РИМ
Мне в лицо ярко светит солнце, а на плече чувствую легкое постукивание. Я крепко сжимаю подушку, ощущая под собой шелковые простыни, которые задевают мой утренний стояк.
— Привет. Есть тут кто-нибудь?
Пейтон.
Черт возьми, Пейтон.
Мои мысли возвращаются ко вчерашнему вечеру.
Пейтон в моей постели, Пейтон в душе, Пейтон на кухонном столе.
Её запах.
Вкус.
То, как она обволакивает меня, словно перчатка.
Я могу сказать только одно. Она потрясла мой гребаный мир прошлой ночью, и я имею в виду не только секс, но и то, как я ей открылся.
Рядом с ней я становлюсь другим, более уязвимым, лучше понимаю свои чувства.
Не такой мудак.
И хотя мне неприятно это признавать, учитывая то, с чего мы начали, Пейтон делает меня счастливым.
Застонав, перекатываюсь на бок и заключаю её в объятия, каштановые волосы резко контрастируют с моим ярко-белым постельным бельем. Она смеется, когда я сплетаю наши конечности и прижимаю к матрасу.
— Это неподходящий способ разбудить мужчину, который подарил тебе лучшую ночь в жизни.
Пейтон приподнимает бровь.
— Лучшую ночь в моей жизни? Откуда ты знаешь, что она была лучшей?
Я прижимаюсь своим пахом к её, моя эрекция касается живота, в то время как я шевелю бровями.
— Когда ты кончала на мой язык в третий раз, ты сказала, цитирую: «Это лучшая ночь в моей жизни». — Я немного имитирую выражение её лица, закатывая глаза к затылку.
Она бьет меня по груди, смеясь.
— Я не так выгляжу, когда кончаю.
— Откуда ты знаешь? Ты когда-нибудь смотрела в этот момент в зеркало?
Пейтон прищуривается, скривив губы в сторону.
— Ладно, если я выгляжу так, то ты выглядишь таким образом. — Она высовывает язык изо рта, тяжело дышит и двигает ногой вверх-вниз, как гребаная собака.
Я не могу сдержать свою улыбку или смех, который вырывается из меня.
— То есть, по сути, ты сравниваешь меня с собакой.
— В основном.
Киваю.
— Справедливо. — Схватив её за руки, я сжимаю их и опускаю голову к шее, слегка облизывая место чуть ниже уха, а затем двигаюсь к ключице, где останавливаюсь и улыбаюсь про себя. Внезапно втягиваю кожу в рот и покусываю.
— Рим! — кричит Пейтон, извиваясь подо мной. — Не смей, мать твою.
Я усердно сосу и покусываю.
— Рим, я не шучу.
Я не сдаюсь, оставляю свой след и наслаждаюсь каждой секундой этого.
— Клянусь богом, если ты сделаешь мне… — Голос обрывается на полуслове, когда мой член скользит между её бедрами. — Ооо, — стонет она, раздвигая ноги для меня.
Прошлой ночью у нас был неловкий разговор о противозачаточных средствах и о том, как она их принимает, что означало лишь…
Я провожу членом по её щели, гладкой и уже влажной.
— Проклятье, Пейтон, ты такая сексуальная.
Она ничего не говорит, вместо этого покачивает бедрами и переплетает наши пальцы, крепко прижимаясь ко мне.
Я опускаю голову, наши лбы соприкасаются, глаза прикованы друг к другу. На время я отпускаю её руку и сжимаю свой толстый член, направляя его в нее. Возвращаюсь к её руке, я удерживаю Пейтон в неподвижном состоянии, пока полностью вхожу в киску. Лицо Пейтон искажается, прежде чем она делает глубокий вдох, и всё тело расслабляется.
Когда её глаза снова открываются, остекленевшие и жаждущие, я безумно целую её. Наши рты сливаются, языки соприкасаются, когда я начинаю быстро входить и выходить из нее.
В этом нет ничего медленного. Несмотря на проведенную ночь, мы отчаянно нуждаемся в разрядке.
Я не снижаю темп, и когда Пейтон обхватывает меня ногами за талию, я погружаюсь еще глубже, ударяя в нужное место.
— О, боже, да. Прямо здесь, Рим.
