, мутная там история кроется, точно.
Страшная.
— Как я понял — жизнью я обязан заступничеству Наследника. Так, высекли, — губы Рика украсила полуулыбка. — В первый раз что ли?
Высекли…
Дисциплинарное наказание для сайши, как для способных переносить почти любую боль, точно не ограничилось бы парой тростинок, как в их детстве.
Его же насмерть запороть могли!
Он же человек, не шесс'ен!
Истек бы кровью, и всё, прах по ветру, имена на Стену!
Как же близка она была к тому, чтобы действительно потерять своего друга… Не просто так она его оплакивала — он действительно прошёлся по самой грани, и только его почти сверхъестественная удача помогла ему выбраться невредимым и на этот раз.
Или не невредимым?
Что он ещё скрывал?
Из-за чего она его-таки похоронит?!
Эша обхватила лицо друга, заставила его наклониться, посмотреть ей прямо в глаза, чтобы понял, осознал, вбил в свою бестолковую голову, что были под этим небом те, кому он дорог был, что были те, кто за него боялся и переживал. Что нельзя так глупо рисковать собой ни за что! Страшное случилось — но это не повод отдавать собственную жизнь, всё равно ведь не сумеешь ничего изменить!
— Боевой кнут и простые розги — не одно и то же, Рик, — сказала она медленно и тихо, прошипела даже, оскалив свои клыки — шесс'ен она или кто, всё-таки? — Почему ты вечно нарываешься на неприятности, что в детстве, что сейчас — не можешь жить спокойно?
А он действительно смотрел ей в глаза.
Молча смотрел, долго.
Странно.
— Как ты? — сказал он, наконец, сбивая с толку Эшу, порождая страшную догадку — он понял. — Спокойно тебе живется?
— Рик…
Нет, ну не мог же он действительно всё понять? Не по глазам же?
Или… прикосновение?
Энергию её считал?
Зачем?!
— Судя по тому, что я не вижу рядом озарённого улыбкой молодого господина, ты-таки влипла в историю.
Каждое его слово било в цель.
Неотвратимо.
Да — влипла.
Да — страшно.
Но она не любила думать про это, не хотела вспоминать о собственной беспомощности, об отвращении к самой себе, о ненависти ко всему миру, о желании сжечь собственную кожу, содрать её с себя, омыть себя, обнажённое мясо, чистой родниковой водой.
— Мне кажется, это всё-таки не твоё дело, — предприняла она последнюю попытку защитить свои тайны.
Рик упрямо сжал губы.
— А мне кажется — моё, — его слова были тихими, но тяжёлыми, словно камни падали. — Тебя обидели, а после твоего отречения от фамилии у тебя не осталось братьев, способных тебя защитить. Кто, если не я, Эша?
Действительно — кто?
Некому.
А сама она себя не защитила.
— Это бессмысленно, — сдалась Эша. — Его не наказать.
— Неужто сам король?
— Королевич.
Взгляд Рика ей не понравился. Не убить же принца он задумал? Это не критика приказ Владыки — за покушение на наследника ему головы точно не сносить.
— Старший, стало быть… — оскалился её друг со странной, незнакомой жестокостью. — Ну так ведь ваша артель под покровительством Диалори — обратись к ней за справедливостью!
— Как ты себе это представляешь?
Рик не ответил.
Ну вот и что он задумал?!
— Сколько ты ещё будешь в городе? — сменила она тему.
— Как распорядится милорд, — последовал флегматичный ответ. — А так запланирована ещё седмица. Так что ещё непременно встретимся.
Помолчали.
— Не расскажешь, зачем Наследник Юга прибыл в Диорен?
— Не моя тайна, соколёнок.
— Да, прости.
— Ничего, — Рик наконец-то улыбался, — ты всегда страдала из-за своего неуёмного любопытства…
Ах, так?!
— Ну почему сразу «страдала»?! — возмутилась Эша. — Я, может, им наслаждалась! И наслаждаюсь.
— Тем тебе лучше.
— И всё же тебе с распущенными волосами лучше.
— Что, прости?
— Прощаю. Говорю — не убирай волосы в пучок, тебе и так хорошо.
— Ну если ты так сказала…
— Рик!