Оливия
Я не знаю, что случилось. В одну минуту Сет злится, что я беременна, а в следующую он из кожи вон лезет ради меня. Я пошла к врачу и сделала УЗИ. У нас уже одиннадцать недель, и все выглядит хорошо. Конечно, Сет спросил, известен ли пол, но узист не смог его определить. Когда мы уходили, Сет был взволнован больше, чем я. С другой стороны, он не тот, кому пришлось сдерживать свой мочевой пузырь, пока узист размазывал гель по животу и давил на него. Тяжело.
После этого муж отвез меня в торговый центр «Фешн шоу» на бульваре Лас-Вегас, чтобы мы могли пройтись по магазинам. К счастью, мне удалось отговорить его от покупки целой кучи нелепых вещей типа люльки, кроваток (да, во множественном числе), радионянь (да, снова во множественном числе) и даже горшков. Однако я не стала протестовать, когда он захотел купить книгу о беременности… И теперь начинаю жалеть об этом. Сет постоянно читает ее, особенно когда Дэррил прекратил тренировки за неделю до боя, чтобы избежать случайных несчастных случаев и синяков. Книга — это все, о чем я слышу. В конце нее находится небольшой буклет с рецептами блюд, безопасных для беременных. После прочтения Сет выбросил весь свой бекон, все мясные полуфабрикаты, которые я раньше могла есть, большую часть своей рыбы, остатки жареного цыпленка, полумягкие сыры… И это лишь некоторые продукты из списка. Он наполнил холодильник еще большим количеством свежих фруктов и овощей, что должно произвести впечатление на его диетолога. Она ненавидела заглядывать в наш холодильник почти каждую неделю.
— О! — кричит Сет из гостиной. — О! Ты должна это услышать!
Я закатываю глаза и выхожу из ванной, волоча ноги. Я прохожу через нашу спальню и прислоняюсь к дверному косяку на верхней площадке лестницы. Не могу удержаться от улыбки, когда вижу Сета, лежащего на диване и уткнувшегося носом в книгу. Он смотрит на меня поверх страниц, и, о, боже, мой муж так хорошо выглядит. Если бы я смотрела порно, то только такое. Эта картинка была бы в верхней части моего списка закладок.
— Что я не могу делать сейчас? — поддразниваю я, складывая руки на груди.
— Ты не можешь сидеть на твердых поверхностях, потому что…
— Сет, — выдыхаю я, прерывая его, — ты можешь сделать мне одолжение? — Забыв о книге, он кивает.
— Закрой книгу и иди сюда.
Он подозрительно изгибает бровь, что придает его лицу глупо-очаровательное выражение, закрывает книгу, а затем кидает ее на пол. Я постукиваю пальцами по своей руке, когда он направляется ко мне. Ступнями я чувствую вибрацию, когда большое тело мужа поднимается вверх по лестнице. Он ждет, находясь всего в нескольких дюймах от меня. Тепло его тела заставляет мою грудь набухать сильнее, а соски сжиматься под облегающим бюстгальтером. Я делаю шаг вперед и обнимаю его за шею, притягивая его лицо ближе к своему.
— Ты помнишь, что сказал Селене на прошлой неделе?
Его тело слегка напрягается, как это всегда бывает, когда я упоминаю Селену. Я знаю, что у них непростые отношения… Но в последнее время кажется, что нет никакой надежды на то, что они станут друзьями. Сет качает головой.
— Ты сказал ей, что я беременна, а не при смерти.
Он заметно расслабляется.
— Это было совсем другое. Я могу позаботиться о тебе и беспокоюсь, а она нет.
Конечно, только Сет мог ревновать к лучшей подруге своей жены, хотя он никогда в этом не признается. Ему не нравится, когда кто-то другой заботится обо мне или спрашивает, все ли со мной в порядке. Что касается его, то он единственный, кто способен позаботиться обо мне, и я люблю его за это, но в моей жизни есть и другие важные люди.
— Нет. Завтра у тебя взвешивание, так что не беспокойся обо мне. Беспокойся о себе.
Он обнимает меня за талию, прижимая к себе.
— Я просто хочу убедиться, что все хорошо. — Он целует меня в нос, затем сдерживает нервную улыбку. — Я никогда в жизни ничего так сильно не хотел, как завести с тобой ребенка.
И вот так мое сердце тает от внезапного пламени, которое разливается по моим венам. Я смотрю на него исподлобья, и его глаза вспыхивают.
— Осторожнее, мистер Марк, ваши слова заставляют мои гормоны хотеть разных пошлостей.
Его руки скользят от моей талии к груди, и он проводит большим пальцем по соску.
Мое дыхание застревает в горле, когда я опускаю голову на его плечо.