Мне нравится, как она разговаривает со мной, как она не стесняется быть громкой в постели. Это чертовски привлекательно и заводит меня еще больше. Секс с этой женщиной просто невероятен.
— Ты близко? — хриплю я, моя кульминация ощущается у основания позвоночника, готовая прорваться сквозь меня.
Есть что-то особенное в утреннем сексе, от чего я возбуждаюсь намного быстрее, и данный момент не исключение.
— Я… — Её язык скользит по моему, губы атакуют мои, прежде чем она отстраняется и прикусывает нижнюю губу. Из неё вырывается долгий стон, когда киска сжимается вокруг моего ствола. — О. Боже, — практически кричит она, выгибая спину. — Да, Рим.
Кряхтя, я врываюсь в нее еще несколько раз.
Раз.
Два…
Бл*дь.
Три.
Мой оргазм накрывает меня, яйца напрягаются, и я изливаюсь в неё, лихорадочно двигаясь, пока из меня не вытекает все до последней капли.
Господи.
Я всё ещё прижимаюсь лбом к её лбу, наши носы соприкасаются, дыхание неровное, как будто мы только что пробежали марафон.
Когда наше сердцебиение начинает замедляться, Пейтон, наконец, говорит:
— Если ты поставишь мне засос, этот маленький роман закончится.
— Если я поставлю тебе засос, это значит, ты, бл*дь, моя.
— Это жульничество.
***
Пейтон сидит на моем кухонном столе, в одной из моих рубашек на пуговицах, скрестив ноги, выглядя охренительно прекрасно.
Я захлопываю дверь ногой и направляюсь в сторону кухни, держа в руке пакет с дымящейся едой
— Ты не просила, чтобы я готовил блины. — Я подмигиваю и ставлю пакет рядом с Пейтон только для того, чтобы раздвинуть её ноги и скользнуть между ними, положив руки ей на бедра.
Она опускает свои на мои плечи.
— Я не думала, что мне нужно уточнять.
— Всё дело в деталях, малышка. — Я быстро целую её в нос, прежде чем отойти в сторону и начать распаковывать еду.
Пейтон не двигается, поэтому я поворачиваю голову и спрашиваю:
— Ты собираешься есть? Почему ты просто сидишь и так смотришь на меня?
Её улыбка настолько ошеломляющая, что у меня перехватывает дыхание, когда она, наконец, говорит:
— Ты назвал меня «малышкой».
Я облизываю губы, глядя на неё сверху вниз. Она — крошка. Этого нельзя отрицать.
— И?
— Иииии, — произносит она, притягивая меня обратно к себе между ног, а затем проводит пальцами по моим волосам. — Это очень мило.
— Я не милый.
— Ты действительно такой, особенно когда у тебя появляется эта маленькая морщинка между глаз. — Пейтон прижимает указательный палец к моему лбу.
Скользя руками вверх по бедрам к попке, я крепко сжимаю её и касаюсь ртом подбородка, осыпая её поцелуями.
— Ты пытаешься отвлечь меня от моих блинчиков? — спрашивает Пейтон, наклоняя голову набок, чтобы дать мне больший доступ к шее.
— Это работает?
— Сначала ты называл меня «малышкой», теперь это, я бы сказала, что, возможно, так и есть.
— Возможно? Или определенно?
— Ммм… — стонет она, когда я просовываю руки под рубашку и поднимаю их к её грудной клетке, прямо под идеальными грудями.
Черт, я не могу насытиться ею. Каждый раз, когда мы находимся в одной комнате, я чувствую, что моя потребность в ней возрастает до некомфортного уровня, что, если я не возьму её прямо в тот момент, я могу взорваться.
— У тебя такая нежная кожа, — бормочу я, поднося руки к груди и пощипывая соски.
Её голова откидывается назад, волосы развеваются, а ноги обвиваются вокруг моей спины.
Я кручу и поворачиваю маленькие бугорки между пальцами, проводя губами по коже, отчаянно желая заставить её кончить просто от игры с сосками. Пейтон сделала это прошлой ночью, и это была самая сексуальная гребаная вещь, которую я когда-либо видел: мои пальцы теребили чувствительные груди, а её голова моталась из стороны в сторону, таз упирался в мой, ища облегчения от нарастающего давления, пока она не кончила сама.
