Взор зацепился за ценники под препаратами. Тут же всё встало на свои места. Аптекарей в Нижнем Городе хватало, но никто из них не занимался благотворительностью. Ничего личного, просто коммерция.
За набор лекарств простой смертный здесь точно также должен был выложить половину месячного заработка. Да ещё и не факт, что поможет. Неудивительно, сколько людей забирает оспа та же самая. Заболеть — значит, умереть.
К счастью для босяка вроде Альдреда, в нынешних условиях вести торговлю невозможно. И что самое приятное, мародёры шли куда угодно, только не в сомнительные аптеки. На худой конец, против Чёрной Смерти в понимании обывателя обычные лекарства мало чем помочь могли.
В первую очередь выживших интересовали еда, оружие и надёжное укрытие. Деньги значительно убавились в цене, а остаточное общество Города почти мгновенно перешло на натуральный обмен. Разумеется, некоторых лихорадило от вседозволенности: выносили отовсюду всё, что в цивилизованном мире считалось роскошью. Но где они теперь с их безделушками?
Опомнившись от куража, мародёры тащили всё то, что можно было выгодно предать бартеру: горячительные напитки, одежда, одеяла, табак, инструменты, чай с кофе, сахар, излишки оружия, средства защиты и первой помощи.
Ренегат не ошибался: бинтов осталось кот наплакал, равно как и антисептических настоек для обработки ран. Зато всего остального хватало с избытком. Ему пришла в голову занятная мысль: стоит обнести эту аптеку, насколько возможно, чтобы при разговоре с другими выжившими иметь хоть какой-то вес. Времена нынче тёмные.
Ему пришлось некоторое время порыскать в аптеке, прежде чем он нашёл, куда складировать всё добро, какое только можно унести. Кожаные саквояжи остались без внимания, зато поясная тканевая сумка сразу привлекла его внимание.
Альдред пристегнул её поверх перевязи через плечо. Пошёл вдоль стен, сметая с полок медикаменты для оказания первой помощи, обезболивающие, жаропонижающие, снотворные, а также противовоспалительные средства.
Большая часть отправилась в сумку. А с десяток пузырьков мародёр чисто для себя растолкал по подсумкам. На тот случай, если нужно будет срочно принять какой-либо препарат. Флэй стал чуточку тяжелее, зато доволен, как слон. Если никому так и не понадобятся лекарства, у ренегата будет, чем залечивать уже собственные раны. Он и так немало пострадал, пока пробирался окольными путями к «Лазурным Фонтанам».
Улов получился на удивление богатый. Казалось бы, дезертир должен лучиться от счастья. Но не тут-то было. Снова кашель — и снова мокрота вылетает из горла, растекаясь по битому стеклу под ногами. По крайней мере, беглец понемногу стал привыкать к приступам, а интервал между ними значительно возрос. Чем не повод порадоваться?
На рефлексию Альдред не стал размениваться и поспешил выйти из «А-Фармы» под свет восходящего солнца. Глянул время и ужаснулся: расстояние, что он покрыл от борта «Сирокко» до середины Нижнего Города заняло у него несколько часов кряду.
Целых четыре. Ценных. Часа.
Конечно, по большей части Флэй просто бездельно шатался по округе, пытаясь отыскать себя среди руин и избрать новый ориентир, чтобы продолжать жить. Но если бы всё было иначе, он бы давно оставил за собой опустошённые чумой Нижние Саргузы.
Городская карта на миг всплыла перед глазами ренегата. Он огляделся по сторонам в попытке сориентироваться. Наметил для себя единственно верный маршрут.
Из Нижнего Города в сторону острова Памятного вело немало путей. Какие-то поближе, какие-то дальше. Предатель мог повернуть в сторону Ремесленного Квартала, давно прогнившего района красных фонарей, Рыбного Рынка, руин Медресе или Оружейной Мануфактуры.
Одна проблема: в тех краях всегда было валом народу. Стало быть, сейчас в тех направлениях сплошной рассадник упырей. Разумеется, Альдред мог проскочить.
Мимо Медресе, унаследованного от ларданского эмира, это было бы в несколько раз короче. Только вот безопаснее всего там — под ночным ливнем. От него предателя отделяла добрая половина дня.
Увы. Столько времени у Альдреда не имелось. Каждая минута на счету.