— А мои руки? — бормочет он низким и хриплым голосом прямо у моего уха.
— Они никого не заставят передумать, это точно, — говорю ему, внезапно задыхаясь.
— Хорошо. — Он целует меня в губы, и мои глаза закрываются. — Голодна?
Я настойчиво киваю. Я так сильно хочу его.
— Я приготовлю тебе что-нибудь, — говорит он с дерзкой улыбкой, затем отстраняется и направляется вниз по лестнице. Постепенно ко мне начинает возвращаться здравый смысл.
— Сет! Это не то, что я имела в виду, — кричу я, когда он уже спустился. Мой муж ухмыляется через плечо, прежде чем исчезнуть на кухне. У меня такое чувство, что он знает, что я не это имела в виду. — В твоей книге говорится что-нибудь о том, чтобы дразнить беременную женщину? — кричу ему вслед. — Загляни. Я уверена, ты найдешь это в главах с заголовками «не круто» и «потенциальным отцам категорически нельзя, если они хотят жить».
Его красивый смех эхом разносится по номеру, и я прислоняюсь к стене, ожидая, когда мои колени перестанут дрожать, а кровь успокоится. Что. За. Херня.
Я улыбаюсь про себя, когда отталкиваюсь от стены и спускаюсь по лестнице. Думаю, я могла бы перекусить бутербродом…
На кухне Сет укладывает шпинат, листья салата, свежий ростбиф и помидоры на ломтик ржаного хлеба. Я не большая поклонница ржаного хлеба, но Сет читал, что это лучший вид, который можно есть… А это значит, что это единственный хлеб, который мне разрешено есть. Я сажусь на табурет и опираюсь на локти, наблюдая, как Сет готовит для меня.
— Выглядит восхитительно, — говорю я, сарказм сочится из моих слов.
— Продолжай говорить, Оливия. После этого ты будешь умолять о большем. — Его глаза перескакивают на мои и ярко вспыхивают. — Ты всегда так делаешь.
Мои щеки пылают, когда он улыбается и кладет верхний кусочек хлеба. Он разрезает бутерброд на два треугольника, кладет на тарелку и пододвигает к столу.
— Не голоден? — спрашиваю я.
— Завтра взвешиваюсь, и мой вес немного превышает ожидаемый. Не могу ни есть, ни пить, пока все не закончится.
Я хмурюсь.
— Отстой.
— Все не так уж плохо. Теперь я к этому привык.
Теперь я чувствую себя плохо из-за того, что собираюсь есть, когда он не может. Пока я сижу, размышляя о том, как отказаться от поедания бутерброда, раздается стук в дверь. Сет перегибается через стойку, придвигая тарелку ближе ко мне.
— Ешь, — приказывает он, прежде чем выйти из кухни.
Я быстро откусываю кусочек, пока его нет, и не собираюсь врать, что мне не нравится, потому что вкус потрясающий! Есть много невероятных вещей, которые Сет может делать своими руками, и я добавляю к этому списку приготовление бутербродов. Я слышу низкий голос Дэррила, который что-то бормочет на заднем плане. Пару минут спустя оба мужчины присоединяются ко мне на кухне. На лице Дэррила расплывается широкая улыбка, когда он рассматривает мою рубашку и джинсы с надписью «СЕТ».
— Предвкушаешь бой? — спрашивает Дэррил, опускаясь на стул рядом со мной.
— Нет. Я просто подумала, что мешковатая одежда будет держать Сета подальше достаточно долго, чтобы я могла самостоятельно принимать ванну.
Я краснею. Понятия не имею, почему это сказала. Особенно Дэррилу, который сейчас посмеивается над моими розовыми щеками. Ковыряю свой бутерброд, чтобы не смотреть на него.
— Только не в этой рубашке. Сет слишком любит себя.
Мой муж усмехается.
— Вы двое ведете себя так, будто желание заставить девушку кончить — это плохо. Это отличное достоинство для мужа.
— Сет! — одновременно выдыхаем мы с Дэррилом. Если раньше я лишь слегка порозовела, то теперь вся залилась краской.
— Ты когда-нибудь думаешь, прежде чем говорить? — спрашивает Дэррил Сета, и тот гордо улыбается.
— Всегда.
— В любом случае, — начинает Дэррил, игнорируя ответ. — Я решил зайти и обсудить кое-что о предстоящем бое на следующей неделе. Как вы оба знаете, мы вносим некоторые коррективы, чтобы избежать подобных инцидентов, как в прошлый раз. — Он нервно смотрит на Сета. — Одно из предложений — это поставить Оливию у ринга рядом со мной и Джексоном.
— Точно нет. Идти сквозь шумную толпу? Нет, забудь об этом. Оливия может остаться здесь и смотреть бой по телевизору.
