ПЕЙТОН
Боже милостивый.
Что это за глухой звук? Остановите его. Пожалуйста, кто-нибудь, остановите.
— Ммммм, — стону я, перекатываясь на бок, кудри, которые я накрутила для вчерашнего вечера, прилипли к моему лицу. — Остановите этот непрекращающийся звук.
Уткнувшись лицом в подушку, трясу кулаком в воздухе, прося помощи у небес.
Жжжжж.
Жжжжж.
Жжжжж.
— Я убью кого-нибудь, — ворчу я в подушку. Алкогольное дыхание прошлой ночи поражает меня, и я вскидываю голову, волосы закрывают глаза, словно шторы.
— Тпру, зубная щетка, немедленно, — говорю я, ни к кому не обращаясь.
Неконтролируемый стук, моя голова раскалывается при каждом звуке. Бум. Бум.
Бум, заставляющий мой желудок совершать нежелательные кульбиты. И как раз тогда, когда я думаю, что это жужжание никогда не закончится… оно стихает.
— Господь воскрес, — воспеваю я, засовывая голову обратно в подушку, и вскоре после этого выдаю приглушенное «аллилуйя».
Вчера вечером я сильно напилась. В стельку.
Настолько сильно, что я не могу вспомнить ни черта, кроме того, как засунула себе в нос два попкорна и высморкала их через весь стол в напиток Жен.
Господи…
Добро пожаловать в тридцать лет.
Жжжжж.
Жжжжж.
— О, ради всего святого. — Поднимаю голову, пытаясь найти источник шума, и тут замечаю мобильник на тумбочке.
Кто, черт возьми, звонит мне?
Я протягиваю руку и пытаюсь выдернуть кабель из телефона, но в итоге выдергиваю всю зарядку из розетки. По крайней мере, у меня хватило ума зарядить мобильный прошлой ночью.
Нажав кнопку «Принять», подношу телефону к уху и бормочу:
— Что?
— Пейтон? — С другой стороны раздается встревоженный голос Жен. Я не виню её, моё «что» звучало так, будто у меня за ночь выросли яйца.
— Да, что ты хочешь?
— Э-э, ты взяла сегодня больничный?
— Что? Нет… что ты…
Ох, блин.
— Бл*дь! Сколько сейчас времени? — Я вылезаю из постели, моё платье-бюстье спущено с одной стороны, открывая правую грудь всем соседям, которые могут заглядывать в мои окна. Зарядка телефона болтается, ударяя меня в живот.
— Ммм… девять?
О, нет.
О, нет. О, нет. О, нет.
Опоздания на работу недопустимы. Об этом сказано в подробном и очень хорошо составленном руководстве для сотрудников, и прямо сейчас я понимаю, что опоздаю как минимум на полчаса.
Бегая по квартире, я раздеваюсь, не заботясь о том, увидит ли кто-нибудь меня голой в этот момент, и бегу в ванную, где включаю кран и начинаю обливать своё тело водой, позволяя ей каскадом стекать на кафельный пол, впечатляющий подвиг, потому что я всё ещё разговариваю по телефону.
— Кто-нибудь заметил?
— Несколько человек спросили, где ты. Я сказала им, что ты в уборной и у тебя проблемы с желудком.
— Господи. Хорошо. Я выйду через десять минут.
— Пэй, мы должны…
— Я не могу говорить, мне нужно освежить дыхание, у меня во рту будто кот сдох. До скорой встречи. Прошу тебя, выпей кофе за моим столом.
Я вешаю трубку, смачиваю мочалку и, быстро намочив её, тру лицо. Ни на что другое времени нет.
Собираю волосы в небрежный пучок, подкрашиваю глаза тушью и надеваю первое, что вижу в моем шкафу.
Болит голова или нет, мне нужно быть на работе, СЕЙЧАС же.
***
— Батюшки, ты хоть смотрела на себя в зеркало? — спрашивает меня Жен, идя рядом со мной с чашкой кофе, когда мы направляемся в мою кабинку.
— Нет. А что? У меня мешки под глазами? — Указательным пальцем провожу под глазами, возвращая свое лицо к жизни. Я на секунду взглянула в зеркало, и, увидев, что напоминаю покойника, решила, что сегодня утром туда лучше не смотреть.
Судя по реакции Жен, возможно, мне следовало взглянуть на себя ещё раз.
Глаза Жен расширяются, на её лице отражается неподдельный ужас.
— Я думаю, тебе стоит пойти в уборную.
Делаю паузу, испугавшись не только взгляда Жен, но и того, что все вокруг не могут оторвать от меня глаз.
Тяжело сглотнув, спрашиваю я в легкой панике.
— Все плохо?
Шепча краем рта, Жен говорит:
— Я видела женщин на одну ночь покрасивше.
Женщин на одну ночь? Что за…
Она говорит о…
Проститутках?
Дерьмо.
Сделав крюк, мы направляемся в уборную, Жен следует по пятам, а я, наклонив голову, пытаюсь избежать всеобщих взглядов.