Я хочу этого снова.
Провожу большими пальцами по соскам и пощипываю. Повторяю процесс снова и снова, пока Пейтон не начинает тяжело дышать, вцепившись пальцами в край столешницы. Её рот приоткрывается, грудь вздымается.
Бл*дь, да. Она так близко…
Я уже собираюсь поцеловать её, когда дверь в мою квартиру распахивается, врезаясь в стену, напугав нас обоих до полусмерти.
— Рим? — кричит в панике Хантер, прямо перед тем, как замечает меня на кухне, мои руки поднимает испуганная Пейтон, которая сейчас прижимается ко мне, обхватив руками мою шею. — О. — Хантер расплывается в широкой улыбке.
— Какого хрена ты здесь делаешь? — я усмехаюсь, собираясь убить своего лучшего друга.
— Я, эм, я думал, что ты умер или что-то в этом роде. — Он кладет ладонь на затылок, и эта злая улыбка всё ещё не сходит с его лица.
— Почему, бл*дь, ты подумал, что я мертв?
— Потому что, — друг переминается с ноги на ногу, — ты не пришел на работу. Ты всегда на работе. Ты пропустил совещание. Я подумал, что, может быть, вся эта история с «Project Mountain» доконала тебя, и ты откинул копыта в своей квартире. Я не хотел, чтобы ты замёрз на цементном полу в одиночестве.
Я уже собираюсь ответить, когда Пейтон поворачивает голову и показывает своё лицо, вызывая у Хантера шок.
— Хантер, не беспокойся о «Project Mountain», я всё предусмотрела.
Он усмехается и кивает головой.
— Действительно?
— Ты можешь идти.
Привстав на цыпочки, он смотрит на пакет на стойке и указывает на него.
— Что там? — Хантер принюхивается. — Блинчики?
— Иди. Намхер. — Я указываю на дверь.
Подняв руки, он начинает пятиться назад.
— Ты можешь хотя бы сказать спасибо за то, что я убедился, что ты не умер.
— Не заставляй его уходить. Он может присоединиться к нам за завтраком. — Пейтон откидывает волосы в сторону.
Да хрен с ним, пусть остается. Хантер ни за что на свете не присоединится к нам на блины. У меня есть планы на завтрак, и они не связаны с моим лучшим другом, который может запихнуть в рот полную тарелку еды и все равно остаться голодным.
— Он не присоединится к нам за завтраком.
Дверь закрывается. Хантер похлопывает себя по животу и идет на кухню, где берет пакет и несет его к обеденному столу.
— Возьми салфетки, братан, а то будет беспорядок.
Господи Иисусе.
***
— Передай сироп. — Хантер протягивает ко мне руки, когда я откидываюсь на спинку стула, полностью раздраженный тем, что он испортил моё утро, а Пейтон, похоже, наслаждается этим. Но каждый раз, когда она смотрит в мою сторону с этой офигительно милой и огромной улыбкой на лице, я не могу злиться. Она слишком великолепна. Счастливая. Со мной. И моим другом-идиотом.
Я пододвигаю к Хантеру сироп и наблюдаю, как он поливает им стопку блинов, одновременно засовывая в рот кусочек бекона.
— Кстати, мне нравится твой наряд, Пейтон. У тебя вид «у меня было много секса прошлой ночью».
— Осторожнее, — бурчу я, забирая кусочек бекона из его тарелки.
— Что? Это комплимент. — Хантер улыбается и подмигивает Пейтон, которая краснеет, румянец на щеках так чертовски очарователен.
Она расправляет воротник и говорит:
— Спасибо. Она Рима. Представляешь, он её больше не носит. Рубашка такая шикарная.
С набитым ртом Хантер указывает на неё вилкой, с которой на мой стол стоимостью в две тысячи долларов стекает коричневый сироп.
— Тебе очень идет, и ты без лифчика, отличная идея. — Он показывает большой палец вверх, кивая при этом и сдерживая улыбку.
Я собираюсь врезать ему по гребаным зубам, если он не прекратит делать комплименты моей девочке.
Да, моей девочке. Я поставил ей засос, чтобы доказать это.
