РИМ
Щелчок.
Стереть.
Щелчок.
Стереть.
Я верчу ручку, зажатую между пальцами, не сводя глаз со своего компьютера.
Перечитывая её электронное письмо снова и снова.
Напыщенная задница. Меня называли и похуже, и я вел себя ещё хуже. Её слова меня не смущают. По крайней мере, эти слова не смущают.
Именно её постскриптум заставляет меня усомниться в своем здравомыслии, когда мой палец нависает над кнопкой «Ответить». Это должно закончиться прямо сейчас. Я должен удалить эту ветку электронной почты и начать просматривать макеты, которые Джордж принес мне в офис сегодня утром для нашей новой женской линии.
Вздохнув, нажимаю красный крестик в верхнем углу и сворачиваю письмо. С глаз долой.
Сосредоточься.
Это безрассудное поведение отнимает у меня слишком много времени.
Макеты. Мне нужно посмотреть макеты. Подношу эскиз к глазам, обращаю внимание на цвета и тип шрифта. Эффектный и…
Я всё ещё хочу покувыркаться с тобой.
Бл*дь.
Тип шрифта. Эффектный и женственный. Картинка могла бы быть и лучше, её можно было бы использовать…
Где её можно было бы использовать? Изучаю фотографию, дерзкая женская задница в штанах для йоги привлекает моё внимание.
Я всё ещё хочу покувыркаться с тобой.
Эти слова нависают надо мной, как дождливое облако, обрушившееся на меня сверху, убивая любой вид трудовой этики, который у меня мог бы быть.
Иисус Христос.
Бросаю макеты и отталкиваюсь от стола, тяжело выдыхая. Встаю и расхаживаю по кабинету, закатывая рукава своей черной рубашки на пуговицах. Сегодня я не надел темно-синий костюм. Не мог. Не хотел, чтобы у той девушки сложилось впечатление, что мне нравятся её комплименты или что я хочу большего.
Но это было заманчиво, чертовски заманчиво.
Шагая взад и вперед, провожу рукой по волосам, изо всех сил пытаясь понять, что делать с этим письмом. Ответственный генеральный директор удалил бы его на хрен и двигался дальше. Сексуально озабоченному генеральному директору, в жизни которого уже много лет не было ни капли вожделения, любопытно узнать, какие еще письма может отправить загадочная женщина.
Я также ломаю голову над тем, чтобы выяснить, кто это.
Хотите знать, насколько я жалок на самом деле? Я провел все выходные, просматривая наш список сотрудников, разделил их в электронной таблице на мужчин и женщин, затем по семейному положению и в базе данных выделил незамужних женщин.
Затем я начал искать их в социальных сетях, пытаясь определить тех, у кого были парни.
Это был самый унизительный момент в моей жизни, но, бл*дь, это сводит меня с ума. Мне удалось собрать группу из двадцати двух женщин.
Двадцать две незамужние женщины, которых нужно проанализировать.
Список лежит на моем столе, распечатан и привлекает моё внимание каждые несколько секунд — это не что иное, как отвлечение внимания и единственная причина, по которой я сегодня ни хрена не работал.
Уставившись на имена в списке и макеты, чешу челюсть, грубая щетина царапает мои пальцы, пока я разрабатываю план.
Если я не могу работать, потому что пытаюсь выяснить, кто эта загадочная девушка, почему бы не попытаться убить двух зайцев одним выстрелом?
Отправляясь на задание, хватаю список со стола и распахиваю двери своего кабинета. Кладу лист на стол Лорен со словами:
— Совещание в зале заседаний совета директоров через десять минут. Все женщины из этого списка обязаны присутствовать. Убедитесь, что макеты стоят на мольбертах.
Вздрогнув, Лорен берет бумагу в руки и быстро просматривает её.
— А что, если они на другом совещании?
Возвращаясь в свой кабинет, говорю:
— Тогда пусть уйдут оттуда.