— Нет, — вмешиваюсь я. — Я хочу быть там. Я хочу посмотреть, как Дон проигрывает вживую, а не через чертов телевизор.
Было время, когда от одной мысли о том, чтобы посмотреть бой вживую, у меня сводило живот, но теперь я видела все это. И хотя мысль о том, что я нахожусь так близко к клетке, где чувствую, как вибрирует пол под моими ногами, вызывает у меня желание упасть в обморок, но я должна это увидеть. Никаких оправданий.
— Я пошел на компромисс, Оливия. Или так, или ты остаешься дома.
— Нет, — твердо заявляю я. — Я буду сидеть в толпе или буду на ринге. Выбери что-то из этого.
В моем кармане звонит телефон, посылая вибрацию по всей моей ноге. Не раздумывая, я отвечаю на звонок и подношу телефон к уху.
— Алло?
— Оливия?
Я чувствую себя неловко, когда голос моей матери звучит из телефона.
— Привет, мам, — здороваюсь я, заставляя голос звучать радостно.
Дэррил сжимает мою руку и шепчет:
— Решите между собой.
Он уходит. Я включаю громкую связь на телефоне и опускаю его на стойку. Сет наклоняется вперед, скрещивает руки и кладет их на поверхность. В такой позе мышцы на его руках становятся более заметными, заставляя меня обратить внимание на пульсацию у меня между ног.
— Оливия? Ты здесь? — зовет меня голос мамы из телефона.
О. Телефон. Мама. Точно.
— Да, я здесь.
— Ответь мне. Ты беременна?
Я борюсь с желанием закатить глаза, хотя и знаю, что она этого не видит. Не хочу об этом говорить.
Я должна убедить Сета, что мне будет хорошо с ним на ринге.
— Мам, сейчас не самое подходящее время для разговоров…
— Я узнала это от Селены. Ты должна периодически отвечать на звонки.
Я опускаюсь на стойку. Последние несколько недель я избегала звонков своей мамы. Я была так занята. Она продолжает свою песню про «я скучаю по своей малышке», как это было до смерти папы. Она душит меня всю дорогу от Портленда. Хотя не могу сказать, что удивлена, что она позвонила Селене. Это типичный мамин поступок.
— Да, мам, — вздыхаю я. — У нас с Сетом будет ребенок.
— Спроси ее, когда они собирались нам рассказать? — Я слышу, как мама Сета, Ванесса, кричит на заднем плане.
Я рада, что они поладили и стали очень близки с тех пор, как умер папа, а мать Сета вышла из реабилитационного центра, но, черт возьми, они на самом деле умеют объединяться против меня и Сета.
— Никогда, мам, — говорит Сет в трубку, и они обе ахают. Я протягиваю руку и хлопаю его по руке, а он смеется. Сет знает, что лучше не мучить их. Когда они вместе, телефонные звонки могут длиться часами. Буквально часами. Но если не издеваться над ними, то можно провисеть на телефоне меньше времени. Слава богу, они не знают, как настроить скайп.
— Когда прошли бы все анализы, — говорю я им.
— На пятнадцатой неделе, — добавляет Сет. Он чувствует себя превосходно, зная все эти детали о беременности.
— А сколько сейчас?
— Одиннадцать.
Они снова ахают.
— Вы собирались ждать еще четыре недели, прежде чем рассказали бы нам? Оливия Джеймс, это возмутительно.
У Сета сводит челюсть, когда мама использует мою старую фамилию. Я говорю ему, что это ее привычка, но он настаивает, чтобы я исправляла ее каждый раз. Каждый. Раз. Он бросает на меня тот самый взгляд. Пристальный взгляд из-под бровей, с которым я не могу спорить.
— Во-первых, она больше не Оливия Джеймс, а во-вторых, мы не хотели никого обнадеживать.
Наступает долгая тихая пауза, прежде чем мамы разражаются визгом и хлопками.
— О, Олли. Мы можем превратить спальню Чейза в детскую и…
Сет смеется, прерывая маму.
— Я так не думаю, миссис Джеймс.
Я ненавижу, когда Сет называет мою мать по фамилии. Она тоже это ненавидит, но он не называет ее по имени. Что я могу сказать? Ему нравится дразнить ее.
— Я обо всем позаботился, — уверяет он ее.
— Ты обо всем позаботился? — спрашивает она, и в ее голосе слышится скептицизм.
— Ну, я собирался приберечь сюрприз до моего последнего боя, но раз вы так уверены, что я ничего не планировал, я расскажу. — Гордая улыбка появляется на его лице, и он обходит кухонную стойку, останавливаясь рядом со мной. Я встречаюсь с ним взглядом, не в силах отвести глаза. — Я купил еще один дом в Портленде. Оливия и я будем жить там с нашим ребенком.