И он прав, отсутствие лифчика — действительно отличная идея. Было бы ещё лучше, если бы проклятый Хантер не присутствовал здесь, блокируя наш секс, и я мог бы вернуться к сиськам Пейтон.
— Не хочешь взять блинчики с собой? — спрашиваю я, делая намек Хантеру, что пора уходить.
— Мне и здесь хорошо. Но все равно спасибо. — Он на секунду прекращает жевать, чтобы улыбнуться мне. — Итак, когда это началось? — Друг указывает на нас.
— Прошлой ночью, вообще-то, — весело говорит Пейтон. — Рим вел себя так, будто это был всего лишь бизнес, но у этого симпатичного парня были другие планы. — Она толкает Хантера локтем и шевелит бровями.
Он смеется.
— Ах, ты, есть ещё порох в пороховницах.
Господи боже. Я провожу руками по лицу и глубоко выдыхаю.
— Я думаю, мы его расстраиваем, — шепчет Хантер, как будто я его не слышу.
— Мне кажется, это потому, что он играл с моими сосками до того, как ты нас прервал.
— Пейтон, не могла бы ты? — спрашиваю я, желая, чтобы некоторые вещи оставались между нами.
Она пожимает плечами.
— Что? Твоя рука была под моей рубашкой, когда он вошёл, так что я уверена, что он сложил два и два.
— Неправда. — Хантер встает на мою защиту. — Он мог массировать твою грудь, это совсем другое дело, нежели игра с сосками. — Хантер складывает ладони чашечкой для демонстрации. — Видите…
— Я уволю вас, если вы сейчас же не прекратите болтать.
Как будто они лучшие друзья, они оба смеются и возвращаются к своим блинчикам.
Отлично, как раз то, что мне нужно, Хантер и Пейтон становятся друзьями. Мне и так плохо, что приходится иметь дело с выходками Хантера. Мне не нужно, чтобы он втягивал в это и Пейтон. О чем я только думаю? Вот почему они так хорошо ладят.
Они оба относятся ко мне одинаково. Едва меня уважают. Закатываю глаза.
— У тебя был секс, а ты все еще раздражен, я должен был это предвидеть. — Хантер качает головой, а затем становится серьезным. — Я собираюсь предположить, что раз тебя не было в офисе на рассвете, ты нашел решение, как победить «Project Mountain».
Подношу свой стакан с апельсиновым соком ко рту, конденсат стекает по пальцам.
— Да. Пейтон проделала впечатляющую работу.
— И ты не хотел её нанимать.
Пейтон бросает взгляд в мою сторону. Не сводя с меня глаз, она спрашивает:
— Как сильно Рим сопротивлялся?
— Больше, чем я ожидал, но, в конце концов, он сдался, потому что понял, что ты лучшая.
— Это правда? — спрашивает она немного скептически, но я пресекаю этот скептицизм.
— Так и есть. Бесспорно.
Я говорю с такой уверенностью, что могу сказать, когда она принимает мои слова. Её лицо смягчается, и она откладывает вилку.
Пейтон смотрит на меня и говорит:
— Тебе придется взять блинчики с собой, Хантер. Мне нужно как следует поблагодарить твоего друга за то, что он так верит в меня.
Словно теннисный мячик, глаза Хантера скачут туда-сюда между нашими пристальными взглядами. Он отодвигает свой стул, забирая с собой тарелку и вилку.
— Э-э, я просто заберу эту посуду, верну позже.
Дверь закрывается со щелчком.
Я наклоняю голову к Пейтон, которая встает со стула и поворачивает ко мне свою идеальную попку, одновременно расстегивая рубашку, обнажая дюйм кожи за раз. Охренеть. Она заставила Хантера уйти, сказав лишь пару слов. Теперь, она молча направляется ко мне.
Я опускаюсь на стуле и хватаю её за бедра, когда она подходит ко мне. Пейтон роняет рубашку на пол и наклоняется вперед, кладя руки мне на плечи. Мои ладони скользят вниз по спине к попке, и я сильно сжимаю её.
Едва слышный вздох срывается с её губ, прежде чем она произносит:
— Спусти штаны, Рим. Я собираюсь перевернуть твой гребаный мир.
Разве Пейтон не знает?
Она уже это сделала.