Дверь захлопывается за мной. Вода, мне нужно немного гребаной воды перед этой встречей.
***
Я наблюдаю за девушками, внимательно изучаю их, когда они входят друг за другом и усаживаются на черных стульях конференц-зала, сначала заполняя задний ряд. Никто не хочет сидеть впереди. Я не виню их.
Скрестив руки на груди, с хмурым выражением лица стою в стороне, мой пиджак остался в кабинете, так как меня бросило в жар от чувства отчаяния.
Воцарилась тишина. Тихий щелчок закрывающейся двери конференц-зала эхом разносится по небольшому пространству. Отойдя от стены, оцениваю всех. Море блондинок, брюнеток и черноволосых — одна рыжая — сидят передо мной, в их взглядах читается любопытство, некоторые раздражены, некоторые до смерти напуганы, никогда ранее не бывавшие на собраниях. Обычно я не обращаюсь в бухгалтерию с просьбой поделиться своим мнением об эскизах, но, как я уже сказал, у меня скрытые мотивы.
Молча, засунув руки в карманы, хожу по комнате, замечая в женщинах маленькие детали.
Волосы уложены, завиты и сбрызнуты лаком, чтобы ни один волосок не выбился из прически.
Черная тушь под глазами после долгого рабочего дня.
Водолазка, скрывающая всё ещё заметный засос. Хорошая попытка.
Размазанная красная помада.
Очки, которые необходимо вытереть.
Пейтон.
Слишком громко пьет через соломинку.
Накрашенные ногти, стучащие по iPad.
Подождите… Пейтон. Я снова перевожу на неё взгляд, видя, как она выпрямляется на своём месте, вертя ручку в руке, готовая делать заметки. Она не излучает уверенность, но и не съеживается на своем месте, как некоторые другие женщины.
Хмм…
Обогнув стол, ловлю взгляд другой сотрудницы с противоположного конца стола, её глаза опущены, но каждые две секунды она поглядывают на мой пах. Я изучаю её: рыжие волосы, веснушки, украшающие её фарфоровую кожу, и традиционно зеленые глаза, подчеркнутые темной подводкой. Симпатичная.
Я не помню её имени и не припоминаю, чтобы искал её в социальных сетях. Услышала ли она о собрании и сама пришла?
Быстро пересчитываю головы в комнате. Двадцать незнакомых девушек.
Как это возможно, что я не знаю никого по имени, в то время как они работают на меня? Ладно. За исключением Пейтон Левек, а она увольняется из компании.
Делаю мысленную пометку поискать рыжую, когда вернусь в свой офис.
Покашливание одной из женщин привлекает моё внимание к заднему ряду, где сидит Пейтон. Её рука поднята, как будто она в начальной школе, а я учитель.
Какого черта она хочет?
Не в настроении для её выходок, спрашиваю:
— Что?
Ни на гребаную секунду не сомневайтесь, что я не замечаю, как Пейтон тяжело сглатывает, прежде чем задать вопрос:
— В чем смысл в этой встречи? У меня очень важный телефонный звонок через десять минут, и я хотела бы побыстрее начать.
Моя челюсть сжимается, её неподчинение поражает меня, усиливая моё раздражение до опасного уровня.
Заняв позицию во главе стола, опираюсь ладонями о прохладное стекло и пригвождаю её своим взглядом.
— Если у вас проблемы с посещением этого собрания, мисс Левек, то почему бы вам не оказать нам всем услугу и не собрать свои вещи пораньше? Мы прекрасно обойдемся без вас.
Сложившись, словно карточный домик в переносном смысле, она откидывается на спинку, вжимаясь в стул.
— Я отправлю им электронное письмо с сообщением, что меня задержат.
Одариваю её снисходительной улыбкой и обвожу рукой на зал.
— Пожалуйста, напишите им, пока мы ждем вас.
Во время нашей перепалки от моего внимания не ускользают потрясенные вздохи.