Лучшее, что он мог сделать, — это пройти немного дальше по улице. Буквально пару кварталов. Так бы дезертир наткнулся прямо на ворота в Герцогский ботанический сад. В простонародье — Дендрарий. Как-то раз учителя алхимии водили их туда на фестиваль цветов. Не столько чтобы развлечь, сколько нудно втолковать про растения.
Так или иначе, Флэй считал Дендрарий самым оптимальным вариантом. По меньшей мере, к его приходу внутри не должно было остаться ни одной живой души. Все, кто там работал, уже должны быть обращены в упырей или сожраны ими же. Значит, каннибалам там особо нечего делать.
Вот уж где Альдред мог со спокойным сердцем подобраться к северу Ремесленного Квартала. Оттуда, через Циановые Дворцы, — уже к острову Памятному.
Если удача соблаговолит предателю, ближе к полуночи Флэй увидит статую первого тирана.
Но перед этим, как минимум, ему придётся пройти порядка трёх лиг по одному только Герцогскому ботаническому саду. Ввиду высокого роста и длины ног ренегат шагал быстро, так что не видел в этом для себя особых препятствий.
«Что угодно, — думал дезертир. — лишь бы не играть в догонялки с упырями…»
Уж слишком сильно ренегат погрузился в думы, идя по направлению к Дендрарию. Он совсем забыл поглядывать на динамическую смену погоды. Смотрел всё время на мостовую, изредка оборачиваясь на скрип ставней, которые колыхал ветер.
Он округлил глаза, увидев, как золото сходит с мостовой, одномоментно приобретавшей обыкновенный сизый цвет. Альдред в ужасе посмотрел наверх, лишаясь дара речи. Армада туч с Тропика Водолея добралась до Города. Первые из них перекрывали солнце ещё до того, как оно доползло по небосводу до зенита.
«Мать твою…» — выругался про себя Флэй.
До его ушей отовсюду стали доноситься голоса упырей. Клёкот, рык, вопли, хрипение. Глаза заметались из стороны в сторону. Беглец искал место, где можно спрятаться. Но поблизости не оказалось ни повозок, ни каналов, ни колоколов — ничего, где можно было бы переждать наплыв каннибалов.
Бежать без оглядки предатель считал бессмысленным. Упыри повсюду. Рано или поздно его возьмут в кольцо. Твари разорвут его на части, поставив жирную точку в существовании горе-инквизитора.
Размышлять подолгу судьба ему не позволила бы. Поэтому Альдред принял единственно верное решение: разобраться со всем по ходу пьесы. Он рванул с места к ближайшей инсуле. Мог ошибаться, но вроде как оттуда никаких людоедов не слыхал.
Дезертир лихо перемахнул через выбитую витрину, попав, как выяснилось, в частный магазин спиртовых напитков, а именно — бренди. Его алкоголь интересовал меньше всего.
Флэй сначала подумывал подняться с первого этажа наверх, к черепичной крыше, где мог бы дождаться схода облака с солнца. Но в следующий же миг осознал: хуже идеи не придёт. На улицу выбирались первые упыри. Каннибалы шастали туда-сюда: либо отыскивали добычу, либо уходили в сторону севера, собираясь в орду.
Едва беглец очутился в этом магазине, он стал его заложником. Баррикадировать разбитые витрины и выломанную дверь было нечем. Разлить повсюду бренди и создать стену огня Альдред считал глупым. Слишком много времени, да и он мог задохнуться.
Взгляд шарил по полу в поисках потаённого подвала, куда в таких местах обычно сгружали запасы товаров. Дощатый пол скрывал ковёр. Глаза подвели Флэя: ими он так ничего и не нашёл. А вот нога указала на ключ к спасению. Даже сквозь ботинок Альдред ощутил кольцо-ручку предполагаемого люка в подвал.
Каннибалы наверняка почуяли дезертира и вот-вот должны были нагрянуть. Альдред сошёл с ковра, потянул его за края и отставил в сторону. Люк находился именно там, где и предполагал ренегат. С улицы доносился топот бледных ног. Чума разверзала свою слюнявую пасть.
Предатель чуть пригнулся и потянул за ручку. Никакой замочной скважины в замке не имелось, поэтому с люком проблем не возникло. Флэй приложил некоторое усилие и приподнял его. Открывшийся зев его встречал чередой ступеней, что уходил в полумрак.