Я не могу выглядеть так плохо, верно?
Когда мы сворачиваем за угол, первое, что я вижу в зеркале, это наряд деловой девушки, который я купила два года назад: коричневый пояс, стягивающий платье-костюм размера оверсайз на моей талии.
В ужасе перевожу взгляд на свое лицо. Волна шока пробегает по моей спине, когда я вижу вчерашнюю помаду, размазанную по моей щеке, тушь на скулах, и накладную ресницу, приклеенную ко лбу.
Как, черт возьми, я не обратила на это внимания?
«Боже правый, похоже, я уснула в мусорном баке».
Отпрянув в сторону, и, пытаясь прикрыть глаза от жуткого беспорядка перед ней, Жен говорит:
— У тебя были дни получше, это точно.
— Что мне делать?
— Прежде всего, сожги это платье. Я имею в виду, где, черт побери, ты его нашла?
— Мне больше нечего надеть, Жен.
Оценивая меня, она постукивает указательным пальцем по подбородку, наконец, в состоянии посмотреть на меня, на ее лице гримаса отвращения.
— Ладно, хорошо, для начала я предлагаю удалить вчерашнюю накладную ресницу. — Подруга срывает одну с моего лба и бросает в мусорное ведро. Широко раскрыв глаза, я провожу пальцами по коже. — В таком случае, думаю, мы поступим так, как в «Правдивой лжи».
— В «Правдивой лжи»? О чем ты говоришь?
— Ну знаешь, когда героиня Джейми Ли Кертис рвет на себе платье, чтобы сделать его более сексуальным, а затем выплескивает себе на голову воду с вазы, чтобы зачесать волосы назад. Сработало с ней, может сработать и с тобой.
Посчитав до десяти и выдыхая, я говорю:
— Это было в фильме, и платье должно разорваться идеально. Эта штука сделана из плащевой ткани, так что нам понадобятся ножницы, чтобы наряд выглядел прилично.
Жен кивает.
— Да, я понимаю, о чем ты говоришь. По крайней мере, закатай рукава, смочи голову водой и сделай тугой пучок на макушке. И, ради бога, умой свое чертово лицо.
Тридцатка стартовала с треском.
Мне требуется ещё десять минут, чтобы привести себя в более презентабельный вид, прежде чем мы возвращаемся в мою кабинку, всё ещё привлекая внимание коллег. Как будто на параде, я любезно киваю и машу тем, кто предпочитает глазеть на нас.
Что б вы подавились. Меня здесь скоро не будет.
Плюхнувшись в кресло, включаю компьютер и тяжело вздыхаю.
— Чуть не попались. — Я смеюсь без энтузиазма, ещё раз оглядываясь, чтобы убедиться, что горизонт чист. — Почему ты всё ещё здесь? У тебя нет работы?
Выглядя чертовски виноватой, Жен говорит:
— Э-э, ты случайно не помнишь что-нибудь из прошлой ночи?
Я качаю раскалывающейся головой и делаю глоток кофе, который дала мне Жен…
Мне нужно заправиться.
Я думаю, будет лучше, если мы все забудем о прошлой ночи… и о сегодняшнем утре.
Когда экран моего компьютера оживает, ввожу свой пароль, открываю электронную почту, и сразу же появляется тридцать новых писем. Уф, неужели девушка не может сделать перерыв?
Невзначай просматриваю электронные письма, на самом деле не обращая внимания ни на одно из них, пока говорю:
— Я сказала что-то глупое Кимберли? Я не виновата, что большую часть времени у неё в заднице торчит палка.
Продолжаю просматривать электронные письма, одно привлекает мое внимание, которое от Рима. О боже! Служебное письмо.
Когда он посылает их, они обычно пикантны и полны сдерживаемого напряжения.
Какое напряжение уготовано нам сегодня?
Мысленно щелкаю пальцами.
— Нет, ты не обидела Кимберли.
Я указываю на экран, не обращая внимания на Жен.
— Ты читала это? Сообщение от Рима, нашего самого главного босса.
Подруга краснеет.
— Ах да, об этом.
В последнем письме, которое я получила, говорилось, что мы должны использовать копировальные аппараты в рабочих целях… а не для удовольствия.
Боже, это было здорово. Все копировальные аппараты пришлось вымыть профессиональной клининговой службе из-за высокой вероятности попадания половых микробов на кнопки.
— Давай почитаем. — Надеюсь, что письмо о том, что кого-то поймали за чем-то крайне неподобающим.
— Пейтон, подожди.
— Что? — Я поворачиваюсь к Жен, которая постоянно выглядит неловко с тех пор, как мы встретились. Начав беспокоиться, спрашиваю:
— Что происходит?
Подруга заламывает пальцы и говорит:
— Помнишь, как мы напились?
— Да, стук в моей голове не дает забыть об этом. — Похлопываю по своей черепушке.
