АЛИКС
ОДИН ГОД НАЗАД
Когда подошла моя очередь, я приблизилась к кассе и поставила на прилавок две бутылки воды и пакетик мармеладных червячков.
— Вы нашли все, что вам нужно? — спросил продавец.
Это был пожилой джентльмен с акцентом, говорящим о том, что он из этого района.
— Да, — сказала я. — Спасибо.
Пока он записывал мои покупки, я щелкала краешком банкноты по подушечке большого пальца, страстно желая вернуться на улицу.
Он посмотрел на меня поверх очков.
— Вы были здесь весь день?
Я покачала головой.
— Мы только что приехали.
— Перед сменой я видел, как победитель пересекает финишную черту. Вся гонка заняла у него чуть больше двух часов. Невероятно.
— Такой талант. Уверена, это было красиво.
Когда на экране высветилась сумма, я дала ему десятку.
— Приятного аппетита, — сказал он, а затем перешел к следующему клиенту.
Я запихнула воду подмышку и обеими руками открыла пакет с мармеладом. Затем, выйдя из магазина, сунула в рот несколько червячков.
Когда сегодня утром я проснулась, у меня было предчувствие, что мы с Диланом окажемся сегодня на марафоне. Мы это не обсуждали, но как только я узнала, что его планы не выходят за рамки обеда, то поняла, что после мы отправимся сюда.
Несмотря на толпу и хаос, эту гонку невозможно было это пропустить.
Там царил дух товарищества.
Энергии.
Заразительного оптимизма.
Все — от детей до пожилых людей — улыбались.
Каждый год город собирался вместе, приветствуя, подбадривая и поддерживая бегунов, и это зрелище никогда не надоедало.
В том числе и нам.
Подойдя ближе к месту, где стоял Дилан, я увидела развевающиеся на ветру флаги. Гигантские цифровые часы, показывающие время забега, отсчитывали минуты. Все вокруг блестело от плакатов, которые держали люди.
Я набрала полный рот мармеладных червяков, и в тот момент, когда проходила мимо перекрестка, у меня в ушах раздался грохот.
Это был звук, которого я никогда раньше не слышала.
Раскааат, от которого содрогнулось все мое тело.
Он напомнил мне гром.
Словно небо разверзлось и хлестало воздух.
Я выронила воду.
Не удержала в руках пакетик с мармеладом.
Едва прожевав то, что было у меня во рту, я быстро это проглотила и зажала ладонями уши, чтобы не лопнули барабанные перепонки.
Потом я оказалась на земле.
Сжалась в клубок.
Защищая лицо локтями и предплечьями.
Откуда-то появился дым.
Пыль.
Мне в колени и голени вонзились крошечные кусочки чего-то острого.
Я отпустила уши, чтобы удержаться на земле, и наступила жуткая тишина.
Все замерло.
На одну секунду, на две.
А потом я услышала вопли.
Это был звук, который издают родители, узнав о смерти своего ребенка.
Крик, рвущийся прямо из нутра.
И он исходил из меня.
Я впивалась ногтями в асфальт. Скребла кроссовками по гудрону, пытаясь продвинуться вперед.
В моей голове была только одна мысль.
«Дилан».
Мне нужно до него добраться.
Проверить, все ли с ним в порядке.
Выяснить, что, блядь, происходит.
Что вызвало грохот, крики, кровь.
Потому что она была повсюду.
Пока я ползла к месту, где мы стояли, она пачкала мне кожу. Размазывалась по скользящим по земле коленям. Текла по предплечьям каждый раз, когда я падала и поднималась на ноги.
Я ползла.
По людям.
По лужам крови.
Ударилась подбородком об асфальт, руки разъехались, и я почувствовала вкус песка.
Между зубами захрустели камешки.
Я прикусила язык, и мне на нёбо брызнула кровь.
Кто-то схватил меня за ногу, и я пиналась ею, пока меня не отпустили, затем снова поднялась на колени, чтобы продолжать движение.
Я проползла мимо одежды.
Пальца.
Оторванных конечностей, через которые мне приходилось пробираться.
Но я продолжала ползти.
Продолжала кричать.
Орать:
— Дилан!
Я не знала, слышит он меня или нет.
Из-за дыма было плохо видно.
Трудно дышать.
Трудно думать о том, что мне делать.
Все, кого я видела, нуждались в моей помощи.
Но я не могла остановиться ради них.
Мне нужно было найти Дилана.
Поэтому я с трудом поползла к флагам.
Большинство из них были порваны.
Многие пропали без следа.
Но я увидела сломанные столбы и порванную ткань и поползла к ним.
— Дилан!
Мои пальцы слиплись от крови.
Что-то еще вонзилось в центр моей ладони.
Что-то твердое упало мне на спину.
Это меня не остановило.
Потому что, пробираясь сквозь крошечные пустые пространства, я увидела черную куртку Дилана. Белый логотип на нагрудном кармане. Из рукавов торчали две знакомые руки, которые я держала всего несколько минут назад.
Он лежал на земле.
— Дилан!
Я не знала, выдержат ли меня ноги, поэтому осталась стоять на коленях. Я пиналась и толкалась.
И я поползла.
И позволила себе остановиться только тогда, когда добралась до него.
Скользнула руками ему под мышки и притянула его к себе на колени.
Затем прижала пальцы к его шее, чтобы найти пульс.
Я не могла дышать.
Только кричать.
И без конца орать «Дилан».
Так ничего и не отыскав, я обхватила его руками и прижала спиной к моей груди.
Я раскачивалась.
И плакала.
Двигалась взад-вперед, повторяя это движение, как будто оно могло заставить его сердце забиться.
С моих губ стекала слюна.
По щекам бежали слезы.
Я прижалась ртом к его лбу, и ему на лицо капнула кровь.
— Дилан.
Я крепко его обнимала.
Не хотела, чтобы ему было холодно.
Чтобы ему было больно.
Я просто хотела, чтобы он знал, что я здесь.
— Дилан…
В тот момент, когда я снова произнесла его имя, я что-то почувствовала.
У себя в груди.
Словно вылезающий из берлоги медведь после нескольких месяцев зимней спячки.
Это заставило меня откинуть голову.
Открыть рот.
И взглянуть на солнце.
Сначала раздался крик.
Он заполнил мои уши.
Крик был не таким оглушительным, как грохот.
Но близко.
И тут я увидела, как что-то летит вниз по ветру.
Оседает мне на лоб.
На щеки.
Осыпается мне на ресницы.
И тут я поняла, что это значит.
«Когда падает пепел…»
Это конец.