Альдред мигом занырнул внутрь, затворяя за собой люк. На обратной его стороне он нашёл шпингалет и закрылся за собой. Над головой раздавались крики и клёкот упырей. Каково же было удивление каннибалов, когда они не обнаружили добычу.
С потолка от их топота сыпалась пыль. Флэй присел на грязную ступень и отдышался. Ощупал свой взмокший лоб. В его голове зрел жар, тогда как тепло отошло от ладоней. Нехорошо, понимал ренегат. Раскрыл подсумок и выудил оттуда инквизиторское жаропонижающее. Откупорил и вылакал, поставив пустой пузырёк на ступень.
Можно было выдохнуть. И теперь — уж точно.
Передохнув маленько, дезертир осторожно приподнялся на ноги. Начал мерно спускаться вниз, на цокольный этаж инсулы. Упыри никуда не уходили, отчаянно обнюхивая каждый угол здания в надежде отыскать Альдреда. Во всяком случае, клёкот их стал затухать, превращаясь в неясную мазню из будто бы утробных звуков.
Цоколь встречал незваного гостя лёгким полумраком. Из мелких оконцев, что выходили прямо на мостовую, сквозил тусклый свет: резко установилась пасмурная погода. Флэй не переживал за это. Могло статься так, что уже днём польёт дождь. А подвал — не самое плохое место, чтобы дождаться непогоды.
Его напрягало другое. Здесь действительно, куда ни плюнь, стояли бочки с кранами да пустые бутылки для розлива бренди. Но не только. Чуть поодаль, прямо на полу у камина положили три спальных мешка.
Рядом высилась горка заготовленных дров, а также вязанка поленьев и колун, вбитый в небольшую колоду. В очаге до сих пор остывали угли.
Сюда вынесли обеденный стол. На столе стоял кувшин. Три глиняные чашки. Три ложки. По вилке на каждого выжившего. Под потолком висели копчёные свиные ноги. Явно сворованные из мясной лавки.
Ослу понятно, это место кто-то облюбовал и обжил, как полагается. Понял и Альдред. Вот только незваный гость чересчур поздно заметил, что тут не один.
«Вот и допрыгались…» — подумал Флэй, в миг растеряв свой боевой задор.
Непроизвольно рука потянулась к тесаку. Пальцы только нащупали край рукояти, когда слух оцарапал чей-то высокий голос.
— Ты кто такой, мужик?! — взвизгнул кто-то.
Ренегат обернулся туда, откуда к нему обратились. Развернул тело. Из-за деревянного стеллажа, под завязку забитого тёмными бутылками бренди, выскочил щуплый парнишка примерно возраста Флэя. Сопляк не по возрасту, а по выдержке. Альдред бы легко с ним справился, если бы не одно жирное «но».
Юноша наставил на него аркебузу — и не абы какую. Колесцовый замок. Оружие готово к выстрелу и может погубить в любой момент. Что хуже, чёрное дуло было направлено прямо в грудь предателя. Парнишка стоял на достаточном расстоянии от незваного гостя. Только предатель дёрнется — и тут же схлопочет пулю.
Дезертир посчитал нужным сгладить углы и чуть приподнял руки в попытке увещевать законного хозяина подвала:
— Не кипятись, приятель, я тебе не наврежу.
— Оглох, сука? — взревел юнец, обхватив аркебузу поудобнее. Хотя, скорее, дал петуха. — Я тебе сказал, назовись!
Флэй изо всех сил старался сохранить самообладание. Не дать себе обмануться. Это всего лишь напуганный мальчишка, никого никогда не убивавший. Он увидел страшного солдафона из Священной Инквизиции, вооружённого до зубов. Или кого-то, на него сильно смахивавшего, раз в его убежище тот заглянул в одиночку.
Ренегат и мальчишка не сводили друг с друга глаз. Один изучал другого.
Перед собой дезертир видел худощавого молодого человека с тонюсенькими руками и ногами, больше напоминавшими лыжные палки. Раза в два уже в плечах, чем сам незваный гость. Правда, здесь это никакой роли не играло. У кого ружьё, тот и силён.
Судя по богато расшитой одёжке, пацан здесь или работал, или являлся сыном держателя магазина. В его карих, мечущихся глазах Альдред видел: парню доверяли разве что наполнять бутылки, но не более того. Небрежные волнистые волосы лезли ему на кустистые брови. Легкомысленный, без царя в голове, за собой не следит.