— Ты случайно не помнишь, как признавалась в своей неугасаемой страсти к… — Ее голос затихает, она с виноватым видом наклоняется вперед и тихо шепчет:
— К Риму?
Призналась в чем?
В неугасающей страсти к Риму?
Я бы никогда.
Может, я и была пьяна, но не настолько…
Мои глаза расширяются, во рту пересыхает, в глубине живота зарождается щемящее чувство страха.
Шоты Swedish fish.
Их было много.
Три маргариты.
Пиво.
Охота на мужчину.
Рим в баре в костюме.
Его потемневший взгляд скользил по мне.
Раздражение и отчаяние поглощают меня.
Признаюсь в своей влюбленности… печатаю электронное письмо на iPad Жен…
СРАНЬ ГОСПОДНЯ. ЭЛЕКТРОННОЕ ПИСЬМО.
— Боже мой. — Я хватаюсь за голову и поворачиваюсь обратно к своему компьютеру, чтобы немедленно открыть письмо от Рима, быстро щелкая мышью, пока чертова штука не выскакивает на моем экране десять раз. Приумножаясь с каждым кликом. — Прекрати, — кричу я компьютеру, когда появляется последнее сообщение.
Просматриваю содержание письма, в то время как мое сердце выпрыгивает из груди.
Отправитель: Рим Блэкберн, президент и главный исполнительный директор
Кому: Сотрудники «Roam Inc»
Информационное письмо RE: Поведение
Доброе утро. В приложении вы найдете руководство для сотрудников с обновленным Разделом 7, в котором внимание акцентируется на ненадлежащем поведение на рабочем месте.
Пожалуйста, следите за своим почтовым ящиком. Мисс Таггерт из отдела ИТ сегодня отправит краткий запрос относительно содержания Раздела 7; все сотрудники должны повторно подписать/подтвердить соглашение о сексуальных домогательствах, личных границах и служебных романах. Напоминаю, что неуместные разговоры, сообщения в чатах и электронные письма недопустимы, т. е. являются основанием для увольнения.
Служебное письмо продолжается. И продолжается.
— Ты… ты думаешь, это как-то связано с тем электронным письмом, которое я отправила Риму прошлой ночью? — Нервно жую ноготь большого пальца — ужасная привычка, которая у меня всегда была.
Жен закатывает глаза и протягивает мне свой мобильный.
— Конечно, речь шла о твоем электронном письме, тупица. Предлагаю тебе перечитать то, что ты отправила ему прошлой ночью. И постарайся не обмочиться.
Взяв её телефон, фокусирую свои затуманенные глаза на электронном письме в папке «Отправлено» и читаю, желая провалиться сквозь землю с каждым предложением, которое кажется мне крайне унизительным, а это большинство из них.
Я работаю на тебя.
Я безнадежно, глупо, как школьница, втюрилась в тебя, хотя ты последний мужчина на земле, в которого я должна влюбляться.
Хочу, чтобы однажды ты увидел во мне кого-то большего, нежели одного из своих сотрудников.
Я безумно хочу покувыркаться с тобой.
Вжимаюсь в кресло, подплечники моего платья достигают до ушей.
— Это плохо, да?
Всё ещё скручивая руки на коленях, Жен говорит:
— Ну, пока они не смогут отследить тебя, что практически невозможно, поскольку мы не использовали твое имя, с тобой будет все в порядке. — Практически. «Практически невозможно» не придает мне уверенности.
— А как насчет тебя? Ты создала адрес этой электронной почты.
Она пожимает плечами.
— Не беспокойся обо мне. У меня есть способы обойти все это. — Сделав глубокий вдох, подруга продолжает: — Важно, чтобы мы заставили Кимберли и Вив молчать, поскольку они были там, когда ты сочиняла письмо, и вели себя как можно спокойнее.
— Заставить их молчать? Ты что, состоишь в мафии?
Она пожимает плечами.
— Осторожность никогда не бывает лишней.
— Женевьева. — Я смеюсь, от этого действия у меня болят виски.
Съеживаюсь.
— Я забыла о Вив и Кимберли, но мы не будем заставлять их молчать.
— Они сплетничают обо всем. Вот почему мы должны убедиться, что они ничего не помнят о прошлой ночи.
— Ты действительно пугаешь меня прямо сейчас. Прекрати, чудачка. — Тем не менее, я сажусь и поправляю свое платье-костюм, разглаживая множество складок. — Я возьму еще кофе и заскочу к Вив. Ты не заглянешь к Кимберли вместо меня?
— Окей. — Вставая, Жен поворачивается, чтобы уйти, а затем говорит:
— А что, если… — она делает паузу и прикусывает нижнюю губу, — что, если Рим ответит тебе?
Я смеюсь над абсурдностью этой мысли. Рим Блэкберн отвечает мне по электронной почте? Если бы.
— Поверь мне, Жен, он не будет отвечать, — я фыркаю. — Нам не о чем беспокоиться. Этого никогда не произойдет.