Мое сердце колотится в груди и давит на легкие, которые теперь впиваются в грудную клетку.
— Ты это сделал? — спрашиваем мы с мамой одновременно.
— Да.
Мама что-то говорит на заднем плане, что-то о том, чтобы превратить комнату Чейза в детскую, когда она будет сидеть с детьми, но я ее не слышу. Все, что я слышу — это быстрый и неровный стук моего сердца. Я хватаю Сета, притягиваю к себе и крепко целую. Я чувствую, как он улыбается мне в губы, и улыбаюсь в ответ. Признаюсь, я немного беспокоилась о том, как мы собираемся справиться со всей этой ситуацией в доме. Поскольку Джексон, мама Сета и Селена практически жили в нынешнем доме Сета, я решила продолжать жить с мамой, пока остальные не найдут постоянное жилье. Он это исправил. Он купил новый дом специально для нас… Для его маленькой семьи.
— Оливия? — зовет мама. — Оливия, ты здесь?
Я хлопаю по экрану своего телефона снова и снова, не отрываясь от губ Сета, пока не сбрасываю звонок.
— Я люблю тебя, — говорю я, отстраняясь.
Мои губы касаются его губ, когда я провожу кончиками пальцев вниз по его торсу, наслаждаясь тем, как нижняя часть живота дрожит под моими прикосновениями.
— И я думаю, что только что доказал, что тоже люблю тебя. — Я не собираюсь этого отрицать.
— Так и есть.
Он обхватывает мое лицо, сильнее притягивая к себе. Наши губы сталкиваются, и электрический ток проходит через кончики его пальцев и проникает в мое тело. Мы обмениваемся энергией, поднимаясь все выше и выше по мере того, как электричество течет сквозь нас. Я готова делать все, что он захочет, но есть одна вещь, о которой я должна позаботиться в первую очередь. С Сетом я не прочь использовать секс, чтобы получить то, что хочу, поэтому опускаю руку в его брюки и сжимаю его полутвердый член в ладони. Он стонет, прикусывая мою нижнюю губу и заставляя меня задыхаться. Я открываю рот, и Сет засовывает свой язык внутрь, а весь воздух исчезает из моих легких. Я отстраняюсь, и он низко рычит, хватает меня за задницу и тянет вперед. У меня нет выбора, кроме как обхватить ногами его бедра. Мой пульс невероятно учащается.
— Ты хочешь меня, не так ли? — дразню я, поглаживая его рукой.
Он мрачно ухмыляется, заставляя меня дразнить его еще больше.
— Это очевидно?
Возвращая ему дьявольский взгляд, я кладу большой палец в рот, смачивая его своей слюной, прежде чем опустить к штанам мужа и прижать к самому кончику его эрекции. Сет тяжело выдыхает, когда я вращаю большим пальцем вокруг, смешивая свою слюну с его преякулятом. Его пальцы впиваются в мои бедра, угрожая оставить синяки, если я не перестану дразнить. Есть только один вопрос, на который он должен ответить, чтобы я перестала это делать. Если он ответит правильно, то сможет получить меня так, как захочет. Судя по тому, как он настойчив, предполагаю, что он не прочь заняться сексом на кухонном столе. Эта мысль невероятно возбуждает меня, заставляя мгновенно намокнуть между ног.
— Ты хочешь, чтобы я была на ринге? — спрашиваю я, крепко сжимая его член в своей руке.
Сет стискивает зубы, отказываясь отвечать, поэтому я обвожу кончик члена и приближаю свой рот к его. Муж тянется, чтобы поцеловать меня, но я едва позволяю нашим губам соприкоснуться.
— Черт, Оливия, — бормочет он себе под нос, его член напрягается.
— Ты хочешь, чтобы я была с тобой на ринге, Сет? — спрашиваю я снова, мой голос звучит ужасно хрипло.
Он кивает, его быстрое дыхание сталкивается с моим.
— Да, — выдыхает он. — Да, я хочу, чтобы ты была прямо там, рядом со мной.
Победа! Я прижимаюсь губами к его губам, и его пальцы проникают под мои джинсы. Он поднимает меня со стула, отодвигает мой бутерброд и опускает меня на столешницу. Сет тянет джинсы, снимая их с моих ног. Моя голая задница касается поверхности, и я слышу в голове голос Селены, заставляющий меня захихикать: «Фу. Люди, блядь, здесь едят!»
Когда мои джинсы сняты, Сет накрывает своим телом мое. Электричество снова начинает течь, и на этот раз даже электромагнитный импульс не может спасти нас от самих себя.