Слаб телом, слаб духом. Опаснее человека с аркебузой не придумаешь.
— Успокойся, — призывал его Флэй и указал на себя: — Меня зовут Альдред. Я отбился от своего отряда. Просто пытаюсь выжить. Как и ты.
— Заткнись, ушлёпок! — рявкнул на него юноша. Видать, услышал предостаточно. Пацан сделал резкое движение ружьём, отгоняя от себя визави. — К стенке прижался. Живо! Или я по ней твои мозги размажу!
«Конченый сукин сын», — подытожил ренегат.
Неважно, инквизитор он или обычный бандит. В первую очередь, Флэй для него — незваный гость. Угроза, как ни крути. Надеяться на благоразумие мальца не стоит. Каждый сам за себя. Таков закон джунглей. Каменных — в том числе.
Альдред был вынужден повиноваться. Прощальная Роза шваркнула лезвием об кирпичную кладку. Ренегат понимал: это место вовсе не безопасно. Даже если пацан и не собирался его убивать, обдерёт его до нитки и под дулом аркебузы попросту выставит наружу, прямо в объятья упырей. Допустить этого было нельзя.
Украдкой Флэй ощупал пальцами рукоятку метательного ножа. Он выждет момент и, когда пацан будет меньше всего ожидать его трюка, неприятно удивит его. Как вдруг столы перевернулись в очередной раз.
Парнишка был тут не один. Он чуть наклонил голову, ласково обращаясь к кому-то за своей спиной:
— Младший! А ну выходи! Топор прихвати!
В тот же миг для ренегата всё стало понятно. Ненароком дезертир нагрянул в убежище целой семьи. Кто-то из родственников — скорее всего, отец — отлучился за припасами, но не вернулся. Люк оставили открытым, потому что ни за что бы не услышали прибытие третьего сами. Ковра должно было быть достаточно.
Из-за стеллажа показался ещё один, шалопай лет четырнадцати. Такой же тощий, доморощенный. С топориком в руке малец выглядел ещё более нелепо, чем его брат с аркебузой. Хуже обезьяны с бомбой только две такие. Альдред шумно выдохнул: если он сейчас же что-то не предпримет, здесь его путешествие и закончится.
Что хуже, из дыхательных путей в горло снова поднималась проклятая мокрота. Жаропонижающее ушло в никуда. У Флэя вновь поднялась температура от напряжения.
Второй с недоумением взглянул на незнакомца, затем перевёл взор на старшего брата и озадаченно поинтересовался:
— А батя где?
— Нет его пока, братишка. Скоро вернётся. И не обрадуется, если обнаружит здесь незваного гостя. От него нужно избавиться, понимаешь? Ему доверять нельзя.
Судя по всему, Альдред первый, кто подобрался к ним там близко. Что бы ни приключилось в их семье до этого момента, к другим выжившим они не были расположены от слова «совсем». Тем хуже — что для Флэя, что для них самих.
Отрок подумал с полминуты и спросил брата:
— Что предлагаешь?
— Его пожитки нам пригодятся. Это удача, не находишь? — усмехался старший. А голосок-то дрожал. — Вытряси из него всё, что есть. Лишним ничего не будет.
— М-мы убьём его? — неуверенно выдавил из себя младший.
— Да на кой он сдался?! — вспыхнул тот. — Не-а. Пусть валит. А барахло оставит.
Этого ренегат и боялся. Слепо веря в благоразумие хозяев подвала, он обратился к ним мягко в очередной раз:
— Послушайте, ребята. У меня есть лекарства. Я могу поделиться. Просто дайте мне переждать волну, и я уйду.
— Ты чё, мудила, совсем тупой?! — взъерепенился старший. — Мы у тебя всё заберём, понял? Стой на месте, а не то будешь свинец жрать! Младший, ну!
Его братец, не выпуская из рук топор, направился к Альдреду. Из-за плеча младшего выглядывал старший, готовый в любой момент выстрелить. Флэй выдохнул, по-настоящему ощутив патовость всей ситуации. На выдохе у него засвербело в горле.
И тут же начался приступ кашля. Мокроту вытолкнуло в ротовую полость.
— Он заражён! — завизжал в ужасе старший, в миг осознав, какие проблемы свалились на головы их семьи.