Все взгляды устремлены на неё, Пейтон возится со своим телефоном, печатая пальцами со скоростью миля в минуту, затем отправляет электронное письмо. Закончив, кладет телефон на колени и уделяет мне всё своё внимание.
— Вы готовы, мисс Левек? Мы можем продолжать?
Скривив губы в одну сторону и прищурив глаза, она отвечает своим нахальным ртом:
— Можете продолжать.
Христос. Любого другого я бы уже уволил, но после разговора с Джорджем во время одной из еженедельных встреч с руководителями всех моих отделов я понял, что он переживает из-за ухода Пейтон и пытается узнать у неё как можно больше информации, прежде чем она уйдет.
Видимо, она настоящий клад компании, который он хотел бы, чтобы мы сохранили.
Эскизы.
Выпрямившись, поправляю складки на рукавах и говорю:
— Я собрал вас всех здесь, чтобы проверить вашу реакцию на макеты новой женской линии, которую мы скоро выпустим. — Частичная правда.
Судя по всему, это может быть рыжеволосая подруга, которая, кажется, не может удержаться от того, чтобы не облизывать свои губы каждые две секунды.
— У каждого будет возможность высказаться, я хочу услышать вашу первую реакцию на рекламу. Начнем с… — Указываю на рыжую.
Она указывает на себя, выпячивая грудь, пуговицы на рубашке натягиваются. Ё-мое, из какого отдела эта девушка? Я даже не могу воспринимать её всерьез.
— Да, вы. Представьтесь и назовите свой отдел.
Лукаво улыбаясь, рыжая говорит:
— Я Саша из отдела маркетинга. Я прохожу стажировку, чтобы занять место Пейтон. — Ах, вот почему я её не знаю — она новенькая. Быстро ловлю взгляд Пейтон, поворачиваясь в её сторону.
Похоже, Пейтон не согласна со своей заменой. Это заставляет меня смеяться в душе́.
Если Саша только начинает, она не может быть автором тех электронных писем.
Вычеркиваю её из своего списка в уме.
— Моя первая реакция на рекламу. — Она стучит указательным пальцем по подбородку. — Супер красивая.
П*здец.
Это замена, которую мы нашли вместо Пейтон? Она должна продемонстрировать знание рынка, и все, что она может сказать, это красиво?
Я поговорю с Джорджем.
Прижав язык к зубам, стараясь не наброситься на новенькую, киваю следующей девушке, побуждая её представиться.
Дрожащим голосом она говорит:
— Здрасте, я Диана и-из бухгалтерии, и на рекламу приятно смотреть.
Еще один победитель.
Ещё один сотрудник, которого я вычеркиваю из своего списка.
Передвигаемся по комнате в быстром темпе.
Марджи из архива считает, что реклама симпатично размещена.
Саманте из отдела маркетинга нравится шрифт.
Тереза из приёмной хочет, чтобы её задница выглядела так же привлекательно.
*Хихиканье за столом*
Пристрелите меня, бл*дь, сейчас же.
Потянув себя за волосы, подхожу к Пейтон, которая прижимает ручку ко рту, сосредоточенно изучая макеты.
Она, должно быть, привела себя в порядок за выходные, потому что вместо мокрых волос и платья-тренча, её длинные волосы, завиты и ниспадают по плечам, и на ней черная туника поверх рубашки на пуговицах в черно-белую полоску. Она выглядит профессионально, как и в тот день, когда ушла в отставку.
Девушка молчит, наклонившись со стилусом (прим. пер.: Стилус — ручка (небольшая металлическая или пластиковая палочка) со специальным силиконовым наконечником, которым нужно касаться сенсорной поверхности.) наготове у экрана.
И всё же…
— Пейтон, похоже, вы хотите что-то сказать.
— Я? — выпаливает она, очевидно, пытаясь выглядеть небрежно, но безуспешно. — Возможно, у меня есть несколько мыслей.
— Пожалуйста.
Она прочищает горло, маша в воздухе ручкой, словно указкой.