Младший попятился назад, округлив глаза. Его брат уже почти нажал на спусковой крючок. Но тут инициативу ловко перехватил дезертир. Он метнул нож в хозяина подвала. Лезвие пробило кадык насквозь. Из рук парнишки выпала аркебуза. Тот схватился за горло, захлёбываясь кровью, попятился назад. Сделал пару шагов и рухнул, встряхнув ногами в замшевой носатой обувке. Паралич не заставил себя долго ждать.
— Брат! — заверещал последний.
Подросток ощутил небывалый прилив ярости. Начал остервенело махать перед собой топором в попытке зацепить незваного гостя. Альдред не отказывался от танца. Уворачивался, как мог, попутно вынимая из ножен тесак.
Топор попадал куда угодно, только не по Флэю. На пол падали бутылки, разбиваясь в дребезги. Стеллаж опрокинуло набок в суматохе. Грохот битого стекла оглушал. Но ни младший, ни ренегат не пострадали до сих пор.
В какой-то момент предатель подловил мальца. Резко подорвался с места к нему. Схватил за плечо. Тесак показался из ножен. Альдред вогнал клинок в шею парнишки. Жар вновь отяжелил голову. Стало дурно. Больно. Плохо. Тошно.
Тот дёрнулся, хрипя. Умирал на руках незваного гостя. Флэй строго смотрел на подростка. Взгляд мальца потух.
В голове роилась тысяча и одна мысль, но ренегату было нечего сказать умирающему. Беглец считал, что ненароком вляпался в по-настоящему нелепую историю.
Брызнула кровь. Она попадала на клинок. С клинка — облепляла руки. Ноги уже не держали младшего. Ощутив вес юного тела, Альдред вытянул клинок и отпустил мертвеца. Тот рухнул рядом со старшим братом. Почти внахлёст.
Горе-стрелок не шевелился. Глаза его оставались открыты — не моргнуть. Постепенно краснели от лопавшихся капилляров. Кожа приобрела болезненный синеватый оттенок.
В их сторону полетела мокрота, выплюнутая, будто пуля из дула, с презрением.
Флэй выдохнул, но не получил облегчения, на которое рассчитывал. Нет, его не мучила совесть, что он принёс горе в чужой дом: если бы его слушали, ничего дурного бы не произошло. Ренегата мутило совсем по иной причине.
Дезертир оглядел себя и ужаснулся. Из его бедра торчал топорик младшего брата. Вот, что он тогда почувствовал. Не усиление чумы, а удар. Альдред округлил глаза.
Рана плевалась кровью. Та змеилась по ноге, пачкала штанину, образуя отчётливые багровые пятна. Было сложно сказать, задел ли топор кость или жилы. Ясно одно: ненароком сопляк сильно подгадил незваному гостю перед смертью.
Нога постепенно немела. Флэй приложил усилие, чтобы доковылять до стола. Каждый шаг давался с трудом. Боль рикошетом уходила в голову. Альдред не то выл, не то ворчал, не то скулил.
— Всё в порядке. Главное, не торопиться. Главное, не вынимать… — Ренегат зажмурился от прилива боли, затем прошипел: —… сраный топор!
Рухнул на стул. Смахнул пот со лба. Начал судорожно доставать из тканевой медицинской сумки всё необходимое.
Особого опыта в оказании первой помощи не имел. Судорожно вспоминал уроки, которые им давали в учебке. На столе разложил медикаменты. Осушил пару пузырьков обезболивающего, пока готовил хирургическую крючковатую иголку и продевал через ушко нитку. Прокалил металл углями, что подобрал чугунным совком.
Со временем самочувствие стало получше, но ненамного.
Увы, впереди Альдреда ждало самое неприятное. Хуже всего то, что если хоть где-то он просчитается, то умрёт. Если не сразу, то впоследствии. Как любил поговаривать Никколо Гараволья, «сепсис». Никто никогда не отменяет заражения крови.
Но сперва было нужно кое-что уладить. Руки потянулись к топору. В преддверии невообразимой боли Альдред стал тяжело дышать, до последнего оттягивая момент. В его голове установилась могильная тишина. Как говорится, перед смертью не надышишься.
Рывок!
Упыри, что оставались в инсуле, переполошились. Подвал наполнил душераздирающий крик.