— Что бы я сделала? Что бы я сделала? Я думаю… — Теперь она жует, прикусывает черный колпачок, ровными ослепительно белыми зубами. — Я думаю, что они потворствуют нашей аудитории. Это чересчур. Для начала слишком много разных шрифтов — их должно быть только три, это эмпирическое правило дизайна. — Пейтон окидывает комнату извиняющимся взглядом.
— Продолжайте.
— Три шрифта, но здесь я насчитала пять. — Теперь она несколько раз постукивает стилусом по планшету. — Кроме того, это слишком многословно.
— Многословно?
— Вы потеряете людей из-за всего этого текста. Нужно быть проще. Восемь слов или меньше для заголовка.
Мои ноздри раздуваются.
— Что-нибудь еще?
Я плачу своим маркетологам хорошие деньги за это дерьмо — почему Пейтон не включили в команду для новой кампании, когда и так ясно, что она понимает, что нам нужно? А ещё лучше, почему она не возглавила её?
— Да. С меня достаточно.
— Действительно? — спрашиваю я с явным сарказмом.
— Я имею в виду… — Её голос стихает. — Вы сказали, что хотите провести быстрое собрание, а я занимаюсь социальными сетями.
Пейтон пожимает плечами.
Моё тело напрягается. Сжав кулаки по бокам, провожу языком по зубам, чувствуя, как сжимается моя челюсть.
Это собрание было ошибкой. Я ничего не узнаю, особенно когда Пейтон распускает язык, пытаясь быть полезной на публике.
Прежде чем у следующего члена маркетинговой команды появится своё мнение, я подхожу к двери и распахиваю ее.
— Все свободны. Мисс Левек, подождите минутку, пожалуйста.
Тихо и в быстром темпе шаркая, женщины выходят гуськом, счастливые покинуть наполненную напряжением комнату. Не сводя глаз с Пейтон, наблюдаю, как несколько девушек похлопывают её по плечу, прежде чем уйти. Одна толкает её локтем в грудную клетку.
Наверное, её подруги.
Пейтон понадобится поддержка, когда я закончу с ней.
Как только последняя выходит, я захлопываю дверь, матовое стекло закрывает нас от пристальных любопытных глаз в офисе.
Сажусь на один из стульев и перекидываю ногу через колено, принимая небрежную позу, пригвождая Пейтон взглядом «не еб* мне мозги».
Мы сидим в тишине, она теребит свои волосы, а я неподвижен, как проклятая статуя. Я могу сидеть здесь весь гребаный день, пугая её своим пристальным взглядом.
Непоколебимый и чертовски серьезный, вот кто я такой.
Никто не разговаривает со мной так в моем зале заседаний, не говоря уже о других сотрудниках.
Пейтон ходит по тонкому льду, даже если была права насчет рекламной кампании.
— Что это было?
— Вы спросили, что я думаю о рекламе. И я ответила.
— Это было до того, как я понял, что ты собираешься разнести всё в пух и прах.
— Вы хотели, чтобы я солгала? Я тоже могу это сделать. — Она прочищает горло, сжимает губы в тонкую линию и улыбается. — Реклама и так прекрасна. Ничего не меняйте.
Мне не смешно.
— Видите? Я могу лгать.
— По шкале от одного до десяти, насколько плохой рекламный текст?
— Семь целых пять десятых.
Дерьмо.
Я потратил сорок тысяч долларов на макет, от которого никто не в восторге.
— Вам ещё что-нибудь было нужно, сэр?
Поднимаю голову при слове «сэр»; она использовала его намеренно.
— Больше мне ничего не нужно. — По крайней мере, в данный момент. — Вы можете идти.
Да, я знаю, что сейчас веду себя как упрямый осел. У Пейтон наметанный глаз, и, похоже, что у неё есть фантастическая идея. Но я не могу заставить себя обратиться к ней за советом, потому что всё, чего я хочу сейчас, это засунуть свой язык ей в горло.
Твою. Мать.